Иллюзии привлекают нас тем, что избавляют от боли, а в качестве замены приносят удовольствие. За это мы должны без сетований принимать, когда, вступая в противоречие с частью реальности, иллюзии разбиваются вдребезги. Зигмунд Фрейд
Апрель был тёплым и солнечным. Жизнь шла своим чередом. Малфой и Грейс все чаще обсуждали свадьбу и даже умудрились поругаться целых два раза, что было чем-то из ряда вон выходящим. Том и Айрин почти не конфликтовали. Последняя была всё так же то молчалива, и можно было убедиться в наличии низкого эмоционального интеллекта, но порой наступали приливы активности, и она становилась драматична и театральна, несколько чрезмерно. Реддла, в первую очередь к его личному удивлению, это не раздражало, а наоборот умиляло. На его строгом лице в такие моменты проступала еле заметная улыбка от сказок Айрин. Всё-таки она была хороша в сочинительстве. О том же, что произошло в поместье Дюстер, они, конечно, решили никому никогда не рассказывать, и даже сумели нивелировать эту тему в своих личных разговорах. Очередным вечером они мирно сидели у окна в библиотеке и готовили общий доклад по Зельеварению. Проходящий мимо Прингл недовольно ворчал, разгоняя засидевшихся студентов. Том вежливо извинился, а затем без слов, одним лишь жестом пригласил Айрин покинуть библиотеку. Она радостно согласилась. Вообще, она была чрезмерно весёлой с момента возвращения из дома родителей. Том не стал углубляться в причинность сего настроения, отмахнувшись и решив, что, вероятно, она окончательно в него влюбилась. Он, в конце-то концов, ведь и правда пришёл за ней и спас от верной гибели. А её слова о том, что все было под контролем, были несомненно фальшивы. Сейчас Том намеревался проводить её до подземелья и отправится на ночное патрулирование. Однако у Айрин, судя по тому, как резво она повернула на второй этаж, были совсем иные планы. — Айрин, с минуты на минуту отбой, — спокойно уведомил Том, следуя по пятам. — Да брось! — отмахнулась она и продолжила торопливо шагать по коридору. — Ты куда? — бросил он в спину, уже не надеясь получить ответа. И Айрин действительно ничего не ответила. Он едва успевал за её легкой поступью, и даже несколько удивился, как она с ногами чуть ли не в два раза короче его, сподобилась так шустро преодолеть такое расстояние. Айрин уже открывала дверь в заброшенный туалет, где в ночь перед сочельником вывела огневицу в самой дальней кабинке. — Хочешь опять тут всё разнести? — непроизвольно улыбнулся Том от воспоминаний того самого вечера. Тот самый вечер, на самом деле, сложно было назвать поистине приятным, ведь Том тогда испытал самые полярные чувства в столь короткий промежуток времени: от дикой радости и трепетного возбуждения до зверского желания убить. Но, как ни крути, он стал мужчиной, вкусил похоть и пресытился прелюбодеянием до самой глубины и так испачканной души — и от этого чертовски хорошо. Плевать глубоко, что там правильно, а что нет. Зачем бежать под венец и следовать глупым, кем-то придуманным рамкам? Он сам в праве решать, как себя вести. Ни он, ни Айрин никому ничего не должны, и, Мерлин, он искренне рад, что это было и есть с ней. Страшно и невозможно представить, как бы всё сложилось с любой другой. В голову почему-то пришла Мия Харрисон, и Том поморщился. Использовал бы бедную девицу, ведь удовлетворить желание он бы так или иначе себе позволил. И что потом? Мерлин упаси, какой-нибудь скандал, что он посмел опорочить чистую невинную дамочку. Это точно не для него. Уж слишком важно собственное имя и образ, который он так старательно выстраивал все эти годы нахождения в Хогвартсе. Грязно, вседозволенно, исследуя самые потаённые уголки своих развратных мыслей — это о нём и для него. Айрин остановилась у раковин и забормотала, привлекая внимание Тома: — Я недавно заметила вот на этом кране змею. Как ты уже знаешь, мама учила меня парселтангу. Я долго думала и пришла к умозаключению, что если я что-то скажу, то, возможно, где-то есть потайная дверь. К тому же, я нашла в библиотеке записи о перестройке канализации... А кто-то рассказывал про тайную комнату. Том, до этого витающий в своих