Солнечные Братья

      Глава 6       — Расскажи, о чем думаешь, Вергилий! — примарх навис над Астартес. Его плечи и высокая фигура заслонили свет. Он шутил, а это значило, что настроение у него великолепное. — Сдается мне, ты слишком сурово выглядишь. Хотя, знамя тебе к лицу.       Вергилий Урс промолчал, старательно сохраняя невозмутимость. В минувшем бою ему не хватило мужества и дальновидности — так он сам считал. Во искупление слабости он принял добровольный обет — полное молчание на тридцать стандартных суток. В подтверждение решительности намерений с правого наплечника свисала узкая полоска пергамента с соответствующей клятвой и обязательным свидетельством двух братьев. К доспеху она крепилась с помощью красной сургучной печати.       Балар знал и об обете воина, и о многом другом. В легионе редко что проходило мимо его внимания. Но он шутил и испытывал Астартес, проверяя его силу духа.       — Медведь, что ты будешь делать, если я прикажу тебе говорить? — прозрачные глаза примарха впились в лицо воина, но в глубине их он видел тщательно срываемые искорки веселья. — А если от твоего молчания будет зависеть судьба Солнечных братьев? Что ты выберешь, нарушение священного обета или его неуклонное соблюдение?       Сохраняя каменное лицо, Вергилий промолчал. Но слова отца заставили его занервничать. И действительно, что же выбрать? По зрелому размышлению выходило, что приказ примарха может аннулировать все обеты, а жизнь братьев куда важнее сказанных слов. Или не всегда?       Примарх звонко рассмеялся, доброжелательно потрепал его по плечу и отошел. Неподвижный, с непокрытой головой, облаченный в несокрушимый терминаторский доспех, Урс не позволил себе лишнего движения, лишь сильнее сжав древко знамени Второго легиона. Могучий воин тщательно скрывал неуверенность.       Георгий говорил, что раздумья не его сильная сторона, но зато с везением он подружился крепко.       — Воздай должное судьбе за свой рост, Медведь, — в насмешливом голосе друга звучали язвительные нотки. — Благодаря ему ты стал сержантом и получил в руки знамя. Звезда твоя всходит, хотя иными добродетелями ты явно обделен.       В словах друга имелась неоспоримая правда. Когда ты выше всех, то тебя действительно трудно не заметить. Но все же Вергилий надеялся, что любимый примарх выделил его не только из-за роста.       С того дня, как Второй легион встретил своего отца, прошло девятнадцать лет. Но день тот все еще оставался в памяти. Да он и навсегда останется, если так подумать. Астартес частенько его вспоминали, в каждой казарме имелись пикты или картины тех событий. На Асербусе и кораблях изваяли статуи, изображающие, как коленопреклоненный легат вручает примарху жезл. Они завоевали и привели к Согласию множество миров, но названия планет уходили в прошлое. А день их встречи оставался неизменным. Более того, он начал обрастать какими-то невероятными легендами. Кто-то что-то сказал, кому-то примарх положил руку на плечо, что-то случилось.       После Ерихонки они попрощались с Псами Войны и отправились на Асербус в субсекторе Норан Гар. И там Второй легион основал свою главную крепость.       — На камне сим мы воздвигнем нашу твердыню. Имя ей — Протуберанец. И силы ада не смогут одолеть её, — так сказал примарх. Крепость воздвигли на том самом месте, где Император спустился на планету и встретился с Фебом.       Феб — так Астартес стали называть своего примарха. Первыми имя предложили псайкеры. К удивлению, оно моментально прижилось. Сам Балар не возражал.       Многочисленные Механикум присланные с Марса, воздвигли Протуберанец. Огромная башня, похожая на язык пламени, поднялась на три километра, и настолько же ушла под землю. Она обладала несокрушимыми бастионами, монументальными стенами, причальными палубами, орудийными расчетами и системами защиты. У основания ее диаметр достигал восьми километров. На десять, но уже в длину, от нее отходили четыре исполинских крыла, напоминающие дворцы.       Даже сейчас, спустя столько лет, строительство все еще продолжалось. Примарх мечтал, что несмотря на суровые условия Асербуса со временем вдоль экватора построят несколько городов, в которых поселятся люди. Главная проблема заключалась в атмосфере. Астартес дышали ей без особых трудностей, чего нельзя было сказать об обычных смертных.       Основав фундамент своего могущества, Второй легион возглавил Двадцать Пятую экспедицию и двинулся на покорение космоса. Шелковая Гниль, Двадцать Пять — Четыре, где их встретило ожесточенное сопротивление орков, Ош Дор, Забвение, Двадцать Пять — Двенадцать, еще одно место, где легиону пришлось несладко… Название планет обозначали вехи, по которым шел примарх Балар Солар и его легион.       За девятнадцать лет в состав Империума влилось сто миров. Они многое сделали, но еще больше дел оставалось впереди.       Сейчас «Стальная воля» в составе флота висела над недавно покоренным Ревущим Пределом. И Феб собрал всех на совет.       Как и всегда, примарх выглядел благородно. Он был рожден, чтобы повелевать и покорять Галактику. Вергилий замечал, что такова его внутренняя суть, независимо от той одежды, которую он надевал.       Воин стоял, продолжая сжимать древко знамени. На совете можно было обойтись без лишних церемоний, но Балару нравились традиции и ритуалы. Он считал, что благодаря им Астартес превращаются в единое целое.       