Если я в чём-то сомневаюсь, я возвращаюсь к началу. Альбус Дамблдор
Первый предмет для сдачи ЖАБА был поставлен уже на следующий день, что нагоняло общую атмосферу взволнованности и тревоги. Ко всему прочему, по всему волшебному миру разлетелась благая новость о том, что Гриндевальд пал, а значит наступил конец террору и страху, в котором погрязла Европа. И тут и там были слышны речи, наполненные восхищением и изумлением, о том, как смело Альбус Дамблдор вступил в схватку, которая была поистине самой легендарной и масштабной! Все волшебники и мракоборцы, которые там присутствовали, стали свидетелями могущества Дамблдора и убедились в том, что у этого волшебника, несомненно, большое сердце. Айрин было абсолютно плевать на всё происходящее вокруг. Она уже внесла свою лепту, избавившись от одних оков, и теперь единственное, что её волновало, это желание как можно скорее сдать экзамены. Всё нутро было переполнено предвосхищением такой пьянящей свободы. Если Альбус смог, то и она сможет. — Айрин, — голос, от которого всегда веяло спокойствием и непоколебимостью. Реддл сел на пустующее место напротив, и устремил взор на Айрин, которая нехотя оторвалась от учебника. — Осталось совсем немного до окончания, но, так как Кэтрин пропала, нам нужен кто-то от девочек. Ты возьмёшь на себя обязанности старосты Слизерин? — Я? — Айрин не смогла скрыть удивления. — Том, мне кажется, я самый худший вариант. — Да, я знаю, что ты хороший исполнитель, а не управляющий, — равнодушно протянул Том, от чего внутри неприятно кольнуло. — Однако мисс Блэк закончила школу ещё в прошлом году, а так, я бы, конечно, попросил её. Нутро Айрин тут же замерло натянутой струной от знакомой фамилии. — Кто? — Вальбурга Блэк, — глаза Тома словно бы блеснули искрами восхищения, когда он произнес это имя. — Потрясающая девушка! Она абсолютная сторонница чистоты крови, из прекрасной статусной семьи. Очень хороша собой. — Ммм, — невнятно промычала Айрин и уткнулась обратно в учебник. Кажется, Дафна рассказывала о своей двоюродной сестре, которая всеми фибрами души ненавидела своего дядю, отца Дафны, за то, что тот был сквибом. — Ты разве не знакома ни с кем из семьи Блэк? Айрин отрицательно покачала головой. Неужели он и тут что-то узнал?.. Мерлин! — Ну так что? — Я откажусь, — монотонно пролепетала Айрин, не глядя на Тома. — Кажется, ты не поняла, — на его лице тут же проступила улыбка, но она была, без сомнения, фальшивой. Нельзя с ним ссориться. Нельзя давать и намёка на непослушание. Айрин кивнула, и, все так же читая страницы, покорно озвучила тихое: — Хорошо, мой Лорд. Как тебе угодно. Том смерил её пристальным взглядом, а затем открыл свой учебник, что огорчило Айрин. Она надеялась, что он уйдёт, но он, по всей видимости, решил остаться. — Я сегодня патрулирую коридоры Хогвартса ночью. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. По расписанию должна была быть Кэтрин, но, значит, будешь ты. — Да, мой Лорд, — подумала Айрин про себя, впуская Тома в свои мысли. Уголки её губ дрогнули в едва уловимой улыбке. — Я, конечно, не Вальбурга Блэк, но ладно. — Мне кажется, или малышка Гонт ревнует? — их удивительный симбиоз легилименции позволял продолжить этот ментальный диалог. На лице Тома застыла ухмылка, но он смотрел в книгу, перелистывая страницы. — Мне кажется, или Гонт хочет видеть в своей постели исключительно Гонт? — съязвила Айрин, предварительно закрыв мысли от Тома, и громко захлопнула учебник. Она встала и развернулась, чтобы покинуть библиотеку. В конце концов, сидящий рядом Том, пусть и соблюдающий тишину, никак не входил в её планы. За спиной тут же раздался спокойный голос: — В десять вечера. День прошёл слишком быстро. Айрин, приведя себя в порядок, молчаливо уставилась в большое зеркало, с поверхности которого на неё смотрела бледная девушка, локон которой был всё таким же ненавистно седым. Тяжело вздохнув, она нехотя прицепила значок старосты на мантию. Покинув комнату девочек, она встретила Малфоя в общей гостиной. Как назло ,его взгляд тут же зацепился за значок. Айрин поздоровалась, а он тут же гордо поднял голову вверх, выдав в ответ вымученный кивок. — Добрый вечер, мисс Дюстер, — не глядя на Айрин, поздоровался он, и стало жутко неприятно. Ей, конечно, всё равно по большей части на многих людей, но Кэтрин и правда была милой девушкой, и ношение её значка приносило исключительно дискомфорт. Ещё и Малфой это увидел... В коридоре уже находился Том. Его руки были сцеплены в замок за спиной. Айрин всегда отмечала про себя, что несмотря на спокойствие и отсутствие излишней эмоциональности, его жесты порой были несколько... напряжёнными. Это было едва заметно. Тем не менее, его желваки порой ходили, а пальцы были сцеплены в замок с такой силой, что даже толику белели. Завидев Айрин, он кивнул и направился вон, заставляя следовать за собой. Они почти не разговаривали, а если и говорили, то об учёбе, предстоящих экзаменах и повторяли устно сложные темы. Коридоры пустовали, лишь уютное потрескивание факелов нарушало эту тишину. На втором этаже Том взял Айрин за руку и потянул за собой в уже знакомое помещение. Заброшенный туалет девочек всё так же пустовал. Айрин молчала, не смея ничего сказать или спросить. На несколько мгновений стало жутко неприятно, ведь именно здесь она узнала, что их связь с Томом уродлива, порочна. Том прошептал на парселтанге приказ, заставляющий механизм раковин прийти в движение, открывая уже знакомый путь вниз. Резкое падение, магия, смягчающая приземление. Том подал руку, помогая встать. — Мы с Василиском пришли играть? — усмехнулась Айрин, прислушиваясь к знакомому шипению где-то за стенами. — Ну, поиграй, — равнодушно ответил Том. Он взмахнул рукой — к ногам левитировал котелок, в котором готовилось совсем незнакомое зелье. — А ты первоклассный зельевар,— не скрывая сарказма, выдала Айрин, вспомнив, как он любезно сварил одно специально для неё, и один Мерлин знал, что за варево бурлило в котелке на этот раз! Лишь бы не для неё. — Возьми яд Василиска, — мягко попросил Том и склонился к полу, внимательно всматриваясь в дымку над котлом. — Это один из ингредиентов. Айрин пожала плечами и, не смея язвить и устраивать показательные сопротивления, позвала короля змей, который тут же откликнулся на её зов, чуя кровь наследника Слизерина. Айрин так и не спросила, что делал Том и для чего, ведь Василиск полностью овладел её вниманием. Она умилённо смотрела в жёлтые глаза монстра напротив и гладила его по бронированной чешуе. Она набрала яд в бутылёк и отдала его Тому. Вскоре он закончил приготовление. Перелив зелье в бутылочки, он убрал их в карман с незримыми чарами расширения, и затем они вместе с Айрин отправилась обратно в пустынные коридоры Хогвартса. На седьмом этаже Реддл замедлил шаг, осторожно подошёл к кабинету ЗОТи, где на полу стояла маленькая корзина, оставленная домовыми эльфами, с едой и пузырьком. Воровато оглядевшись по сторонам, он в мгновение поменял пузырьки и, взяв Айрин за руку, тут же пошел прочь. Без сомнения эта корзина была для Галатеи Вилкост, но что опять задумал Том? Айрин, конечно же, не стала спрашивать, а лишь молчаливой тенью последовала