Правосудие — это путь к гармонии, а месть — попытка облегчить свою боль. Бэтмэн: Начало
"Если бы я только мог, я бы заплакал." Жирная капля чернил упала на последнее слово предложения, аккуратно выведенное на пожелтевшем листе, и медленно растеклась тонкими паучьими лапками. Раздался глубокий вдох. Юноша поджал губы так сильно, что те в следующее мгновение побелели. Еле заметное движение кистью руки — и клякса собралась в маленькую каплю, которая зависла над страницей, а затем послушно нырнула обратно в баночку, что стояла на обшарпанном деревянном столике. Юноша аккуратно закрыл чёрный дневник. Три золотистых слова заискрились в лучах яркого солнца: Том Марволо Реддл. На его лице проскользнула тень отвращения и неприязни. Не желая видеть это имя, он перевернул тетрадь и принялся за местную газету. На летней террасе небольшого уютного кафе, расположенного в маленькой деревушке под названием Литтл Хэнглтон, было ещё несколько человек. Они медленно потягивали холодные напитки и вели непринужденные светские беседы. Мужчины средних лет, очевидно, аристократы, в сопровождении таких же дам, расположились за соседним столикам от Тома Реддла. К слову, он идеально вписывался, пожалуй, благодаря своей внешности. В свои шестнадцать лет он уже отличался хорошо сложенной фигурой и достойными манерами. Длинные пальцы, бледное лицо с острыми скулами, чёрные волосы — буквально всё в нём кричало о том, что он был несомненно благородного происхождения. Том сделал глоток холодного зелёного чая с мелиссой и перелистнул страницу газеты, но уже в следующую секунду кое-что заставило оторвать взор от абсолютно скучного чтива. Цепким взглядом он проводил проходящих мимо мужчину и женщину, которые обращались друг к другу по именам Мэри и Томас. За ними вальяжно вышагивал мужчина лет сорока, и если быть внимательным, то можно увидеть безумное сходство между ним и Томом: такой же высокий, статный, с безумно красивым, но таким холодным лицом. Все трое были одеты с иголочки. — Добрый день, господин Реддл! — поздоровался проходящий мимо джентльмен. — Добрый день, — ответил Томас Реддл, но его лицо не выражало никаких положительных эмоций. Напротив, его улыбка словно исказила лицо. Молодой же мужчина, судя по всему их сын, никак не отреагировал. Даже приличия ради он не соизволил обронить приветствие, а лишь высокомерно задрал голову повыше и прошёл мимо. Том внимательно проследил за каждым их движением, пока они не скрылись из виду. Затем он сделал глоток чая, взял чёрный дневник в руки и растворился среди улочек, оставив газету и пару шиллингов на маленьком уличном столе. Лето выдалось довольно-таки жарким. Яркое солнце палило так, что большинство людей предпочитали оставаться дома, или же носили с собой утончённые белоснежные зонтики. Деревня Литтл Хэнглтон располагалась между двумя холмами. Она не была сильно популярной, но, стоит признать, природа здесь была безумно красива. В этом самом маленьком поселении находился большой дом с садом. Он, отстроенный на холме, заметно возвышался над деревней. Прекрасный особняк семьи Реддл - самое величественное здание во всей округе, а на склоне второго холма - полная противоположность богатому поместью: старый, обветшалый домик, куда вела одна-единственная проселочная дорога. Хотя природа и здесь внесла свои красивые штрихи: по обочинам густо росла жимолость и другие кустарники, которые заполняли каждый сантиметр летнего воздуха приятным благоуханием. Тихое шарканье шагов было практически не слышно из-за легкой поступи. Да и по дороге к этой самой хижинке, видимо, не так часто ходили, поэтому она изрядно поросла травой. Том остановился у старой, полуразвалившейся калитки. Скулы напряглись — более на красивом, точно каменном лице не было ни единого признака отвращения. Он уверенно подошёл к входу и громко постучал, затем толкнул дверь. В нос ударил