Нас как магнитом притянуло...

Чарльз сидел в кресле, глядя на багряный закат, так напоминающий ему зарево от полыхающих военных баз. Впрочем, почему напоминающий? Скорее, причудливо сливающийся с ним в одну огненно-алую фантасмагорию. Работа Джин была, как всегда, безупречна – он все еще чувствовал отголоски огненной мощи Феникса. Все-таки это было самое верное решение – не запечатывать эту завораживающую силу, а учить управлять ею, обуздывать и самой контролировать её. Как пришлось учиться ему самому после Каира. Тогда от него не укрылось то, как Джин поспешно «закрылась» от него, успев уловить её мысль о том, что ощущаемая ею, исходящая от него давящая аура нечеловеческой мощи пугала ее даже больше, чем собственные силы. «Не бойся, - тогда он сказал это вслух, чтобы не пугать ее еще больше тем, что может легко убрать её щиты со своего пути, - будем вместе учиться контролировать все это». Джин лишь кивнула в ответ, несмело протягивая руку, помогая ему встать. Да, встать. Каир не только подарил ему силу. Он словно вернул все, что Чарльз уже не надеялся вернуть. Рейвен. Эрик. Возможность ходить. Flashback Лежа на древнем жертвеннике, чувствуя, как хлынувшая в него поистине неземная, нечеловеческая сила причиняет невыносимую боль, перековывая и перенастраивая его тело, Чарльз испытывал отчаяние и бессильную злость. Он был зол. Чертовски зол. Он злился на себя, на собственную беспомощность. Злился из-за того, что все еще продолжающие сражаться Хэнк, Рэйвен, Питер, Курт, Скотт, Джин и пришедшая, даже зная, что уязвима и беспомощна против мутантов, Мойра могут погибнуть в этой безнадежной битве. Был зол на Эрика, наконец-то нашедшего мир и покой, но потерявшего его ни за что ни про что, из-за этого вновь вставшего на путь разрушения. Был зол на него и из-за того, какую невыносимую боль, пережитую им, он увидел в его сознании, когда по просьбе Рейвен нашел его с помощью Церебро. Был зол из-за того, что тем самым попался Ан Сабат Нуру и теперь исчезнет навсегда, став всего лишь очередной его оболочкой с приятным бонусом в виде телепатии. Именно это и придало ему достаточно сил, чтобы сделать то, что он сделал. Мысленно велев держаться подальше спешащему к нему Курту, Ксавьер резко распахнул свое сознание, чтобы изо всех сил броситься в разум Ан Сабат Нура, затягивая его в свой. Ему повезло, что Апокалипсис явно не ожидал такой прыти от, казалось бы, поверженного и сломленного телепата. Конечно, трудно поверить, что во время его могущества не было телепатов, но вполне вероятно, им везло избегать его внимания благодаря своему дару. Поэтому ничего удивительного, что он понятия не имел об особенностях их разума. В частности, простом и главном правиле: «видишь ты – видят и тебя». Ксавьер никогда не думал, что ему придется совершить нечто подобное, однако воистину никогда не говори «никогда». Ведь, чтобы «перелить» себя в его тело, Ан Сабат Нуру пришлось открыть свое сознание. Это могло сработать, а могло и лишь усилить процесс перехода. Чарльз понимал, что рискует. Что рискует самой своей сутью, своим сознанием, душой, но иного выхода не было. Он отчаялся, ему надоело чувствовать себя бессильным что-либо сделать, чтобы защитить себя, вечно надеяться на чью-то помощь. Он устал постоянно опираться на других, быть слабым и бесполезным, каким все равно чувствовал себя где-то внутри, как бы ни изменилась к лучшему его жизнь после встречи с отправленным к нему им же самим мрачным типом из будущего и их приключений в Париже и Вашингтоне. «Хочешь слиться со мной? Стать одним целым? Получить мое тело? Хорошо, но только на моих условиях! Мое тело – мои правила!» Древнего подвела собственная самоуверенность и взращенное веками чувство превосходства как над людьми, так и над другими мутантами. Свято считающий себя их создателем, отцом и богом, Ан Сабат Нур совсем забыл о том, что детям свойственно взрослеть, а творениям – превосходить создателя. Когда он понял, что происходит, было уже поздно – Чарльз медленно, но верно и упорно поглощал всю его суть – его разум, память, силу, знания… В какой-то миг ему показалось, что он просто не выдержит столько мощи, но ему на помощь пришла ощутившая что-то Джин, принявшая часть удара на себя и беспощадно выжигающая излишнюю