за ним. Том привёл ее на Астрономическую башню. Улыбка сама по себе возникла на лице от удивительного вида раскинувшегося пейзажа летней ночи. Тёплый ветер ударил в лицо, и Айрин вдохнула полной грудью. — Том, — тихо обратилась она, — мне здесь так хорошо... Как будто это наш дом. За всё это время Хогвартс стал так важен для меня... И путь сюда был таким долгим. Мы сохраним это место? Дорогое нашим сердцам, наследникам Слизерина?.. Мы никогда не подвергнем его опасности... Ведь так? Тишина, которая разбилась неторопливыми приближающимися шагами за спиной. — Если ты... — тихо зашептал Том на парселтанге. Сильные мужские руки осторожно обвили женственное тело, прижимая к себе. Уткнувшись в макушку цвета воронова крыла, он продолжил: — Всегда будешь рядом, как обещала. Но если только ты усомнишься, я уничтожу всё, что тебе дорого. — Мой Лорд не уничтожит себя, — выдохнула. По её волосам ударил ветер, заставляя Реддла напрячься от до боли знакомого запаха, который стал уже словно частью него самого. Импульс. Он так крепко сжал её тело, что стало невыносимо трудно дышать, а рёбра заболели от его сильных объятий. Том шагнул вперёд, толкая Айрин с башни, от чего она тихо выдохнула, отчаянно вцепившись бледными пальцами в его сильные руки, обвивающие её тело. Они летели камнем вниз, и сердце, казалось, впервые за долгое время, застучало быстрее. Он понимал её как никто: только на грани, только на лезвии ножа можно почувствовать себя живым и испытать хоть какие-то отголоски человеческих эмоций. Айрин расслабилась, почувствовав, что они не падают, а летят... Наперегонки друг с другом, с ветром, с ночью; ловя отражения в Чёрном Озере, заполняя летнюю ночь таким нужным каждому единением и идиллией общего существования. Настал следующий день, как и экзамен ЗОТи, на котором Галатее Вилкост стало плохо. Говорили, что ей и до этого нездоровилось, но она активно лечилась. Однако теперь профессору стало очевидно хуже. Кое-как отсидев на экзамене с детьми, она без промедлений отправилась в больничное крыло. Студенты были взволнованы и искренне начали переживать за преподавательницу, которая была лучшей в своём предмете. Айрин же задумчиво посмотрела на старосту Хогвартса, который выглядел опечаленным и суетился рядом с преподавателями школы, предлагая свою помощь, если та необходима. На фоне этого неприятного происшествия через несколько дней были оглашены результаты вместе со всеми остальными предметами. Том Реддл сдал все дисциплины на превосходно, а Айрин на выше ожидаемого, что её совсем не огорчило. Она и так про себя всё знает, и про свои навыки и умения. Преподавательница ЗОТи, как стало ясно позднее, и вовсе покинула Хогвартс, уйдя в отставку по состоянию здоровья. Оставалась буквально пара дней в Хогвартсе, и Айрин, наконец-то, решилась на то, о чем так долго думала. Она шагала к выходу, когда за спиной раздался знакомый голос. — Мисс Дюстер! — Адриан был, как и всегда, улыбчив и бодр. — Ты в Хогсмид? Я тоже туда, мы можем пойти вместе. — Привет, Адриан! Нет, у меня есть кое-какое... Дело. Но я скоро вернусь и смогу присоединиться. Он не стал задавать более никаких вопросов, и они разминулись. Оказавшись на опушке леса, Айрин глубоко вздохнула, готовясь к прыжку трансгрессии. Мгновение, и она оказалась у калитки большого фамильного особняка. На первый взгляд могло показаться, что он довольно брутально выглядел, но от него так и веяло аристократией и высшим обществом. Глубокий вдох. Большие железные ворота послушно раскрылись, и Айрин вошла за ограду. Она шагала медленно, словно всё ещё боялась неизбежного момента, но такого нужного. Чем ближе она подходила к особняку, тем больше пересыхало в горле. Уверенный стук в дверь, которую открыл маленький домовой эльф. Он сердито что-то проворчал, приглашая войти. Дом внутри выглядел поистине великолепно! Темные сдержанные однотонные цвета, старинная мебель, разведённый огонь в камине, согревающий холодные каменные помещения. Айрин села в кресло, куда указал домовой эльф, скрывшийся где-то на лестнице, ведущей на второй этаж. На небольшом столике стоял чайник, который тут же взмыл в воздух и начал наливать чай в маленькую красивую чашку. Рядом стояла тарелка с пирожными нежно-розовых оттенков. В голове тут же возник образ белокурой милой девушки. Стук каблуков заставил устремить взор к лестнице, по ступеням которой спускалась женщина приятной внешности. — Добрый день, мисс Дюстер, — голос был приятным, бархатным. — Добрый день, миссис Грейс, — громко заговорила Айрин, но её голос дрогнул. Женщина подошла к гостье и села на диван напротив, элегантно взмахнув палочкой. Во вторую чашку тут же налился ароматный чай, и Маргарет, мать Кэтрин, сделала глоток. — Признаюсь, последние новости о Гриндевальде не утешили меня, как и отца Кэтрин... Я получила твоё письмо накануне. Дочка много рассказывала о тебе. Айрин улыбнулась, но очевидно это плохо вышло. Казалось что её придавило к креслу, и она едва могла пошевелиться. — Миссис Грейс, я пришла не просто так... дело в том, — Айрин запнулась. Как найти слова? Как утешить любящую мать? Что говорить, чтобы не ранить? Как поддержать? Айрин с ужасом осознала, что она не понимает, как вообще правильно общаться с людьми. Она, несомненно, хорошая актриса, но даже здесь и сейчас ей вновь придётся играть. Ей не плевать на Кэтрин, нет. Но она не чувствует трагедии, хотя чувствует что-то неприятное, нечто, что до сих пор не может отпустить и проигнорировать. Медленный вдох и такой же выдох. — Дело в том, что на месте Кэтрин должна была быть я. С ней всё в порядке, однако есть одно но... Казалось, что всё происходило, как во сне. Айрин полностью погрязла в лице женщины напротив, эмоции которой так легко читались. В голубых глазах родилась надежда и мелькнули искры радости. Руки задрожали, и чай пролился на дорогой диван. — Где моя девочка? — прошептала Маргарет. — Она придёт домой. Но когда она вернётся, будут девяностые... Миссис Грейс, обещайте, что вы дождетесь её и примите. Она вернётся, слышите? Но не сейчас... Волшебница напротив закрыла рот руками, громко всхлипнув. На её глазах проступили слёзы и она судорожно закивала головой. — Моя девочка вернётся, — Маргарет, которая до сих пор вела себя сдержанно, чьи манеры были безупречными ещё несколько мгновений назад, просто разрыдалась. Тут же появился домовой эльф с красивым белым платком в руках, который он протянул хозяйке. Кэтрин была идеально воспитана, очевидно, в такой семье не могло быть по-другому. Айрин встала, вежливо склонила голову и пошла прочь, понимая, что нужно позволить им пережить эту ситуацию. Мистер Грейс вечером вернётся с работы и ему предстоит услышать эту радостную, но одновременно такую тяжёлую весть. На стене висел большой семейный портрет, где среди четы Грейс стояла маленькая белокурая девочка с широко распахнутыми голубыми глазами. Она помахала Айрин рукой, от чего ту обдало точно кипятком. Шаг словно бы сам по себе ускорился, до того невыносимо было находиться в доме Кэтрин. Оказавшись на улице, Айрин обессиленно вцепилась в стену дома и склонила голову. Как же тяжело. — Кэтрин, прости меня... — прошептала в пустоту, а