я знаю, что прошло много времени. Думаю, что пора поговорить. Я постараюсь прибыть к тебе на последней неделе апреля.
А.Д.
Айрин недовольно вздохнула и осмотрелась вокруг. К счастью, в совятню так никто и не пришел. Шум от трепета крыльев заставил обернуться — в помещение, где гулял сквозняк, влетел большой чёрный ворон. — Снова ты, — проворчала Айрин и поманила птицу ладонью. Ворон послушно сел у ног, и она отдала ему свёрнутый пергамент. Он бодро встрепенулся и, взмахнув большими крылами, полетел прочь. Айрин проводила его задумчивым взглядом. Она ведь сама зарекалась, что никогда и ни за что не придёт к ней сама... Но уж лучше Мария, чем Том. Несколько ободрившись, Айрин отправилась в подземелье, куда нужно было успеть до совсем скорого отбоя. К тому же завтра намечался важный разговор с профессором Трансфигурации.☾
Новый день был таким тягостно волнующим. Том садился к Айрин на каждом занятии, занимался уроками и не давал никаких поводов для переживаний. Всё было хорошо, только он, по всей видимости, искренне не понимал, что ей порой было тошно от одного его вида. Айрин старалась не смотреть на него, но время от времени взгляд предательски скользил по длинным бледным пальцам и остром колене. В такие моменты хотелось бежать от него, как от огня, но она, стиснув зубы, впивалась взглядом в страницы учебника и начинала усердно читать. Тому же было просто спокойно от того, что она где-то под боком шелестит страницами и скрипит пером. Она никуда не денется, ведь есть клятва, а значит, всё хорошо. По окончании занятия Айрин, немного помедлив, всё-таки подошла к преподавательскому столу, где Дамблдор перекладывал стопку старых фолиантов. Она глубоко вздохнула и вежливо обратилась: — Профессор! — Да, мисс Дюстер? — Дамблдор взмахнул палочкой — и прямо на глазах бегающая по столу крыса превратилась обратно в кубок. — Какая шустрая! — улыбнулся он. — Я хочу с вами поговорить. Наедине. — Профессор! — спокойный и вежливый тон, который Айрин хотела слышать меньше всего, тем более здесь и сейчас. — Могу я чем-то помочь? — Благодарю, Том, — Дамблдор кивнул, — однако у меня личный разговор с мисс Дюстер. Вы можете идти. Айрин физически почувствовала тяжёлый взгляд Реддла, который что-то дружелюбно прощебетал, а затем раздались размеренные отдаляющиеся шаги. Дверь кабинета захлопнулась. — Я слушаю, — профессор сел напротив. — Я очень долго думала... Что я могу сделать, чтобы загладить свою вину... — тихо начала Айрин. — Я помню, что вы изучали информацию о свойствах драконьей крови... — От этих слов Дамблдор нахмурился, но продолжил все так же внимательно слушать. — Так вот... — голос Айрин звучал всё более уверенно. — Уже несколько недель в моей голове блуждала мысль, такая неясная... Но вчера я вспомнила! — Она торжественно улыбнулась, устремив горящие искрами глаза на профессора. — Я знаю, какая именно кровь разрушит фиал. — И? — Дамблдор был строг, но Айрин, опьянённая своими идеями, уже была не в состоянии распознать и правильно трактовать реакцию преподавателя. Всю её охватило ослепляющим огнём предвосхищения его согласия. — Я могу её достать, — фанатично, с нездоровым блеском в глазах огласила она. — Мисс Дюстер, я очень рад, что вы желаете помочь. Однако вам совсем скоро сдавать экзамены. Вас никто и никуда не отпустит. К тому же до меня дошли слухи... Что Диппет разрешил вам посетить родительский дом. Он, конечно, не хотел, однако староста Хогвартса поручился за вашу кристально чистую репутацию и после долгих бесед, вам было позволено... Но в этот раз, все куда серьезнее. Я не могу рисковать юной