Характер — власть над самим собой, талант — власть над другими. Ключевский В.
Время неумолимо мчалось вперёд, словно поезд, который брал разгон и не собирался замедлять ход хотя бы изредка. Айрин постепенно привела все оставшиеся комнаты поместья в порядок, как и прилегающую территорию. Том работал в Горбин и Бэркс в Лондоне и, как и обещал, возвращался домой каждые выходные. Оказалось, что родители Айрин оставили довольно приличную денежную сумму, которая всё это время успешно хранилась в магическом банке Гильдебранд, расположенном в Мюнхене. О таком чудесном открытии Айрин решила умолчать и начала искать работу. Капля голубой крови устремилась прямо в прозрачное варево в малюсеньком котелке, который стоял на столе. Он уже давно не дымился, а зелье в нём настаивалось, как и полагалось, пять дней. Маленькая катастрофа произошла уже третий раз на глазах Айрин, словно смеясь прямо в лицо, задорно выкрикивая, что она снова потерпела неудачу. — Борода Мерлина! Сколько можно! — злостно стиснув зубы прошипела Айрин. Она потратила уже три недели и три капли крови, но всё безуспешно. Если бы только этот проклятый Дамблдор тогда прямо ответил на её единственный вопрос "как?"... — Я дома! — послышался приятный мужской голос на первом этаже особняка, и Айрин вздрогнула, чуть не пролив флакон с голубой кровью. Том вернулся гораздо раньше, чем обычно. Руки предательски задрожали, и она торопливо убрала все пробирки, которые были расставлены по столу комнаты для гостей, в старый холщовый мешок с чарами незримого расширения; спрятала склянки в самый неприметный шкаф, взмахнула ладонью — и тот исчез на глазах. Хорошо, что Айрин поставила чары усиления звука, иначе бы ни за что не услышала вернувшегося Тома, который всегда ритуально восклицал, что он дома. Айрин торопливо направилась в коридор, а затем вниз по лестнице. Несколько угрюмый и жутко усталый Том словно ждал её появления. Его чёрные глаза тут же жадно вцепились в неё, и она протянула свои ручонки навстречу, обнимая так искренне, прошептав желанную фразу о том, что соскучилась. К его возвращению всегда был накрыт стол, а готовила Айрин исключительно сама, что для Тома тоже было важно. Он всегда говорил, что еда, приготовленная этими женскими руками, самая вкусная. Иногда обед отходил на второй план и он прямо с порога жадно впивался в её губы с алой помадой, не в силах сдержать хоть на мгновение всё то, что накопилось за целую неделю разлуки. — Как у тебя дела с поиском работы? — Том взмахнул палочкой — в прозрачной вазе появились чёрные розы, а затем взял вилку и нож в руки. — Кажется, я кое-что нашла, — улыбнулась Айрин, убрав за ухо седой локон. Все эти недели она старательно искала работу, ведь практически все отложенные галеоны, которые стабильно выдавались неимущим детям в Хогвартсе, закончились. — Министерство Германии? Преподавательская должность? Целительство? — монотонно перечислял Том, приступая к обеду. — Я поработаю пока в пабе, — прервала его Айрин и принялась за свой стейк. Том улыбнулся. Он манерно прикрыл рот, а затем, проглотив то, что жевал, громко расхохотался. Айрин никак не реагировала на происходящее, лишь взмахнула ладонью, чтобы красное вино разлилось по бокалам. — Мне так пророчили место в Министерстве, а тебя бы, знай преподаватели все твои способности, могли записать в мракоборцы... А ты... — Том выдохнул, взяв себя в руки. — А ты и я пошли тёмные побрякушки и сливочное пиво продавать. Меня не взяли на преподавательскую должность, но ты даже не постаралась, Айрин, — голос стал серьёзным. — Я устала, — зашипела на парселтанге. — Я хочу тишины и спокойствия, мистер Гонт. Меня вырастили убийцей, но мне нужен глоток свежего воздуха. Иногда мне кажется, что я уже сыграла свою роль во всех этих политических играх и военных стратегиях. — Что ты будешь делать... — Том тут же перешёл на змеиный язык, от чего по коже прошли мурашки. Его парселтанг казался таким обволакивающим, что Айрин непроизвольно вспомнила, как с ней всегда разговаривал Вальдемар. — ...