затем ринулась прочь, уверенно шагая за железные ворота аристократичного особняка. Выпускники Слизерина находились в пабе Три Метлы, куда отправилась и Айрин. Где-то ближе к входу стояли Эйвери и Нотт, которые тихо о чем-то разговаривали. Слух тут же обострился, жадно впиваясь в каждое слово. — Том подаст документы. — А если его не возьмут? — Тогда у него есть второй вариант, это работа в Лютном... — Привет! — с радостью оповестила Айрин о своем присутствии, сделав вид, что ничего не слышала. Войдя в паб, она слишком вычурно, с пафосом поставила две бутылки огневиски на стол и тут же плеснула себе в стакан. — За окончание учебы! — наигранно весело воскликнула выпускница Слизерина и тут же осушила стакан до дна. Сморщившись от обжигающего гортань алкоголя, она тут же выдавила из себя улыбку. Молодые люди, в прочем, не задумываясь, поддержали её и принялись распивать огненный напиток. Том же пристально посмотрел на хаос в женском теле, но так ничего и не сказал. Ребята веселились, шумели, обсуждали, кто куда отправится дальше, и, пожалуй, это было правильно. В конце концов, такой важный период их жизни заканчивался и, наверное, эта лёгкость и расслабление были заслуженными. Правда среди этих откровенных разговоров под горячительными напитками, Том был единственным, кто так и не озвучил, где и кем хочет работать, что насторожило Айрин. Она не могла не думать о том, как вести себя дальше. Остался всего лишь навсего один день в Хогвартсе, и, очевидно, что Том так просто с ней не попрощается. К тому же их клятва... Будь она проклята! Внешне Айрин не показывала внутренних терзаний. Она улыбалась и флиртовала с Адрианом, хоть в голове и крутилась одна и та же мысль: что делать дальше? Однако ответ нашелся быстро, ведь визит в родительский дом Кэтрин дал отличную идею. Слизеринцы изрядно набрались и стали постепенно возвращаться в замок. Завтра утром они заберут документы и покинут школу чародейства и волшебства, которая и правда уже стала вторым домом. Единственная задача, которая сейчас стояла перед молодыми людьми — это не попасться Принглу и успешно дойти до своих комнат. Том и Айрин шли позади всех, постепенно всё сильнее и сильнее отставая от сокурсников. — Где ты была? — хладнокровие в его голосе вызвало улыбку у Айрин, которая всё ещё была навеселе. — Всё-то ты знаешь... Когда я только появилась в Хогвартсе, у меня сложился образ... — Она захихикала искренне, но звучала толику подло. — ...Что ты ботаник. И я оказалась права! Знаешь, такие пай-мальчики всегда... — Айрин остановилась, вцепившись пальцами в мантию Тома. — Всегда имеют самые большие скелеты в шкафу. — Да, Дюстер, — протянул Том, подтолкнув её вперёд, чтобы она продолжила путь, — тебя только что и заботило, так это мой размер скелета. — Том, — Айрин вдруг стала серьезной, посчитав, что сейчас самый подходящий момент. — Я хотела сказать... Уже завтра мы покидаем Хогвартс, и я... Мы с тобой оба находимся в такой ситуации... Я подумала, что ты и я... Мы могли бы... Никто ведь не знает, что я Гонт, поэтому ты мог бы, если, конечно, захочешь, жить со мной в особняке моих родителей... Я знаю, он давно заброшен, но ведь он по праву принадлежит нам. Том остановился. На его скульптурном, точно каменном лице не отображалось абсолютно никаких эмоций, что не нравилось Айрин. Она считывала всех, но только не его. — Ты пьяна? — Нет. Да. Немного. Я думала об этом уже давно, просто только сейчас чувствую себя достаточно смелой, чтобы озвучить вслух. — Признаюсь, я не думал, что ты такое можешь предложить... — тихо заговорил Том. — Дело в том, что я уже знаю, где и кем буду работать, а особняк Гонтов находится слишком далеко. Трансгрессия на такое большое расстояние дважды в день — едва ли хорошая идея. Айрин тихо выдохнула, опустив голову вниз. — Том, я не думаю, что так быстро найду работу, чтобы снимать что-то рядом с тобой... Мы ведь... сироты, и у нас нет богатых родителей. Холодные длинные пальцы нежно прикоснулись к острому маленькому подбородку и осторожно потянули вверх. Айрин поддалась, и уже в следующее мгновение наткнулась на пристальный взгляд практически чёрных глаза. Иногда Том так смотрел, что душа замирала на мгновение!.. И вот сейчас этот самый взгляд, от которого так дурно... Или, быть может, это алкоголь всё ещё дурманил голову и тело? — Айрин, я уже всё решил, — спокойно и уверенно осведомил Том. — У тебя одна задача: быть рядом со мной. Я не прошу тебя заниматься теми вещами, которыми занимаюсь сам. Я тебе чётко обозначил это ещё... в приюте. Воспоминание их последнего вечера в приюте Вула, когда они поднимались по лестнице и он в шутку сказал "у тебя уже моя фамилия", тут же отозвалось эхом где-то внутри. Том не шутил. Насколько хорошо было от его мужественности и решительности, точно с такой же силой становилось дурно, учитывая обстоятельства их связи. Последнее всё ещё имело перевес, когда Айрин погружалась в пучину раздумий и внутренних терзаний, пытаясь здраво оценить их отношения. Именно поэтому вдруг показалось, что его невидимая, но такая ощутимая энергетики буквально начала душить. Если только сейчас всё пойдёт не по плану, она попадёт в капкан. Желание плюнуть ядом и зашипеть, что она не вещь, было подавлено, задвинуто в дальний ящик. Айрин невинно улыбнулась и тихо прошептала: — Да, мой Лорд. — Хорошо, — вдруг мягко проговорил Том, и Айрин вся насторожилась, не веря своим ушам. — Пусть будет так. Он приобнял её за плечи и продолжил путь в замок по уже совсем пустынной дороге. В конце концов, у него есть фиал, и она принадлежит ему не только по праву, но и по факту. Бояться нечего. Да и она права: когда его возьмут в Хогвартс на должность преподавателя, он не сможет взять её с собой, только если она станет его женой, но кто сказал, что никто и никогда не узнает, что они одной крови? Не то, чтобы это было совсем чем-то необычным в мире волшебников, но у власти пока не Лорд. Сначала ему нужно подчинить общество себе, и вот тогда никто не посмеет даже подумать что-то дурное. Жалование, по крайней мере, сначала будет небольшим, а Дюстер даже ни разу не озвучила, чем хочет заниматься, и не факт, что начнёт сразу зарабатывать хоть какие-то деньги. Утро нового дня было суматошным. Айрин проснулась позже, видимо, из-за накопившегося стресса, и, приведя себя в порядок, начала собирать чемодан. Завтрак студентов сегодня тоже был гораздо позднее, чем обычно. На нём же им должны были выдать документы об окончании школы чародейства и волшебства. А потом выпускники отправятся на станцию Хогсмид, чтобы последний раз сесть на Хогвартс-экспресс. Айрин медленно брела по подземелью, когда увидела вдали знакомую высокую фигуру. Подойдя ближе к Большому Залу, она улыбнулась и поздоровалась с Томом, но в ответ получила стеклянный взгляд мерцающих алым глаз. Скулы Реддла ходили от напряжения, и было так очевидно, что что-то не так. Воздух вокруг точно сжался, знаменуя неизбежное: взрыв, уничтожающий все и всех на своем пути. Айрин сжала пальцы в кулак в кармане мантии, почувствовав выброс адреналина. Он что-то узнал? Но Том лишь молчаливо кивнул в сторону зала, а затем тихо сказал: — Я сейчас приду. Айрин не посмела