Друзей нет, есть соучастники. «Прощание в июне», А. Вампилов
31 июля, 1938 г воскресенье
Встревоженная толпа ребятишек давно разбрелась по своим комнатам, но волнение как будто до сих пор витало в воздухе, зависнув грозовой тучей. Миссис Коул вернулась из полицейского участка и была в своём кабинете с парой офицеров. Составив описание двух пропавших мальчиков и зафиксировав факт исчезновения, те вскоре ушли. Мне же было абсолютно всё равно на этот переполох. Я воровато проскользнул по лестнице на третий этаж, освещенный двумя старыми керосиновыми лампами. Скорее туда, где просто можно быть собой! Как только стала видна обшарпанная дверь с тусклыми цифрами “37”, внутри сию же секунду разлилось приятное тепло. Только я хотел толкнуть дверь, как она распахнулась, и передо мной возник до боли знакомый силуэт. — Айрин! — все, что я успел выдохнуть. Хрупкая девочка обхватила меня маленькими ручонками за шею, точно пыталась задушить в крепких объятиях. — Отпусти! — тихо прохрипел я, погладив кудрявую копну волос единственной свободной рукой. Айрин отпрянула и смерила меня с ног до головы. Я молчаливо кивнул, заставляя её, наконец-то, войти внутрь. Когда мой мир был отделён старой пошарпанной дверью от сиротского приюта, я уверенно взмахнул ладонью — яркий огонёк вспыхнул в воздухе, повиснув в центре маленькой комнатки. Лукавые глаза напротив продолжали рыскать по моему телу. Игнорируя настойчивый лисий взгляд, я прошёл к столу, по поверхности которого были разбросаны пожелтевшие листы, большинство из которых были изрисованы лицами. — Это твоя мать? — Я взял в руки один из рисунков, с которого на меня смотрела женщина средних лет: её угольные волосы были собраны в пышный пучок, большие глаза, тонкие губы и немного крючковатый нос, взгляд надменный, с хитринкой. Маленькие босые ноги прошлёпали ко мне. Я протянул рисунок Айрин. Она нахмурилась, словно отчаянно пытаясь вспомнить, кто это. Только теперь я заметил, что она сменила сорочку на платье, а вот коса была всё той же: ужасно заплетена, с выбивающимися кудряшками во все стороны, а непослушный локон снова лез в глаза. Из-за мерцания огонька в центре комнаты я не мог понять, то ли её лицо чумазое из-за угля, то ли это игра света. — Я не помню, — проворчала Айрин, выдернув рисунок из моей руки. Небрежно кинула его на стол. Я залез на кровать, а она принялась собирать рисунки в маленькую стопку, которую вскоре положила на край стола. Она немного повременила, а затем залезла следом, как маленький большеглазый котёнок, и примостилась рядом. Она осторожно положила свою голову мне на грудь и замерла на мгновение, ожидая реакцию. Я же прикоснулся к длинным волосам и начал медленно перебирать кудряшки, что отливали синим в мерцании огненного света. Я испытывал удивительное чувство безмятежности и спокойствия от того, что Айрин словно чувствовала, чего я хотел, и делала всё именно так. Она просто была рядом и молчала. — Интересно, откуда ты? — тишина была разбита моим спокойным голосом. — И почему ты не помнишь даже своей фамилии? — Айрин не ответила ни на один вопрос, а я продолжил: — Это самое последнее место, где стоило бы оказаться тебе или мне. Это последние люди, с которыми нам стоило пересекаться. Ты особенная. Я тоже. А они считают нас ненормальными. Я несколько раз слышал, как миссис Коул обсуждала с кем-то вопрос того, как сильно хочет спихнуть меня в дом для душевнобольных. И ещё эта ситуация… Айрин закопошилась, освобождаясь от моих рук, а затем села рядом, прислонившись к стене. — А как ты здесь оказался? — Моя мать... — В горле встал как будто незримый ком. — Она бросила меня. Умерла, оставив в этом поганом месте. Она была такой… Слабой. Я уверен, что отец ищет меня, просто пока не может найти. — А что будет, если он придёт? — Я попрошу, чтобы тебя он тоже забрал, — абсолютно уверенно и честно ответил я. Айрин положила руку поверх моей. — Том, я расскажу о себе абсолютно всё... Когда вспомню. — Хорошо. — Я засунул руку в карман, чтобы достать белые камни. — Как ты и просила: два на случай, если я решу забрать один себе. Глаза вспыхнули хитрыми искрами при виде