мыслях, вдруг стремительно быстро сократил расстояние между ними. Его лицо, казалось, застыло в свойственном ему равнодушии, но на самом деле скулы заходили так, что, не будь Айрин так увлечена этой будоражащей сознание загадкой, то вполне могла бы услышать скрежет зубов. Она, позабыв обо всем вокруг, ведомая лишь интересом, зашипела, точно змея — огромный железный механизм пришёл в движение, открывая люк, ведущий под землю. Айрин победно хлопнула в ладони и звонко хохотнула, сделав шаг вперёд. Сильная мужская рука схватила её за запястье. — Мерлин! Тебе мозги отшибло? А если это опасно? Айрин, глядя в глаза Тома, лишь вздёрнула брови в каком-то издевательском то ли "я сожалею", то ли "ну, бывает", и резко подалась вперёд. Она без страха, но с предвкушением рухнула в манящую тьму. Том, крепко державший её за запястье, упал следом. Она громко визжала, и эхо её голоса неслось наперегонки по бесконечно-длинному люку. В какой-то момент визг превратился в задорный хохот. Айрин ударилась о твёрдую поверхность и тут же попыталась подняться на ноги. Она глубоко дышала, успокаивая разогнавшееся сердце, барахтаясь на полу, привыкая к запаху сырости и, кажется, плесени. В ушах стоял звон и знакомый шёпот, который словно доносился и вне. Она слышала его слишком часто в последнее время и списывала на последствия от пережитого стресса. Удар был слишком сильным, чтобы так резво оказаться на своих двоих, и Айрин лишь перкатилась на спину, ожидая Тома. Он появился буквально в следущий момент, и, могло показаться, знал, где применить магию, чтобы смягчить падение. Так что, в отличие от Айрин, он стоял цел и невредим и стряхивал невидимые пылинки со своей мантии. Лишь после этого он молчаливо протянул свою руку, чтобы помочь встать. — Это же... Тайная Комната, — ахнула Айрин, осматриваясь. По коже прошли мурашки. Том был молчалив и угрюм и, кажется, совсем не разделял ее радости. — Значит... Чисто гипотетически... здесь есть ещё кое-кто! — В зелёных глаза заплясали нездоровые бесовские искорки. А вот глаза Реддла сверкнули багрецом. Он поджал губы и совсем не излучал хоть толику воодушевления от услышанного. Однако он сдерживал истинные эмоции, что выдавали его напряженные скулы и ходящие желваки. Айрин восхищённо ахала, рассматривая помещение, а затем принялась читать Тому лекцию, намереваясь просветить его темную голову: — Эту комнату спрятали. Я читала, что примерно в 1700-х годах поступило предложение об установке сложной системы сантехники здесь, в Хогвартсе. Этот проект угрожал секретности входа в Тайную комнату, которая на то время еще была в своем первоначальном виде... Она представляла собой ряд магических туннелей, скрытых люком, и расположена на месте, где сейчас находится заброшенный женский туалет второго этажа. Корвин Гонт был в то время студентом в Хогвартсе и, как потомок Салазара Слизерина, знал, где находится вход и как открыть его. А потом он вызвался стать ответственным за установку системы сантехники. Именно Корвин скрыл вход с помощью раковин, благодаря чему вход в Тайную комнату окончательно потерялся. С тех пор волшебники уверились, что Комната была чистой выдумкой, — с огромным удовольствием и широкой улыбкой на лице закончила вещать Айрин. — Если это так, тебе не кажется, что нам лучше уйти? Ходили слухи, что плакса-Миртл погибла из-за взгляда Василиска. Я не думаю, что кто-то из нас желает пасть его жертвой, если он правда есть... — Но ведь наследник Салазара Слизерина может управлять королём змей, — восторженно выдохнула Айрин, окинув помещение хищным взглядом. Она быстро направилась по змеиной аллее к стене, где была огромная каменная скульптура, выбитая прямо в стене, на ходу бормоча: — Если Миртл померла не от паука Хагрида, а от Василиска... Вдруг механизм, спрятанный в каменном изваянии, пришёл в действие. Айрин замерла, не понимая своих собственных эмоций. Но можно было точно сказать следующее: она не испытывала страха. Знакомый голос зазвучал слишком громко, слишком близко. Из каменного рта медленно выползал огромный чешуйчатый змей, от вида которого в венах стыла кровь. — Том, не смотри! — закричала Айрин. — Его