девушкой, Ариана. — Простите? — Айрин. — А если директор даст разрешение? — заговорщически прошептала полная энтузиазма Айрин. Взгляд профессора был испытующим, но не тяжёлым, как у Тома. Он едва заметно покачал головой и, к сожалению, отрицательно. — Хорошо, сэр... — пришлось нехотя согласиться. — Но я правда хочу помочь. Айрин вежливо попрощалась и покинула кабинет Трансфигурации. И какого Мерлина Дамблдор такой упрямый?! Даже с Гриндевальдом было куда проще договориться! Айрин мысленно бухтела из-за отказа, совсем не замечая очевидного: просто Геллерту всегда было всё равно, если с ней что-то случиться, пойди её авантюра не тем путём развития событий. Да и вообще, что Винда, что Геллерт, как и сама Айрин в итоге, считали: всё что не убьёт, сделает сильнее. Альбус же совсем не хотел по собственной прихоти рисковать пусть и способным, но всё же ещё ребёнком. Он был человечным. Шагая по коридору, Айрин переключилась на самый важный вопрос: что делать? Очевидно, фиал надо разрушить, да чем скорее, тем лучше. Если бы Диппет дал согласие, то тогда и Дамблдор не смог бы отказать. Но директор школы очень строг, а ещё у него хорошие взаимоотношения с Реддлом... В голове тут же возникли слова профессора о том, что первый раз, как оказалось, её отпустили из-за в том числе сладких речей послушного ученика с безупречной репутацией. Решено. Как только ужин закончился, Айрин тут же направилась в южную башню, где находилась комната её единственного родственника. Хотя, на самом деле, где-то был ещё один, но он удачно гнил в Азкабане уже который год с подачи первого. Том, заканчивая вечернюю трапезу, ведя умиротворённые беседы с сокурсниками, видел, как резво она куда-то поспешила, но он никак не ожидал застать её возле дверей в свою комнату. Собственно, как и Айрин не ожидала, что он будет в компании Нотта и Эйвери. — Тебе что-то нужно, Дюстер? — несколько небрежно поинтересовался. — Поговорить, мой Лорд, — уважительно кивнула она и едва не выдала реверанс. Саркастичный, конечно. Компания Реддла, видимо, уже была в курсе, что она знает, что Том лидер, поэтому никто не удивился такому почтительному обращению. — Я сейчас занят, — невозмутимо отказал он. Троица прошла мимо и звонко захлопнула дверь перед самым носом. Айрин злобно посмотрела вслед и, фыркнув, развернулась на сто восемьдесят градусов. Том впервые за все это время просто взял и демонстративно проигнорировал её. Она была не готова к его недоступности. Агрессия начала затмевать здравый рассудок. Книги — это спасение. Устроившись поудобнее в самом дальнем углу библиотеки, Айрин заставляла себя читать. Мысли в голове постоянно путались. Агрессия, ненависть, обида — одно сменяло другое, а легче всё никак не становилось. Впрочем, за соседним столом через некоторое время устроился юноша, который задел её самолюбие у дверей своей комнаты. Окинув старосту Хогвартса испепеляющим взглядом, она тут же скользнула между рядов и села рядом. Том молчал, внимательно читал книгу. Пусть делает, что хочет, но ей-богу, она голову ему отгрызёт, если он продолжит изображать из себя правильного высокоморального студента и вытурит её второй раз. — Мы можем поговорить? — Я читаю, — невозмутимо-спокойно констатировал он очевидный факт. И это, видимо, стоило расценивать как отказ. — Клянусь бородой Мерлина, — тихо-тихо зашипела Айрин на парселтанге, — я завтра же заявлю каждому из твоих приспешников, что я Гонт, я наследница Салазара и я готова продолжить его миссию по зачистке магического мира от проклятых грязнокровок. У меня опыта небось побольше будет. Острые скулы едва заметно