ничего спросить, лишь попыталась спрятать свой страх глубоко внутри, а затем отправилась на завтрак. Реддл появился за общим столом их факультета далеко не сразу. Он был молчалив и задумчив. Все вокруг радовались, он время от времени улыбался тоже, но Айрин кожей чувствовала, что он насквозь фальшив, а все его жесты и мимика лишь доведенные до идеала натренированные реакции. Она это прекрасно понимала, ведь сама была такой же. В конце концов ожидание документов превратилось в целую пытку. Казалось, что время тянулось предательски медленно, оставляя в подвешенном состоянии. Уже в поезде Том с силой захлопнул дверь, дав понять, что они будут здесь исключительно вдвоем, и уселся на место, жестом заставляя сесть и Айрин. Она так и сделала и достала первую попавшуюся книгу с немецким заголовком из чемодана. Что бы то ни было, но привлекать хоть малейшее внимание Реддла, который на самом деле негодовал, транслируя картину безмятежности, она не рисковала. Вести себя так, словно ничего не произошло, подыгрывая ему, и предоставляя время на внутренние раздумья и пережёвывание, Мерлин знает чего, произошедшего — это её выбор и тактика. Тишина тянулась бесконечно долго и только монотонный стук поезда скрашивал всё происходящее. Айрин всё так же старательно делала вид, что читает, но на самом деле она утопала в мыслях. Что же делать дальше? Сразу со станции отправиться домой? Или им нужно сначала зайти в приют? А может он вообще прибьёт её? Или дело не в ней?.. Молчание Тома начинало немного раздражать, поэтому Айрин упивалась тем, что он не мог прочитать её мысли, и без угрызения совести называла его поганым эгоистом и полукровкой с короной на голове, совсем позабыв о книге. Доехав до пункта назначения, Айрин сошла с поезда и обречённо понесла свой чемодан к выходу, всё так же не понимая, куда идти дальше. Том немного задержался. Тяжело вздохнув, он торопливо схватил оставленную Айрин книгу со стола и закинул её во внутренний карман своего чемодана. Только когда оба оказались на улице, Том соизволил заговорить. — Нам нужно где-то переночевать, а завтра отправимся в поместье, — абсолютно спокойным, немного даже холодным тоном осведомил он. Видимо он таки задушил эмоции, которые бушевали всё утро внутри, и теперь был готов действовать дальше. Айрин, едва удержавшись от радостного восклика "Аллилуйя", кивнула и поплелась за высокой мрачной фигурой. Уже совсем скоро они оказались на Олл-Сейнтс-Стрит. Название улицы сподвигло Тома, как обычно, отпустить шутку в сторону Айрин, что свидетельствовало о его попытке отвлечься от гнева, который точно никуда не делся, а просто засел глубоко внутри. А может быть, он пожелал усмехнуться над своей спутницей и напомнить, что ключей от рая ей никогда не видать, в отличие от него. Ведь он, Лорд Волдеморт, не собирался умирать. Зачем ему выдуманный рай, если он и так будет единственным властителем существующего мира? Айрин достойно выдержала цунами саркастичных рассуждений, а про себя отметила: что бы он выкатил, запой она всё-таки блаженное "аллилуйя", когда его голос прорезался? Она усмехнулась от своих же мыслей: ей богу, Том как тот инвалид, который встал и пошёл. Только инвалид он эмоциональный, а ходьба его заключалась в словесном недержании, полном насмешек. Реддл постучал в старую пошарпанную дверь здания, на пороге которой вскоре появился мужчина. Айрин сразу стало очевидно, что он был маглом. Отвращение прошло мурашками по коже, но она, стиснув зубы, просто молчала. Том отдал ему деньги и взял ключи, уверенно направившись в маленькую квартирку. Как только они оказались вдвоём, Айрин уже было открыла рот, чтобы высказать своё недовольство, но в итоге просто клацнула зубами. Ещё ни разу её возмущения не прошли продуктивно. — Это разумно, — поддержал её действие Том, поняв все без слов и легилименции. Он поставил чемодан у кровати, а затем продолжил: — Хоть чему-то ты научилась за это время, и, наконец-то, понимаешь, когда стоит просто помолчать. Айрин решила, что всё-таки ни она, ни Том до сих пор не расположены к милым беседам, и им обоим куда комфортнее наедине со своими мыслями. Она надела любимое чёрное платье с белым воротником и оповестила Тома, что намеревается прогуляться и заодно купить еды. Желание трансгрессировать, как только она вышла за порог дома, было настолько велико, что пришлось даже остановиться на несколько мгновений. Настолько ей было некомфортно от осознания, что они с Реддлом находятся бок о бок такой долгий промежуток времени, и это прекратится совсем не скоро. Они будут находиться рядом сутками напролет, и это так... непривычно. Непривычно, что ты не один в этом мире. Да, ей и раньше приходилось засыпать с другими людьми поблизости, общаться, но ведь это совсем другое. Айрин на мгновение поплохело от мысли, что они с Томом, ей богу, как молодожены, у которых начался медовый месяц. Только вот их медовый месяц сродни большой бочке дёгтя, в которую они произвольно запрыгнули, но совсем не учли полное отсутствие навыка нормального человеческого взаимоотношения. Айрин тяжело вздохнула и подумала, что вот сейчас идеальный момент для побега. Реддл явно что-то переживал, хоть и взял свои эмоции под контроль, и драконить это чудовище своими выходками — самое идиотское, что можно было сделать, поэтому побег остался лишь мыслью. Ничего, она потерпит. Пришлось идти довольно далеко, прежде чем повстречалось маленькое магловское кафе. Айрин, громко смеясь и мило хлопая угольно-чёрными ресницами, познакомилась там с какими-то двумя мужчинами, незаметно обчистила их до нитки, использовав манящие чары, и на их же деньги купила еду на вынос. В квартиру она вернулась через пару часов и обнаружила, что Тома нигде не было. Сердцебиение замедлилось. В комнате в самом углу стояли два чемодана. Айрин тяжело сглотнула. Нужно рискнуть. Уверенный взмах ладонью, чтобы проверить чемодан на защитные чары. К счастью, они не обнаружились. Айрин тут же рухнула на колени и без зазрения совести открыла чемодан, чтобы найти одну-единственную вещь. — Акцио фиал! — уверенно приказала она. Фиала не было. Айрин агрессивно махнула кулаком, представив красивое лицо старшего родственника. Она вцепилась бледными пальцами в растрёпанную копну смольных волос и обречённо выдохнула. Сукин сын!.. Взгляд задержался на чёрном переплёте, а на лице застыла ухмылка. В следующее мгновение в руках был дневник. Айрин открыла его и начала жадно читать записи на пожелтевших страницах.Она такая же, как я. ...я уже ждал утро, где мы снова будем вместе... однажды кто-то придёт и заберёт её, и тогда я снова останусь один в этой грёбаной дыре... Она говорит со змеями... Изумруд показался болотом, который бесповоротно затягивал в трясину, и я абсолютно не хотел этому сопротивляться... Семь красивых камней, ведь семь определённо волшебное число. Умение летать - дар. Её очередные сказки, но в этот раз про бессмертие... Я ей верю. Ранее утро запуталось в тени её ресниц. Глаза горели изумрудом. Внутри всколыхнулось какое-то, доселе неизвестное мне, чувство... Покидая Косую Аллею, я осознавал одно: мы на пороге абсолютного нового мира, где нет места прошлой жизни. Её больше нет.