Когда я развяжу войну? Мир магов и волшебников расколется на две части, как и во времена Гриндевальда. У меня будет много сторонников, я уверен, но и много недругов. Ты будешь рядом. Тебе придётся принять это. — Ради будущего блага, — уверенно отозвалась Айрин, — мой Лорд, я приму это. К тому же... Пройдет достаточно времени, и я наберусь сил. — Ты меня снова не поняла. Я не хочу видеть тебя в своей армии. Айрин прекратила есть и устремила вопросительный взгляд на Тома. Тот же взял бокал вина, и настоял жестом сделать то же самое. — Я хочу видеть тебя рядом. По коже снова прошли мурашки. Он вновь говорил фразы, от которых на её душу словно вешали камни на тяжёлых железных цепях, и она начинала медленно идти ко дну. Бокалы с громким звоном ударились друг о друга, и оба осушили их до дна. Том щёлкнул пальцами — из старого патефона стали доноситься звуки приятной мелодии. — В середине августа в поместье Малфоев наше первое официальное собрание. — Крепкие руки нежно прикоснулись к тонкой талии, и две фигуры воспарили над полом. — Что бы ты хотела там видеть? — Кэтрин, — грустный смешок заставил Реддла напрячься. Для него эта девушка уже прошлая глава, но теперь ещё и проблема, которую он обязательно решит в девяностых. — Я люблю карнавалы... — Айрин уткнулась в грудь Тома и зажмурилась. Его запах был безумно приятным, и это так часто брало верх. В такие моменты хотелось, чтобы время просто остановилось, а все проблемы исчезли. — А какой цвет ты любишь? — Мне нравится... — Том замолчал на мгновение, словно задумавшись над вопросом. Он чуть не сказал, что любит цвет её глаз, в котором их наследие, но сдержал себя. — Мне нравятся оттенки темно-зелёных цветов. Однако не думаю, что это подойдёт нашей организации. Чёрный, пожалуй, будет лучше. — Я с тобой согласна. И пусть обязательно будут маски, — хитро улыбнулась Айрин и взмахнула ладонью. Музыка стала весёлой, задорной. Айрин пустилась в пляс, потянув Тома за собой на пол. Он подхватил ее импульс и окончательно расслабился. Он устал. Горбин и Бэркс — это не то, чего он желал. Так не должно было быть. Он часто засиживался допоздна в лавке и возвращался домой порой за полночь. Без сил падал на неудобную постель и не мог уснуть, утопая в бесконечном хороводе мыслей, что и как делать дальше. Иногда он ловил себя на мысли, что ждёт выходные, чтобы оказаться там, где так комфортно. И вот здесь и сейчас, он, наконец-то, расслаблен, а эта бестия с аккуратно собранными в пучок волосами, с алой помадой на губах, танцует, нагло поднимая подол шёлкового тёмно-зелёного платья чуть выше, чем стоит, оголяя тонкие чёрные чулки на кружевных подвязках. — Мой Лорд, — улыбалась Айрин, — почему Горбин и Бэркс? — Мисс Гонт, — устало и одновременно отталкивающе улыбнулся Том, — почему паб? Потому и лавка темных магических артефактов. Айрин звонко рассмеялась, продолжая кружиться в танце, а на самом деле всю её охватил приступ дурноты. Том опять видел больше, чем она рассчитывала, и от этого чувства опасности тело покрылось мурашками. Том определённо был заинтересован артефактами факультетов Хогвартса, ведь он уточнял, у неё ли медальон Слизерин, выпытывал у Кандиды, где диадема Когтевран... Но зачем? Движения слишком вызывающие, смех слишком громкий. Страх, который она ни за что не покажет, как когда-то в приюте Вула. В тёмных глазах напротив полыхнул багрянец. Сильные руки грубо схватили женственное тело. Поцелуй слишком настойчивый. Слишком жадный. До крови. Айрин тихо ахнула, почувствовав солоноватый привкус. Глаза в глаза. Есть в его