Солнечные Братья

      Глава 14              Две недели примархи и их Астартес героически обороняли Деш`еа от яростных попыток Высоких Всадников подавить восстание рабов.       Большая часть Нуцерии объединилась, надеясь сокрушить сопротивление в зародыше и вернуться к прежнему порядку. К порядку, при котором на планете веками ничего не менялось, а сами Всадники считались высшей властью и непререкаемым авторитетом.       — Все, что имеет начало, имеет и конец. Глупцы не понимают, что прошлого не вернуть, и с невежеством, основанным на страхе, пытаются удержать старый миропорядок. Они цепляются за призраков минувшего, за покрытые пылью грезы, но дело их уже проиграно, — так сказал Магнус Красный. Безусловно, он был прав.       Но это не значило, что им пришлось легко. Тем более, обретенный брат решил освободить планету до прихода Императора и даровать свободу рабам и гладиаторам.       — Я должен помочь своим братьям! — непреклонно заявил Ангрон. — Вы вправе не помогать мне, но не вправе мешать. С вами или без вас, но своего я добьюсь.       Ангрон пылал ненавистью, мечтая сокрушить и стереть с лица планеты всех без исключения Всадников. Отстояв Деш`еа, он перехватил инициативу и перешел в наступление, освобождал один город за другим. Примархи ему помогали. Без Магнуса и его чудовищных колдовских сил им бы пришлось куда тяжелее. Восстание ширилось и набирало обороты, несколько городов преклоняли колено перед Ангелом Красных Песков. А он убивал, мстя за годы унижений, боли и страданий.       — Нерационально превращать города в руины, — не раз напоминал Феб. — Нуцерия может и должна стать домом твоего легиона, Ангрон, коронным миром. Местом, где ты заложишь основы могущества, и где будешь набирать новичков. Так что умерь свою ярость.       Ангрон понимал резоны. Он, как и всякий примарх, умел просчитывать варианты и видеть перспективы. И к советам прислушивался — с неохотой и раздражением.       В тот день, когда они спасли Ангрона, великий псайкер Магнус Красный взял на себя функции астропата и связался с несколькими системами сегмента Ультима, рассылая весть о найденном брате.       Первым на призыв откликнулся Робаут Жиллиман, владыка Царства Ультрамара. И когда доблестный флот Ультрамаринов, возглавляемый линкором «Честь Макрагга» приблизился к Нуцерии и встал на высоком якоре, отбрасывая на поверхность зловещие тени, основные очаги сопротивления пали. Высокие Всадники признали поражение и покорились.       Нуцерия переживала неописуемые дни. Сначала ей посчастливилось увидеть встречу трех примархов. Спустя месяц к ним присоединился четвертый брат. Дело оставалось за Императором, и он уже летел сюда, получив зов Магнуса.       — Здравствуй же, брат мой! — Робаут Жиллиман, правитель, патриций и непобедимый воин, облаченный в Доспехи Рассудка, с Гладием Инкандором и модифицированным комбиболтером Арбитратором на поясе, выглядел великолепно. Черты его сурового лица поражали благородством и силой, а могучие плечи прикрывал синий плащ. Он не поленился спуститься на поверхность планеты и лично приветствовал родичей. — Как только вести о тебе достигли меня, я сразу же вылетел на помощь.       Робаут обнял Ангрона. Ангел Красных Песков не смутился, но явно чувствовал себя неуютно. Да и немудрено! Еще месяц назад он был всего лишь гладиатором, пусть и единственным в своем роде, но сейчас перед ним открывалась новая жизнь. Он обрел братьев. Каждый из примархов мог похвастаться чем-то своим, уникальным и неповторимым, каждый из них излучал величие, а за спиной колыхались тени великих побед и будущих свершений. Легионы Астартес, их оружие и экипировка, замершие высоко в небесах непобедимые суда — все это оказало непередаваемый эффект на Ангрона и его гладиаторов.       — Здравствуй, — просто ответил Ангрон, в свою очередь обнимая Робаута. — Я много о тебе слышал!       — Значит, братья успели рассказать тебе все необходимое, — Жиллиман развернулся. — Балар Солар, Магнус, и вас я рад видеть!       — И мы тебя, — улыбнулся Алый король, не скрывая симпатии. — Как проходит твой Крестовый поход?       — Успешно. Но я трачу много сил на создание Царства Ультрамар. Пятьсот миров вошло в его состав, и такая цифра — не шутки. В основу я хочу заложить крепкую дружбу между моими сынами и простыми смертными, а подобные узы создать непросто. Они куются десятилетиями, если не веками!       — Все у тебя получится, — заверил Феб. — Мне нравится твоя задумка. Она создает прочный фундамент.       Братья разговорились, обмениваясь новостями о последних событиях. Ангрон больше молчал, слушая и укладывая в голове новые сведения. Астартес трех легионов общались между собой, поглядывая на гладиаторов — те были обычными смертными и ровней их никто пока не считал.       — Какие у нас дальнейшие планы? Я с радостью приглашаю вас к себе. «Честь Макрагга» примет всех нас, пока мы ждем Отца!       — Я покину планету лишь после того, как Нуцерия полностью сложит оружие. Каждый город и деревня должны получить свободу, — проворчал Ангрон. — И дел у меня еще много.       — Поступай так, как считаешь нужным, — пристально посмотрев ему в глаза, ответил Жиллиман. — Нужна ли тебе помощь Ультрамаринов?       — Да… — с неохотой признался Ангел Красных Песков. — У меня не хватает людей, техники и кораблей для быстрого перемещения. Требуется посетить сотни мест.       — Ты получишь все необходимое! — заверил Робаут.       Нуцерия продолжала находиться в подвешенном состоянии. Большая часть людей радостно приветствовала перемены, но нашлись и те, кто всячески им противился. Но когда на орбиту один за другим прибыли еще несколько судов, все без исключения поняли, что возврата к старому не будет.       Через шесть дней после Жиллимана к планете приблизилась «Стальная воля», а еще через три дня — «Фотеп», флагман Тысячи Сынов.       То, что испытывали простые смертные Нуцерии, тяжело описать словами. Феб и Магнус чувствовали их бурлящие эмоции — ликование, суеверное почтение, ужас, надежды, гордость, страх за будущее... Их чувства сплелись в непередаваемый клубок. Тем более, братья делали все возможное, чтобы среди местных как можно быстрее закрепилась идея, что Ангрон — их новый правитель. Он продолжал разрабатывать форму правления и основные законодательные принципы для своей планеты, кодексы, уложения и правовые акты. И уже в самом начале показал, что его правление будет не только справедливым, но и суровым, прилюдно казнив свыше тысячи Всадников.       А затем жители планеты пережили еще одно потрясение. К ним прибыл «Буцефал» самого Императора. Его встреча со своим сыном прочно и навсегда вошла в легенды Нуцерии.       Никогда прежде Деш`еа не выглядел так торжественно. Да и в будущем городу вряд ли выпадет шанс пережить что-то подобное.       Здания и площади украсили многочисленные флаги и драпировки. Играла музыка, а десятки тысяч жителей заполнили главную Арену. Именно здесь, на Красных Песках, Ангрон пожелал встретить Отца.       Четыре примарха стояли рядом, но Ангрон чуть впереди. Трое оставшихся поддерживали его морально. Феб находился посередине, справа — Магнус, а Жиллиман слева. Робаут подарил Ангрону терминаторский доспех и сейчас тот выглядел величественно, именно так, как и должен выглядеть сын Императора. С его плеч свисал тяжелый красный плащ, а Звездный пояс казался несокрушимой полосой металла и драгоценных камней.       Ангрона поддерживали гладиаторы, свыше трех сотен мужчин и женщин, отличающихся возрастом, цветом кожи и оружием. Возглавлял их Ономай, бывший наставник и учитель Ангрона. И уже сейчас становилось ясно, что именно ему примарх доверит командование Двенадцатым легионом. Вот только Ономай давно уже перешагнул возраст молодости. Он никогда не видел космоса и звезд, боевых кораблей и тех, кто ими управлял. Справится ли он с командованием суровыми Астартес? Ведь подобное не только величайшая честь, но и огромная ответственность.       Примархов окружали воины. Флаги, штандарты и значки трех легионов поражали разностью цветов. Здесь стояли лучшие из лучших.       «Громовая птица» Императора опустилась под звуки труб, подняв горячий ветер и всколыхнув Красные Пески. Зрители на трибунах замерли, а затем выдохнули в невольном восхищении. Аппарель мягко ударилась о песок. По ней спустилась блистательная, испускающая свет фигура, облаченная в золото и адамантий. Рост Императора составлял четыре с половиной метра и на его фоне даже примархи смотрелись малыми детьми. А за Повелителем Человечества выдвинулись смертоносные Кустодес. Феб разглядел среди них Константина Вальдора и кивнул воину.       Зрители благоговейно замерли, ловя каждую деталь встречи. Самые догадливые начали осознавать, как же им повезло. Нуцерия приютила одного из примархов, стала его домом, а подобной честью в Галактике могли похвастаться считанные планеты. Ныне здесь встретились небожители, а впереди её ждало славное будущее.       — Ангрон, сын мой, долгие годы я предвидел нашу встречу, — казалось, от тяжкой поступи Императора вздрагивает планета. Он приблизился и положил руку на плечо Ангелу Красных Песков, смотря на него сверху вниз.       Ангрону оказалось не просто склонить колено и выразить уважение. Он к такому не привык. Но так поступал каждый из сынов, Император ждал от них послушания, и подобное не являлось бесчестием. Наоборот, здесь начиналась будущая слава. Феб, Магнус, да и Жиллиман успели много рассказать Ангрону о собственном прошлом и о том, как они встречали Императора.       — Отец… — Феб видел брата со спины и не мог понять, что творится него на лице, но эмоции чувствовал хорошо. Ангрон колебался, не зная, как себя вести, и не находил нужных слов. Основная проблема заключалась в том, что представляющий высшую власть Император напоминал ему Высоких Всадников, и это вызывало некоторый моральный конфликт. Верность и сыновья любовь боролись в нем с недоверием, что успело стать неотъемлемой частью воина.       — Не переживай по поводу нашей встречи, — пришел ему на помощь Император. — Для каждого из моих сынов этот день стал трудным испытанием. Вехой, определившей дальнейшую судьбу. Я лишь скажу, что рад тебя приветствовать! В Галактике найдется место для тебя и для твоего Двенадцатого легиона.       — Хорошо… Но легион может и подождать. Скажи… Отец, ты поможешь моим друзьям обрести генетическое вознесение? — Ангрон обернулся и показал на строй гладиаторов. Те безмолвствовали, сжимая кулаки и борясь с волнением. Ономай нашел в себе силы, поднял голову и с гордостью встретил взгляд Императора.       — Вознесение целесообразно проводить в детском возрасте, иначе могут возникнуть серьезные трудности, — Император оглядел воинов, с легкостью читая их сердца и души. — Но я что-нибудь придумаю. Тем более, ты не первый, кто столкнулся с подобным. Многие мои сыны привязались к своим наставникам. Кор Фаэрон из Несущих Слово и Лютер из Темных Ангелов уже прошли сей путь.       — Тогда я готов тебе служить! — твердо заверил Ангрон и только сейчас встал на колено, признавая власть Императора.       — А я готов принять твою клятву, сын!       Десятки тысяч людей стали свидетелями того, как Ангрон поклялся в верности Империуму Человечества, его принципам и его Повелителю. Усиленный динамиками голос примарха разносился по Арене в абсолютной тишине.       — Я принимаю твою клятву, — ответил Император. — В ответ же прими сей меч, — и он вручил Ангрону великолепный клинок, по лезвию которого пробегали красноватые всполохи электрических разрядов.       — Я нарекаю его мечом Правосудия! — двумя руками взяв оружие, решил Ангрон.       — Славное имя. Твой Двенадцатый легион ждет тебя. Ты примешь его? И как ты назовешь своих сынов, ныне известных как Псы Войны?       — Я приму их, — обещал Ангрон. — Но с этого дня имя им — Гладиаторы!       — Да будет так! Жители Нуцерии, добро пожаловать в лоно Империума Человечества! — Император неспешно повернул голову, осматривая зрителей. Его голос потряс Арену, многие отворачивались и опускали глаза, не в силах выдержать взгляд гиганта и его пси-излучение. — Вечером нас ждет пир, а пока же я желаю больше узнать о тебе. Пойдем, здесь не подходящее место для личной беседы.       Ангрон ступил на борт «Громовой птицы» за Императором. Кустодес втянулись следом. Челнок сразу же поднялся в воздух и улетел.       — Вот и всё! То, что должно было случиться — случилось. Теперь, выполнив свой братский долг, мы можем покинуть Нуцерию, — негромко заметил Магнус.       — Нет, я вас так просто не отпущу, — Робаут покачал головой. — Слишком долго мы не виделись, чтобы так быстро расстаться.                     