дрогнули. "Победа!" — пронеслось в голове Айрин. Том положил книгу на стол, закрыл её. Делал он это, надо сказать, издевательски медленно. Так же нерасторопно он поднял взгляд на измождённое лицо напротив. Казалось, что прошла целая вечность. Глаз Айрин нервно дёрнулся. — Может быть ты уже определишься? — спросил он, и его чёрные глаза обожгли её кожу. Выдержка и сила Тома были поистине великолепны. Больше всего он не хотел факта оглашения того, что она Гонт. Это несомненно прекрасно! Но это должен знать только он. Рано или поздно она сломается, перебесится и смиренно склонит свою голову к его ногам, признавая, что он единственный мужчина в её жизни. Не то, чтобы его так сильно интересовали подобные вещи, как женщины, любовь и утехи. Но она — это не они все. В её венах течёт его кровь, что делает её безумно желанной. Она принадлежит ему по праву. Так пусть именно она будет подле него. — С чем? — Айрин отчаянно пыталась подавить агрессию. — С тем, чего ты хочешь. Я просто молчаливо нахожусь рядом, не трогаю тебя, как и обещал. А ты так сильно бесишься, Гонт, что я всё больше и больше убеждаюсь в том, что тебе хочется почувствовать мой член внутри себя. Айрин сжала губы, вцепилась пальцами в столешницу, да так, что костяшки стали белеть. — Когда ты прыгала на мне, была такая спокойная и тихая, — усмехнулся Том и с лязгом отодвинулся назад вместе со стулом. Он встал и, не удостоив Айрин взглядом, пошел из библиотеки. Она закрыла глаза и попробовала глубоко дышать, чтобы не броситься следом, не ударить вот этой вот самой толстенной книгой по темечку. И что, что он выше и больше? Её гнева достаточно, чтобы одержать победу. Айрин усмехнулась. Этот хитрец с ангельской внешностью делает всё, чтобы его слова о её мольбе стали пророческими, и плевать, искренне она это будет делать или нет. Он, можно сказать, дал ей в руки ключ, которым можно открыть его. А ей позарез нужно его содействие, ведь Диппет верит ему. Что ж... Наступить на своё эго здесь и сейчас, чтобы потом вознести на голову выше всего и всех. Том не понимает её истинных мотивов, он не подозревает. А значит, его бдительность нужно усыпить. Пусть он думает, что её беспокоит исключительно горячее желание его, как мужчины, и терзает этот запретный плод. Айрин тенью последовала по пятам. Том стоял возле своей комнаты, прислонившись к стене, словно ждал. Увидев знакомую приближающуюся фигуру, он толкнул дверь и оставил ее открытой, приглашая войти. Айрин, до этого момента уверенная и полная решимости, замерла. Через мгновение она пересекла порог его комнаты —пересекла черту. Том стоял у шкафа. Он вешал мантию, и как бы между прочим, обронил: — Слушаю. — Я готова к диалогу, — отозвалась Айрин и принялась усаживаться на кровать. Том обернулся и хмыкнул. Айрин не понимала, в чём причина, и, конечно же, истрактовала всё не так, как оно было на самом деле. Том не смог сдержать усмешки не потому, что она сама села на его постель, а потому, что много лет назад так же бесцеремонно, по-хозяйски, она садилась на его приютскую кровать. — Чай? — вежливо поинтересовался он. — Зелёный с мелиссой, пожалуйста. Том молчаливо кивнул, а внутри что-то неприятно кольнуло. Она даже чай предпочитает такой же, как и он. Он протянул кружку. Приятный аромат ударил в нос — Айрин улыбнулась, кажется, впервые за последнее время. — Конечно, мне хочется связать тебя, а потом начать говорить, — Реддл сделал глоток. — Но раз ты пришла сама, предположу, что успокоилась. Айрин смотрела на него: безупречное красивое лицо, острые скулы, темные глаза и пушистые ресницы. Неудивительно, что все девушки