тяжесть собственной силой, выпущенной на волю. Когда все было кончено, от Ан Сабат Нура осталась лишь горсть праха, тут же разметенного ветром. Чарльз сел на жертвеннике, ощущая, как полученная сила резонирует по телу, играет в крови и до кристальной чистоты проясняет сознание, делая восприятие, кажется, в тысячу раз острее. И наверно только из-за этого он не сразу понимает, что с ним не так. Осознание же подобно вспышке молнии. Он вновь чувствует ноги. Он снова может ходить. Он…Больше не слаб и не беспомощен. Независим. Силен. End of Flashback Да, рискнув собой, он остановил Ан Сабат Нура, оказавшегося еще большим психопатом, чем можно было себе представить. Одно дело – понятные, особенно сейчас, мотивы Эрика, а другое – натравить одних мутантов на других, решать, что только сильнейшие из них достойны жить. Это было еще более мерзко и ужасно, чем царившее перед этим и продолжившееся противостояние людей и мутантов. Сначала негласное, а потом все более и более явное. Впрочем, сейчас, окончательно прозрев, оглядываясь назад на свои, кажущиеся теперь такими утопическими и наивными мысли о том, что люди и мутанты могут жить в мире, Чарльз понимал, что Эрик был прав с самого начала. И, черт возьми, еще тогда надо было прислушаться к нему. Ведь кто, как не он, узнавший все самое худшее, что одна часть человечества может сделать с другой, прекрасно знает и то, на что способны люди, когда сталкиваются с чем-то, чего не понимают, чем не могут управлять, что превосходит и пугает их. Они начинают изучать это – наблюдать, тестировать, экспериментировать, ставить опыты, препарировать…Прикидывать, как можно использовать полученное и сколько они на этом заработают. Пусть ранее они сумели остановить Боливара Траска благодаря предупреждению из будущего, но тем самым породили новую проблему. Открывший настоящую охоту на мутантов Уильям Страйкер. Что же, поскольку перед лицом общего врага деление на Людей Икс и Братство исчезло, с полного одобрения Чарльза Эрик сделал ответное заявление для всех умеющих обращаться со своими способностями мутантов. «Уильям Страйкер. Живой или мертвый, но лучше живой. Денежное вознаграждение и повышение в нашей армии». Чарльз расплылся в злорадной усмешке. Теперь Страйкер сам узнал, каково это – быть дичью. Ему больше не требовался Церебро, чтобы найти его в пределах континента и ближайших вод, а потому он мог направлять отряды, рыскающие в его поисках по всем штатам. Пока что ему удавалось скрываться, но с каждым разом это явно давалось ему все труднее. Недавно Питер и Логан вышли на его след. Чарльз лишь пожелал им удачи. Да, воистину все течет, все меняется. Раньше сама мысль о том, что мутанты, как профессиональные охотники будут гнать человека, показалась бы ему дикой и отвратительной, но тот Чарльз Ксавьер умер на жертвеннике в Каире. Остался в прошлом, воистину в другом мире, потому что мир нынешний тоже стал другим с ним. Он и так уже не был прежним еще после Вашингтона, когда Эрик призвал мутантов больше не скрываться, а после событий в Каире мир изменился необратимо и окончательно. В тот миг, когда военные впервые пришли к воротам его школы. Чарльз подавил злую усмешку. Им не надо было это делать. Даже без полученных сил он бы не позволил им и шагу ступить на территорию поместья, но после того, что он увидел в памяти Мойры, Рейвен и Питера, отправившихся за ними Скотта, Джин и Курта, найденного Логана, над восстановлением памяти которого он работал сутками. Стоило ему только исчезнуть, как армия в лице Уильяма Страйкера тут же попыталась наложить на мутантов свои загребущие руки. После этого им вообще не стоило попадаться ему на глаза. И им следовало уйти сразу, а не, как метко выразился потом Питер, «лезть в бутылку». Так что войну начали не они, а люди. Как предсказуемо и ожидаемо. Очень по-человечески. Поэтому нет ничего удивительного, что Чарльз ухватился за возможность воспользоваться полученной мощью, как средством защиты, тем самым учась контролировать её. Мощь Апокалипсиса. Чарльз хорошо помнил, как ударил по нескольким боевым отрядам, стоящим за воротами и к которым вышел лично. Хорошо помнил, как они кричали от сдавившей их черепа раскаленным обручем боли. Как он выжигал в их подсознании мысль о том, что они зря