взгляд смертелен! Том ничего не ответил. Возможно, он уже превратился в статую, но ведь в таком случае, она всё равно ничего не сможет сделать, ведь так? Поэтому без зазрения совести, она стояла посреди Тайной комнаты и, как заворожённая, глядела в жёлтые глаза монстра, покорно склонившего перед ней уродливую звериную пасть. — Разве ты позвала его? — раздался леденящий голос за спиной. Айрин резко обернулась. Не последовав её предостережению, Том стоял позади, целый и невредимый. Его глаза полыхали багрецом, а воздух вокруг словно сжался до маленькой точки и был готов вот-вот взорваться, уничтожая абсолютно всё на своём пути. — Нет, — растерянно ухмыльнулась Айрин, а её глаза были неестественно широко распахнуты. Её мысли, как и она сама, застыли от вымораживающего до мозга костей удивления. Соображение о том, что Том настолько сильный волшебник, что способен выдержать взгляд Василиска, стало таять на глазах, а удивление сменятся всепожирающим страхом. — Нет, нет, нет... — Да, мисс Гонт. В голове помутилось. Пока Айрин пыталась сделать такой желанный вдох, Том хладнокровно приказал Василиску уйти прочь. После его тяжелый взгляд лёг на Айрин, и её обдало холодом. Она медленно попятилась назад, отрицательно замотала головой, отказываясь принимать происходящее. — Смотри, — прошипел Том на парселтанге. Он показал три обрывка воспоминаний: в приюте Аула они говорят со змеями — оба; Том поджигает их пристанище адским пламенем; а в следующем эпизоде он парит вместе с ней над мостом Миллениум. Все эти правдивые видения, к ужасу Айрин, подтвердили мысль, которую она когда-то так легко отмела, утратив бдительность: придя в себя в конце декабря в приютской комнате Тома, она едва справилась с разрывающей на части головной болью. Он всё же влез в её воспоминания и с хирургической точностью вырезал любой намёк на его принадлежность к роду Гонт. — Ублюдок, — оскалилась Айрин. — Всё ведь было очевидно, — усмехнулся Том. — Но я сколько-то сомневался... Твоя фамилия, Айрин Дюстер. — Словарь... — прохрипела она, ведь в горле пересохло от абсурда. — Абсолютный синоним! Дюстер и Гонт. Я не знал немецкий, но ты, — смех Тома был каким-то издевательским. — Тебе ведь всё было дано изначально. Нужно было просто сложить все факты воедино. Легилименция, парселтанг, умение летать... По отдельности эти дары встречаются, но ведь у тебя полный набор, как и у меня. — Я... Я не умею летать, — растерянно прошептала Айрин, почему-то на парселтанге, всё так же отрицая каждое мгновение здесь и сейчас. Том вновь рассмеялся. — Так как ты узнала? Я предполагал, что ты догадаешься рано или поздно... — Мой отец написал письмо... — Айрин уставилась на грязный бетонный пол. — ...О том, что род Гонт начал терять свой рассудок из-за постоянного кровосмешения. — Она нервно расхохоталась, бросив взгляд на Тома. — Поэтому сын, что родился в тайне у Корвина жил с матерью в Германии... А фамилия была изменена на Дюстер. Тайна, что передавалась из поколения в поколение... — Пока твоя мать... — Том плавно взмахнул ладонью, приглашая Айрин в новое воспоминание. — ...Не сделала это. Перед глазами возникла картина, где Белинда прятала маленький бутылёк с воспоминанием под пол. — Ты был там! — воскликнула Айрин. — Ты забрал его! Ну, конечно! И как до меня сразу не дошло? Ты так легко нашёл меня, выцепив из когтистых лап Розье!.. Ты знал, где искать! Потому что ты уже был там... Вот куда ты пропадал... Айрин разразилась каким-то нездоровым смехом. Том же всё так и стоял на одном месте и не сводил взгляда с неё, бьющейся в истерике. — Что в воспоминании матери? — потребовала Айрин. Том улыбнулся, отталкивающе, неприятно, невыносимо мерзко. Белинда нашла Меропу. Девушки общались тайно в период, пока последняя была с маглом по фамилии Реддл. Всё было с строжайшем секрете ведь ни Морфин, ни Марволо не должны были знать о второй линии своего семейного древа. Чистота крови — приоритет для всех них. Но линия Тома была давно нездоровая из-за постоянного инбридинга. И кто знает, как их больной ум мог отреагировать на это. Обе были беременны с разницей лишь в два месяца. Они понимали друг друга