* * *

      Сангвиний встречал Балара Солара со всем надлежащим уважением. После Императора и Хоруса Феб был третьим, кем Ангел искренне восхищался. Легенды о его деяниях передавались из уст в уста. Именем Владыки Второго легиона называли детей по всей Галактике, смертные славили его честь, мужество и прозорливость. Око Мудрости делало его уникальным, точно так, как и крылья самого Сангвиния. И лишь те, кто завидовал, а такие, к сожалению, нашлись даже среди примархов, хоть и признавали за Фебом великие заслуги, отказывали ему в истинном величии. Лев ревновал к его славе, а Конрад Керз встречал язвительной насмешкой очередные известия о победах Солара. Мортарион и Леман Русс, чьи доктрины кардинально расходились с Фебом, не признавали его высокого статуса.       Но Сангвиний не входил в их число. Они были воинами, и потому он встречал брата как воин — не в парадном одеянии, а в доспехах и при оружии. Сейчас, во времена Великого Крестового похода примархи завоевывали Галактику и закладывали фундамент Империума, который должен простоять тысячелетия. Но когда война закончится, а она обязательно закончится, примархи займутся иными деяниями — станут управляющими секторов, учеными, мудрецами, наставниками. Но до тех славных дней было еще далеко.       Ангела защищал Сверкающий доспех, изготовленный лично Императором. Богато украшенный золотом и адамантием, он учитывал физиологию Сангвиния, позволяя ему летать и двигаться с фантастической скоростью. На груди покоился массивный медальон, высеченный из рубинов Мегладари. Драгоценный камень в центре был вырезан в форме сердца и помещен в оправу из золотых языков пламени, символизируя пылающие души Кровавых Ангелов. Над основным камнем располагались четыре рубиновых круга, каждый посвящен одному из миров, где легион пополнял свои ряды — в первую очередь Терра, затем Ваал и две его обитаемые луны.       Через плечо Ангела был переброшен плащ, белая с черными пятнами шкура карнадона. Сангвиний собственноручно выследил и убил опасного хищника во время усмирения Тегара Пентарус, первой битвы после воссоединения с Отцом. Золотые украшения, слезы из красного нефрита и рубинов, образовывали на доспехах красивые узоры. Шелковый табард покрывали вышитые литании. Платиновая кольчуга звенела от соприкосновения с керамитом. Сверкающие, как Солнце, наплечники, наручи и наколенники поражали взор изысканной гравировкой и монументальной защитой.       Красный изогнутый меч с зазубренным лезвием носил имя Энкаррион, и приходился братом одному из мечей Хоруса. На поясе висел пистолет Инферно. И конечно, самая важная деталь, делающая его Ангелом — Великие Крылья примарха, где каждое перо являлось удивительным произведением искусства.       Сангвинию были видения, предшествующие появлению Феба. Так и случилось. Жаль только, что встречать брата довелось не на Ваале, домашнем мире Кровавых Ангелов. Там бы он устроил поистине великолепный прием. Но и борт флагмана Девятого легиона, линкора носящего славное имя «Красная слеза», являлся не худшим местом.       Ангел стоял на главной палубе в окружении сотен сынов. В некоторых легионах иронизировали, что Кровавые Ангелы излишне любят вычурность и помпезность, украшения и внешнее величие. Сангвиний считал иначе. Традиции есть неотъемлемая часть их культуры. Они наделяют жизнь воина смыслами, делают ее глубже и основательней, а в смутные времена способны дать дополнительную опору.       