сюда пришли и что им следует раз и навсегда забыть дорогу к поместью Ксавьер в Уэстчестере, а еще лучше – вообще забыть о том, что такое существует и что они вообще когда-то сюда приходили. Кажется, только Мойра потом осторожно заметила, что это уже был перебор, но прежде, чем Эрик успел сказать ей в ответ что-то язвительное, в своем неповторимом стиле, возразил сам Чарльз, коротко отрезав, что время мирных переговоров кончено. «Если они хотели всего лишь поговорить, то им не стоило брать с собой боевое оружие. И вообще, оружие. Они пришли не для разговоров, Мойра, и терпеть все это я больше не намерен». Мойра ничего не сказала, но на следующий день покинула поместье. Не чтобы сбежать, а чтобы держать их в курсе событий вне школы. «Если они пришли с оружием, значит, затевается что-то серьезное. Конечно, мне вряд ли будут доверять, но я не могу оставаться в стороне». Мойра, Мойра… Теперь он мог читать её, как открытую книгу, и прекрасно понимал, что ею движет не только желание помочь. Возможно, вернуть ей воспоминания о Кубе и их расставании было жестоко, а может – и нет. Зато можно честно дать понять, что его сердце все эти годы было несвободно. В нем царил мутант, однажды причинивший ему невыносимую боль, разбивший сердце и бросивший на произвол судьбы. Мутант, с которым они оказались по разные стороны баррикад, но объединились в будущем перед лицом общего врага. Мутант, которого он вытащил из тюрьмы, чтобы исправить то пугающее будущее, и который опять сделал все по-своему. Мутант, пытавшийся вести обычную мирную жизнь и лишившийся её из-за людского недоверия и трусости, и ведомый болью, вновь выбравший не ту сторону. Мутант, сумевший взять себя в руки, опомниться и все исправить, и теперь смотрящий на него с причудливой смесью уважения, восхищения и легкого опасения. Но он доверял ему, собственноручно расплавив защищавший его сознание шлем. «Сомневаюсь, что он теперь тебя остановит, Чарльз». В чем-чем, а в проницательности Эрику было не отказать. Для его возросших сил шлем не был помехой, а теперь, когда его и вовсе не стало, Ксавьер вполне мог сделать все, что хочет. Заставить Эрика забыть свою мирную жизнь в Польше и потерю семьи. Избавить от все еще живущего в нем чувство вины за ту роковую пулю. Внушить ему, что все это время они были вместе. Но он не стал это делать. Да, он отказался от своих идей мира и гармонии между людьми и мутантами, но не от своих правил телепата. Ему хватило того, как его чуть не испепелила Джин за вмешательство в ее память и наложенные ограничения. Она лишь чудом согласилась его выслушать, только благодаря тому, что ментально чувствовала его искренность и мотивы его поступка, но еще долго сердилась на него. Эрик же, как помнил Чарльз, никогда не любил вмешательство в свой разум, ощущая себя слишком беззащитным и открытым. Поэтому он даже не пытался это делать, позволяя Леншерру самому разбираться с тем, что творится у него в голове: анализировать, проживать, сомневаться, размышлять, решать. Тревожные вести из Вашингтона, поступившие от Мойры, словно подстегнули Эрика. Откровенный и долгий разговор по душам, на который он наконец-то решился, закончился в спальне Чарльза. «Все переломные моменты моей жизни так или иначе приводят к тебе, Чарльз, - прошептал он позже, обнимая и привлекая его к себе – измотанного сладко-горькой, жгучей, такой отчаянной и долгожданной близостью, окончательно разжегшей все еще тлеющее в них пламя, - и теперь, когда мы не знаем, чего ждать, нам нужно держаться друг друга. Я больше не собираюсь бежать и прятаться». В ответ Ксавьер лишь поцеловал его, мысленно поздравив с возвращением домой. Рейвен тоже не ушла – она как чувствовала, что нужна здесь, и, кажется, все же дала им с Хэнком шанс. Чарльз тактично не вмешивался, но желал им обоим счастья. Пусть за пределами поместья и разгоралась настоящая война. Питер и Курт отправились на помощь мутантам – Чарльз и Джин мысленно направляли их туда, где требовалось их вмешательство. Люди все больше жаждали крови тех, кто отличался от них, порою вырезая целые семьи. Особенно после того, как Страйкер объявил награду за каждого сданного ему мутанта. Логан лишь скрежетал зубами от злости, прекрасно зная, что ждет попавших в руки этого больного