поголовно с ума сходили от него. Но хоть одна понимала, что за личиной милого студента с идеальной репутацией и безумной тягой к знаниям скрывалось хладнокровное чудовище? — Это месть за декабрь и посох? — деловито начала Айрин, словно они сидели за столом переговоров в каком-нибудь Магическом министерстве. — Нет, — Том скривился в натянутой улыбке. — Айрин... Я несколько раз тебе прямо сказал, но ты словно отказываешься слышать это: ты мне важна. — Важна, как кто? — Как моя кровь. Как женщина, которую я хочу видеть не только в своей постели, но рядом, — нехотя начал разъяснять Том. Ему порядком надоело говорить одно и то же, но если надо будет повторить ещё раз — он повторит. Затем его голос сделался тише: — Впереди столько всего... Я хочу, чтобы ты видела мой триумф. Айрин слушала его и понимала, что он действительно может совершить многое. Но хочет ли она "видеть его триумф"? Ей хватило ужаса, в который Гриндевальд погрузил всю Европу. Она была соучастницей, она поддерживала взгляды и идеи. Да что греха таить... поддерживает и сейчас. Только теперь внутри неё самой всё несколько изменилось. Она устала. К тому же, всё, что с ней случилось, не было её личным выбор. Сколько ещё она сможет вынести? Наверное, многое. Но измор был таким, что тишина и покой хотя бы какое-то время — единственное, чего так сильно хотелось. — Том, — Айрин взмахнула ладонью, левитируя кружку на стол. — Ты сделал меня... Бесплодной. Глаза Реддла сверкнули багрецом. — Айрин, ты так переживаешь за предательство своего рода... Я лишил тебя головной боли и этих раздумий, я лишил тебя этой дилеммы. У нас не будет потомства. К тому же... — Он поставил кружку на стол и подался вперёд, усаживаясь рядом. Он взял её холодные ладони в свои тёплые. — Зачем они нам? Только я один могу жить... вечно. — Это невозможно. Том рассмеялся, откинувшись на постель. Он убрал руки за голову и громко выдохнул. — Милая Айрин!.. Твои добрые сказки, что ты рассказывала мне в приюте... Это всё правда. Айрин вздрогнула. Неужели её опасения только что подтвердились? — Нет! — она прищурилась в недоверии. — Да, Гонт. Айрин тихо ахнула. Всё-таки это правда! Его так уважают и слушают приспешники, а глаза... Полыхающие алым глаза, когда его накрывают вспышки агрессии и злобы! В Айрин проснулся нездоровый интерес, а в конечностях — лёгкий тремор. Насколько могущественный этот совсем молодой мужчина? Если уже сейчас он такой, то что будет дальше? Восхищение тут же сменилось отголоском страха и... возбуждения. С ним нужно быть ещё осторожнее. Ранее она не задумывалась о его убийстве, ведь это, очевидно, было бы сложно реализовать. Теперь — тем более, ведь появилось подтверждение того, что у него есть филактерия. Айрин подалась вперёд и едва коснулась кончиками пальцев крупной кисти руки, а затем осторожно провела ладонью по белой рубашке. Том тут же посмотрел ей в глаза. Впервые за время нахождения в комнате бок о бок он посмотрел так. И тело её, и разум вдруг всколыхнулись и были готовы потонуть в исступлении. Чёрт побери, зачем она пришла сюда?.. — Филактерия, — хрипло выдохнула она. — Я всегда верил в твои сказки... — тихо говорил Том, а сердце Айрин начинало биться слишком быстро. Каждое его слово заставляло дрожать и без того напряженное тело. — Долго искал информацию. Здесь это называется крестраж. Ладонь скользнула вниз к брюкам. Том тут же схватил Айрин за запястье. Он остановил её, хладнокровно выплюнув вопрос: — Что тебе нужно? — Что? — растерянно повторила она, придя в себя. — Я больше никогда не поведусь на это. Ты же не думаешь, что я настолько слаб и готов