— Иди на хрен, Реддл, я не верю ни единому слову, — прошипела Айрин, а пальцы сами по себе продолжили перелистывать страницы. Подтверждение внутреннего сопротивления и неприятия не заставили себя ждать.Сегодня я встречался с Эйвери, и он подтвердил мои слова. Дюстер действительно из священных двадцати восьми. Вопрос, каких? Вне сомнений, она говорит со змеями, она летает, она первоклассный легилимент... Кажется, эта малышка моя по праву. Забавно, что теперь я хочу её ещё сильнее.
Айрин скривилась в отвращении, жадно впиваясь в красиво выведенные предложения на пожелтевших страницах дневника.Кажется, я теряю контроль, когда слышу этот запах... Проклятая ведьма. Все Гонты были своенравны и характерны, однако эта, ко всему прочему, удивительно умна... Ей определённо повезло больше, чем мне, со своей семьёй.
Её мать хотела забрать меня. Жаль, что это так и не случилось. Я жил бы в абсолютно других условиях, я узнал бы о магии куда раньше, а значит, был бы ещё сильнее, не потеряй я столько времени среди этих выродков-маглов... А малышка Гонт... Она была бы моей ещё раньше. Для меня была даже готова комната по соседству с её...
Рука Айрин дрогнула. От каждого предложения становилось всё более мерзко, тошнота подступала к горлу. Но всё же была очевидна маленькая победа: Том, так неистово желая прожить то, чего был лишён, что с удовольствием согласился поселиться в соседней комнате в родительском доме Айрин.Она возненавидит меня за то, что я сделал. Но как мне рассказать, что я практически сошёл с ума, когда она пропала? Я был ребёнком... и в той подыхающей в серости приюта жизни она была единственным, что заставляло моё сердце биться сильнее. Я всегда буду ненавидеть ту самую холодную ночь, когда понял, что она не придёт. Природа плакала в тот день. Как мне рассказать о всём, что я чувствовал? Я не знаю, как показать всё то, что происходило и происходит где-то глубоко внутри меня... Ведь если только кто-то заберёт её вновь, я потеряю рассудок. Я не хочу спятить, преследуя по пятам недругов с одной-единственной целью — уничтожить за то, что посмели отнять моё. Я выбрал другой путь. Путь Лорда Волдеморта. Путь того, кем я был всегда. Я не хочу тратить время на очередные поиски этой бестии, когда просто могу решить всё раз и навсегда. Со мной безопасно. Жестоко ли я поступил? Возможно. Но ведь исключительно ради неё. Подойти и попросить прощения — жалкий, ничего не стоящий выпад, и она, эта женщина, о эта женщина! Она просто рассмеётся в лицо, услышав, как я молю о прощении. Она течёт по моим венам, и я так отчётливо слышу её нутро, поэтому всей душой уповаю на одно... Пройдёт время, и вместе с ним в её сердце придёт смирение. Я буду заботиться, не дам её в обиду. Я стану всем для неё: другом и семьёй, отцом и братом. Она почувствует это, и неважно, сколько времени потребуется. У нас впереди вечность. Поэтому, пожалуй... Я смирюсь с её ненавистью и приму это, только ради того, чтобы однажды она сказала...
что я ей нужен.
И ты нужна мне, Айрин.
Предательская слеза упала на пергамент и тут же впиталась, размазав имя Айрин, выведенное идеально ровным почерком на страницах. Отвращение и трепет сердца от переполняющих эмоций вступили в схватку. Как его понять? Она настолько важна для него, что он всё это сотворил? Зная, что она возненавидит, но лишь бы не потерять снова? Вечно холодный и невозмутимый Лорд Волдеморт, готовый поставить мир магов и маглов на колени, желает видеть рядом её, чтобы она и только она видела его триумф. Том Реддл, не способный сказать это прямо, скрывающий каждую эмоцию где-то глубоко внутри, вспыхивающий порой агрессией и силой, которые попросту невозможно контролировать, пишет о ней в своём дневнике. В дневнике, что подарила она. Айрин положила черную книжку обратно в чемодан и торопливо вытерла слёзы с покрасневших щёк. Внутри творилось нечто ужасное, с чем она никак не могла справиться. Тиканье часов звучало слишком громко. Тома всё ещё не было. Она встала и отправилась на маленькую кухоньку, чтобы разогреть еду, ведь, наверное, он тоже голодный. Она суетливо накрыла стол, поставив на самую середину прозрачную вазу. Несколько витиеватых взмахов палочкой — и в ней уже красовались чёрные розы (именно такие дарил Вальдемар Белинде, и те всегда украшали обеденный стол). Слишком много эмоций! Слишком сентиментально. Айрин тут же передумала. Взмах ладонью — и цветы со стола улетели в урну. Им здесь не место. Послышался скрип входной двери. Мужской силуэт не заставил себя ждать. Том замер на мгновение в дверях кухни, окинув взглядом Айрин, стол и еду. — Сейчас чай налью, — улыбнулась она и отправилась к плите. Она не оборачивалась, но слышала, как Том прошёл внутрь и уселся на пустующее место. Айрин принялась что-то щебетать, точно птичка или радио, не задавая никаких серьёзных вопросов и это работало. Было видно, как Том постепенно расслаблялся. В какой-то момент, он молчаливо достал палочку и несколько раз взмахнул ею — в пустующей вазе посреди стола появились чёрные розы. — Завтра с утра мы не сможем отправиться в поместье Гонт, — заговорил он. — У меня возникли кое-какие дела, поэтому трансгрессируем, как только я освобожусь. Полагаю, что в доме дел много, поэтому я не уверен, что мы успеем за выходные привести всё в порядок, но по крайней мере начнём. Айрин кивнула и отпила ароматный чай, а в голове закружила навязчивая мысль: этот сукин сын замечает все мелочи, а значит, нужно быть осторожнее. Ему хватило нескольких мгновений, чтобы просканировать всю обстановку на этой маленькой магловской кухоньке, и заметить цветы в урне. Стало не по себе от того, что он, скорее всего, поймёт, что она рылась в его вещах... Айрин уснула быстро из-за жутко сильной усталости, но из-за вновь нагрянувших кошмаров, в придачу к которым добавилась лёгкая тревога, несколько раз за ночь просыпалась. Во-первых, это абсолютно незнакомое место, а во-вторых, магловское. Конечно, Гриндевальд пал, но где-то внутри всё ещё обитал отголосок страха, что за ней в любой момент могут прийти. Айрин недовольно прокряхтела и повернулась на бок, устремив взор на бодрствующего Тома, который сидел в старом кресле в углу комнаты и просто читал. Рядом с ним левитировал маленький огонёк люмоса, который освещал страницы книги. Айрин встала с постели и ушла на кухню, где налила зелёный чай с мелиссой, а затем вернулась обратно. — Это тебе, — сонным голосом прошептала она и аккуратно поставила поднос с чаем на подоконник. — Любезно с твоей стороны, — тихо отозвался Том. — Не можешь уснуть? — Да... Ничего, ты ложись. Я скоро тоже. Айрин зевнула и залезла под тёплое одеяло. — Что тебе снится? — усталым голосом поинтересовался Том. — Разное... — Каждый