2023 год
— Не понимаю, что за срочность была тебе нестись через весь город, — Макс Нолан, её тогдашний бойфренд, погладил её по бедру, касаясь чуть выше, чем подразумевают правила приличия. — Вечеринка ведь в самом разгаре. Время-то всего девять… А там и у меня бы заночевать могла. Софи вздохнула, бросая быстрый взгляд на свой дом, у которого Макс припарковал его машину. Новенький Volvo в полной комплектации, который стоил каких-то баснословных денег. В этом был весь он: крутая дорогая тачка, новенький смартфон последней модели, брендовые вещи из бутиков, которые не задерживались в его гардеробе дольше пары недель. Её саму он тоже регулярно баловал то внезапными и, разумеется, дорогими подарками, то походами в лучшие рестораны города, то ещё какими-то невероятными сюрпризами вроде ужина на частной яхте или выкупленным кинозалом для их двоих. Она любила его. Любила и завидовала. Сын богатых успешных родителей, который никогда не слышал слова «нет». Софи порой ощущала себя так, будто она не заслуживает такого бойфренда, как Макс, так словно она заняла чьё-то место рядом с этим парнем. — Слушай, я бы с радостью, но ты, понимаешь… — она замялась, до боли закусывая нижнюю губу. Не объяснять же Максу, что её до сих пор строго контролирует отец. Отец… Она поёжилась и посмотрела на экран смартфона. Уже было 21:15. Она опаздывает. — Мне пора, правда, — девушка торопливо чмокнула парня в щёку и выскочила из машины, на прощание помахав ему. В ответ Макс посигналил, широко, но немного грустно, улыбаясь, и отъехал от дома подруги. Софи побежала по разбитой бетонной дорожке к дому, на ходу стирая едва заметный макияж влажными салфетками. Краситься ей отец запрещал, как запрещал и возвращаться домой позже девяти вечера, оставаться на ночь у одноклассниц, ходить по магазинам чаще, чем раз в пару месяцев, носить короткие юбки, шорты… Да проще было перечислить то, что ей было разрешено. Так было всегда. Отец унижал её и всякий раз придумывал новые изощрённые запреты и правила, за нарушения которых полагалось наказание. В какой-то момент Софи даже стала вести специальную тетрадь, в которую она записывала все бредовые правила отца, чтобы хоть как-то ориентироваться в этом безумии. Несколько раз она пыталась завести разговор с матерью о том, чтобы съехать, но подобные попытки пресекались Роуз бесцеремонно и достаточно жёстко. «Софи, мы не можем просто так взять и уйти», — с сожалением вздыхала мать. — «Нас двое, а работаю только я. Твой колледж на носу, нам нужны деньги. Придётся потерпеть какое-то время, детка». Стараясь не шуметь, она вошла в дом. До слуха тут же долетели голоса родителей. Снова скандал, снова повышенные тона. Сколько Софи помнила себя, она ни разу не видела родителей вне ссор. Лучший вариант – состояние «холодной войны», как она это про себя называла, когда они просто молчали, игнорируя друг друга. Пожалуй, это были лучшие дни, но и их было немного. —… чем занимается твоя дочь? Ты в курсе, Роуз? — Джек (она никогда не называла его «папой». Слишком уж большая бездна пролегла между этим человеком и душевным тёплым словом) почти орал. Что ответила мать, она не услышала. — Да что ты?! А может быть, это…это её заработок, — отец с ненавистью выплюнул последнее слово. Софи приблизилась к двери в свою комнату, именно оттуда доносились голоса, и заглянула в щель. — Чёрт, — прошипела она, заметив, что на её кровати ворохом раскиданы были все подарки, которые ей когда-либо дарил Макс, а она тщательно их прятала. Так, чтобы Джек их не нашёл. При виде того, как он ковыряется в её вещах, стало мерзко. Хотелось выйти из своего укрытия и послать его на хрен, выпереть из комнаты. Однако, она стояла и слушала, стараясь даже дышать через раз, чтобы не быть обнаруженной. — Слушай, мне плевать, кто и что ей дарит, Джек, — Роуз говорила резко с нескрываемым раздражением. — Она достаточно взрослая… Звонкая пощёчина прервала женщину. Роуз вспыхнула, хватаясь за щёку. — Какие же вы обе твари, — Джек же сгрёб с кровати все подарки и направился к выходу из комнаты. Софи вздрогнула. Сейчас он откроет дверь и увидит, что она подслушивала. В уме прикидывая, за что ей достанется сначала: за нарушенный комендантский час или за подслушивание, она было дёрнулась в порыве спрятаться, но не успела. — А, это ты, — на удивление равнодушно бросил ей мужчина. Девушка