безупречном лице нечто нечеловеческое, и порой оно берёт верх, заставляя нутро сжиматься в ужасе. — Не ради будущего блага, малышка Гонт, — улыбался Лорд Волдеморт. Большой палец по губам, где помада давно размазалась, а кровь была так отчётливо видна. Он медленно вытер её пальцем, а затем облизал тот, пожирая душу Дюстер одним только взглядом. Низ её живота тут же наполнился томительной тяжестью, предательски признавая в этом чудовище хозяина её тела. — Ради чистоты крови. Выходные прошли по-домашнему уютно. Том, наконец-то, выспался и его внутренняя агрессия сошла на нет, чему он был рад. Внутреннего спокойствия ему не хватало, поэтому, находясь в тишине и уюте, он ещё раз убедился, что Айрин была права касаемо этого дома. Сама же Айрин выглядела спокойно и мило, что его очень радовало — хоть где-то стабильность! Ранним утром понедельника к его смольным кудрям прикоснулись нежные руки. Тихий голос настойчиво звал его, и он, открыв глаза, увидел уже родное лицо с едва заметной улыбкой. — С добрым утром, Том. Завтрак уже готов. Чистая одежда висит в шкафу, — она больше ничего не сказала, оставив его наедине с собой. Внизу уже ждал плотный завтрак, ароматный чай и свежий выпуск Ежедневного Пророка. После трапезы Айрин проводила его к выходу, как обычно обняв слишком крепко. — Я вернусь в пятницу вечером или в субботу утром, — оповестил Том. Поцеловав в макушку, он отошёл к калитке. Громкий хлопок. Пустота. Айрин со всех ног бросилась на второй этаж, торопливо достала ингредиенты для приготовления того, что сможет разбить клятву. Прошлый не сработал... Нужно начинать заново, и попробовать изменить состав. Если Том вернётся в пятницу, то тогда она и вовсе не успеет проверить, рабочее ли зелье, а до понедельника нельзя ждать, оно попросту испортится. Сварив зелье, она спрятала его в маленький шкаф, на который тут же наложила защитные чары, а затем привела себя в порядок и отправилась в городок, на окраине которого был паб, не видимый для глаз обычных маглов. Там её уже ждала фрау Шефер, милая добрая волшебница, которая знала её родителей и когда-то совсем малышку Дюстер. — Айрин! — ахнула женщина, завидев молодую волшебницу на пороге заведения. — Как же я рада тебя видеть! Хайди, твой обеденный перерыв давно окончился, — сердито проворчала она, хотя было очевидно, что на самом деле её переполняла радость. Молодая девушка по имени Хайди улыбнулась и отправилась к барной стойке, а фрау Шефер поспешила к гостье. Вежливо указав на пустующий стол, хозяйка заведения тут же села напротив мило улыбающейся Айрин и воодушевленно озвучила: — Как же ты выросла! как похорошела!.. — Я тоже рада вас видеть, фрау Шефер, — улыбнулась Айрин, окинув паб изучающим взглядом: посетителей было совсем немного, практически все столы пустовали. — Я, конечно, возьму тебя на работу, фройляйн Дюстер. Однако позволь поинтересоваться, почему ты решила работать в обычном пабе? Ты бы могла уехать в Мюнхен. Ты наверняка закончила школу с хорошими результатами. Я так хорошо помню Вальдемара и Белинду... Прекрасная интеллигентная семья! — она замолчала. После небольшой паузы, она продолжила, посчитав, что разговор о родителях был явно лишними: — Что до жалования... Оно тут совсем небольшое. На выходных посетителей куда больше, следовательно и прибыль... Но эти дни заняты Хайди, у неё маленький ребёнок. Может быть, конечно, как-то уладим этот вопрос... — Ничего страшного! Мне подойдёт и неполная занятость, — вежливо отозвалась Айрин. — А школу я и правда хорошо закончила. Просто сильно захотелось побыть дома... А работа меня вполне устроит! — Чудесно! Тогда понедельник, вторник и пятница будут твоими днями! — на лице фрау Шефер воссияла теплая улыбка. — Мне это подходит! — соглашалась со всем подряд Айрин, ведь лучше и быть не