Слева и справа от Медведя внушительными стальными глыбами застыли еще два воина из манипулы Идущих на смерть. Раст Яростный Крик и Лод Непрощающий. Оба они скрывали лица за боевыми шлемами, а своей монументальной неподвижностью напоминали статуи.       Легат, трибун, консул, примипил и центурионы* не один раз просили примарха учредить манипулу телохранителей, но тот пока не склонился к их предложению. Подобную функцию при нем стали выполнять Идущие на смерть, которые вместе со своим примархом прошли самые горячие бои и неизменно берегли его жизнь. Вергилия подобное полностью устраивало. Проводить столько времени рядом с примархом — огромная честь и неизменная радость. Он знал, что большая часть Астартес не раздумывая поменялась бы с ним местами.       В сражениях Феб себя не жалел и часто сражался в одном ряду с рядовыми бойцами. В последнем бою примарха ранили. Сам Балар отнесся к ранению философски. А его совершенный организм умел восстанавливаться чуть ли не мгновенно. Вергилий же считал, что и он, и его отделение сплоховало, допустив подобное. Они плохо защищали своего повелителя. Именно по такой причине он принял обет молчания.       Тем более, Урс обрел дар «сопричастия». У Медведя он проявился в том, что иногда появлялась возможность чувствовать отца, как самого себя. Так он почувствовал боль Солара от полученной раны. Его печалило, что они позволили примарху испытать её.       За минувшие года подобная способность проявилась у многих братьев. Кто-то начинал видеть сны или образы, связанные с Баларом, кто-то чувствовать его эмоции, настрой, гнев или радость. Иные понимали, что он хочет сказать еще до того, как слова срывались с губ примарха. Апотекарии говорили, что таким образом проявляется их генетическая связь. Астартес Второго легиона считали подобные способности величайшим благом и тех, кто их обрел, нарекли Благословенными.       В ожидании капитанов, примарх подошел к широкому бронированному окну и замер, наблюдая за космосом и планетой под ногами. На «Стальной воле», в окружении сыновей, доспехов он, как правило, не носил. Его любимой одеждой являлась тога и простые плетеные сандалии. Красивая драпировка тоги и пурпурная полоса подчеркивали высокий статус Балара. Почти всегда он повязывал волосы обычным кожаным шнурком, проходящим по верхней грани Ока Мудрости.       — Господин! — первым в покои вошел легат Мстивой Акх. Его грубое, покрытое шрамами лицо, выражало непоколебимую преданность. Узкие губы и мощный подбородок говорили о силе воли и решительности. Легат брил голову и подбородок, но зато отрастил роскошные, до груди, усы, которые скрепляли широкие бронзовые кольца. В легионе по авторитету он занимал второе место сразу после Феба. Как и всегда, Мстивой носил терминаторский доспех, украшенный чеканкой и золотыми узорами. На его широкой груди висела тяжелая цепь с солнцем — подарок самого примарха, который он же и изготовил. На предплечье левой руки покоился шлем с широким белым гребнем. Он служил не только для красоты, но и знаком отличия офицеров.       Воссоединившись с легионом, Балар приказал его расширить. Первоначальные десять Когорт увеличили до двенадцати. Двенадцатая, самая последняя, получившая имя Хранителей Асербуса, неотрывно базировалась на их родном мире. В ее задачи входило обеспечение безопасности Протуберанца, всей планеты и звездной системы Десертума. Так же она готовила рекрутов.       Первая когорта стала называться Лучезарными Сынами, ей командовал легат. Она, вторая и третья когорта считались ветеранскими, укомплектованными самыми опытными и умелыми братьями. Лишь тот, кто последовательно прошел все стадии от скаута, через резервные и боевые роты, получал шанс влиться в число ветеранов.       Вместе с легатом пришел Олоферн Ухгарт, трибун и капитан Второй когорты Пылающих клинков. Его доспехи мало чем отличались от брони легата, и шлем он держал точно так же. Но в отличие от Мстивоя, Олоферн не казался таким открытым и понятным.       — Мстивой, Олоферн! Проходите и присаживайтесь, — примарх повел рукой, но остался у окна. — Налейте себе вина.       Стол для совещаний формой напоминал каплю воды. Мстивой кивнул и занял привычное место в середине широкой части. Остальные офицеры, их заместители, псайкеры и апотекарии размещались по дуге. Напротив всех восседал Феб.       Легат сел, широко расставил мощные ноги и, потянувшись за хрустальным кувшином, наполнил бокалы себе и Олоферну. Тяжелый взгляд Мстивоя скользнул по Вергилию и двум другим Астартес.       — Отец! — через некоторое время в покои один за другим стали заходить остальные приглашенные. Командира Третьей Великой когорты звали Корнелий Благонравный. Он носил почетный титул консула, третьего по значимости после легата и трибуна. Из всех высших офицеров Корнелий отличался наименее свирепым нравом. И он знал, что такое компромисс. Примарх часто поручал ему дипломатические миссии. Именно его усилиями со многими мирами заключили договоры Согласия, ограничившись малой кровью. С ним находился Лорат Рангур Эфелеб — магистр Пятой когорты и Игнатий Лойола, командир Седьмой.       Командиры Четвертой, Шестой, Восьмой, Девятой и Двенадцатой Когорт на совете отсутствовали. Первые трое продолжали военные действия у соседней звезды Орлиный Коготь. Акила, магистр Двенадцатой, неотрывно находился на Асербусе. Последний раз Вергилий видел его много лет назад.       