слишком хорошо. Белинда не осуждала Меропу за связь с маглом, понимая, что иначе бы её пустили, как расходный материал, для Морфина... Но в какой-то момент Реддл отказался от Меропы и от их ещё не родившегося сына, узнав, что она ведьма. Он оборвал все связи. Возвращаться назад к отцу Марволо было нельзя. Белинда настолько прониклась состраданием к бедной волшебнице, что они заключили непреложный обет: если с Меропой что-то случится, Белинда найдёт мальчика пока тому не исполнится двенадцать и заберёт к себе, чтобы воспитывать в семье Гонт. Случилось самое ужасное. Письма от Меропы перестали приходить. Белинда не могла заняться поисками мальчика сразу, так как Айрин должна была вот-вот родиться. После родов она была совсем крохой и требовала постоянного внимания. Заявить всем, что Белинда ищет ребенка, отец которого магл, было явным самоубийством в чистокровном обществе. Она даже не сказала это своему мужу, Вальдемару Гонту, наследнику Слизерина, который во имя чистоты крови смиренно учился в Дурмстранге, жил в Германии и носил фамилию Дюстер. А потом переворот, который устроил Гриндевальд, и их семья примкнула к движению, которое поддерживало чистоту крови и превосходство волшебников над маглами. Поиски усложнились ещё сильнее из-за общественного положения. С горем пополам, скрывая все от всех, Белинда нашла маленького Тома, и только после этого решилась на разговор с мужем. Мистер Гонт был шокирован и крайне недоволен таким безрассудным поведением жены. Он укорил ее в том, что из-за её глупости и мягкосердечности, вся эта история с фамилией Дюстер становится шаткой, ставя их под угрозу. И пусть маленькая Айрин долго просила брата, и этот мальчишка идеально бы вписался в их семью, ведь, в конце концов, в их венах течет одна кровь, все это всё-таки казалось большой сомнительной авантюрой. Взгляд Айрин был пустым. Она смотрела в одну точку, словно сквозь Тома, не двигалась и просто молчала. — Это судьба, Айрин, — парселтанг, слетевший с уст Тома, был тихим, обволакивающим. Она едва нашла в себе силы и медленно подняла тяжёлую голову, а затем сделала шаг навстречу к Тому. Он склонился вниз. Его глаза были хищными, в них мерцал алый проблеск, как и тогда в библиотеке. Только в этот раз Айрин было совершено всё равно, она не испытала запредельного страха. Разум застывал, превращаясь в бесконечную ледяную пустыню, похожую на заснеженный Хельхейм. — Это судьба, — прошипела она в ответ на парселтанге, вставая на цыпочки, вытягивая шею вверх. Она тянулась к его губам, обычно теплым и родным, но сейчас они были бледными, пересохшими. Она едва коснулась их, как Том рвано выдохнул. Она принимает его. Её род принимает его. Её кровь принимает его. Едва он успел осознать это, как щёку больно обожгло. Том дрогнул, подавляя агрессию, которая сиюминутно вспыхнула адским пламенем из-за её пощёчины. — Ты больной ублюдок. Твоей матери стоило родить двойняшек, чтобы ты трахал свою родную сестру, а не меня. — Мисс Гонт, — зловещий оскал, разъедающий красивое лицо Реддла и нутро Дюстер, — ты же так сильно просила братика — так получай. Тебе никуда не деться от этого... Если бы твои родители тогда забрали меня, мы бы всё равно были вместе, и ты была бы моей, просто ещё раньше. Нечто привело тебя в приют... Ко мне, малышка Гонт. И сейчас... — Том шептал на парселтанге, — ты принадлежишь мне. Ты моя по праву. Айрин истерично рассмеялась, вспомнив, как в церкви он сказал, что его мать всего лишь простая волшебница. Она смеялась от ужаса и сожаления, что дала клятву на крови. Он сделал это специально: заставил поверить в глубину возможных чувств и таких особенных взаимоотношений. Он знал, что они одной крови, и так умело расставил свои сети, в которых она запуталась, упуская всё, что было на поверхности. Она была так занята тем, что бежала прочь от зверя, готового утопить мир маглов в крови, что не заметила, как сама же кинулась в объятия другого кровожадного монстра, готового истерзать и сломать её, как забавную тряпичную игрушку. Айрин смотрела на Тома, и к горлу подступила тошнота. Их взгляд так похож: бесчувственный и хищный, порой наполненный жаждой