могло. Всё её естество ликовало, до того чудесно всё складывалось. Окрылённая, она покинула неприметный паб и направилась просто гулять по узким улочкам Берхтесгадена, которые увлекали своими бесконечными домами с черепичными крышами и остроконечными башенками, такими типичными для баварских земель. Как же давно она тут была последний раз... Вдыхая полной грудью такой чистый воздух, наслаждаясь чудесным летним днём, Айрин и сама не заметила, как дошла до Оберзальцберга в горах к востоку от Берхтесгадена. Она хорошо помнила, что, когда ей было лет восемь, здесь находился красивый одиноко стоящий домик, мало отличавшийся от любого другого баварского пансиона, но его купил какой-то магл, и тот был перестроен в целую резиденцию. С того самого момента отец запретил уходить на эти земли, сказав, что это опасно и от маглов лучше держаться подальше. То, что предстало взору Айрин, отозвалось каким-то до одури неприятным чувством. — Грёбаные маглы, — прошептала она, замерев на одном месте. Руины. Бергхоф был настолько сильно разрушен, по всей видимости, бомбардировками, что она попросту отказывалась в это верить. Ей всегда казалось, что эти земли неприкосновенны, но она была неправа. — Как же прав был Геллерт... — тяжело вздохнула она и побрела прочь. Ещё несколько недель промчались предательски быстро, и наступил август. Было предпринято несколько попыток сварить зелье для разрушения фиала. Тщетно. Том был, к счастью, спокоен каждые выходные, когда находился в поместье, но было очевидно, что он уставал на своём рабочем месте. Айрин прекрасно помнила, как обычно себя вела Белинда, когда Вальдемар сильно утомлялся; она помнила уют, который мать так легко и непринуждённо создавала в доме, и сердце каждого так быстро находило умиротворение. Айрин делала всё то же самое, и Том, словно хищник, возвращающийся в своё логово, просто успокаивался. Однако он всё так же плохо спал ночами, из-за чего Айрин тоже часто просыпалась и уже ритуально вставала среди ночи, шла на кухню заваривать зелёный чай с мелиссой. Иногда они сидели вот так в тишине и просто пили чай в кабинете её отца, и даже ни о чём не говорили (да и это было бы абсолютно лишним), а в иной раз они смеялись так, что на глазах невольно проступали слёзы, а живот начинал болеть. В понедельник утром Том исчезал за воротами дома, а Айрин со всех ног бежала на второй этаж и начинала свои попытки освободиться от этих оков снова и снова. Сегодня же, как и обычно в каждый вторник, Айрин отправилась на работу. Она торопливо шагала по вымощенной булыжником дороге и мысленно проклинала маглов. Если бы не они, то можно было бы трансгрессировать, но к сожалению каждый раз приходилось идти пешком. Она любила пешие прогулки, но только не когда опаздывала. Всё-таки детские годы жизни в Германии заложили свои железные привычки, в число которых входила строгая пунктуальность. Она торопливо забежала в бар, на ходу левитируя к себе строгий фартук. Волосы были собраны в тугой пучок, но седой локон нагло выбился и теперь лез прямо в глаза. Айрин недовольно дунула на него и завязала фартук. Успела минута в минуту. — Два пива, пожалуйста, — раздался мужской голос. Айрин одобрительно кивнула, не посмотрев на посетителя, и тут же пошла за двумя большими кружками. Гость прошествовал за пустой стол у окна, за которым медленно наступала ночь. В заведении звучала весёлая традиционная музыка, а посетителей на удивление было больше, чем обычно. Наполнив кружки до краёв, Айрин поправила дирндль и направилась к столу. — Ваше пиво, — мило защебетала она, но уже в следующее мгновение замерла. Сердцебиение замедлилось, взгляд сфокусирован. — Здравствуй, — казалось, что низкий мужской голос заполнил всё пространство паба, хотя это было не так. Музыка звучала всё так же задорно, а волшебники