затхлый, неприятный запах, от чего пришлось замереть на мгновение. Этих секунд хватило, чтобы понять, что небольшая гостиная выглядела очень неряшливо и бедно. — Кто здесь? — раздался сиплый, грубоватый голос. — Кто сюда пришёл? В двери, ведущей в соседнюю комнатушку, нарисовался коренастый, среднего роста мужичок. Его одежда была затасканной, и, казалось, даже задубела от грязи. Волосы были густыми, но настолько спутанными, что, можно было подумать, он никогда их не мыл и не расчесывал. — Ха! — фыркнул он и оскалился в улыбке, из-за которой стало очевидно отсутствие нескольких зубов. Взгляд маленьких тёмных глаз метался из стороны в сторону. — Это ты, поганый Реддл! Проваливай подобру-поздорову в свой особняк к мамаше и папаше маглам! Том в молчаливом отвращении наблюдал за обнищалым, скатившимся до паразитического образа жизни родственником, который брызгал слюной, пока отчитывал юношу, приняв того за Тома Реддла-старшего. — Здравствуй, — наконец-то, заговорил Том. — Я ищу Марволо Гонта. — Ах... — мужчина замолк. Он растерялся, услышав речь на змеином языке. — Обознался! — выдал он и принялся вглядываться в лицо юноши, который прекрасно владел парселтангом. Стало очевидно, что внезапный гость - это не Том Реддл, ведь тому уже лет сорок. А этот юноша выглядел куда моложе и, очевидно, был волшебником, а не поганым маглом. — Я ищу Марволо, — повторил Том. — Ах, Марволо! — вскликнул мужчина, подходя ближе. — К сожалению, Марволо покинул этот мир... Коренастая фигура была слишком близко, от чего неприятный запах бил прямо в нос. Рвотный рефлекс подступил к горлу, но Том лишь закрыл глаза и нехотя сделал глубокий вдох ртом. — Кто ты? — задал он вопрос и направился внутрь небольшой гостиной к заветному креслу, чтобы сесть и больше не чувствовать запах пота, грязи и гнилых зубов. — Я - Морфин Гонт! Сын Марволо, — он хвастливо произнёс своё имя, словно это королевский титул. — Ты же знаешь, кто мы такие? — Не дождавшись ответа, Морфин тут же воскликнул по-фанфаронски: — Потомки самого Салазара Слизерина! Словно пробуя на вкус это громкое заявление, превозносившее самого себя, Гонт улыбнулся. В тёмных, маленьких глазках мелькнул огонек самолюбования, надменности и гордыни. — Кто остался, кроме тебя? — голос Тома звучал успокаивающе, когда он говорил на парселтанге. Легкий взмах ладонью — крошки слетели с большого, когда-то темно-бордового кресла на пол. Только после этого, изящно расстегнув пуговицу черного пиджака, Том сел. — У меня была сестра... — начал было отвечать Морфин, как взор бесноватых глаз метнулся куда-то за кресло. — Вот ты где! — злобно завопил он и ринулся вперёд. Том тут же проследил за движениями дяди и увидел, что по полу ползла темно-коричневая змея небольших размеров. Морфин схватил её и начал трясти изо всех сил, сдавливая чешуйчатое тельце за пастью. — Глупая, глупая змея! Я найду себе новую! Было очевидно, что такие понятия как «доброта» и «дружба» не были привиты Морфину не то, что бы к маглам или другим волшебникам, а даже к змеям. Отвращение и раздражение всё сильнее овладевали юным Томом. Даже он никогда не позволял себе относиться так к пресмыкающимся! Глухой удар о пол уже мёртвой змеи. Морфин вальяжно прошёл к креслу напротив и сел, продолжив свою речь: — Мой отец был прекрасным человеком! Он, как никто, понимал важность чистоты крови! Хорошо, что у меня осталось его кольцо... — Морфин поник, его глаза наполнились печалью, но уже в следующее мгновение он злобно зашипел: — Но эта мерзкая девчонка! Моя сестра Меропа... Связалась с этим поганым маглом! А я всегда ей говорил, что нет ничего хуже, чем, — нервный смешок дядюшки отозвался эхом где-то в груди Тома, — связать свою жизнь с маглом! Однажды я наслал на него заклятие, изуродовав его милую мордашку! — комнату заполонил безумный, неприятный смех. Стало очевидно, что дядя Морфин не