Якуб и Мордекай, магистры Десятой и Одиннадцатой когорт, считались неразлучными друзьями. Они и пришли вместе, и за столом сели рядом.       Воины устроились и негромко заговорили. Примарх им не препятствовал. Через минуту пришли последние — магистр апотекариев Роман Мизерикордия и старший библиарий Нестор. Именно так, библиариями, примарх повелел называть братьев-псайкеров. Он же придумал для них устав и звания. Количество библиариев в легионе неуклонно росло, несмотря на тяжелейшие тренировки и испытания, что проходил каждый из них. Корнелий Благонравный и еще несколько магистров так же обладали даром псайкера.       — Все в сборе, отец! — кашлянул Мстивой, привлекая внимания.       — Значит, время настало, — для такого исполина примарх двигался на удивление легко. Он быстро прошел к столу, сел и пристально оглядел собравшихся. Око во лбу сохраняло спокойный стальной цвет. Все уже знали, что подобное означает одно — ничто не способно нарушить мысли Феба. Ну, или он пожелал, чтобы все так думали.       Вергилий помнил битвы, где свет Ока буквально заливал Астартес яростным огненным сиянием. Им он дарил силы и пробуждал воодушевление, а на врагов нагонял ужас.       — Совет Второго легиона начинается! — как и всегда, Балар начал с традиционной фразы. — Будем же руководствоваться честью, правдой и искренней заботой о каждом из нас.       — Будем! — дружно откликнулись собравшиеся.       — Мордекай, — Балар перевел взгляд на магистра Одиннадцатой когорты. — Сколько скаутов привезли твои воины с Асербуса?       — Тысячу сто сорок восемь, повелитель, — воин встал. — Когда они пройдут положенные испытания и вольются в наши ряды, численность Солнечных братьев достигнет двадцати шести тысяч воинов, — в его словах звучала несомненная гордость. Кроме участия в походах, Одиннадцатая и его командир занимались тем, что искали подходящих мальчишек на всех приведенных к Согласию мирах.       — Я вижу, сколь много сил ты отдаешь моему легиону, — отметил его заслуги примарх. — И все же темп следует увеличить. Двадцать шесть тысяч –замечательное число, но оно меня не устраивает.       — Примарх, мы стараемся. Ты же сам говорил, что дело не в количестве, а в качестве и способностях каждого из нас, — заметил Олоферн.       — Верно, сын мой, так и есть. Но вы должны умножить усилия… У братьев моих больше воинов. Лунных Волков Хоруса — пятьдесят тысяч. У Лемана Русса — сорок пять. У Ферруса — сорок. Мы отстаем.       — Сделаем все от нас возможное, отец, — заверил Мстивой Акх. — Не пройдет и десяти лет, как у нас будет пятьдесят тысяч головорезов.       — Хорошо, распределите скаутов по резервным когортам. Приведите их к присяге и начинайте использовать в операциях.       — Мы с радостью примем новых братьев, — пошевелился Якуб, переглядываясь с Мордекаем.       — Нестор, ты отобрал будущих псайкеров из их числа? — Балар повернулся к главному библиарию.       — Давно, повелитель. Мы уже знаем их потенциал и возможности. Они пройдут все положенные тренировки, — Нестор одевался в просторную рясу с накинутым капюшоном. Его пронзительный взгляд выражал спокойствие и несомненный ум. В глаза бросалась татуировка на лбу, изображающая Око, один в один, как и у примарха. Таким почетным знаком Балар наградил всех библиариев, позволив им наносить его на голову.       — Хорошо, — примарх нажал несколько кнопок на голопроекторе. Над столешницей из лакированного красного дерева появилось голубовато-белое изображение Галактики. Балар увеличил масштаб и зафиксировал те секторы космоса, в которых они воевали. — Поход продолжается, и нас ждут новые цели. Вот три направления, по которым будет двигаться Двадцать Пятая Экспедиция. И вот планеты, которые нам следует в ближайший срок привести к Согласию: Ромб, Последовательность Эмрики, Двадцать Пять — Сорок, Сумрачная Гавань, Мака-Мака, Турмарин, Заплот.       Голос примарха звучал в абсолютной тишине, в то время как его рука скупыми экономными движениями показывала соответствующие участки Галактики.       — Каковы силы врагов? Что нам грозит? — поинтересовался Мстивой, рассматривая и запоминая карту. — Что говорит Герик?       Герик командовал Шестой когортой. Ее быстрые, стремительные фрегаты и корветы преимущественно занимались тем, что вступали в первичный контакт с новыми планетами и осуществляли разведку. Он являлся глазами и ушами легиона и снабжал его необходимой информацией. «Стальную волю» он посещал часто, но на сегодняшний совет примарх вызывать его не стал.       — Герик скоро прибудет и введет вас в курс дела, — заметил примарх. — По его данным наибольшего сопротивления стоит ждать на Последовательности Эмрики. Там живут люди, потомки колонистов с Терры, которые отказываются считать нас братьями и не собираются предавать свою веру. Они верят в Последовательность. Этот культ основан на поклонении странным малопонятным богам. С их верой стоит разобраться. Благонравный, вот задача как раз по тебе.       — Я все сделаю, — заверил консул Корней.       — Зачем нам тратить время и копаться в глупых суевериях, отец? Сжечь их во славу Императора — и все дела. Мы заставим отказаться дикарей от пустых обрядов и ложной веры, — с пылом выкрикнул Игнатий Лойола. Свое имя он получил в честь древнего святого воина-монаха с Терры. Было забавно, но вместе с именем он унаследовал и еще кое-что. Во всяком случае, Игнатий верил, что Крестовый Поход несет свет и благо для всей Галактики, и что включить все миры в Империум — их святая обязанность. Если и был в легионе Астартес человек, пытающийся говорить о праведных делах, то им, несомненно, являлся Игнатий. А его когорта носила имя Отринувшие Тьму.       — Игнатий, твой пыл похвален, но Галактика полна чудес и тайн. Неужели мы настолько примитивны, что будем уничтожать все неизвестное и непонятное? Нет, мы не станем уподобляться древним варварам, сжигающим библиотеки лишь по той причине, что они не умели читать. Запомни мои слова, сын. Они продиктованы мудростью.       Вергилий и прочие стражи старательно делали вид, что ничего не слышат и не видят. Игнатий покраснел и кивнул. Голос Балара звучал мягко, но все же магистру указали на место. Лойола уже не раз и не два позволял подобные пламенные речи, но Феб по каким-то причинам относился к ним вполне нейтрально. До сегодняшнего дня.       — Введет «нас», господин? Что это значит? — первым из всех удивился Олоферн. Он изящно перевел разговор и снизил градус возникшей неловкости.       — Меня вызывает Император, — примарх откинулся на спинку стула. — Сейчас, кроме Хоруса, с ним находятся три моих брата: Фулгрим, Вулкан и Дорн. Мне следует выразить уважение и любовь. Кроме того, я думаю, возлюбленный наш Император хочет провести Малый Триумф и воздать по заслугам Солнечным братьям. Мы привели к Согласию сотню миров, и подобное — не пустой звук. Я отправлюсь к своему отцу на «Стальной воле». Мстивой, ты примешь командование легионом и продолжишь завоевывать миры.       Командиры переглянулись. На многих лицах читались удивление и некоторая растерянность. За последние девятнадцать лет Астартес привыкли, что Феб постоянно находится с ними и всегда можно обратиться к его мудрости.       — Сколько ты будешь отсутствовать, отец? — задал интересующих всех вопрос легат. — И кто отправится с тобой?       — Год. А может, и два. Я возьму Идущих на Смерть и Восьмую когорту Сынов Алого Заката. Андрей Триждырожденный и его воины скоро присоединятся к нам. Их миссия у Орлиного Когтя подошла к концу. Они достойно представят наш легион пред ликом Императора.       — Господин, ты возьмешь с собой библиариев? — поинтересовался Нестор.       — Только тех, кто входит в состав Сынов Алого Заката. Ты и твои люди нужны здесь, — примарх встал и прошелся по покою. — Император приказал, и к нам будет переброшен Семнадцатый легион Имперских Вестников.       — Солнечные братья примут их, но зачем делить славу? Мы прекрасно справляемся и в одиночку, — возразил Мстивой. Половина собравшихся поддержала его одобрительными возгласами.       — Все легионы — пальцы Империума. Два пальца всегда сильнее, чем один. К тому же моему отцу нравится, как сражаются Солнечные братья. Он хочет, чтобы те, у кого пока нет примарха, немного поучились у нас.       — А я рад, что теперь мы не будем в одиночестве, — заметил Благонравный.       — Согласен, — поднял руку Якуб. — Мне по сердцу будущая встреча с братьями.       — Как интересно… Раньше мы называли себя Вестниками Рока. С нами будут сражаться Вестники Императора. Судьба плетет изящные узоры, — Нестор увлекался стихами и сам их писал. А еще он видел невидимое и иногда позволял себе подобные туманные высказывания.       — Я жду от всех вас эффективных и продуманных шагов. Помните о ценности жизни каждого из моих сыновей-Астартес. Не расходуйте их впустую, — напомнил примарх.       — Не сомневайся, мы будем беречь их, — заверил Угхарт. — Но что с погибшими? Когда мы проведем обряд?       — Роман, твои люди выполнили все положенные процедуры? Они забрали геносемя павших?       — Да, повелитель, апотекарии подготовили тела к сожжению.       — Значит, мы проведем обряд завтра, — прозвучал голос Балара. И совещание закончилось.              Вергилий стоял позади примарха, рядом с тремя Древними в броне «Контемптор». Своим несокрушимым видом они наполняли его сердце гордостью.       На главной палубе «Стальной воли» собралось невероятно много воинов. Обряд назывался Прощание с Героями, и его придумал Феб. Он заключался в том, что тела павших воинов с почетом провожали на сожжение в сердце звезды.       Последние бои на Ревущем Пределе оказались тяжелыми. Сто сорок два Астартес расстались с жизнями. Теперь следовало отметить их доблесть и попрощаться.       — Тела героев мы предаем чистому огню звезды! Души их, освобожденные от уз плоти, начнут свой Путь по Радужному мосту. Возможно, они вновь захотят присоединиться к Солнечным братьям. Мы с радостью их примем. А нет — значит, у них иная стезя. И мы желаем им на ней всех благ!       Речь примарха текла плавно и неспешно. Вокс-связь доносила каждое слово до присутствующих. Феб верил, что у всех людей есть души, которые продолжают жить после смерти тела. Эти взгляды за минувшее время стал исповедовать и весь легион. Особо горячую поддержку они нашли у Игнатия Лойолы.       Линкор «Стальная воля» заранее подошел к звезде. Они чувствовали ее жар и видели яростное сияние. Тела Астартес лежали на специальных ложах, облаченные в туники, тоги и хитоны, укрытые покрывалами с богатой вышивкой. Но Второй легион не мог позволить себе такой роскоши, как сжигать их в доспехах. Особенно в терминаторских.       — Прощайте, сыны! — примарх поднял руку. Множество Астартес единым усилием вытолкнули тела через силовое поле. Они скользнули по направляющим рельсам и покинули корабль.       — Прощайте, братья! — хором воскликнули собравшиеся.       