всё так же разговаривали и громко смеялись. — Я должна опасаться? — хладнокровно поинтересовалась Айрин, оглядевшись по сторонам. — Я пришёл выпить пива, — улыбнулся мужчина. — И увидеть когда-то без пяти минут жену. Михаэль смотрел на Айрин, не отрывая взгляда, а внутри полыхали эмоции, точно адское пламя: эта ведьма убила нескольких солдат, предварительно усыпив его, сбежала в Британию и осталась в Хогвартсе, ещё и вмешалась в дела Дамблдора и Гриндевальда... Если бы не она, то вероятно, Альбус не смог бы выйти на Геллерта так скоро, и закат великой империи не наступил бы так быстро, хотя уже и так было очевидно, что все Европейские Министерства вступили в ярое сопротивление. Все эти противоречивые чувства перекрывало одно-единственное: он всё ещё её любил. — Здравствуй, — прошептала Айрин и, развернувшись, ушла за барную стойку, громко отстукивая каблуками. Вдруг полное непонимание происходящего захватило её сознание. Она никак не ожидала и не предвидела такого поворота событий, тем более после всего, что учудила. Михаэль должен был забыть её, вычеркнуть из своей жизни, возненавидеть. Конечно, всё могло бы быть именно так, но Айрин не понимала одного: любви. Михаэль отпил пиво и украдкой посмотрел на Айрин, которая так искусно делала вид, что ничего не произошло. Она обслуживала клиентов, разливала и разносила напитки, делая вид, что Рихтер ей приснился, и на самом деле его здесь нет. Он же вскоре расслабился и наблюдал за ней уже с нескрываемым интересом, а на его лице застыла живая задорная ухмылка. Айрин нервно глянула на часы, стрелки которых указывали на двенадцать ночи. Она понимала, что паб закроется через полчаса, а её когда-то почти муж всё ещё сидит за столом и никуда, по всей видимости, не собирается уходить. Гости стали медленно расходиться, а Айрин, нацепив милую улыбку на лицо, подошла к Михаэлю. — Спешу вас оповестить, что паб закрывается через пять минут. Затем она развернулась к оставшимся посетителям и, использовав чары усиления звука, повторила то же самое. Волшебники не спеша начали покидать заведение, среди них был и Рихтер. Он медленно встал из-за стола и направился к выходу. Как только за последним посетителем захлопнулась дверь, Айрин начала торопливо наводить порядок черной волшебной палочкой. Убедившись, что всё в порядке, она погасила все свечи и факелы и без промедлений поспешила домой. Стук каблучков разносился эхом по пустынной ночной улице, всё нутро в какой-то момент замерло от давящего ощущения преследования. Ну, конечно, он пришел убить её! Айрин резко выхватила палочку и, развернувшись, замерла в боевой стойке. Михаэль демонстративно поднял обе руки вверх и спокойно заговорил: — Если бы ты хотела убить меня, ты бы сделала это ещё тогда в Нурменгарде, — констатировал факт. Айрин медленно выдохнула, ощущая прохладу ночи, и убрала палочку. — Зачем ты меня нашёл? — отвернулась спиной и поспешила вверх по улице. Она торопливо шагала, чувствуя за спиной размеренные шаги. — Что тогда произошло, Дюстер? — Рихтер в два счёта нагнал её и уже шагал рядом. — Кэрроу подставила моих родителей. Мы тогда отправились на семейный, можно сказать, отдых, а она сказала Гриндевальду, что они собираются сдать его Министерству Магии Британии. Ты знал это? — Нет, — честно ответил Михаэль. — Ты же знаешь, что мы всегда знали ровно то, что полагалось. Айрин пересекла черту городка и, окинув Михаэля беглым взглядом, трансгрессировала к особняку родителей. Следом послышался второй хлопок. — Михаэль, — Айрин резко остановилась, а затем подошла ближе, всматриваясь в строгие черты лица напротив. — Я не думаю, что ты хочешь иметь со мной хоть что-то общее. Если ты пришёл убить меня, то давай сразу, не нужно тянуть. — Айрин. Закат империи был очевиден. Я хороший стратег, я знал, что