удовлетворения импульсов, с одной лишь разницей — его глаза чернее ночи, и в этой тьме словно бы терялось все человеческое. Его волосы точно такие же как её: кудрявая смольная копна, и один Мерлин знает, как порой хочется запустить в них свои руки. Фарфоровая кожа, украшенная реками синие-зелёных вен, и пальцы сами отправлялись изучать их на карте обнажённого тела. — Ты чудовище, — прошептала Айрин. — А кто ты, малышка Гонт? — улыбка Тома была сродни ножу, приставленному к глотке. — Несколько минут назад ты лгала мне, что парселтангу тебя учила мать, хотя это дар от отца. Ты лжива насквозь. Ты чёрный эмпат. Давно хотел сказать, что порой ты сильно переигрываешь. Айрин бежала прочь по ночным коридорам Хогвартса, который всегда казался таким родным, а теперь было понятно почему. Было плевать, увидит ли её кто, накажет ли её мистер Прингл. Она без памяти бежала на Астрономическую башню. Холодный воздух весенней ночи ударил в лицо. Она замерла у высоких перил и с вызовом посмотрела вперёд. Было едва что-либо различимо. Она уверенно поставила ногу на перила. Затем вторую. — Смерти нет. Шаг вперёд. Холодный ветер растрепал волосы и пробирал тело до костей. Айрин падала камнем вниз. Сердцебиение замедлилось. Она раскинула руки в стороны, желая лишь одного: пусть всё это окажется сном, пусть всё закончится здесь и сейчас. Открыв глаза, она поняла, что парит над Чёрным Озером, в воды которого была готова рухнуть, чтобы протрезветь, чтобы вернуть рассудок. Слёзы, что она сдерживала, покатились по щекам. Том прав. Она умеет летать. Ненависть и разочарование. Она взмыла вверх, чтобы вернуться к Астрономической башне. Там рухнув на пол, ободрав колени от удара, Айрин взвыла, как раненый зверь от ужаса происходящего. Её семья бежала прочь от кровосмешения, жертвуя фамилией, а она сама отдала себя в руки того, чей род занимался этим на протяжении веков. В башню влетела огромная тёмно-коричневая сова. В её клюве виднелся свёрток. Взмахнув большими крыльями, она уселась рядом с Айрин, которая рвано выдохнула, попыталась взять себя в руки. — Люмос! — из конца палочки вырвался свет. Осторожно взяв пергамент, Айрин увидела печать дома Блэк. Это ответ Дафны. Она торопливо развернула бумагу и принялась читать. Дорогая Айрин,признаюсь, это было слишком сложно... Поэтому разбор состава занял так много времени. Как только у меня появился ответ, я без промедлений принялась писать тебе...
Айрин! Я не знаю, что это за молодой мужчина рядом с тобой, но я прошу тебя... Мерлин! Не имей с ним никаких дел! И ни в коем случае не пей это зелье третий раз, иначе процесс уже будет необратим!
Состав изменён очень искусно. На один из ингредиентов было наложено Темное Проклятие, которое сделает тебя бесплодной. Нужно три приёма. Всё проходит незаметно, разве что изредка будет болеть живот, что очевидно не вызовет никаких подозрений.
Я очень за тебя переживаю...
Береги себя.
Дафна Б.
Лист бумаги упал на пол. Айрин уставилась в одну мерцающую точку на тёмном бесконечном небе, где кто-то разлил млечным путём россыпь звёзд, что она так любила, абсолютно пустым взглядом. Через некоторое время она медленно легла на пол и обняла колени. Обессиленный взмах ладонью — заглушающие чары. Истошный крик. — Мама, забери меня, — прошептала Айрин, а по щекам медленно потекли горькие слёзы.☾
— Айрин, что-то случилось? — Кэтрин встревоженно посмотрела на подругу, собираясь на занятия. — Нет, мне просто нездоровится, — Айрин выдавила слабую улыбку, которая была, очевидно, фальшивой. — Ты вся бледная... Уже второй день. Тебе нужно в больничное крыло. У меня нет таких полномочий, я могла прикрыть тебя только один день. Том вчера спрашивал, почему тебя не было на занятиях... Мне показалось, что он выглядел обеспокоенным. — Это пройдет, — Айрин улыбнулась, подавляя ненависть, которая вспыхнула где-то в груди, как только она услышала его имя. Как же умело он строил все это время из себя милого пушистого кролика! Даже его люди ведутся на его манипуляции, даже Кэтрин в упор не видит, что происходит... Будь её воля, вздёрнула бы его на стропилах, как питомца Стаббса. За первые три утренних