Уже в космосе ложи потеряли единый строй, стали изменять траекторию и даже сталкиваться. Это было неважно. Они попали в гравитацию звезды, которая притянет их и сделает все необходимое.       Ряды Солнечных братьев стояли в молчании. До тех самых пор, пока превратившиеся в мельчайшие точки тела не начали вспыхивать, как факелы.       — Мертвым — слава, живым — честь! — возвысил голос Балар. — Я приказываю, чтобы имена их были выбиты на скрижалях Памяти в Реклюзиаме Протуберанца!                            Усилием воли Балар покинул тело. Дух его взмыл вверх. Космос заиграл удивительными красками, зрительный диапазон расширился. То, что видели его глаза в физическом мире, казалось лишь слабой тенью астральных планов. Но и это был еще не предел — в варпе восприятие возрастало еще сильнее.       Он медленно и неспешно поднимался, замечая, как отдаляется «Стальная воля», десятки кораблей флота и планета под ними. Ему потребовалось определенное усилие, чтобы миновать тонкую преграду и выйти в Имматериум.       Я — ничто… Я — пустота… Я — невидим и неслышим… Поступь моя и взгляд мой — вакуум меж звезд… Суть моя — отсутствие всего…       В варпе таились неисчислимые опасности. Чтобы их избегать, требовалось определенного рода искусность. Солар многому научился. Хотя отчетливо понимал, что до истинных вершин мастерства ему еще далеко.       Энергии бушевали и перетекали, меняя форму. Он нашел несколько относительно мирных мест, которые вызывали ассоциации с тихими и хорошо прогретыми лагунами. Здесь было спокойно, а энергии дарили удивительное чувство гармонии и успокоения. Пробыв здесь час, он заряжался силами и не нуждался во сне.       И все же Балар понимал, что не все так радужно. В глубинах Эмпирей таились поистине колоссальные силы. Лживые боги Хаоса, как их называл Император. Они представляли чудовищную опасность.       Действительно ли он умел прятаться от их взора? Или они до времени просто играли с ним, как с ребенком, и позволяли думать, что он умнее всех? Ответа он пока так и не нашел. Как и не узнал, кто же помог ему вернуться в прошлое. Что, если руку приложил один из богов Хаоса? От такой мысли стало неуютно. Усилием воли примарх вновь обрел спокойствие.       И сразу же понял, что более не один.       — Брат! — стремительным метеором к нему приблизился какой-то дух. Он напоминал человека, но весь пылал яростным рыжим огнем. Он начал полет по широкому кругу, чувствуя присутствие самого Балара, но все же не видя его.       Солар вздрогнул. Страха не было. Но и радости тоже. Встреча непонятно с кем в Имматериуме — дело серьезное. И лучше бы она происходило на его условиях, без всяких сюрпризов.       Осторожным усилием он потянулся к гостю, пытаясь понять его. Сильный, очень сильный дух… Его псайкерская мощь казалась невероятной. А еще от него шла отчетливая волна любознательности и дружелюбия. Враждебности не наблюдалось и в помине.       — Ну же, покажись! — донеслась мысль, в то время как дух усилил свое свечение. — Я не вижу тебя, но прекрасно чувствую, что ты где-то рядом.       — Кто ты? — тихо спросил Балар, проявляясь и давая возможность локализовать себя. Они общались с помощью мыслеформ, и обмен ими шел с невероятной скоростью. За короткий миг здесь можно было узнать о собеседнике больше, чем за целый час общения в реальном мире. Узнать его эмоции и силу, почувствовать мысли и настрой.       — Имя моё — Магнус Красный! Как и ты, я сын Императора! — в голосе гостя прозвучала гордость. Он начал принимать более четкую форму. Всполохи огня затухали и уходили куда-то внутрь его сущности. Перед Баларом предстал внушительный гигант, облаченный в необычную одежду — что-то вроде узкой юбки до колен, сандалий и широкого ожерелья на шее. На груди его висело украшение в виде скарабея. Балар не знал, но слова пришли сами собой — белый передник на чреслах назывался схенти. А украшение на шее — ускх. Скарабей же почитался священным в некоторых древних культах.       Красные волосы гостя поднимались над головой причудливым густым хвостом и спадали на плечи. Он улыбался, показывая белые зубы. Большие красивые глаза излучали мудрость. Тело Магнуса имело алый оттенок и от всей фигуры отчетливо веяло огнем.       Балар еще раз его осмотрел. Нет, он именно тот, за кого себя выдает. Это его имя. Хищники варпа имели другие энергии и мотивации.       — Откуда ты меня знаешь? — заинтересовался примарх — И как нашел?       — Ты Феб, грядущий Вершитель Рока, твои имена пришли ко мне в видениях. Я — Алый король! Я давно тебя почувствовал. Но ты странствовал по дальним мирам... Как только твои корабли приблизились к Просперо, я сумел до тебя добраться. Скажи, разве к тебе не приходили подобные видения?       — Приходили, — признался Балар. Он действительно видел этот момент, только не понял, кого именно встретил и когда. Но теперь все прояснилось. — Почему ты называешь меня Фебом? Отец при рождении дал мне иное имя.       — Феб подходит тебе как нельзя лучше. Имя олицетворяет твою суть. Впрочем, у всех нас много имен, как и предсказывали. Если ты не возражаешь, я буду называть тебя Фебом.       — Хорошо, называй. Тем более, моим сынам нравится это имя. Но Вершителем Рока я еще не стал. Даже не знаю, что подобное может означать.       — Скоро узнаешь.       — Допустим. Ты упомянул Просперо, Магнус. Это твой мир? Если я ничего не путаю, до него от Ревущего Предела свыше трехсот световых лет. Ты способен преодолевать подобные расстояния?       — Конечно, брат мой, и даже больше, — Магнус скрестил ноги и положил на колени ладони, принимая позу медитации. Его широкие плечи и идеально ровная осанка придавали ему царственный вид. — Просперо — дом мой и крепость моя. Уверен, настанет время, и ты увидишь его воочию. Я тебя приглашаю. Наши фонтаны, пирамиды и серебряные башни считаются чудом света.       — Благодарю, — ответил польщенный Балар. — Но вот что меня интересует — Император еще не нашел тебя?       — И да, и нет, — засмеялся Магнус, окутываясь волнами доброты и веселья. — Мы с ним часто общаемся и знаем друг про друга все. Океан варпа всегда готов нам помочь.       — Про Императора знать все невозможно, — подобное признание не стало чем-то неожиданным. Балар и сам до сих пор общался с Императором в варпе, когда того интересовало, как продвигается поход Солнечных братьев.       — Но я знаю, — смело возразил Магнус. — Когда-то он творил нас, творил своих детей-примархов. Я уже тогда видел отца и осознавал его план. Я видел, как вокруг меня начинает формироваться мое же тело. И мысли нашего отца стояли предо мной, как открытая книга.       — Тогда ты имеешь серьезное преимущество перед всеми нами, — судя по всему, гость отличался дружелюбием, но был несколько самоуверен.       — Среди примархов много тех, кто обладает псайкерскими талантами. Они проявлены или пока еще спят. Думаю, ты третий по силе в нашей семье. Или можешь таковым стать.       — После Императора и тебя?       — Верно, после меня и Императора, — Магнус сохранял безмятежный вид. Его могучее тело расширялось и опадало, как при дыхании.       Они общались, повиснув в пустоте варпа, не нуждаясь ни в какой опоре. Балар чувствовал, какая колоссальная мощь исходит от нового брата. Он был куда сильнее и опытнее.       — Я запомню.       — Запомни. Но не принимай мои слова за похвальбу. Они лишь отражение сложившегося положения дел. Говоря правду, мы не превозносим себя, а лишь адекватно, без ложной скромности выставляем оценки. Имеющая крылья птица не видит смысла скрывать, что умеет летать лучше, чем лев или волк, — Магнус рассмеялся. — Когда она так говорит, в ее словах нет фальши и гордыни. Но лишь простая констатация факта.       — Могу я что-то сделать для тебя, Магнус Красный? — поинтересовался Балар. — Если Просперо недалеко, я бы мог прилететь на твой мир.       — Благодарю, Феб, но я откажусь. В свой срок мне предначертана встреча с отцом, и не следует менять судьбу без особых на то причин. Через несколько лет он самолично посетит Просперо. До того славного дня я буду ждать.       — Как скажешь.       — Что ты пытаешься отыскать в варпе, брат? — поинтересовался Магнус, оглядываясь по сторонам. — Чем он тебя привлекает?       — Здесь таятся возможности. И ответы на вопросы.       — Да, я думаю схожим образом, — согласился Алый Король. Его тело начало бледнеть и словно растворяться. — О, кажется мне пора. Мы еще увидимся, Феб!       — Магнус Красный, ты расскажешь отцу о нашей встрече?       — Нет… Сам поведай, если захочешь, — и он начал таять. — До встречи. Береги себя, Феб, — его последние слова донеслись шелестом дальнего ветра. И он пропал.       Вернувшись в тело, Балар задумался. Встреча вышла необычной. Удивительно, как Магнус его нашел. Зачем он приходил? Только ли любопытство двигало им?       Примарх не опасался, что Магнус может рассказать Императору об их встрече. Если захочет — то поведает. Император взял с него обещание не искушать братьев речами о варпе. Он и не искушал. Алый король знает про Имматериум куда больше, так что здесь он чист. Но само по себе такое общение может не понравиться Повелителю Человечества.       И все же Солару было приятно. В прошлой жизни с Магнусом он познакомиться не успел. А он стоил того, что бы узнать его получше. И конечно, посетить овеянный легендами и тайнами Просперо. Удивительная планета. Тизка, столица Просперо, город Света, где воедино слились древние легенды, изысканность и самые передовые знания. Город мудрецов, поэтов и мистиков. Он понял, что хочет ощутить его невероятную атмосферу.       Балар за минувшие годы выковал много оружия и артефактов, но ни одно из них не соответствовало тому, что он хотел увидеть. Может, именно на Просперо он сможет найти материалы для Копья Судьбы? Или Магнус Красный даст совет? Но до того времени приходилось ждать.                     Смотря прямо, Балар уверенно шел к Императору. За спиной примарха находился магистр Андрей Триждырожденный в терминаторском доспехе и пурпурном плаще. Рядом с ним шагали центурионы: Сократус Обол, Гневий, Уранус и Манакул. Огромный Вергилий Урс держал знамя Солнечных братьев. От Астартес расходились волны преданности, поддержки и любви, которые Солар прекрасно чувствовал. Приблизившись к блистательной золотой фигуре, он опустился на одно колено и склонил голову.       — Сын мой, я рад тебя видеть! Мое сердце ликует, когда я слышу об успехах твоего легиона. Прими же этот венок в честь твоих заслуг. Ты более чем достоин Малого Триумфа! — голос Императора прокатился по главной палубе «Буцефала». — Империум славит твое имя и доблесть твоих сынов, — рука Повелителя Человечества плавно указала на Астартес Второго легиона. — С этого дня Солнечные братья получают право украсить свои доспехи малым триумфальным венком.       