совсем в своём уме. Он даже не задал ни одного вопроса незваному гостю и не уточнил, кто это; а ведь перед ним сидел его племянник. — Так ему и надо! Ещё прикарманила семейную реликвию... Медальон Салазара Слизерина... Потаскуха! Она обесчестила меня! Марволо! Весь род Гонт! — А где живут Реддлы? — задал Том один-единственный вопрос, который мучил последние несколько лет, и ощутил волнение от предвкушения желанного ответа. — Их дом на втором холме, его не спутать ни с одним другим, там... — Остолбеней! — хладнокровно и совсем неожиданно выпалил Реддл. Морфин Гонт замер в кресле. Он смотрел в одну точку, ведь даже маленькие, похожие на поросячьи глазки не двигались. Том встал и поправил пиджак, сбросив бытовым заклинанием пыль и грязь, что могли ненароком прилипнуть к ткани. Затем он подошел к дяде и брезгливо откинул полу его больше похожего на лохмотья пиджака. Достав из внутреннего кармана тёмную палочку, он направился к выходу. — Мы с тобой ещё не закончили, дядюшка Морфин, — тихо прошипел он на парселтанге. Звук его голоса заполнил пространство комнаты, и на мгновение могло показаться, что по полу шелестели змеи. Остановившись у самого выхода, он уверенно произнес заклинание: — Акцио кольцо! Полка старого комода резко выскочила вперёд. Маленький предмет вылетел пулей, устремившись в ладонь Тома.☾
Июль был в разгаре, и, как и положено самой природой, стемнело поздно. Над богатым особняком повис красивый месяц. Прохлада ночи была спасительно приятной, остужая пыл не на шутку разыгравшегося солнечного дня. Запах скошенной травы витал в воздухе. Свет в окнах дома давно погас, а садовник по имени Фрэнк крепко спал в своем домике на заднем дворе, ведь весь день он приводил газон, раскинувшийся по периметру сада, в порядок. Правда, жажда заставила его пробудиться. Жадно глотая холодную воду, он непроизвольно взглянул в окно и заприметил молодого хозяина поместья. Странно, что он делал так поздно на улице? Но Фрэнка хозяйские дела, конечно же, не касались, поэтому он завалился обратно в уютную кровать и тут же уснул. Тем временем мужчина, которого заприметил Фрэнк, приближался к воротам. Его движения были плавными, бесшумными. Можно было подумать, что он парил над самой землей. Оказавшись у калитки, он замер, и в его руке что-то блеснуло. — Алохомора! Ворота послушно открылись, и Том Реддл продолжил уверенно двигаться по вымощенной булыжником дороге к главному входу. Сверчки монотонно стрекотали, а где-то в лесу, что раскинулся за домом, беспрерывно пела птица, одиночно, но красиво. — Алохомора! — повторил Том, и его мрачный силуэт поглотила темнота спящего дома. Том осмотрелся. Гостиная была огромной. Прямо располагалась лестница, которая вела на верхние этажи. В доме была идеальная чистота, а по холлу разносился терпкий аромат черных роз и жасмина, который всколыхнул смутное воспоминание непонятных чувств из детства. Том тряхнул головой, словно отогнав назойливую муху, а затем направился к лестнице. Он тихо шагал по ступеням, ладонь скользила по перилам. На втором этаже он уверенно повернул налево. Всё его естество напряглось в мучительном ожидании: сейчас, через несколько мгновений, свершится то, чего он так долго желал; то, о чём он думал изо дня в день, измучив своё сознание трепетным предвкушением. Том уверенно толкнул большую дубовую дверь. Спальная комната была довольно просторной. Лунный свет падал на стеллаж, уставленный бесчисленным количеством книг. Посреди комнаты стояла кровать, на которой спали мужчина и женщина лет шестидесяти. Том уверенно прошёл внутрь и сел на кресло, которое стояло у окна, напротив кровати. Они спали в идеальных условиях, в комфорте и достатке. В то время как он, когда-то совсем маленький Том, каждый день жил в надежде, что на пороге сиротского приюта Вула появится отец и заберёт его. Дядя Морфин скатился ниже некуда. Мать