сглотнула в ожидании того, когда же начнётся очередная нервотрёпка, но её не последовало. Джек просто прошёл мимо и уже на лестнице бросил через плечо. — Это я продам, а ты заработаешь ещё, правда? — он мерзко хохотнул и направился вниз, вероятно, в свой кабинет. Софи вздохнула от облегчения и бросилась к матери, которая всё ещё сидела в комнате на её кровати. — Мама, — девушка быстро закрыла дверь в свою комнату. Замка, конечно же, не было. Джек пресекал любые попытки дочери обозначить границы и личное пространство. — Ты как? Роуз слабо улыбнулась и Софи заметила розовое пятно, растёкшееся по щеке матери. — Так не должно быть, мам, — девушка шептала, чувствуя, как к горлу подступают слёзы. — Не должно, детка, ты права, — Роуз наклонилась к дочери и обняла, прижимая к себе. — Не должно, но бывает. Так порой нужно. Ты всё поймёшь, когда станешь старше, Софи… Через пару месяцев Джека не станет. Несчастный случай – ужасная авария на скоростном хайвее, подарившая им с матерью долгожданное освобождение. Ещё через пару дней Софи будет стоять у гроба отца на городском кладбище и испытывать глубочайший стыд за то, что ей совсем не больно потому, что его не стало. Отца не стало, а привычка следовать правилам, которые ей навязали, привычка терпеть несправедливое отношение к себе, издёвки и унижения осталась. Именно эта скользкая дорожка из детства привела её к Роберту Брану, от которого она всё ещё никак не могла освободиться. Потом мать спешно продаст дом, который перешёл им по наследству от Джека, они соберут вещи и переедут из Дейтона в Детройт, в соседний штат. Спустя год Роуз встретит там Бена Престона, полицейского, который переехал в Мичиган из соседней Канады, и сейчас служил по контракту в местном полицейском участке. Софи прикрыла глаза, слушая, как шаги Роберта отдаляются. Кажется, он вернулся в зал для посетителей кофейни. — Эй, — донёсся до неё его грубый чуть сиплый голос. По всей видимости, он обращался к андроиду-бариста. — У вас там какие-то проблемы с дверью в толчок, замок заедает… — В самом деле, сэр? Спасибо, что обратили внимание. Я попробую решить этот вопрос… Софи не стала дослушивать, чем закончится диалог её бывшего и андроида, и на ощупь стала искать служебный выход из подсобки. Из-за двери до неё донеслась какая-то неясная возня. Сердце бешено заколотилось. Она не знала, видел ли её Роберт или нет, не знала, что за игру он затеял с андроидом, но убираться отсюда нужно было немедленно. Привыкшие к темноте глаза отыскали неясные очертания двери. Она бросилась к ней и быстро выбежала на улицу в холодный зимний вечер. Тихо прикрыв за её собой, она побежала тёмными дворами к железнодорожной станции, которая находилась отсюда в десяти-пятнадцати минутах ходьбы, то и дело оглядываясь, не увязался ли за ней Роб. «Ферндейл, Иерихон» — повторяла про себя она.Часть 18.
24 октября 2021 г. в 14:51
Подхватив сумку с барной стойки, Софи, изо всех сил стараясь двигаться непринуждённо, двинулась к коридору, где располагались подсобные помещения кофейни.
Помедлив несколько мгновений у двери, ведущей в уборную, она для убедительности щёлкнула выключателем и захлопнула приоткрытую дверь. Девушка аккуратно приоткрыла дверь помещения для персонала и вошла внутрь. В комнате было темно. Оставив дверь в коридор приоткрытой, она стала шарить рукой возле двери чуть выше, потом чуть ниже в поисках выключателя. Тщетно.
И вот когда она на ощупь решила двинуться на поиски служебного выхода из кафе, в коридоре послышались шаги.
— Вот хрень, — прошипела она, отступая в густую тень так, что через щель приоткрытой двери немного просматривался коридор.
Роб тяжёлым и неторопливым шагом прошёл в сторону уборной. Внутри у девушки всё сжалось. От страха её затошнило. Софи впервые с той злосчастной ночи оказалась так близко с ним. Адреналин в крови зашкаливал, подгоняя сердце. Она уже чувствовала, как вспотели руки, всё ещё крепко сжимающие дамскую сумку, в которой покоились 900 граммов стали, придававшие ей уверенности в эту минуту.
Дойдя до туалетной двери, мужчина замер, и тут сознание с силой толкнуло её в омут памяти. Те самые воспоминания, которые она бы предпочла забыть навсегда. Но вся ситуация с напряжённой атмосферой: тёмная комната, она, подглядывающая в дверную щель и этот липкий страх, рвущийся наружу, вдруг воссоздали один из кошмаров её детства.