часа Айрин совсем поплохело. Она встала с постели и из последних сил привела себя в порядок бытовыми заклинаниями, а затем отправилась в общую гостиную. Нужно было во что бы то ни стало добраться до больничного крыла. В гостиной находились две девочки с третьего курса, они уважительно поздоровались. Айрин вяло кивнула в ответ. Парадная дверь распахнулась, и в гостиную вошёл Том. Он был очень хмурый. Его взгляд тут же вцепился в нездорово бледную Дюстер: её глаза провалились, а из-за тёмных синяков под ними, она казалась живым трупом. Её бескровные губы дрогнули. То ли она хотела поздороваться, то ли выплюнуть проклятье... Сделав пару стремительных уверенных шагов, она с грохотом рухнула на пол. Маленькие девочки тут же подбежали к ней, но из-за паники и испуга не понимали, что нужно делать. Том поджал губы и, тяжело вздохнув, подошёл к Айрин. Он склонился вниз и, взял её на руки. За считанные минуты он доставил её в больничное крыло, где мадам Бенар принялась хлопотать. Айрин довольно быстро пришла в себя, и первое, что она увидела, — это Реддл, который сидел рядом на стуле. Её лицо скривилось в отвращении и презрении. Она даже не постаралась скрыть свои истинные эмоции. На её кислую мину Том лишь спокойно ответил: — Я поклялся, что буду рядом. И ты обещала. — Ах, мисс Дюстер! — целительница, завидев, что студентка пришла в себя, тут же ринулась к ней. — Что у тебя болит? — Живот, — выдохнула Айрин, посмотрев виновнику прямо в глаза. — Я дам тебе зелье, это пройдет! — улыбнулась мадам Бенар, которая и представить себе не могла весь ужас происходящего. — Это пройдёт, — улыбнулся Том и положил свою ладонь на одеяло в районе живота. От этого прикосновения, от этих слов и звериного оскала стало безумно мерзко. Айрин ощерилась в ответ. Том же вдруг встал, вежливо попрощался со всеми и ушёл, судя по всему, на занятия. Его словно бы не особо беспокоило её состояние. Он лишь хотел успокоить своих внутренних зверей пониманием, где она и что с ней. И она, лежащая в больничном крыле, подавленная и униженная, его более чем удовлетворяла. Она не сожгла Хогвартс вместе с ним, не устроила публичных скандалов, не попыталась уничтожить его доброе имя, а значит, всё было прекрасно. Том был глубоко убежден, что всё остальное — это мелочи. Том был прав, Айрин не стала бы действовать так опрометчиво. Она лежала в тишине больничного крыла и думала, что делать дальше. Гриндевальд — это прошлая глава. Туда нельзя возвращаться, особенно после схватки с Виндой. Теперь её точно убьют при любой возможности. Оставаться в Хогвартсе — самое разумное. Но здесь её единственный родственник, который нарушил все табу. Намеренно. Тошнота подступила к горлу. Что же делать дальше? Дамблдор хочет разрушить фиал. Айрин взволнованно вздохнула. Если он сможет это сделать, значит, и у неё есть шанс! Она судорожно вспоминала, что искал профессор в библиотеке. Драконы. Кровь драконов! Нужно постараться и вспомнить, что она знает. Ведь если только есть шанс... Айрин принимала важное решение. Если она будет вести себя мирно и покорно, то тогда сможет выиграть время и попробует разрушить фиал. Если учитывать рождественскую ночь, когда они переспали с Томом, и она выкрала свой посох, то можно с уверенностью заявить, что он хочет её. Хочет очень сильно. Все его действия были направлены на то, чтобы подчинить её и привязать к себе. Если играть в его игру и дать то, что он так неистово желает, то будет проще воплотить свой план. Вопрос только в том, сможет ли она теперь дать ему такую желанную близость? — Выжидательный ход, — прошептала Айрин и тяжёлые веки опустились, затягивая в сон. Пролежав в больничном крыле ещё сутки, Айрин почувствовала себя хорошо. Живот перестал болеть, и мадам Бенар отпустила её. Айрин, наконец-то, направилась в подземелье, где привела себя в порядок и без промедлений направилась в библиотеку. Собрав разные фолианты и учебники, чтобы было непонятно, что именно она ищет, Айрин уткнулась в книгу, где была информация о драконах. Между книжных полок двигалась шумная компания. Айрин сразу же убрала книгу, которую читала и взяла первую попавшуюся. Сделала она