раз, когда мы спим вместе, тебе что-то снится. Что-то, судя по всему, жуткое. — Зато когда я просыпаюсь, я уже ничего не помню, — хохотнула Айрин, уткнувшись в подушку. Но на самом деле она всё помнила, и ей это определённо не нравилось. Бесконечное пустынное поле с выжженной, давно погибшей травой, и трупы, трупы, трупы... Черепа и кости тех, кто пал от её руки, от рук других, и кто умер сам по себе. Раньше ей не снилось подобное, но после того, как она побывала там, откуда чудом вернулась обратно, её стали преследовать эти раздирающие нутро образы и смутные воспоминания. Айрин не нашла ничего лучше, кроме как сделать вид, что ничего не было, но где-то внутри пульсировало чёрное сердце, которое поцеловала сама смерть. На следующий день Том ушёл куда-то с самого утра. Допытывать куда и зачем, Айрин, конечно же, не стала, к тому же он вернулся довольно быстро, и они вместе трансгрессировали на юго-восток Германии. В Берхтесгадене было по-летнему тепло и безумно красиво. Сам городок пестрил узкими старинными улочками, а в центре была средневековая площадь. Завидев костёл, Том сразу же расплылся в хитрой улыбке и с таким душевным надрывом, который был обычно присущ Айрин, начал свою речь о том, что её непременно все там знают, а вот тот дед в рясе, который только что прошёл мимо, наверняка её лучший друг. Поместье Гонт находилось, конечно же, вдали от людей, что было прекрасно. Никаких маглов, а только озеро Кенигзее в окружении остроконечных горных вершин и свежий воздух! Оба тут были ранее, но по делам, и не было времени рассмотреть такую красоту и насладиться пейзажем. Вдоволь налюбовавшись Альпами, Том и Айрин, отправились внутрь дома. Оказавшись в помещении, Айрин громко чихнула и констатировала: — Работы тут непочатый край! — Я думаю, что мы успеем многое сегодня сделать, — улыбнулся Том, проходя внутрь большой гостиной. Они работали, не покладая рук, успели поругаться несколько раз, и разбить две вазы, которые тут же были восстановлены с помощью магии. Их ругань переходила в задорный смех и дружеские покалывания друг друга в бок. На улице Айрин схватила какую-то богом забытую ржавую тележку и понеслась прямо на стоящего к ней спиной Тома. Он почувствовал удар по ногам и упал, заворчав, в эту самую железяку на колёсах. Он сидел в ней с таким ошарашенным видом, а Айрин неслась дальше, громко и задорно смеясь в унисон со скрипом колёс, а потом и вовсе запела:Auf der Heide blüht ein kleines Blümelein...
Und das heißt!
Erika!
Том закрыл лицо ладонью и просто рассмеялся. Всё рядом с ней бравада и цирк... Он взмахнул ладонью, останавливая железную махину, и тут же встал из неё. Айрин с громким визгом понеслась прочь, но едва успела пробежать и метр, как её ухватили сильные мужские руки. Том в мгновение поднял её за ногу и руку и начал кружить, что-то наигранно злостно нашёптывая. Айрин не слышала. Она раскинула свободные конечности в стороны, что-то напевая о том, что она похожа на магловский самолётик. — Гонт! — смеялся Том. — Это цирк, борода Мерлина... Самый настоящий цирк! — Том, прокати меня. Он смотрел на растрёпанную Айрин, как на умалишённую. — Ну прокати! Я же тебя покатала... — Теперь понятно, почему ты любишь носить брюки, — хмыкнул Том, — тебя вечно гнёт, как циркового акробата... — Он молчаливо подошёл к железной тележке, куда плюхнулась Айрин и подняла вверх бледную ладонь, указывая путь. Вскоре Айрин ушла в городок за продуктами, Том же в тишине и спокойствии продолжил уборку. Она вернулась довольно быстро и принялась за готовку. В конце концов стемнело, и оба, облегченно выдохнув, поняли, что действительно навели порядок практически во всех комнатах. — Думаю, всё, что тебе пока не нужно, подождёт. — Том взмахнул ладонью, заставляя камин вспыхнуть ярким пламенем. — Да, главное есть где спать... Остальное будет сделано потихоньку. Они поужинали в практически полной тишине. Даже Айрин изрядно вымоталась за такой насыщенный день, и молча уплетала то, что было на столе. Кажется, впервые за такое долгое время она снова почувствовала, что находится дома. — Завтра после обеда я трансгрессирую в Лондон, — заговорил Том. — Я нашёл там работу, вчера прошёл утверждение на эту должность. Буду пока работать в Горбин и Бэркс. Ты была права, касаемо того, что так поступить, пожалуй, всё-таки разумнее всего. Я буду появляться здесь на выходных. Я чувствую себя хорошо. Я отдыхаю рядом с тобой, Айрин. — Ты изначально хотел там работать? Уголки губ Тома дрогнули. Этот вопрос, очевидно, был неприятным, колким. Ощущение, словно кота погладили против шерсти. — Нет. Я должен был стать преподавателем ЗОТи в Хогвартсе. Но Дамблдор... — Том зашипел на парселтанге. — Я думаю, что этот волшебник всегда видел больше, чем остальные, мой Лорд, — ответила Айрин на змеином. Том же ничего более не сказал. Он равнодушно допил чай и ушёл на второй этаж, не желая продолжать этот неприятный для него разговор. Айрин не спешила идти за ним. Она наслаждалась моментом ликования от того, что всё шло по плану. Том будет появляться здесь только на выходных, а значит, она сможет заняться фиалом... На всякий случай. Расклада лучше и не могло быть! Айрин усердно старалась почитать книгу, но уже вскоре поняла, что её со страшной силой клонило в сон. Она отправилась на второй этаж, где было очень тихо. Осторожно заглянув в соседнюю комнату, которая когда-то была приготовлена, как выяснилось, для её будущего старшего брата, она не застала там Тома. Неужели он у неё? Уверенно распахнула дверь. Никого. Не касаясь половиц, она направилась в конец коридора, где была приоткрыта дверь в кабинет Вальдемара. Айрин замерла. Высокий черноволосый мужчина стоял у большого письменного стола и задумчиво смотрел в окно. В его руках был свёрнутый Ежедневный Пророк. Что-то глубоко внутри предательски кольнуло, ведь именно так всегда выглядел её отец, когда она осторожно заглядывала в его кабинет. А теперь здесь Волдеморт. Всё внутри сжалось от болезненных ощущений и непонимания, как же правильно? Как должно быть? Кто он? Благословение или проклятие? Нужно быть рядом или бежать прочь сломя голову? Она ведь совсем одна в этом мире, и он единственный, кто несмотря ни на что, остаётся рядом и принимает её такой, какая она есть. В горле пересохло. Том сел в кресло её отца и развернул газету. От него исходило леденящее спокойствие, и вся Айрин сжалась на доли секунд. Он слишком умён, чтобы оставлять дневник в поле её зрения... — Ну, конечно!.. — прошептала Айрин, а её глаза наполнились нездоровым блеском. Она вернулась в пустующую комнату Тома и, применив манящие чары, обнаружила, что дневник находился в верхнем ящике стола под охранными чарами, но несложными. Видимо