того, что выискивала с первой секунды моего появления. Тоненькие пальцы тут же схватили обе гальки. — Какие красивые! — Айрин довольно пискнула. Чёрт побери, как я любил её реакцию, её эмоции! Я тяжело вздохнул, от чего она тут же замерла, и гипнотические глазёнки уставились на меня, от чего на мгновение охватило чувство дурноты. — Что-то не так? — Меня раздражает это неведение, Айрин. Если твои родители живы и за тобой придут в любой момент? — вдруг без обиняков выпалил я, не готовый делиться ни с кем; не готовый потерять её эмоции от идиотского камешка, который я ей притащил. Никто и никогда на меня так не реагировал, и в этом проклятом приюте она — глоток свежего воздуха, который заставляет меня вновь и вновь что-то делать, что-то запретное, но такое будоражащее. Даже если меня за что-то накажут, я продолжу это делать, ведь чувство удовлетворения, эта награда в виде неё — единственное, что имеет смысл. "И если за тобой придут, я ни за что тебя не отдам!" — Мне безумно сильно захотелось сказать это вслух, но это напугает. Лучше ей этого не знать. — Я никуда от тебя не денусь, Том. Всегда буду с тобой. Ты – единственный человек, кому я верю и который теперь у меня есть! — по-детски искренно ответила Айрин. Железная уверенность в её словах заставила меня испытать такое тягостное желание верить в их правдивость. В коридоре послышался глухой шум, а затем приближающиеся шаги и чей-то голос. Я тут же взмахнул ладонью — огонёк, ярко освещающий комнату, потух. — Под кровать, Том! — быстро среагировала Айрин. Не раздумывая, именно так я и сделал, хотя перспектива собирать пыль под приютским ложем меня ни разу не прельщала. Зачем я подушку утром убрал? Надо было запнуть её под эту самую кровать... В последний раз я так делал, пожалуй, никогда. Дверь в комнату резко распахнулась. Черные туфли на невысоком каблуке громко цокали по направлению к кровати. Без сомнения, это была миссис Коул. — Айрин, — рявкнула та без какой-либо нежности и заботы в голосе, — ты видела Тома? — Нет. Она подошла ещё ближе. Секунды молчания наполнились мучительным напряжением, которое сменилось строгим взглядом, устремлённым на Айрин. — Не смей. Мне. Лгать, — процедила миссис Коул сквозь зубы. — Я не вру, — спокойно ответила Айрин. — Вы же постоянно вместе, — в голосе послышались нотки отвращения. — Такая же… Странная, как он. И твои волосы, — туфли придвинулись в упор к кровати. Сильная рука схватила растрёпанную косу, стягивая Айрин с кровати, — такие же как у него! — Мне больно! — Два белых камня со звоном ударились об пол. Круглый отскочил от каменной поверхности и покатился прямиком ко мне. — Сейчас же говори, где этот несносный Реддл! — голос звучал неприятно, надрывисто. — Где он?! — выдохнула миссис Коул, и Айрин обдало запахом джина. — Только спокойно, — выдохнула Айрин. Я сразу же понял, что это было адресовано мне, а не миссис Коул, которая до сих пор не могла взять себя в руки из-за пропажи мальчиков, а алкоголь, который она так любила, ей совсем не помог расслабиться. Айрин же чувствовала каждой клеточкой тела, как в комнате становилось жарко. Причиной тому был переполняющий меня неуправляемый гнев. Тусклая лампочка под потолком начала моргать из-за перепада напряжения, и я зажмурился на мгновение. — О, я спокойна, — прошипела миссис Коул и толкнула хрупкое детское тело на пол. Айрин упала лицом к кровати и медленно подняла голову. Глаза в глаза. Еле заметный, отрицательный кивок, дающий понять, чтобы я сидел молча. Доля секунды — и перед моим носом уже возникли босые ноги. Я немного прищурился, пытаясь разглядеть левую пятку: она была измазана углем. Я закатил глаза. Всё таки вляпалась! — Миссис Коул, я не знаю, где Том. Я просидела целый день в комнате, как Вы и велели. — Лгунья, — прошипела женщина, пнув белый камень, лежащий подле нее. Тот с силой отлетел под стол, отрекошетив обратно в центр комнаты. — Этот камень с пляжа. Реддл притащил его тебе. Черные туфли резко развернулись по направлению к выходу. Громкий хлопок двери. Гробовая тишина. Я вылез из-под кровати и уверенно встал на ноги. — Гномики всегда работают