это не зря, ведь именно к её столу подошли сокурсники. Нотт и Лестрейндж доброжелательно поздоровались и, сев рядом, достали свои пергаменты. — Дюстер, у тебя тут книг на год вперёд, — улыбнулся Оливер. — Да, что-то захотелось почитать, — скромно улыбнулась она, украдкой посмотрев на Тома, который сел напротив. Компания слизеринцев мирно беседовала и громко смеялась. Всё это время Том не принимал никакого участия, он лишь молчаливо смотрел на своих друзей, время от времени улыбался, и бросал взгляд на Айрин. В конце концов, он встал и выдал: — Мисс Дюстер, мне нужно ваше содействие в одном очень важном деле. Конечно, никто этому не предал никакого значения. Айрин молчаливо кивнула и поплелась за высокой мрачной фигурой. Она быстро поняла, что Том вёл её в свою комнату. Сердце затрепетало. Надежда, что он не прикоснётся к ней никак не хотела появляться, от чего возникло такое неприятное чувство дурноты. Тело бросило в пот. Том открыл дверь, пропуская Айрин вперёд. И она вошла. Её шаги становились всё менее уверенными и, в конце концов, она просто замерла посреди комнаты, не смея пошевелиться. К огромному облегчению, Том даже не подошёл к ней, а сразу направился к креслу, где удобно устроился, развалившись как-то слишком вызывающе, широко раздвинув ноги. Каждое его движение сквозило уверенностью и негласным контролем. Айрин тяжело сглотнула, украдкой глянув на его ноги. Том пристально наблюдал за ней, за её псевдоуверенными движениями. Её взгляд скользнул от ног к лицу, и застыл на мгновение, парализованный чёрными глазами. Самые неприятные мысли тут же полезли в голову, от чего Айрин резко кивнула и отвернулась к столу. Уголки губ Тома замерли в еле-уловимой улыбке, полной удовлетворения. — Помнишь, мы с тобой обсуждали вариант связи... Подойди к столу. Айрин подошла. На поверхности лежала стопка пергамента и много угля. — Я хочу, чтобы ты кое-что нарисовала. Айрин обернулась, и на её лице читалось удивление. Она ведь уже мысленно приготовилась, что Том аки злой демон, будет терзать её за закрытыми дверями, а он сидел в кресле и дружелюбно, даже несколько по-детски искренне улыбался. Затем он встал и подошёл к Айрин, которая таки уселась на стул. Он остановился позади, а его сильные руки упёрлись в столешницу. Айрин, буквально окружённая Томом, почувствовала себя словно в западне. В горле пересохло. Она смотрела на длинные бледные пальцы и вены. От вида маскулинных рук она впала в ступор и медленно вдохнула, а затем выдохнула, прогоняя все те воспоминания, что так назойливо полезли в голову. — Можно ли победить смерть? — спокойно поинтересовался Том. — Смерти нет, — отозвалась Айрин. — Что тебе приходит в голову? — Луна, серп и череп. — Череп, — задумчиво произнёс Том. Его пальцы постучали по столешнице. Айрин вцепилась взглядом в кольцо с чёрным камнем. Впервые она так отчётливо увидела рисунок на нём и вдруг поняла: точно такой же символ она видела в Дурмстранге. — А что это за кольцо? — Кольцо Марволо Гонта. Я забрал его, ведь оно по праву принадлежит мне. Кстати... Медальон Слизерин у тебя? Айрин отрицательно покачала головой. У неё и правда его не было. — Ты говорил с Еленой из-за диадемы... Это всё реликвии факультетов. Зачем они тебе? — А это тебя не касается, малышка Гонт, — быстро закрыл эту тему Реддл. — Попробуй нарисуй, что ты видишь, думая о победе над смертью. Айрин молчаливо кивнула и взяла уголь в бледные пальцы. Том взял учебник со стола и ушёл обратно в кресло, не прикасаясь к Айрин, не мешая ей. Она несколько раз выкидывала смятые листы на пол с возгласом недовольства и принималась вновь и вновь за попытку нарисовать то, что так неясно блуждало в её голове. Этот образ был туманным, но одновременно каким-то знакомым. Она отчаянно пыталась ухватить эту змею за хвост. Змея. Хвост. Печать дома Гонт. Смерть. Череп. Луна. Непослушный кудрявый локон ниспал на лоб. Айрин дунула на него и в тишине холодной комнаты громко вскрикнула: — Вот! Том тут же отложил учебник и подошёл к Айрин. Он посмотрел на лист, который она протягивала, а на ее лице застыла искренняя улыбка. На мгновение внутри словно что-то кольнуло от её инфантильной непосредственности и воспоминаний того, как он терзал чуть ли не каждый день её тело. Он отогнал эти мысли и сосредоточился на пергаменте, на котором был нарисован череп с извращения изо рта змеёй. Она извивалась. — Мне нравится, — без лишних эмоций признал Том. — Обрати внимание... — Айрин тыкнула в змею чумазым пальцем. — ...