забыть всё, почувствовав, что ты вся горишь от желания? Том Реддл лгал. Он уже сделал всё для того, чтобы она была рядом. Ненавистное вожделение, которое он не мог контролировать, поэтому решил взять все это такой грубой силой и такими отвратительными поступками под контроль. Никто не имеет власти над ним. Даже она. Если нужно, он будет жесток в своих действиях, но он будет единственным хозяином каждой ситуации. — Том, а что мне делать? — надрывисто спросила Айрин. Уголки губ Реддла дрогнули, как только он услышал своё имя. — Сбегать? У нас клятва. К тому же люди Гриндевальда убьют меня при первой возможности. Ты... — Айрин прильнула к нему и едва ощутимо прикоснулась губами к его напряжённой шее. — Ты поставишь этот мир на колени. Мне не спрятаться от тебя. Не сбежать. Всё, что я могу, — принять происходящее. Ненавижу ли я тебя за то, что ты решил всё за меня? О, да! Ты даже не представляешь насколько сильно. Так же сильно я ненавижу себя... — Айрин всё более смело целовала бледную шею, мочку уха, запустив пальцы в кудрявую копну черных волос. — За то, что до сих пор с ума схожу от твоего запаха. Том грубо схватил её, не выдерживая этих едва уловимых, но очевидных, поддразниваний, и перевернул на спину. — Айрин, я потерял тебя в приюте. Я ехал в том поезде один, и хотел, чтобы ты была рядом, а не они все... Я открыл тайную комнату, а мог сделать это вместе с тобой. Я возненавидел тебя, когда ты пропала. А потом ты появилась... Словно ничего никогда и не было. Хотел ли я, чтобы тебя просто вышвырнули отсюда? Да. Это не секрет. А когда ты пришла ко мне... Я хотел просто оставить тебя там, в соборе. Ты можешь желать моей смерти. Ты можешь ненавидеть меня. Но я не позволю себе потерять тебя ещё раз. От каждого его слова по телу проходили электрические импульсы. Его пушистые черные ресницы дрожали. И он был таким... искренним. Айрин смотрела широко распахнутыми глазами, а это чудовище, что нависло над ней, тонуло в изумруде, как в болоте. — Проси, — рвано прохрипел Реддл на парселтанге. — Пожалуйста, — выдохнула Айрин на этом же языке. Том вмял её в тёмно-зелёный плед, стягивая юбку с лихорадочной поспешностью. — Умоляй. — Пожалуйста, мой Лорд, — шепотом, глядя в глаза чернее ночи. Том со всей силы дёрнул её рубашку — пуговицы разлетелись в стороны и покатились по полу. Айрин слышала их громкий отзвук словно издалека. Её сознание трепетало в ужасе предвосхищения. Она растерянно смотрела на Тома, который был более чем уверен. Он, в отличие от неё, прекрасно знал, чего хочет, и как это делать. Ещё бы! Он соскучился по её запаху, по её телу, по ней. Он ненавидел это желание каждой клеточкой тела и, если бы только мог, вышвырнул бы это вожделение, как ненужный мусор; сжёг бы его, лишь бы не чувствовать эту страсть. До того это непривычно для него, до того чуждо его холодному рассудку, что он готов броситься в эпицентр этой бури, лишь бы как-то обуять непривычные чувства. Он будет владеть её телом. Он будет упиваться ею. Он будет терзать её так, что завтра она не сможет сидеть без боли, будет вспоминать о нём, и совершенно всё равно с ненавистью или симпатией. Пусть таким мерзким способом запретной связи, пусть так грубо, но он одержит верх и будет властвовать. — Я хочу тебя, — вдруг выдохнула Айрин, робея в его настойчивых руках. Том же вспыхнул с новой силой. Она бросила его, как и мать, но он желал её, как никого, ведь её кровь замещала кровь мерзкого папаши-магла. Нужно слиться с ней. Нужно стать одним целым. Том грубо вошёл, вцепившись в простыни, сминая их с такой силой, что казалось, вот-вот разорвет их. Он