шахтёрами. — Я аккуратно стёр большим пальцем уголь с бледной щеки Айрин. Всё таки это была не игра света. — В сказках? — В сказках, — улыбнулся я абсолютно неискренней улыбкой. — Время пришло. Казалось, что вся комната превратилась в холодную пустыню. Айрин смотрела на меня, нахмурив брови, а затем одобрительно кивнула. Сев за стол, она тут же начала рисовать. Я же направился в сторону выхода. — Только не сжигай весь приют, — вдруг сказала она. — Нам с тобой пока что некуда идти. Я обернулся, ещё раз окинув ее взглядом: маленькие ступни не доставали до пола. По коже словно прошёл электрический заряд. Я не позволю обижать то, что принадлежит мне. Время пришло. Неторопливые шаги по коридору прямиком к кабинету, возле которого я остановился. Всё моё существо уверенно зашептало, что миссис Коул здесь нет, и я отправился дальше в левое крыло. Там я замедлил шаг и, могло показаться, парил над самым кафелем, двигаясь бесшумно. Глубокий вдох. Комната миссис Коул. "Она здесь," — твердило шестое чувство. Весь мой гнев тут же с неимоверной силой направился на эту комнату. Словно сквозь дверь и стены я видел, как миссис Коул заправляла постель, нервно подёргиваясь из-за произошедшего сегодня. Мальчиков так и не нашли. И не найдут. Потому что нельзя трогать то, что принадлежит мне. И тебе тоже нельзя, поэтому твоё время пришло. Видимо раньше, чем я планировал, но ты сама это выбрала. Свеча, что стояла на столе, загорелась диким огнём по щелчку моего пальца и тихо упала на бумажки, аккуратно сложенные стопками. Те в свою очередь вспыхнули быстро, незаметно — и вот танцующие языки пламени уже перекинулись на плотную гардину. Неужели ты думала, что имеешь право обижать её? Гнев усиливался. Казалось, что я — это сплошная натянутая эмоция, точно струна, которая могла лопнуть в любую секунду, не оставив и камня от этого поганого места. Конечно же, я не забыл ту ситуацию с наказанием, и я не забуду никогда, что миссис Коул сделала только что. И мне плевать, что она так очевидно переживала за мальчиков, не могла взять себя в руки и просто не сдержала эмоции. Мне всё равно. Единственное, что меня всегда волновало и будет волновать — это я и мои вещи. Миссис Коул взвизгнула, увидев угол комнаты, охваченный огнём. Она стремглав кинулась к выходу, но, несмотря на все силы, брошенные на попытки открыть дверь, не смогла этого сделать. За дверью стоял я, и моё сознание было сосредоточено на одной единственной задаче — удерживать спасительный выход закрытым. Миссис Коул не могла ничего поделать. Она отчаянно стучала в дверь, и начала панически вопить. Какая же жалкая! Айрин ни разу не крикнула, когда её побили розгами, а Коул ныла и визжала, как беспомощная свинья, при виде огня. Вдруг я почувствовал такое желанное расслабление, и внутри наступило тихое спокойствие. Я медленно побрёл обратно к заветным цифрам «3» и «7». Айрин всё так же сидела за столом, безостановочно рисуя, размазывая пальцами черный уголь, как будто находилась в каком-то трансе. Я молча подошёл и положил свою ладонь поверх маленькой девичьей. Только тогда Айрин прекратила рисовать, и я сразу же потянул её за собой. Она послушно последовала к выходу, где я остановился. Айрин сделала то же самое, не спрашивая, куда мы идём, зачем вдруг остановились и что вообще происходит. Я быстро вернулся к кровати, под которой находилась пара маленьких черных сандалий, и достал их. Ещё простудиться ей не хватало! Торопливо вернулся назад и, наклонился вниз, чтобы надеть обувь на маленькие ступни. Я прикоснулся к ногам и почувствовал, что те были ледяными, точно впитали весь холод полов приюта. Поджал губы, чтобы не начать отчитывать прямо здесь и сейчас, но, не удержавшись, устремил голову вверх, чтобы одарить Айрин самым недовольным взглядом из всех возможных. Она точно остолбенела. Обычно лисьи хитрые глаза сейчас были широко распахнуты и смотрели на меня неотрывно. Казалось, что она никак не восприняла мой безмолвный укор. Что её так шокировало? Уверенно взял за руку и потянул прочь. Ближе к лестнице стал слышен доносящийся из комнаты миссис Коул крик. Двери детских комнат стали