Реддлу было совсем не до этого, ведь он был полностью поглощён своей ненавистью к Дамблдору и раздумьями, что делать с работой. Забавно. Ещё вчера этот дневник кричал о том, чтобы его взяли и почитали, но уже сегодня он под какими-никакими чарами. Как же удачно рыбка заглотила наживу. Айрин в очередной раз поверила в возможные эмоции и даже разрыдалась, вступив на тропу внутренней борьбы, не понимая, позволить ли своим потенциальным чувствам дать жизнь. Бесшумно справившись с защитой, она стала судорожно перебирать всевозможные магические ключи, которым их обучали в Дурмстранге, чтобы найти скрытые записи. В конце концов одно из старых тёмных заклинаний сработало, и красивые речи о жажде обладания Дюстер и бескорыстном желании заботы и мирного существования стали исчезать на глазах, оголяя истинные записи: возможная локация Нурменгарда, внутренне обустройство тюрьмы, имена и фамилии сторонников Гриндевальда, ведущих двойную игру, важные политические фигуры, тайно поддерживающие антимагловские настроения... Айрин прыснула смехом. Это ведь наверняка не всё... Весь магический потенциал сию же секунду был направлен на желание понять: это тёмный артефакт или нет. Казалось, что дневник в бледных руках никак не реагировал на её усилия. — Мерлин, как же это проверить... — шипела Айрин, дунув на непослушный, выбившийся из тугой косы, локон. Она взяла дневник в левую руку, а правую вытянула вперёд, закрыв глаза на доли секунд. Её эмоции походили на натянутую струну, готовую вот-вот лопнуть от напряжения. Над маленькой ладонью воссияло адское пламя, и такое же затанцевало искрами в зелёных глазах. На лице Айрин застыла нечеловеческая улыбка, и она уверенно стала подносить дневник Тома к пламени, но тот начал дребезжать в её руке, в попытке вырваться из цепких пальцев. Айрин ухмыльнулась и бросила дневник в ящик, закрыв тот авторитарным жестом. Вернув всё на свои места, она тут же выскользнула в пустынный коридор, где, к счастью, не было и намёка на присутствие Тома. Так вот что он хотел? Знал, что она обязательно будет рыться в его вещах, найдёт подарок, будет читать... Это ведь такое личное! Воспоминания о ней, о том, как он сходит с ума от её запаха... А она, как самая обычная девочка-дурочка поверит. — Сукин сын! — хохотнула Айрин, отдавая должное этому красивому ублюдку. Она снова едва не поверила в его ложь. Конечно, его слова о том, что он даже подарок её сохранил через все эти годы, оказались правдивыми, как и то, что этот дневник безумно важен для него. Важен. Ведь в нём часть души этого монстра. Айрин вернулась в свою комнату и без сил рухнула на кровать. Он лжёт. Он постоянно всё продумывает наперёд и искусно манипулирует. Нельзя позволять себе верить в эту, пусть даже и красивую, иллюзию. Она уродлива. В корне неверна. Он всего лишь монстр, волк в овечьей шкуре, который терзает её тело, словно так и должно быть. А она? Тает от одного вида его тела... Так не должно быть. Айрин очень долго ворочалась в постели и слышала, что Том тоже не спал. Не вытерпев, она вышла в коридор и спустилась в гостиную, куда ранее переместился Том. Он сидел у камина с книгой в руках. — Ты снова не спишь? — Я мало сплю, — тихо отозвался он и закрыл чтиво. Чёрные глаза устремились на хрупкий силуэт на лестнице, ведущей на второй этаж. Смольные локоны струились по бледным плечам, а кружевная сорочка так неприлично оголяла плечо. Том непроизвольно тяжело сглотнул. Эта сводящая с ума круглая грудь с аккуратными горошинами-сосками, которые прямо сейчас так призывно проступали через сорочку, возбуждая в нём чувственное влечение и желание обнять со спины, обеими ладонями сжать грудь и услышать тихий стон. В глазах Тома полыхнул багрянец и нездоровый блеск, которые предзнаменовали только одно. — Беги, малышка Гонт, — ухмыльнулся он и медленно встал с кожаного дивана. — Если ты успеешь добежать до своей комнаты, я тебя не трону за твою чрезмерную пытливость. Помнишь, как в детстве, ты пряталась от меня? Но только если я тебя находил... Если только Том находил её после инцидентов, в которых она действительно провинилась, следовало наказание. Айрин бросилась вверх по лестнице, чувствуя, как биение сердца отдавалось эхом в висках. Он понял, что она рылась в его вещах. Топот маленьких босых ног разносился эхом по пустынному особняку. Проклятые детские игры стали хуже, извращённее... Спасительная дверь в комнату была открыта. Несколько заветных шагов, и она успеет. Громкий резкий хлопок прямо перед носом. Мрачный силуэт преградил путь. На лице Тома застыла хищная, точно приклеенная улыбка. Айрин бросилась в соседнюю комнату, на ходу взмахнув рукой, запирая за собой дверь. Она в мгновение забралась под кровать и использовала дезиллюминационные чары, замерев, как маленький испуганный кролик. Адреналин заставлял её испытывать враждебное для холодного разума возбуждение. Снова и снова. Очевидно, что он её найдёт, но эти сводящие с ума минуты предвосхищения, что и как он будет делать... Дверь распахнулась, и в комнату медленно вошёл Том. Шаг. Ещё один шаг. Чёрные начищенные ботинки замерли посреди комнаты. — Где моя малышка Гонт?.. Я всё равно тебя найду. Айрин пристально наблюдала за ногами, которые медленно передвигались по комнате. Том демонстративно открыл шкафы, нерасторопно заглянул под стол, подошёл к окну. Осталась кровать. Он медленно приближался, а её дыхание учащалось, как и пульс. Это всего лишь их детская игра... Том замер, и всё её существо напряглось от ужасного напряжения и возбуждения одновременно. Он резко склонился вниз, запустив сильные руки под кровать, и ухватился за тонкую ткань одежды и с силой вытащил Айрин. Раздался треск рвущейся одежды. Или её бесстрашия? — Дезиллюминационные чары тебя никогда не спасут, — зашипел Том на парселтанге. — Я всегда тебя найду, где бы ты ни была. Я кожей чувствую запах твоего страха и возбуждения. Он толкнул Айрин, и она рухнула на кровать. Он упивался румянцем, проступившим на измождённом лице, растрёпанными локонами, порванным тонким кружевом, которое предательски для Айрин и в наслаждение Тома оголяло бледное тело и сине-зелёные тоненькие вены. Он сглотнул. Кадык дёрнулся. Длинные бледные пальцы ухватились за ремень и медленно потянули, заставляя тот выскользнуть из шлёвок. Том пристально посмотрел на Айрин и тихо потребовал: — Смотри в мои глаза. Смотри, как я трахаю тебя. Ремень обвил тонкие запястья и затянулся, лишая свободы движения. Том склонился к Айрин, наслаждаясь моментом абсолютной власти и доминирования. — Ты проиграла, — шёпотом все так же на парселтанге. Руки нагло, но в медленном темпе стягивали тонкое кружево, уже мокрое, с бледных округлых бёдер. Он отступил назад, наслаждаясь