не может ничего с собой поделать. Она —проклятье. Она — суккуб, медленно вытягивающий из него жизненные силы, заставляющий преклоняться перед низменными желаниями. И пусть эта демоница принадлежит ему. Он готов отдать всего себя в её цепкие развратные объятия. И она отозвалась на его порочный, греховный зов. Она откликнулась утробным, сладким стоном, вгоняющим его тело в жар. Том сильнее сжал простыни и плед, утопая в тех ощущениях, которые подавлял в себе очень долгое время. Айрин, трепеща от стыда и распутства одновременно, чувствовала его сумасшествие. Он не мог это контролировать, а значит, у неё есть шанс... Она выгибалась навстречу его требовательным жестам, его настойчивым толчкам, отгоняя мрачную мысль, что кружила чёрным вороном на задворках ее сознания. Так нельзя. Но его распаленное тело и сбивчивое дыхание — от этого всепоглощающего огня страсти по телу прошли мурашки, а низ живота наполнило тягостным исступлением. Ноги предательски затрясло от взрывающихся внутри мириад звёзд, которые он зажигал своими прикосновениями. Айрин вцепилась зубами в бледное плечо — Том, точно раненый дикий зверь, громко прорычал. Пульсация. Самозабвение. Двое лежали на смятых простынях и смотрели в стену. Тишина и спокойствие. Казалось, что так оно и должно быть. Но каждый из них глубоко внутри ненавидел эту слабость, которая брала верх. — Мой Лорд? Том не отозвался. Он молчаливо накручивал её локон на бледный палец. — Я хотела тебя попросить... — Я так и знал, — усмехнулся Том, — что тебе что-то нужно. Айрин, в этих взаимоотношениях я самый искренний, несмотря на мои методы. Можешь ненавидеть меня за них, но ты, пожалуй, даже хуже. Посмотри на себя. — Я узнала, что ты посодействовал тому, чтобы Диппет отпустил меня... — Том напрягся. Он никак не рассчитывал, что она узнает об этом когда-либо. — И я хотела тебя попросить... У меня есть подруга. Я так давно с ней не виделась! — Какая же ты дура, — Том тяжело вздохнул. — Гриндевальд не забыл о погроме, который ты устроила. Моя учеба в приоритете, я не буду бегать за тобой и спасать твою задницу. — Это не в Европе. Никто не узнает. — Тебя не отпустят. Экзамены на носу, Гонт. — Я не пропущу больше недели. Том отрицательно покачал головой. Он принципиально не собирался ей помогать. Зачем? Чтобы она непонятно куда умчалась и, возможно, погибла там? Ну уж нет. Он только-только удовлетворил свою жажду обладания и убедился, что ему это важно и нужно. Нет, не потому что она самая прекрасная и красивая искусная любовница. Есть женщины определенно привлекательнее и опытнее. Просто он не видит смысла блюсти добродетели и держать на цепи своих демонов, подбивающих на смертные грехи. Он ведь бессмертный, в конце-то концов, а значит ему можно. Он будет прелюбодействовать и блудить, когда захочет и с кем захочет. Ему можно. Он себе разрешил. И он будет делать это с ней, и она же вознамерилась лишить его этого. — Ладно, мне пора, — заключила Айрин и резво вскочила с постели. Рука Тома рванула следом и он звучно шлёпнул ее по бедру. — До встречи. Как только дверь за спиной захлопнулась, Айрин тут же прислонилась к холодной стене. Всё внутри нее заледенело, а ноги стали ватными. Как же это... ужасно. К горлу подступила тошнота, а голова закружилась. Такое чувство, что она только что искупалась в грязи, и сколько бы теперь не натирала своё тело мылом и сколько бы не вылила на себя воды — никогда не отмоется. А самое ужасное заключалось в том, что она будет последней лгуньей на земле, если сейчас скажет, что не желала нарушить табу вместе с чёртовым Реддлом ещё раз. Она так рьяно