будет так. Не ты, так кто-то другой... Я видел тебя в тот день, Гриндевальд пал не от твоих рук, ты, — усмехнулся Михаэль, — не так сильна, в конце концов. Даже против меня ты не выстоишь в дуэли, что говорить о великом Темном Маге. — Ты сражался? — Сколько мог. Я верю в идею чистоты крови, превосходства волшебников, но такое движение должно проходить исключительно под предводительством великого волшебника. Гриндевальд в тюрьме. Я, — голос Рихтера вдруг стал мягким и тихим, — устал, как и ты. Чёрт с ней, с этой кровью и великим общим благом... Может быть я настолько эгоистичен, что собственные чувства для меня важнее. Когда падение стало очевидно, я просто ушёл, Дюстер. Нет, я не испугался. Айрин внимательно слушала и понимала, что это действительно так. Михаэль очень сильный, но он действительно хороший стратег. Их образование было немного с разным уклоном: если Дюстер была больше тихим наемником, способным вырезать недругов по одному, то Рихтер мог управлять отрядами и строить стратегические планы. Он действительно мог предвидеть, что всё будет именно так. — Ты уверен, что мы не трусы, сбежавшие от испуга? — сорвалось тихое с бледных губ. Ветер растрепал непослушные волосы из уже едва тугого пучка. — Айрин... — Теплая большая ладонь едва коснулась её щеки, а затем застыла на одном месте. Михаэль смотрел в её глаза, ожидая разрешения. Айрин замерла, не понимая внутренних ощущений. Этот мужчина всегда был таким: ненавязчивым и внимательным даже в таких мелочах. Он никогда не позволял себе грубых движений, и всегда учитывал её мнение. Кажется, она уже забыла, что такое бывает. Сердце сжалось. Михаэль же медленно опустил руку, а затем продолжил: — Я уже сказал. Я устал. И понял, что у меня есть свои личные желания. Они сидели на ступенях особняка и долго разговаривали. Вскоре на небе показались звёзды. — Смотри, Айрин, — улыбнулся Михаэль, указав пальцем на едва различимое созвездие. — Кассиопея, — грустно улыбнулась Айрин. Михаэль показал ей это созвездие, когда ей было тринадцать, а ему семнадцать. Тогда их захлестнули первые, совсем невинные юношеские чувства, и он осторожно поцеловал её в щеку. Хотя, если быть точнее, то это Михаэля накрыло с головой, Айрин же было просто интересно. К тому же, он был чертовски хорош собой. — Я тебя тогда впервые поцеловал, — рассмеялся Рихтер, вспоминая свои неумелые жесты. — Это был детский чмок, к тому же в щёку! — звонкий смех Айрин разнесся эхом по округе. — Михаэль, — она вдруг стала серьезной, — скажи, пожалуйста... Знаешь ли ты, где оставили тела моих родителей? — Да, — тихо отозвался он, все так же смотря на созвездие. — Они похоронены, Айрин. Я могу показать, где, но только не сегодня, уже поздно. — Да... Да. — Показалось, что сердце начало биться немного быстрее. — Завтра... Я могу завтра. В двенадцать у паба. Михаэль молчаливо кивнул. Он больше ничего не сказал, и просто трансгрессировал в неизвестном направлении. Уже дома Айрин, ведомая импульсом, без промедлений направилась в библиотеку Вальдемара Гонт, который никогда не чурался литературы о самых темных заклинаниях, впрочем, как и Белинда. Айрин жадно перебирала книги и просматривала оглавления в попытках найти хоть что-то о фиалах. Тяжело вздохнув, она сильно зажмурилась. Усталость брала верх. Взгляд покрасневших, раздраженных глаз лениво устремился в сторону стеллажа с бесконечным множеством книг. — Мерлин, хоть бы что-то... Взгляд зацепился за книгу, которая была задвинута глубже, чем остальные. Айрин сразу же встала из-за стола и поспешила к полке. Было очевидно, что это читал Том, ну или по крайней мере, брал эту книгу. Цепкие бледные пальцы в мгновение достали чтиво в темном переплёте, и она тут же принялась внимательно просматривать оглавление.Фиал и способ его заключения, способы...