бросила, выбрав жалкую смерть, а не борьбу за жизнь. Дедушки больше нет. Великие наследники Салазара бездарно растратили своё величие, сохранив древние магические дары в своей крови, но на этом всё. Перед глазами Тома вновь возникло бедное, неряшливое убранство гостиной в доме Гонтов. Скулы напряглись, выдавая горечь разочарования, но превыше этого отвратительного послевкусия встречи с дядей - магловская семья Реддлов. Смешанные чувства поглотили сознание: у них было всё, чтобы подарить детство без нужды, но они всего лишь жалкие маглы. На чаше весов столкнулись великая кровь, скатившаяся до жалкого существования, и идеальные условия, но с безымянностью магловской семьи в магическом мире. Том всегда знал, что он особенный, и доказательство тому теперь есть — оно неоспоримо. Аккуратно погладив черный простой камень на золотом кольце, идеально севшем на палец левой руки, Том скривился в отвращении от мысли: но носить имя папаши-магла?! Пальцы дрогнули, с силой вцепившись в ручку кресла. Желание схватить мраморную статуэтку с полки и просто размозжить головы этим лицемерным тварям, сладко спящим в своей кровати, мелькнуло точно яркой вспышкой перед глазами. Всё давно решено. Уничтожить, вырезать всё, что связывает хоть на йоту с магловской семьей. Салазар Слизерин - самый великий и достойный маг всех времён, и он как никто другой знал, что лучше для рода волшебника. И Том будет следовать этим идеалам. Глубоко вдохнув, Мэри перевернулась на бок к окну. Она открыла глаза, очнувшись от глубокого, спокойного сна. — Том? — удивлённо обратилась она и прищурилась, вглядываясь в силуэт, сидящий в кресле. — Сынок, что случилось? Не получив ответа, она закопошилась, откинула одеяло, а затем встала с кровати. Она направилась к креслу, которое заливал лунный свет, из-за чего лицо её сына было сокрыто тенью. Белое ночное платье развевалось от её лёгких движений. — Сынок, тебе плохо? Что же ты молчишь? — забеспокоилась Мэри и подошла ещё ближе. Она вдруг замерла в ужасе и едва слышно прошептала: — Кто ты? — Здравствуй, бабушка, — заговорил Том и медленно встал из кресла. Его мрачная фигура становилась всё выше и выше из-за чего появлялось чувство угрозы и беспомощности. — Н-не может быть!.. — едва вымолвила Мэри и испуганно попятилась назад. — Что? Твой любимый сынок не сказал тебе, что у него тоже есть сын? Том надвигался чёрной субстанцией. Он был всего лишь человеком, но казалось, что это нечто было готово в любое мгновение поглотить с головой бедную пожилую женщину. — Томас! — закричала Мэри в ужасе. Её супруг, который всё это время крепко спал, зашевелился в кровати и уже в следующее мгновение привстал. — Что происходит? Том, что случилось? — Голос Томаса звучал бодро, несмотря на то, что он только что проснулся. — Это не Том! — выкрикнула Мэри. Томас ринувшись на незваного гостя. — Может быть сначала поприветствуешь меня, а? Дедушка? — прошипел Том, ловко отпрянув в сторону. Томас замер, с ужасом всматриваясь в лицо молодого человека. — Эта мерзкая нищенка, — злостно забормотал Томас Реддл, осознавая, что юноша напротив безумно похож на его собственного сына. Это значило только одно: он не самозванец, а действительно внук. Шум поднимать нельзя, иначе вся семья окажется в невыгодном для неё положении из-за новоиспеченного отпрыска. — Петрификус Тоталус! Взмах темной палочкой, которую Том незаметно достал из внутреннего кармана пиджака. Мэри и Томас Реддл замерли, словно каменные изваяния и тут же рухнули на пол. В коридоре раздался топот торопливых, приближающихся шагов. — Матушка, отец? Что происходит? — послышался звонкий голос, который эхом отозвался внутри Тома. В дверях показался тот, кого он жаждал увидеть столько лет. Заметив своих родителей недвижимыми на полу, Том Реддл-старший кинулся со всех ног на незваного гостя. — Что ты сделал? Кто ты такой? — С ними всё в