принялась убеждать себя в том, что сделала это выгоды ради. Только был ли в этом толк? Очевидно же, что Том будет её подозревать, несмотря на близость, как, впрочем, и она его. Он снова шептал такие громкие слова на их языке, и до того в них хотелось верить... Но ведь нужно с разбегу стукнуться головой вот об эту самую кирпичную стену, чтобы вдруг начать верить всему, что он говорил буквально несколько минут назад. Она важна. Важна, как вещь, которую он хочет держать под боком? Проклятый фиал с клятвой на крови! Ведь он тоже пошёл на это... Айрин торопливо направилась в подземелье, гоня прочь мысли о его внезапной искренности. Раз Том не поможет, то она справится сама. На следующий день Айрин уверенно заявилась в кабинет директора с утверждением, что она знает, где находится Торкуил Трэверс. Тесеус Саламандер был в Хогвартсе уже после обеда. Айрин дала координаты, куда отправились несколько мракоборцев. Она не лгала. Представитель министерства был найден в заброшенной магловской квартире, замученный практически до смерти. Его сразу же отправили в больницу Святого Мунго, а Айрин вызвали ещё раз, чтобы уточнить, откуда она это знает. Она отдала воспоминания, где было видно, как на неё наложили Империус и как она поспособствовала пропаже Трэверса. Далее она была непричастна. В кабинете так же находился Дамблдор, на которого оказывалось явное давление из-за фиала. Всё происходило так, как и планировалось. — Простите, сэр, — заговорила Айрин, уличив момент. — Я могу помочь. Абсолютно все, кто находился в директорском кабинете, устремили взгляды на неё. Дамблдор отрицательно покачал головой, но Айрин, проигнорировав это, продолжила: — Я знаю, какая кровь поможет разрушить фиал. Я знаю, где её можно достать. — Мисс Дюстер, — строго обратился Диппет, — вы всего лишь студентка. Вам вскоре сдавать экзамены. — Но я могу помочь! — Что для этого нужно? — спросил Тесеус. — Мне просто нужно трансгрессировать на дальнее расстояние... Мне нужно, чтобы вы меня отпустили. Я справлюсь. — Нет, — железно отказал директор, и было очевидно, что любой спор бессмысленный. — Дамблдор, это действительно так? Фиал можно разрушить с помощью крови дракона? — Возможно, — тяжело вздохнув, ответил профессор. — Но мы же не будем посылать туда студентку. Представители Министерства Магии переглянулись. — Сколько это займёт времени, мисс Дюстер? — Я справлюсь за две недели, — уверенно озвучила она. Мужчины молчаливо кивнули. Директор был явно против, но пойти против правительства тоже не мог. — Вы свободны, мисс Дюстер. Айрин улыбнулась и, вежливо попрощавшись, ушла. — Вы с ума сошли? — Дамблдор изначально был против этой затеи. — Альбус, она была в армии Гриндевальда. У неё явно всё в порядке с навыками, но а даже если... — Даже если что? — Даже если она погибнет, никто не будет рыдать. Она сирота. Ты обещаешь нам разрушить фиал уже много лет подряд, но мы не видим результат. Тебя подозревали в содействии Гриндевальду. И если эта девчонка и правда может помочь, то пусть делает. Она явно не такая белая и пушистая. Когда представители Министерства магии покинули кабинет, Дамблдор и Диппет переглянулись. Профессор трансфигурации молчаливо сел на стул и, тяжело вздохнув, озвучил: — Так не должно быть. Может стоит отправиться мне? — Ты должен готовить студентов к ЖАБА. Она справится, Альбус... Работай над этим, а Айрин доставит кровь. К тому же, мы не можем пойти против Министерства. Дамблдор задумчиво посмотрел в окно, и звучно выдохнул. Его беспокоило только одно: лишь бы со студенткой всё было хорошо.☾