открываться одна за другой, и сонные ребята начали испуганно вглядываться в тускло освещённое пространство коридора, пытаясь понять, что происходит. На лестнице на нас налетела растрёпанная Марта в ночной сорочке. Она со всех ног неслась на шум переполоха. — Что происходит? — Марта, нам страшно! — жалобно прохныкал я. — Я услышал крик и поднялся сюда! Мои глаза были на мокром месте, я испуганно сжал ладонь Айрин, которая и вовсе вцепилась в подол няньки и начала плакать. — Я боюсь! — всхлипывала Айрин. Растрёпанные темные волосы в дуэте с бледным лицом придавали ещё более небрежный и изможденный вид, словно она только что проснулась. — Не бойтесь! — Марта приобняла нас, торопливо погладив по головам. — Всё будет хорошо… Пахнет гарью!.. — Она поспешила дальше в коридор, открывая двери, заставляя остальных ребят проснуться. На ходу выкрикнула: — Том, скажите мисс Блэр, чтобы она вызвала пожарных! Сейчас же! Я сильнее сжал маленькую руку Айрин и поспешил вниз. Комната третьей надзирательницы приюта находилась в конце небольшого коридора на первом этаже, где я, наконец-то, остановился. Поднес ладонь к лицу Айрин, готовый вытереть слёзы, но встретил улыбку, больше похожую на зловещий оскал, от которого по коже прошли приятные мурашки. Эмоции переполнили нутро и я, поддавшись импульсу, с силой сжал хрупкое тело, которое оказалось таким же холодным, как и ступни. — Ты замерзла. — Я без спешки снял поношенный темно-коричневый пиджак и накинул его на хрупкие девичьи плечи. Айрин была удивительно лёгкой. В мгновение ока я посадил её на подоконник маленького окна, находящегося в конце коридора, справа от входа, ведущего в комнату мисс Блэр. Поднёс кулак к потертой двери. — Пусть горят. — Тихие, но уверенные слова прозвучали прямо за спиной. Я замер. — Крис и Тони. Они заслужили. Пусть они горят, Том. Кулак повис в воздухе, так и не прикоснувшись к деревянной поверхности. Выброс точно обжигающей лавы в кровь. Резко развернулся. Лишь на мгновение мы столкнулись взглядами, и я снова обнял её со всей силы. — Айрин, они никогда... — Запустил пальцы в растрепанную кудрявую копну волос. От косы, которую я так старательно заплетал все утро, не осталось и следа. — Слышишь? Никогда тебя больше не обидят. Их здесь нет и они никогда сюда не вернутся. Бледное измождённое лицо расплылось в слабой улыбке. На первый этаж надвигалась волна шума: топот, грохот и громкие голоса. Толпа разбуженных ребят спешила вниз. Айрин спрыгнула с подоконника и, взяв меня за руку, спокойно направилась к выходу. В общем небольшом холле среди толпы ребятишек стояла рыжеволосая Белла. Она испуганно озиралась по сторонам. Айрин подбежала к ней и с абсолютно встревоженным видом пропищала: — Белла, мы не смогли достучаться до мисс Блэр! Пожалуйста, пусть кто-нибудь попробует ещё раз! Белла послушно кивнула. Уже в следующую секунду она побежала туда вместе с Билли, который снова походил на томат. Парадная дверь всё так же противно скрипела, но никто не заметил, как мы покинули здание. Холодный, бодрящий воздух ночного Лондона обдал всё тело. Я ещё ни разу не выходил на улицу так поздно. Мы не торопливо прошли к старым, готовым вот-вот развалиться качелям, находящимся в углу пустынного дворика, и сели. На то, чтобы ходить или даже просто стоять, не было абсолютно никаких сил, потому что день был слишком насыщенным. Взгляд лениво блуждал по зданию, в томительном ожидании, что же будет дальше. Айрин тихонько покачивалась на качели, ведь её ноги не доставали до земли. — Смотри! — тихо сказала она. Маленький палец взмыл вверх. Мой взгляд последовал указанной траектории, и я увидел одну единственную звезду на горизонте ночного неба. Марта как-то рассказывала, что в сельской местности небо особенно красивое и всегда усыпано мириадами звёзд. Увидеть здесь хотя бы одну — что-то поистине прекрасное. Идиллия была прервана вышедшей на улицу толпой ребятишек, сопровождаемой Мартой. Над приютом нависла паника и ужас, которые абсолютно не тревожили ни меня, ни мою подругу. Всё, что действительно волновало в тот момент, — это яркая звезда, так отчаянно манящая в неизвестность.