порядке. Пока, — холодно ответил Том. — Инкарцеро! Том Реддл-старший рухнул на пол, окутанный невидимыми веревками, которые сдавили ноги и руки. — Что ты сделал с моими родителями, ублюдок! — Ах, какой... Моветон! — театрально выразительно произнёс Том. — Мне показалось, что тебе привили хорошие манеры... Отец. Холодный, отталкивающий смех залил комнату. Этим смехом Реддл-старший словно харкнул в лицо Тому. — Ах, вот оно что... Сын нищенки пришёл в мой дом! — Реддл-старший, лежа на полу, не в состоянии пошевелиться, надменно рассматривал возвышающегося над ним сына. — Чего ты хочешь добиться этим, забравшись посреди ночи в мой дом? Вытянуть из меня деньги, как и когда-то твоя оборванка-мать? Я открою тебе тайну : я никогда не любил эту дурнушку! Она обманула меня. Это не было моим решением. Ты — не моё решение. Ты — ошибка. Поэтому мне всегда было плевать на тебя, понимаешь? Юный Том сильнее сжал палочку в длинных белых пальцах — это было единственным, что показывало его внутреннее напряжение. Внешне же он оставался непоколебим. Но внутри... Внутри забушевали такие ненависть и злоба! И самое ужасное, самое душераздирающее в этом всём — это беспомощность и обида. — Ты бросил Меропу, когда она была беременна мной. Ты не дал ей ничего. Ты просто сбежал к своим родителям-маглам, — зашипел Том. — Как какой-то жалкий трус. — Да мне плевать. Называй меня как хочешь! Я никогда, слышишь? Никогда не любил твою мать. Эта дурнушка обманула меня, эта нищая оборванка... Была ведьмой. Том больше не мог слушать оскорбления из уст заносчивого магла в адрес матери, которая была наследницей Салазара. Он медленно направил палочку вперёд. Да, именно так он и сделает: как волшебник, не как магл. Так он докажет своё превосходство, показав, где чьё место. — Круцио, — злобно выплюнул он. Реддл-старший забился в конвульсиях. Боль. Адская боль была настолько ужасной, что казалось, кто-то изнутри ломал его кости. Жуткий крик заполнил комнату. Но эти звуки были сладкой музыкой для Тома. Он лишь еле заметно ухмыльнулся и взмахнул ладонью — под потолком завис огненный шар. В глазах Томаса Реддла застыл ужас, но он, как и его жена Мэри, лежал абсолютно недвижим на полу и просто смотрел. Если бы он только мог... Если бы только нашёл в себе силы, он сейчас же бы вскочил на ноги и собственными руками придушил этого выродка, который не достоин носить статус внука. По щеке Мэри стекали слезы. — Что, Мэри? Ты так сильно любишь своего сына, что рыдаешь при виде его мук? — усмехнулся Том. — Жаль, он этим качеством не обладает. Как мы только что узнали, ему плевать на собственного сына. И так было всегда. Я ни за что не поверю, что ты не знала обо мне... Так насколько твоё чувство любви истинно? Том склонился над двумя телами. — Фините инкантатем. Спокойствие в его голосе казалось чем-то диким, противоречащим всему человеческому. С каким хладнокровием он размахивал палочкой, говорил и мучил... Могло даже показаться, что он испытывал удовольствие! Но вся ирония в том, что совсем не казалось. Он действительно наслаждался всем происходящим. К удивлению, после заклинания Мэри и Томас почувствовали облегчение, хотя мысленно приготовились к чему-то ужасному. Встать так быстро, как хотелось, не получилось, так как конечности онемели. — Умоляю... — прошептала Мэри, подползая на коленях к внуку. Она вцепилась в его брюки и продолжила молить: — Оставь моего сына. — Как скажешь! — Том бодро пожал плечами. Реддл-старший прекратил корчиться от боли. Он обессиленно перевернулся на бок и тихо простонал: — Не трогай моих родителей. Просто убирайся отсюда. Ты такой же, как она, мерзкий выродок... Абсолютная тишина. Том молчал, а ненависть, накопленная за все эти годы, разрывала цепкими когтями грудную клетку, желая вырваться, наконец-то, наружу. — Как же сильно ты любишь своих родителей, — сказал Том. На бледном лице