Айрин получила разрешение на трансгрессию и освобождение от занятий ровно на две недели. Собирая вещи, она наложила на простую чёрную холщовую сумку чары незримого расширения. Хоть она и вела себя тише воды, ниже травы, Кэтрин всё равно обратила внимание. — Ты куда-то собираешься? Слишком много вещей... тёплых. — Возникли дела, — обыденно пробубнила Айрин. — А почему я узнаю об этом самая последняя? И Кэтрин и Айрин замерли на мгновение, испепеляя друг друга взглядом. — Нет, — протянула Кэтрин, — не может быть! — Обещай, что не побежишь сейчас же всё рассказывать. Я трансгрессирую скоро, и тогда пожалуйста. — Но почему никто из нас не знает? Том будет тебя подозревать в чем-нибудь ужасном!... — Это не имеет никакого отношения ни к кому из вас. Я и так облажалась везде, где можно... Мне нужно хотя бы доучиться без косых взглядов. — А когда ты вернёшься? — Как смогу, так и вернусь. Кэтрин окинула Айрин скептическим взглядом и ушла к своему столу, наводить порядок. Она не покинула комнату, а значит, согласилась с тем, что сообщит Малфою только после ухода Дюстер. Это хорошо. Уложив несколько тёплых вещей и немного еды в сумку, Айрин тенью выскользнула в коридоры Хогвартса. К счастью, она не встретила ни одного приспешника Реддла и уже совсем скоро вышла на улицу. Пройдя по уже знакомой тропе возле избушки лесника, Айрин усмехнулась. Так вот, кто подставил Хагрида! Реддл сам сказал, что они могли бы вместе открыть Тайную Комнату, но он сделал это в гордом одиночестве, пока она сжигала школы по команде "фас". Хагрид выглядел всегда спокойным и дружелюбным, правда до ужаса неуклюжим. И как только все вокруг поверили, что он усадил весь тот ужас? И не поспоришь, что Реддл неплохо убеждает. Оказавшись на опушке Запретного леса, Айрин остановилась. Она глубоко вздохнула, чтобы замедлить сердцебиение. Хлопок трансгрессии. До места назначения пришлось добираться сутки из-за огромного расстояния. А последний прыжок оказался слишком длинным, и во время трансгрессии даже показалось, что тело разорвало на части. Сильный удар о землю. Что-то больно хлестнуло по лицу и больно поцарапало его. Во рту появился металлический привкус, а живот сжало в спазме. Едва Айрин перевернулась на бок, как завтрак оказался на земле. Она громко закашляла и легла обратно на спину. Небо было хмурым, земля сырой. Она лежала довольно долго, пока не почувствовала, что мантия начала пропускать неприятную влагу. Едва живыми конечностями она начала шарить в сумке и достала маленький пузырёк, на котором было написано "Д.Б.". Осушив его, Айрин, пролежала так ещё некоторое время. Только почувствовав, что тело стало приходить в порядок, она, тяжело дыша, поднялась сначала на колени, а затем, уперевшись в пень, и на ноги. Она внимательно осмотрелась по сторонам. Поодаль на дереве сидел огромный черный ворон. Как только Айрин взглянула на него, он громкое заграял, взмыл вверх с дерева и полетел прочь. — Опять ты... — прошептала Айрин, вытирая кровь с лица. — Я думала, что сюда прилетит твоя нога или рука... Но никак не целая ты, — раздался девичий голос за спиной. Айрин машинально выхватила палочку и, развернувшись, замерла в боевой позиции. Позади стояла девушка немного выше её ростом с длинными пепельно-русыми волосами, заплетенными в тугую косу. Она очень сильно изменилась с их последней встречи. Они молчаливо смотрели друг на друга. В какой-то момент незнакомка несколько нерешительно подалась вперёд, желая заключить израненное от дальней трансгрессии тело в слабые объятия. но так и не решилась. Напряжение всё же спало. Айрин облегчённо выдохнула: — Здравствуй, Мария. — Здравствуй, Айрин.