Дальше надпись была затертой. Айрин нервно вдохнула и начала торопливо листать страницы. — Девяносто пять... — пальцы напряжены, уверенно перевернула страницу. — Девяносто восемь. Тряхнула головой и просмотрела ещё раз. Не показалось. Лист из книги вырван. — Сукин ты сын! — С силой швырнула книгу на пол, злостно закричав. Настойчивый стук в окно. Вздрогнула, резко развернувшись, на ходу выхватила черную палочку, уверенно замахнулась. — Авада... На окне сидела чёрная сипуха. Айрин тряхнула головой, глубоко вздохнув. Зажмурилась. Голова кругом. Снова вспышка агрессии, из-за которой она едва не убила свою собственную сову, в клюве которой был небольшой конверт. Айрин открыла окно, в лицо ударила прохлада ночи, и взяла послание, не спеша его развернула. Никто не знал, что у неё есть дом и где он находится, так что было вполне очевидно, от кого этот пергамент. На нём впервые стояла печать, по всей видимости, дома Гонт. Милая Айрин,Хочу тебе напомнить, что в субботу вечером наше первое собрание в поместье Малфоев.
Л.В.
—Да, мой Лорд, — раздражённо прошипела на парселтанге и взмахнула ладонью, чтобы левитировать баночку с чернилами на стол. Удобно усевшись на отцовское место, принялась писать ответ. Лорд Волдеморт,Я с нетерпением жду твоего возвращения домой. У меня всё хорошо, я как обычно, работала. Правда, когда пришла в поместье, то поймала себя на мысли, что мне не хватает твоего запаха, твоего молчаливого присутствия...
Айрин замерла. Капля чернил упала на пергамент. Где-то глубоко внутри вспыхнули ненависть и агрессия с новой силой. Красивое скульптурное лицо тут же возникло таким чётким образом в голове, что пальцы побелели от того, насколько сильно она сжала перо.Я нахожусь в кабинете и пишу это письмо. Всё моё существо сгорает от желания твоего присутствия здесь и сейчас. Хочу ощутить твои сильные руки на моём теле и сделать это прямо на этом грёбаном столе.
Айрин вновь замерла. — Что я пишу... Рука застыла над пергаментом. Нужно это выбросить, сжечь, как будто этого никогда не было. Неужели он обмакнул пергамент в приворотное зелье? Обречённо опустила руку вниз. Но ведь всё это голая правда... Ненависть, в которой она утопала, готовая плеваться ею, словно змея ядом, была приправлена таким ярким вожделением и влечением, которое Айрин не могла контролировать. Когда наступил этот переломный момент? Черт возьми, когда?! Когда он устало обнимал её, опуская тяжёлую голову на её грудь и просто засыпал? Или когда убирал её непослушный локон за ухо, чтобы тот не мешал? Или может быть, когда впервые опустился вниз и встал перед ней на колени, чтобы отряхнуть её белоснежные носочки и чёрные сандалии тридцать четвертого размера от пыли?.. Взмах ладонью — страстное признание исчезло на глазах.Я помню. Буду готова.