ублюдка, и подрядился помогать отбивать транспортируемых на базы Страйкера мутантов в надежде лично поймать его. Они уничтожали лаборатории, вырезали всех ученых и освобождали подопытных. Страйкер скрывался, но сделать это не так-то легко, когда награда объявлена уже за тебя. Глядя на то, как растет количество прибывающих в поместье мутантов – ученики, спасенные из лабораторий подопытные, добровольцы в их армию, Чарльз все чаще и чаще думал о том, что им нужна территория, свободная от людей. Земля, которая будет достаточно далеко от них и где мутанты наконец-то смогут спокойно жить. Первое государство мутантов. Конечно, мировое сообщество придет в ужас и поднимает жуткий вой на тему признания, но, на взгляд Чарльза, угрозы массового психоза среди населения выступивших против их государства, стран, будет достаточно, чтобы заткнуть их. Ядерное оружие? Да кому оно нужно, когда его силы и шлема Церебро хватит для того, чтобы заставить жителей отдельно взятого города перебить друг друга. «Ничего не буду обещать, Чарльз, - заметил Эрик, когда он поделился с ним своими идеями, - но я организую поиски подходящей территории. Какие пожелания?». Чарльз предпочел какой-нибудь архипелаг. Чтобы можно было держать круговую оборону и ограничивать пребывание и количество людей. Поисками занялась Ороро, взяв на себя изучение всех морей и океанов на предмет подходящих островов. Война на три фронта порою утомляла, но Чарльз не позволял себе сдаваться. Они найдут себе подходящий дом. Питер и Логан обязательно найдут и поймают Страйкера, загонят его, как бешеного зверя. А люди…люди получат свое сполна. Чарльз не собирался уходить вот так вот просто, не отомстив за тех, кого они не успели спасти из лабораторий, кого забили разъяренные толпы, кто погиб в стычках с военными. За каждого из них, в ком был икс-ген. - О чем думаешь? – теплые и сильные руки легли на плечи, отвлекая от мрачных мыслей, и Чарльз чувствует, как серебро браслета, что они с Эриком выбрали вместо колец, слегка нагревается. Он лишь улыбается, накрывая лежащую на плече ладонь своей: - Да так, просто размышляю и оглядываюсь назад, Эрик. - Жалеешь? - Только о том, что был так наивен и слеп с самого начала. - Все мы хотим верить в лучшее, - философски замечает Леншерр, - конечно, прозревать и разочаровываться больно, но то, что на это требуется время – нормально. - Раньше ты был более категоричен, - Чарльз подавил смешок и запрокинул голову, бросая на супруга лукавый взгляд, - Стареешь? - Скорее, становлюсь терпимее и мудрее, - хмыкнул тот, - мы оба хороши, я тоже наломал дров. - Главное, что из твоих и моих дров получился отличный костер, в котором все наши глупости и сгорели, - заметил Чарльз, - есть новости? - Да, - в голосе Эрика слышится хищная довольная улыбка, - вернулись Питер и Логан. И не с пустыми руками. - Они нашли его? - Да. - Отлично, - Чарльз поднялся с кресла и обернулся к Эрику с торжествующей улыбкой, - идем, не будем заставлять нашего дорогого гостя ждать. Только главное не перестараться с гостеприимством – ему еще надо будет передать послание. Эрик кивнул, мановением руки открывая дверь и жестом приглашая следовать за собой. Предстоял очень насыщенный и увлекательный вечер. - Добро пожаловать, командор Страйкер. Вот и сбылась ваша мечта – вы наконец-то попали в мой дом. Уильям Страйкер лишь сглотнул, глядя в насмешливо-холодные синие глаза Ксавьера. - О, желание сбылось не так, как вы хотели? – выгнул бровь тот в ответ на его взгляд, - ничего не поделаешь, вы никогда не были здесь желанным гостем. Чувствуя, как нагреваются сковывающие его стальные наручники, Уильям приготовился к тому, что вряд ли покинет этот подвал живым. - Возможно. Все только зависит от того, насколько вы будете…открыты мне. Ведь человеческий мозг так хрупок, и чем меньше вы будете сопротивляться, тем меньше вероятность навредить ему. Дальнейшее Страйкер не помнил. Вернее, последнее, что он ощутил – это жгучая, нечеловеческая сила, проникающая в его разум, подчиняя своей воле. - Думаешь, они согласятся? – спросил Эрик, глядя на бессознательного пленника. - Им придется, - усмехнулся Чарльз, - другого выбора я им не оставлю. Леншерр лишь кивнул, глядя на вспыхнувший в глубине глаз Чарльза отблеск полученной им мощи.