Кровавые Ангелы умели воевать. Сотни завоеванных систем подтверждали их доблесть и эффективность. А тяжелые красные знамена, вышитые золотом и героическими образами, символы Великих рот и Первых сфер, оформленные в возвышенной декоративной тематике как нельзя более подходили под Имперский стиль.       Армейские офицеры, простые солдаты, матросы и слуги теснились на палубе многотысячной толпой, не желая пропускать столь редкое событие, как встреча двух примархов. Справа от Сангвиния занял привычное место Первый капитан Ралдорон и Азкеллон, капитан охраны примарха, носящей имя Сангвинарной гвардии.       По левое плечо находились ротные командиры и бессменный адмирал флота, суровая и бесстрашная женщина Афина ДюКейд.       Силовое поле удерживало воздух. Сквозь него Сангвиний наблюдал, как «Стальная воля» замерла в десятке километров от «Красной слезы» и выключила исполинские кормовые сопла. От борта линкора отделилась крохотная точка. По мере приближения стало ясно, что к ним летит «Черный принц» — личный челнок Феба.       Пилот, что им управлял, чувствовал машину с феноменальной точностью. «Принц» медленно прошел сквозь поле, гремя двигателями, развернулся и плавно опустился на палубу. От его обшивки поднимался пар испаряющегося конденсата, возникшего после вакуума.       В тот же миг на хорах заиграла величественная музыка. Ряды Астартес Девятого легиона стояли как по линейке, выказывая уважение гостям.       С шипением выпускаемого воздуха опустилась рампа. Первым по ней шагнул гигант в черно-золотых, с белым, терминаторских доспехах. За ним шел могучий воин, сжимающий двумя руками древко знамени Второго легиона. За знаменосцем двигались два высокопоставленных Астартес, один в доспехах Солнечных Братьев, второй в цветах Тысячи Сынов. Они держали массивный ларец из потемневшего, прочного даже на вид, металла. И потому, что ларец не доверили сервиторам, становилась ясна его ценность.       Последними «Принца» покинули Идущие на Смерть, несколько знатных воинов и дюжина Тысячи Сынов.       — Брат мой! Сколь радостна для меня наша встреча! — мощные руки заключили Сангвиния в объятья. На губах примарха играла улыбка, а волевое суровое лицо смягчилось, проявляя такие качества, как дружелюбие и уважение. Око Мудрости во лбу Феба заливало окружающих мягким теплым светом. Глаза искрились неподдельным весельем.       — Солар! Долго же мы не виделись! — Сангвиний почувствовал несомненную симпатию брата и с радостью ответил ему тем же.       — Позволь представить тебе моих спутников, — Балар сделал шаг назад и повел рукой. — Верховного Солнечного жреца Уриила Благословенного и Амона Магистуса, Хранителя Ключей и Владыку Сокрытых, верного сына Магнуса Красного!       — Я рад видеть столь славных воинов, — Сангвиний поочередно посмотрел на Астартес братских легионов. Он действительно немало о них слышал, они часто сопровождали своих примархов, а их имена знала большая часть Галактики.       Следом Феб познакомил его с капитаном Идущих на Смерть и еще несколькими воинами. При первой встрече, случившейся много лет назад, Ангел запомнил их, но с тех пор многие погибли, и сейчас он видел новых воинов.       В ответ он представил Балару капитанов Кровавых Ангелов и адмирала ДюКейд.       — Моим флагманом так же управляет женщина, и я не знаю лучшего профессионала во всем флоте. Вы наверняка слышали о ней — ее имя Катерина ван Брокстер. Она, как и вы, адмирал без страха и упрека, — Балар сделал комплимент женщине, осторожно пожимая ее хрупкую руку.       — Вы правы, лорд Солар, я о ней слышала. Мы закончили одну Академию, но Катерина получила диплом в то время, как я только поступила. Если вы и мой лорд позволите, мы с ней встретимся. Нам найдется, что обсудить, — ответила Афина.       — Конечно, у вас появится такая возможность, — заверил Сангвиний. Следуя обычаю, прямо на палубе они испили по чаше вина.       — А теперь позволь вручить тебе подарок, — Солар дал знак. Уриил и Амон дружно шагнули вперед, поставив ларец у ног Ангела. Амон придержал его, а Уриил, солидно щелкнув замками, бережно открыл тяжелую крышку. Внутри, на мягком ложе из бархата, лежала диадема — широкая и тяжелая полоса перевитого металла с несколькими платиновыми вставками и двумя крылами, поднимающимися вверх. Еще не взяв ее в руки, Сангвиний почувствовал волны силы, исходящие от диадемы.       — Что это? — спросил он, скрывая волнение.       — Венец Чистоты, — Феб нагнулся, взял диадему и высоко поднял ее над головой, придерживая двумя руками. Мощное пси-излучение затопило палубу. — Ты примешь его? Позволишь возложить на тебя?       — Да! — Сангвиний склонил голову и примарх Второго легиона торжественно опустил на его золотые волосы свой дар.       Венец весил куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. Металл буквально сиял, отдавая накопленный свет. Неведомые океаны энергии таились в его глубинах. Чтобы накопить и удержать подобную силу, требовалось изменить атомарную структуру вещества. Мощь артефакта едва не заставила его склониться. Сангвиний глубоко вздохнул и удержал горделивую осанку. Его природа начала меняться. Нет, не так… Словно что-то встало на место, щелкнуло, принимая правильное положение. Он всегда знал, что творения Императора совершенны по своей сути, но сейчас что-то добавилось. Маленькая деталь, штрих, после которой он действительно мог считать свое тело и разум идеальными.       — Неужели его сотворил Император? — вопросил Ангел, понимая, что ни одному смертному не под силу создать подобный шедевр.       — Нет, — Феб качнул головой.       — Ты?! — изумился Ангел.       — Не я один. Без нашего брата Магнуса Красного вряд ли бы что-то получилось. Я ковал, а он напитывал силой и накладывал неодолимые заклятия. Венец Чистоты — дар от нас двоих, и верный Магнусу Амон здесь именно с этой целью — засвидетельствовать тебе братское уважение. Неплохо получилось, да?       — Неплохо? Да ты смеешься!       — Всё — прах, лорд Сангвиний! Но дела наши переживут эоны! Прими же сей дар моего отца и его заверения в дружбе! — гортанный голос Амона заставил владыку Девятого легиона посмотреть на Астартес. Его смуглую кожу покрывали узоры татуировок. Волосы на голове он брил налысо, отрастив небольшую бороду и усы.       — С удовольствием, воин. Передай Магнусу, что я у него в долгу!       — Всенепременно, — Амон прикрыл глаза.       — Воспари же, брат мой! — донеслась мысль Феба.       Ангел повел крыльями и стал возноситься, медленно и величественно, наслаждаясь моментом. Балар улыбался. Солнечные Братья и Тысяча Сынов не спускали с него глаз. По рядам Кровавых Ангелов прошла волна. Заработали сервоприводы доспехов, раздался лязг и грохот железа о железо — весь Девятый легион встал на колено, узрев отца своего во всем блеске славы. Они, генетические сыны, почувствовали его метаморфозу.       Эманации Венца Чистоты проникли в самую суть Ангела. Звуки обрели недостижимую прежде глубину. В тенях появились новые грани, свет приобрел объём. Мир словно засиял новыми красками. Запахи стали сильнее, контрастней. И тогда Сангвиний вновь посмотрел на брата, но по-новому, иначе.       За могучими плечами Солара прозрачной дымкой пылало будущее. Туманные неопределенности, грани грядущего! Они непрерывно менялись, текли, переходили из одной формы в другую, рушились и создавались заново, опадали, подобно фонтану и вновь вздымались. Вот он значит, каков, вот в чем его истинная природа — создавать то будущее, которое он посчитает верным, реализовывать выбранные вектора и вероятности.       Сангвиний позволил искусственной гравитации медленно опустить себя. Покрытые золотыми узорами сабатоны коснулись палубы нежнейшим прикосновением шелка. Крылья тихо сложились.       — Я, Сангвиний, Великий Ангел, Владыка Девятого легиона, нарекаю тебя Вершителем Рока, Балар Солар! Да послужит имя твое к нетленной славе Человечества! И да будешь ты достоин сего имени! Отныне и до того дня, как последняя звезда угаснет в нашей Галактике! Да будет так!       Его голос заставил Астартес и смертных испытать гордость. Феб провел дланью по Оку и ответил.       — Я принимаю данное тобой имя, Пречистый!                     — С момента обретения Ангрона прошло тридцать шесть лет. Чем же вы с Магнусом все это время занимались? — спросил Сангвиний, с удобством устраиваясь в низком кресле. Феб расположился рядом, а перед ними стоял небольшой стол, заставленный изысканными закусками и различными напитками. — И чем занимался Ангрон? Расскажи мне всё!       «Красная слеза» являлась великим судном, подлинным произведением искусства кораблестроителей. Носовая часть выдвигалась вперед десятикилометровым наконечником, обшитым медью, бронзой и багровой сталью. Из кормовой части поднималась исполинская цитадель, служившая башней управления и напоминающая по форме древнюю крепость. На её вершине, среди несокрушимых бронированных окон и адамантиевых стен в пустоту взирал немигающий глаз прозрачного купола. Под ним, в личных покоях Ангела и расположились примархи. Снаружи на них взирали тысячи звезд и черная пустота холодного космоса. Десятки судов Кровавых Ангелов бдительно охраняли флагман.       — Конечно, я все расскажу, — Балар Солар переоделся в легкую тогу и плетеные сандалии, а на голове его покоился Малый триумфальный венок. Брат неторопливо поболтал вино в хрустальном кубке и посмотрел сквозь него на звезды. — Тридцать шесть лет прошли быстро. Ты же видел пикты и съемку встречи Ангрона с Императором?       — Их вся Галактика видела.       — Верно. Величественное было зрелище. Теперь у нас, кстати, два Ангела, ты и Ангрон. Не боишься конкуренции? — Балар рассмеялся.       — Нет.       — Серьезно? — Балар продолжал шутить, демонстрируя прекрасное расположение духа.       — Абсолютно.       — Хорошо… Представь себе, первым делом Ангрон попросил, чтобы Император помог гладиаторам обрести статус Астартес. Несколько его смертных друзей уже давно миновали крайний срок генетического возвышения, но именно таковым было условие Ангрона — если Отец хочет получить его верность, он должен ему помочь.       — Он просил за смертных? Подобное говорит о его человеколюбии и эмпатии.       — Ты прозорлив, Ангел. За яростью Ангрона скрывается славное сердце. Да, вот такой он. Император помог ему. Несколько месяцев мы провели на орбите Нуцерии, а затем корабли разлетелись по Галактике. Император отправился к Хорусу, Жиллиман к себе на Макрагг, а Ангрон выразил желание сопутствовать нам с Магнусом в походе сквозь Паутину.       — Паутина… Я мало что про нее знаю. Вы нашли, что искали?       — И да, и нет. Паутина необъятна. Мы открыли часть ее секретов, но еще большая осталась сокрыта. Со времен грехопадения эльдар многие участки Паутины превратились в руины и стали опасны, а другие населили существа из иных реальностей. Временные аномалии позволяют двигаться там быстрее скорости света. Мы искали Комморру, столицу падших друкари и Черную Библиотеку, вместилище знаний Древних.       — Вы обрели искомое?       — Мы нашли путь к Коморре, но пробиться не сумели. Ты должен понимать, что город представляет объём пространства, сравнимый с целым звездным скоплением. Населяют его сотни миллиардов друкари, их пленники, рабы и временные союзники. Чтобы пробиться туда, требуется исполинская армия и соответствующие ресурсы.       — А Черная Библиотека? — Феб сообщил важные сведения, ценность которых было трудно переоценить. И Сангвиний не мог не оценить настолько щедрого жеста.       — Нет, ни намека. Это тайна, и нам она пока не далась.       — Хорошо, о Паутине мы еще поговорим. Что же было дальше?       — Через год поход закончился. Император призвал нас. Ангрон улетел в свой легион и переименовал Псов Войны в Гладиаторов. Магнус вернулся на Просперо, где занялся проектом «Осирон» и еще рядом важных дел. А я же заселил Норан Гар и два ближайших субсектора. Отец решил, что будет нехудо сотворить что-то наподобие владений Жиллимана на Макрагге, пусть и в меньших масштабах. Миллиарды поселенцев прибыли на мои планеты. Девять звездных систем расположены в Норан Гаре и еще пятнадцать раскиданы вокруг.       — Ты назвал свои владения Элизиумом. Почему выбрал такое имя?       — Элизиум — слово из культуры древней Терры. У него несколько значений, но одно из них подразумевает рай. Прекрасные поля, где обитают блаженные души.       — Весьма символично, — признал Сангвиний, отпивая вино.       — Я строил города и цитадели, закладывал космические крепости на орбитах, возводил купола, плотины, Ульи и кузницы, а одну из планет передал Механикум. В общем, скучать не приходилось, — буднично закончил Феб. — А затем я продолжил Крестовый Поход. Как ты знаешь, моя 25-я экспедиция привела к Согласию немало миров. Но кое-что изменилось, сроки настали. Меня посетил Магнус, вдвоем мы выковали Венец. Теперь расскажи о себе, брат.       — До твоих деяний мне далеко, — с уважением откликнулся Ангел. — Ты многое успел, но еще больше славных вех ждет тебя впереди. Кровавые Ангелы участвовали и участвуют в походе. Множество звездных систем влилось в состав Империума. Наши знамена обагрились кровью и великой славой! Но с каждой победой все больше жутких легенд сопутствовали нашему имени. Получив легион, я стабилизировал его, ярость трансформировалась в мудрость, а безумие уступило место воле и дисциплине, — Сангвиний поколебался, взвешивая, стоит ли рассказать Фебу о генетических ужасах, что сопутствуют Девятому легиону. И решил — нет, не сейчас, а позже, когда узы доверия станут более прочными.       Он долго рассказывал о славном пути Кровавых Ангелов, а брат слушал, не перебивая. Прошло несколько часов, прежде чем Феб поднялся на ноги и прошелся по покою.       — Сангвиний, тебя посещали видения, зачем я здесь?       — Смутные. Я лишь знаю, что грядет нечто грандиозное. Хор астропатов принял сообщение Императора — он повелел подчиниться тебе и слушать твои приказы. Веди, Феб, и я смело пойду за тобой. Но цели я пока не вижу.       — Много лет назад мои воины наткнулись на Монолит Имга — титаническое сооружение древней расы некронтир. Когда-то они претендовали на верховную власть в Галактике и вели чудовищные войны за господство. О них мало что известно, вместо правдивой информации куда больше домыслов и легенд. Некронтир ушли со сцены за миллионы лет до того, как первый человек на Терре научился пользоваться огнем. Сейчас я уверен, они решили пережить тяжелые времена, погрузившись в стазис. Некронтир заменили свои живые тела механическими, и стали некронами.       — Монолит Имга… Он представляет опасность?       — Чудовищную опасность! Видения Императора таковы, что нас может ждать что-то сравнимое по масштабам с Рангданской войной. И потому мы полетим туда вчетвером — ты, я, Магнус и Ангрон. Великое дело для четырех примархов!       — Четыре легиона? В отличие от тебя, я привык сражаться в одиночку. Когда два примарха соединяют силы ради общей цели, это уже событие. Трое представляют невероятную мощь, а четверо — что-то уникальное.       — На Рангде нас было куда больше, — по губам Феба скользнула мимолетная улыбка. — Опасность велика, нам не избежать значительных потерь. После Рангды Солнечные Братья восполнили ряды, и я не хочу заставлять своих сынов вновь страдать сверх меры. Буду с тобой откровенен, Сангвиний! Я хочу разделить риски и неизбежные смерти.       — Благодарю за доверие. Продолжай.       — Каждый из нас возьмет тридцать тысяч воинов, кроме Магнуса, конечно. Мы пригласим Механикумов, они точно пригодятся. Призовем Титанов и людей. Совокупных сил должно хватить. Мы ударим все вместе, единым кулаком. Вместе пожнем славу и разделим невзгоды.       — Если некроны, как ты говоришь, спят, то есть ли смысл их будить?       — Есть. Сейчас мы готовы и сами определяем нужный момент. Что будет, начни они пробуждаться в самое неподходящее время? Тем более, никто не знает, сколько таких Монолитов и усыпальниц раскидано по Галактике. Нам необходимо сделать первый ход. Одолеть их, изучить язык, традиции, культуру, разобраться в их технологиях и всем прочем. Вот что я тебе предлагаю, брат мой!       — Что ж, я готов! — Сангвиний встал рядом с Вершителем Рока. Сейчас тот идеально оправдывал полученное имя. — Победа будет за нами!