она изображена в виде цифры восемь. — Бесконечность... и стабильность, — улыбнулся Том. Он достал палочку и взмахнул ею, нашёптывая какое-то неизвестное заклинание. Рисунок тут же появился в воздухе над столом, но он был словно живым. Челюсть черепа отошла вниз, и оттуда выползла змея. По коже Айрин прошли мурашки. Она застыла в безмолвном восхищении. Всё-таки Лорд Волдеморт силён и так... искусен! — Это будет меткой моих приближённых людей. Хочешь получить такую первая? — Чтобы знать, когда ты планируешь со мной переспать? — съязвила растрёпанная Айрин, но тут же наткнулась на холодный, равнодушный взгляд. — Я пальцем тебя не трону. Айрин облегчённо выдохнула. Неужели, он тоже решил прекратить этот ужас? Где-то внутри забрезжила надежда, что всё это можно просто забыть и сделать вид, что ничего не было. Ведь, раз уж на то пошло, в самый первый раз они оба не знали о своём родстве. Она встала из-за стола, чтобы покинуть комнату. Том был слишком близко, и, проходя мимо, она непроизвольно прикоснулась своим телом к его, ведь он не соизволил двинуться в сторону ни на миллиметр. Строгий голос в макушку: — Ты сама придёшь ко мне и будешь умолять. — Том едва уловимым прикосновением провел пальцами по её волосам и щеке, и она застыла. — Мы так похожи, — на его лице возникла точно издевательская улыбка. Он словно выжидал подходящий момент, чтобы вновь уколоть. — Может поэтому я так сильно всегда хотел тебя? Айрин молчаливо зыркнула на его факультетскую нашивку на груди. Если надо, сам склонит голову, чтоб заглянуть в глаза. Она ни за что не поднимет голову. — Я убил папашу-магла... Чисто технически, ты убила своих родителей. Ведь они погибли, защищая тебя. Если бы тебя там не было, они бы, очевидно, справились. Айрин сглотнула и ринулась вон, не желая слышать всё то, что он говорил. Прочь из логова хищника. Добравшись до комнаты девочек, она сосредоточилась на действительно важных мыслях. Как же подойти к Дамблдору и начать с ним разговор о драконьей крови? Какова вероятность, что он даже не станет её слушать, а если и выслушает, просто прогонит прочь? Вероятность высока. Но ничего не делать тоже не вариант. Верить словам Тома — самое последнее, на что вообще стоит полагаться. Айрин тяжело вздохнула и укуталась в одеяло, поджав ноги. Назойливые мысли терзали сознание, хватая цепкими когтями, словно пытаясь утащить на самое дно Чёрного озера. Она никогда не думала о детях и не хотела их... Но ведь она могла стать женой Михаэля, и когда-то у них могли появиться потомки... Да, даже если и не Михаэля! Вдруг она когда-то бы влюбилась? Что это значит, быть матерью? Айрин выдохнула, закрывая глаза, прогоняя мысли, в которых уже не было смысла и никогда не будет. Она лишена этого. Лорд Волдеморт лишил её этого. Сильные руки на её тонкой талии, грубоватые, а порой такие нежные движения, заставляющие её сгорать, словно феникс, и возрождаться вновь и вновь в его объятиях. Айрин уткнулась в подушку от отвращения, которое накрыло волной. Она разрушила всё то, что строил её род. Зачем Том так поступил? Каждое его действие... В чём мотивация? Это зависть, что она росла в нормальных условиях и ветвь Гонтов по её линия не изуродовала сама себя? А теперь смотри, ты такая же, как мы... Ты спишь со мной по собственной воле, ты хочешь меня, ты зависишь от своей грязной похоти и возводишь её на пьедестал. Или это месть за то, что она оказалась его слабостью и обвела вокруг пальца, как глупого юнца в декабре? Ведь он такой непоколебимый и властный Тёмный Лорд... Зачем он лишил её возможности иметь детей? Или, быть может, ему плевать на Гонтов и её обман, а всё, что он хочет, — это обладать. Может быть его единственная мотивация заключается в том, чтобы она была исключительно его. Его игрушкой? Его вещью? Его собственностью?