промелькнула нездоровая улыбка. — Одна проблема... Отец. Я не знаю, что это такое, ведь некому было меня научить. Поэтому... Мне плевать. — Ты мстишь за то, что твоя дурная мать, ведьма, обманом женила меня на себе?.. Но я прозрел... Я понял, что она ненормальная… И ты такой же! — О, да. Я такой же... Я — великий, — прошептал Том, а затем склонился над телом отца. — И ты, поганый магл, никогда не был достоин её, понимаешь? Ты — грязь и смрад, который запятнал мою кровь. Том резко отвернулся к Мэри и Томасу. Момент величия, власти и превосходства над тем, кто унизил ещё до рождения. Этот сладкий момент справедливости. — Авада Кедавра! Зеленая вспышка озарила комнату. — Авада Кедавра! Молния изумрудного цвета вырвалась во второй раз из тёмной волшебной палочки. Истошный крик. Том Реддл, смакуя момент, повернулся к отцу, лицо которого застыло в ужасе. Через мгновение их глаза встретились, и Том ощерился. — До никогда, отец. В левом окне второго этажа ярко мелькнула зелёная вспышка. Через некоторое время парадная дверь распахнулась, на её порог вышел шестнадцатилетний Том Реддл. Он не спешил. Вдохнув полной грудью, он задержал дыхание, а затем медленно выдохнул. В отблесках лунной ночи, всего лишь на мгновение, его глаза полыхнули багрецом. Кто знает, может быть, это была всего лишь игра света. Громкий хлопок, и на том месте, где только что стоял Том Реддл, никого не было.☾
Обветшалый дом семьи Гонт выглядел ещё более мрачно в ночи. Том Реддл торопливо поднялся по ступеням, уверенно распахнул дверь и скрылся в глубине особняка. Дядя Морфин всё так же недвижимо сидел в кресле в маленькой, грязной гостиной. — Легилименс! — выкрикнул Том на ходу, влезая в голову дяди. Искушение слишком сильно. Назад в прошлое по тропе воспоминаний. Перед Томом возникли образы зашуганной темноволосой девушки самой неприметной внешности. Это была Меропа. Морфин издевался над ней, язвительно высмеивая её чувства. Заметив, как она засматривалась на проезжающего мимо Тома Реддла, он наслал на того проклятие. В следующее мгновение картина сменилась: мужчина, по всей видимости, Марволо, шпынял её и насмехался над тем, как она неуверенно держала черпак над котелком, в котором бурлило тёмное варево. Меропа, вздрогнув, опрокинула зелье и получила затрещину от отца. Вот Морфин получил сову из Министерства Магии за использование заклятия против магла. Высокомерно прошествовав до старого камина, он демонстративно сжёг письмо. Затем на пороге хибары появился представитель волшебной организации, Боб Огден. Марволо и Морфин, прекрасно владея магией, устроили ему гнусный "приём", не желая сдаваться просто так. В дело были вынуждены вмешаться мракоборцы. Оба Гонта, и отец и сын, получили различные сроки заключения в Азкабане. Вывернув всё наизнанку, Том на мгновение замер. Какой позор! В Меропе не было ничего такого, кроме фамилии... И если с тем, что она оказалась неумехой в магии, он как-то бы смог смириться, то факт того, что она оказалась позорно слабой и фактически бросила его, злил. Том тяжело вздохнул, а затем принялся стирать себя из памяти дяди. После он создал ложное об убийстве семьи Реддл, чтобы отвести подозрения от себя, и вернул палочку во внутренний карман пиджака Морфина. — Усни! Парализующие чары тут же отступили, и Морфин погрузился в глубокий сон. — Это милосердие, — тихо прошептал Том, покидая дом, кинув последний взгляд на единственного кровного родственника.☾
На следующий день, летом 1943 года, на пороге дома Гонт, появились представители правопорядка магического мира. Палочка Морфина была прямым доказательством использования непростительных по отношению к маглу, за нападение на которого тот уже был однажды осуждён. Морфин Гонт был приговорён к пожизненному заключению в Азкабане за убийство Тома Реддла и его родителей. До конца своих дней он был твёрдо уверен в собственной вине.