видом. Авторитарный жест, заставляющий Айрин встать на колени, и она, точно послушная кукла-вуду, подчинилась его прихоти. Она всегда была слишком громкой, как будто специально этим самым провоцировала его на грубость. Том медленно провёл большим пальцем по обветренным губам, заставляя открыть рот. Айрин тяжело выдохнула, обдав ладонь горячим дыханием. В её рту уже скопились слюни от одной только мысли, что он сейчас расстегнёт ширинку брюк и заставит сосать его член. Том же, словно прочитав ее мысли, лишь грязно ухмыльнулся и затолкнул в её открытый рот тонкое кружево. А она? Послушно приняла это, разочарованно проскулив, ведь так хотела почувствовать его во рту. В опьянении от всего происходящего вдруг проскользнула мысль, что это неправильно. Если бы Белинда и Вальдемар были живы и находились бы сейчас на этом же этаже в своей комнате? Что бы делала Айрин? Том, словно уловив в её взгляде отблеск страха и адреналина, растянулся в безнравственной улыбке, а его глаза сверкнули алым. От улыбки, полной цинизма, по телу Айрин прошли предательские мурашки. Ему не то, что было всё равно, ему это нравилось. Ему нравилась эта грязная мысль, что появилась в её голове. — Не переживай, — прошептал он, — я бы трахал тебя точно так же... У них под носом, в своей комнате, а потом в твоей... Ты ведь хочешь этого? — горячий член скользил по истекающей желанием ней, вверх и вниз, плавно. Он дразнил её, оттягивая этот момент, когда они станут одним целым. — Малышка Гонт хочет этого? Айрин промычала сквозь кружево, положительно затрясла головой и просто закрыла глаза, умирая от стыда, ужаса и возбуждения. — Я сказал! — процедил сквозь зубы на ухо, прижавшись к её щеке. — Смотри, как я это делаю. Айрин открыла глаза и наткнулась на этот нездоровый блеск во взгляде. Тяжесть внизу живота была уже настолько невыносимой, что она стала испытывать лёгкие болезненные ощущения. Превратная истома. Она обязательно с этим справится, но только не сегодня. Только не здесь и сейчас. Движения и прикосновения Тома давно утратили ту робость и неумелость, что были так очевидны ещё полгода назад. Он стал чертовски хорош и действовал нагло и уверенно, умело распаляя её тело. Последняя мысль в отголоске здравого рассудка: "Может он влил мне Амортенцию?.." Его едва слышимый стон и сбивчивое дыхание. Дрожание угольно-чёрных ресниц и набухшие вены на руках от слишком сильного напряжения, ведь он держит её чуть крепче, чем стоило бы. Она обязательно со всем этим справится... Том доводил Айрин до исступления снова и снова, наслаждаясь моментом торжества, когда его новое имя срывалось с её губ, с мольбой и преклонением, с полным принятием и восхвалением его эго. Том тихо выдохнул, получив долгожданную разрядку. Айрин, истерзанная его развязным проведением, только что погибшая в его сильных руках, растоптавшая фамильные ценности, смотрела в его бледное лицо. Было так очевидно, что он устал за все эти дни: темные синяки оттеняли и без того черные глаза, а скулы, казалось, стали ещё острее из-за впалых щек. Она погибает. Идёт ко дну. И ничего не может с этим поделать. Он усмехнулся, вытерев слезу с её щеки. — Малышка Гонт так хотела, чтоб братик заставил кончить её, что даже расплакалась в момент оргазма. Айрин что-то невнятно промычала, освобождая руки от туго затянутого ремня. Том устало зевнул, и, более не проронив ни слова, просто открыл дверь, указав на выход. Как только Айрин оказалась в своей комнате, она тут же без сил рухнула на постель. Глухой всхлип в подушку. Какая же она слабая! Стоит ему прикоснуться к ней, как она тут же теряет контроль. Так ли был не прав Том, когда говорил, что они похожи? Если бы только её родители знали, что происходит в стенах дома, который был укрытием от того, что она сама же притащила сюда, осквернив все старания. В голове возник образ отца, и Айрин испытала чувство такого стыда, что на мгновение вжалась в подушку. Грозный, всегда строгий Вальдемар не попустил бы подобное. Что бы он сделал, когда стал бы свидетелем этой грязной больной связи? Айрин протяжно взвыла в подушку от ужаса. Если она скажет Тому простое нет? Истеричный, едва слышимый смех. Она ведь не скажет... Она ведь сама с ума сходит, захлёбываясь в этой блядской похоти, от одной только мысли, что он медленно вставит свой член в неё и будет трахать, сладко постанывая, вызывающе улыбаясь, заставляя смотреть в глаза во время их порочной близости. Айрин тяжело выдохнула и перевернулась на спину. Она уставилась в потолок в темноте комнаты и закрыла глаза. Том вымотал её не только морально, но и физически. Вдруг сильно захотелось спать. Последние мысли перед крепким сном: ведь ни Вальдемар, ни Белинда никогда не узнают... Их давно нет. Воскресное утро следующего дня было поистине чудесным. Айрин проснулась от пения птиц за окном и тёплых солнечных лучей, которые настойчиво щекотали её бледное лицо. Она потянулась и нехотя встала, чтобы привести себя в порядок. Дверь в ванную комнату была не закрыта. Она уверенно вошла и увидела в ванной абсолютно голого Тома. — Я уже всё, — улыбнулся он и медленно встал, прошлепал босыми ногами ровно до Айрин. Она стояла, потупив голову вниз, отчаянно прогоняя воспоминания прошлой ночи. Том же усмехнулся, протянув руку за её спину, чтобы взять приготовленное полотенце. Только когда он ушел, Айрин свободно выдохнула и начала приводить себя в порядок. Когда она спускалась вниз по лестнице, на мгновение непроизвольно остановилась от увиденного: Том уже приготовил завтрак и разливал по чашкам зелёный чай, точно с мелиссой, а в прозрачной вазе стояли чёрные розы. Они говорили, как ни в чём не бывало, смеялись, и снова казалось, что вот так и должно быть. После общего завтрака, который состоялся практически в обед, Том пообещал вернуться на выходные. Улыбка Айрин тут же исчезла с лица, и она, тяжело вздохнув, проводила Тома к выходу. Она не смогла подавить предательский импульс и крепко обняла Тома, а тот замер. Немного помедлив, он прижал её к груди и поцеловал в макушку. Как только он трансгрессировал в Лондон, Айрин тут же вцепилась бледными пальцами в дверной косяк. Всё её сознание сжалось в непонимании: что правильно? Она не могла найти себе места и пару часов меряла комнату шагами. На маленьком столике в углу гостиной лежала перевёрнутая рамка со старой колдографией. Тут прибирался Реддл, поэтому она её не видела. Уверенно взяла её в руки и замерла: Вальдемар, всегда строгий и холодный, обнимал Белинду и трепал кудрявую копну маленькой девочки в белоснежном платьице, которая позировала слишком вычурно. Показалось, что на Айрин вылили ведро холодной воды. — Пора, — прошептала она и тут же покинула поместье семьи Гонт.