Хорус и другие братья-примархи, с которыми он еще не успел познакомиться, стояли справа от Повелителя Человечества. Император оказал ему честь и собственноручно возложил на голову изумительной работы золотой венок, каждый листочек которого поражал качеством работы. Его усеивали многочисленные алмазы и рубины, разбрасывающие во все стороны радугу отраженных лучей.       За Императором стояли Кустодии во главе с несокрушимым Константином Вальдором и множество Астартес. Сервочерепа летали над головами, запечатлевая славный момент для истории.       Русс и Манус отсутствовали — они продолжали крестовый поход и вели его не менее успешно.       — Все мои деяния служат всеобщей пользе человечества, отец, — ответил Балар, поднимая голову. Он позволил Оку во лбу сиять золотистым светом, скрывая неуверенность. За минувшие годы он отвык от присутствия Императора. Да, они встречались в варпе, но там все выглядело иначе. Сейчас разговор вызывал странные двойственные чувства, в которых еще предстояло разобраться. Всколыхнулись былые страхи и опасения. Что, если Император играет с ним и покупает верность с помощью венков и линкоров? Что, если все закончится без его участия, как закончилось и в первой жизни? Он не чувствовал себя защищенным и не чувствовал хозяином судьбы. На его доспехе висел пергамент: принимаю свою судьбу. Действительно ли он ее принимал или только делал вид? Но мысли мелькали, а губы и язык продолжали говорить. — И во славу Империума. Солнечные братья с радостью идут по стезе, ради которой и были созданы.       — Встань, сын мой, — рука Императора легла на наплечник. — Ты славно потрудился. Через три часа нас ждет пир. А пока познакомься с братьями. Но служение твое продолжается. В одном из звездных скоплений Империума произошло Восстание Осириса. Тебе надлежит погасить его. Там сражается Тринадцатый легион, они помогут тебе.       — Я исполню твою волю, отец.       — Знаю, так все и будет. Мы еще поговорим, но сейчас мне надлежит удалиться, — Император повернулся. Его великолепный белый плащ взметнулся ожившей волной. Неторопливо и величественно Повелитель Человечества ушел, а за ним ушли и Кустодес.       Хорус и братья с нетерпением встречали Солара.       — Балар, как же я рад тебя видеть! — улыбающийся Луперкаль подошел первым и с силой заключил его в объятья. — Прошло девятнадцать лет, а ты совсем не изменился, — он открыто и заразительно рассмеялся. Все они прекрасно знали, что девятнадцать лет для бессмертных примархов — миг, подобный взмаху крыльев бабочки. — Ты прибыл как нельзя вовремя. Через два-три дня Фулгрим отправляется к своему легиону, а Вулкан намерен посетить Марс.       Хорус сделал шаг назад, а Балар выдвинулся вперед. В их семье старшие встречают младших. Напротив него стояли братья. Если характеризовать их одним единственным словом, то Фулгрим ассоциировался с великолепием, Вулкан — с несокрушимостью, а Дорн — с надежностью. Таковы были ощущения, которые Солар испытывал благодаря псайкерскому дару. Он подошел к невероятно красивому существу.       — Я — Фулгрим! — едва Балар приблизился, примарх с идеальным лицом, с белыми прямыми волосами до плеч и сияющей кожей шагнул навстречу. Его глаза улыбались. Он словно воплощал совершенство. Все примархи, которых знал Балар, поражали красотой в той или иной степени, но новый брат превзошел их всех. Солар обнял его, но Фулгрим этим не ограничился и неторопливо, трижды, расцеловал в щеки. — Балар Солар, прозванный Фебом, я давно хотел тебя узреть. Хорус немало о тебе рассказывал.       — Брат мой, встреча с тобой — радость. Мое сердце поет, когда я встречаю еще одного родича. Добро пожаловать в семью!       — Спасибо, — Фулгрим уважительно склонил голову.       — Когда я был найден, мои старшие братья вручили мне дары. Пусть же столь славная традиция продолжится. Пять силовых мечей привез я с собой. Они — дар для моих долгожданных братьев и отца! — Балар не глядя протянул руку назад, и Андрей Триждырожденный с поклоном вложил в нее изящный, слегка изогнутый, клинок. Рукоять его оплетала кожа скорпиона-картоса с Асербуса. Он как нельзя лучше подходил Фулгриму. — Прими же его во славу Империума!       — Благодарю тебя, брат! — Фулгрим с поклоном взял меч и отошел назад. Но перед этим задержал взгляд на Оке, из которого продолжал исходить свет, и восторженно добавил. — Я счастлив, ибо глаза мои узрели совершенство!       — Вулкан, и тебе я говорю — здравствуй! — Балар шагнул к гиганту в золотисто-зеленых доспехах и черепом дракона на плече.       — Да, я — Вулкан. Капсула моя упала на мир смерти Ноктюрн, — всех новых братьев Балар обнимал за плечи. Вулкан ответил такими же крепкими объятьями. По росту он был ниже, но силой обладал поистине неодолимой. Он казался сильнее Ферруса, хотя в подобное было не так-то легко поверить. Широкие плечи и мощная грудь, пальцы, способные гнуть металл, как листочки и несокрушимые ноги — таким оказался Вулкан. Он брил волосы, его кожа имела красивый темный цвет, а глаза пылали огнем. — Хорус упоминал, что ты кузнец. Я тоже кузнец.       — Значит, нам найдется, о чем поговорить, — Балар вновь протянул руку. Триждырожденный вложил в нее самый тяжелый и мощный меч из тех, что он изготовил. По нему пробегали сполохи багряного огня. — Сей клинок для тебя. Его судьба — вершить лишь добрые дела.       — Не сомневайся, так и будет, — пообещал Вулкан, принимая дар.       Последний примарх стоял совершенно бесстрастно, скрестив руки на груди, но его внимательные глаза замечали все вокруг.       — Рогал Дорн, — Балар обнял брата и тот пожал ему предплечье. Суровое лицо изобразило намек на улыбку, а узкие губы слегка изогнулись. Балар сразу же понял, что улыбки даются Дорну не так-то просто. Его короткие пепельно-белые волосы, прямой нос, мощный подбородок и лицо, словно высеченное из камня, недвусмысленно говорили, что такие слова, как честь, долг, правдивость и терпение не пустой звук для Рогала.       — Балар Солар, примарх Солнечных братьев, у меня есть о чем тебя спросить, — низкий голос Дорна был под стать его внешности.       — Мы обязательно обо всем поговорим, — заверил его Балар. Дорну он вручил отливающий белым цветом клинок. — Ради нашей будущей дружбы прими мой дар, — сказал Солар.       Поблагодарив и взяв меч, Дорн отступил назад.       — И конечно, я не забыл о тебе, Хорус, — Луперкалю достался самый длинный, не считая Императорского, меч, подходящий под рост примарха. Его мощная гарда и тщательно продуманная простота как нельзя лучше соответствовали характеру Луперкаля.       — Я так и знал, что ты не упустишь случая сделать нам приятное, — Хорус принял меч, вытянул руку и скользнул взглядом по идеально заточенной кромке. По ней пробегали искорки, напоминающие электрические разряды. — Вот тебе мое слово — в первом же бою я добуду победу с помощью твоего клинка. Отныне имя ему — Верный Друг.       — Хорошо. Теперь нас стало больше. Хорус, ты чувствуешь, как растут наши силы? — Балар весело оглядел примархов и поправил венок на голове. Его внушительная тяжесть была ему приятна.       — Еще бы! — согласился Луперкаль. — Галактика велика, но мы дойдем до ее края и сокрушим всех врагов. А когда ты вручишь подарок нашему отцу?       — На пиру… Познакомьтесь с моими воинами, братья, — Солар представил Астартес. — Мой легион состоит из Двенадцати Великих когорт. Магистр Андрей Триждырожденный командует Восьмой. Сократус Обол возглавляет Идущих на смерть, манипулу терминаторов из Первой когорты. Уранус — центурион Последнего Рубежа. Гневий — Возжигающих Пламя, а Манакул командует манипулой технодесанта Хищники Асербуса.       — Вижу, ты привел славных воинов, — согласился Фулгрим. На его лице проявилась печаль. — Хотел бы я похвастаться тем же… Но, увы, не могу. Мои сыны переживают сложные времена. Я нужен и скоро отправлюсь к ним.       — Я твердо верю, что тебя ждет успех, Фулгрим, — поддержал его Хорус. — Иного и быть не может.       Переговариваясь, братья отправились вглубь корабля. Триждырожденный, Сократус и прочие центурионы тем временем знакомились с Астартес Луперкаля. Лунных Волков, как и всегда, представлял первый капитан Изекиль Абаддон и трое остальных морнивальцев.       — Что за необычное прозвище — Триждырожденный... Андрей, ты должен рассказать нам, как оно возникло, — послышался низкий голос Абаддона.       — Виной тому забавный случай. Даже два случая, — начал рассказывать Андрей.       Солар не стал слушать окончания известной всему легиону невероятной истории. За своих Астартес он не переживал. Пусть знакомятся. Ему хватит отделения Вергилия Медведя за спиной. И то, среди братьев и друзей они нужны не как телохранители, а лишь как почетная стража, подчеркивающая статус примарха.       — Балар, ты расскажешь нам о Солнечных братьях и тех мирах, что покорил? — полу-спрашивая, полу-утверждая, поинтересовался Вулкан, пока они шли по широкому коридору к стратегиуму.       — Конечно, — улыбнулся Балар.       — Император одарил нас дарами по воле своей. Но я бы хотел знать, какие силы дает тебе Око! — Фулгрим не сводил глаз с его лба. — Расскажешь?       — И меня оно заинтересовало, — поддержал Дорн.       — О, да, братья, я расскажу вам свою историю, — Балар неторопливо кивнул. Он не собирался лгать, но и говорить всей правды не считал нужным. Он не расскажет им о Магнусе и варпе. И конечно, не следует раскрывать все секреты, связанные с Оком и своей растущей псайкерской мощи. Пусть они думают, что Око позволяет ему разбираться в людях, воздействовать на них, добавляет ему прозорливости, мудрости и возможность рассеивать тьму. На первый раз им хватит. Он лукаво улыбнулся и на память принялся цитировать старинную книгу с Терры, несколько изменив первоначальные слова. — Вначале существовал лишь вечный, безграничный, темный Хаос. В нем заключался источник жизни. Все вышло из него. В его мрачной глубине возник Тартар, ужасная бездна. Там же зародилась и все оживляющая Любовь. Безграничный Хаос породил Эреб, Вечный Мрак и Нюкту, Темную Ночь. И там же появился изначальный Свет. В нем родился Балар Солар, прозванный Фебом…       — Все ясно, — перебивая, заразительно захохотал Хорус. Луперкаль знал его лучше прочих, и первый сообразил, что их разыгрывают. Звонкий смех Фулгрима и внушительный Вулкана сразу же присоединились к нему. Даже Дорн не смог сдержать открытой улыбки. — Вот значит, как все было на самом деле.       Глядя на их дружественные лица, Балар ощутил внезапный холодок на сердце. Око слегка затуманилось. В этот момент к нему пришло осознание, что не все и не всегда будет так хорошо. Примархи неизбежно поменяются, и не все останутся друзьями. Поначалу они будут едины, но каждого ждут свои испытания и судьбы. Куда они приведут их? Чему научат? Как изменят? В чем разочаруют или вдохновят? Выкуют ли из них несокрушимых воинов или сломают, соблазнят и обманут?       Того, чем готовилось одарить их будущее, не знал никто.