А.Гонт
Отдав письмо черной сипухе, Айрин побрела в комнату. Она слишком устала за эти сутки. За окном уже брезжил рассвет, и совсем не хотелось знать, сколько сейчас времени. Она зашла в комнату Реддла, где царил идеальный порядок и чистота. Дойдя до постели, без сил рухнула на мягкие подушки. Они пахли Томом. Забавно. Он не пользовался парфюмом, как и она, но его запах был так отчётливо слышен. Закрыла глаза. Черт побери... Иногда казалось, что она едва остаётся на плаву здравого рассудка. Мысль, больше похожая на одержимость, что нужно создать зелье, разрушающее фиал, заставляло не отдать ему свою душу окончательно, а иначе всё... Интересно, а где похоронили её родителей? Настойчивое пение птиц. Теплые лучи сквозь открытое окно. Айрин открыла один глаз и тут же зажмурилась. Голова болела, по всей видимости, из-за ночного перенапряжения. В конце концов нельзя было лежать в постели весь день, и она, выпив натощак зелье от головной боли, решила позавтракать и привести себя в порядок. Без четверти двенадцать она отправилась к городку, на окраине которого находился паб, где её уже ждал Михаэль, готовый отвести к захоронению четы Гонт. — Это не далеко, — улыбнулся Михаэль, протянув руку. Айрин окинула ту пристальным взглядом, и уже было открыла рот, чтобы как-то съязвить, но Рихтер продолжил: — Ну же, смелее, малышка Ри. Как же давно её так никто не звал! Где-то внутри разлилось какое-то тягучее как мёд тепло, и вопрос сам по себе слетел с уст: — А что с Виндой? — Она... — Михаэль замолчал. Брови нахмурились. — Сначала она хотела убить тебя. — Что с ней? — Ты же знаешь, что её взгляды всегда были радикальными. — Михаэль, — холодно, авторитарно. — Она оказала сопротивление, отказалась сдаваться и сбегать. Её ликвидировали. Айрин сжала губы так сильно, что те побелели. Винда Розье была идеалом женщины для Дюстер: утонченная, ухоженная, милая и отзывчивая с виду, абсолютно хладнокровная и безжалостная внутри, способная по щелчку пальцев уничтожить любого магла, не взирая на его статус и возраст, ведь абсолютно все они — жалкие ничтожества. Она была безумнее, чем Геллерт. Она была жёстче. Она воспитала Айрин, научив так умело транслировать миру невинность и безупречные манеры, скрывая истинный холодный расчет. Она была той, кто научила непростительному с зелёной вспышкой цвета их глаз... Что-то внутри определённо кольнуло от услышанного, но одновременно с этим появился отголосок предательского облегчения. Винда бы не простила причастности Айрин к падению Гриндевальда и точно бы нашла её. И если первый раз обе сглупили, не посмев использовать смертельное, то второй раз эта ошибка не была бы допущена. Айрин это точно знала, ведь она такая же: наступить на горло отголоскам человеческих чувств и поступить так, как действительно нужно. В ближнем бою против Винды Розье у Дюстер не было бы шансов, хоть она и убила Кэрроу практически голыми руками, но там был Том, который помог... Айрин взяла тёплую ладонь Михаэля и потянула за угол здания. Хлопок трансгрессии. Теплый ветер растрепал с трудом уложенные волосы. Михаэль молчаливо кивнул в сторону возвышенности, куда Айрин побрела, глубоко вздохнув. Она вышла на самый пик возвышенности, и её взору предстал безумно красивый вид на озеро Кенигзее. Его было видно и из особняка Гонтов, но это была определенно другая сторона. Взор зацепился за бетонную плиту на земле, поросшую травой. Нервный вдох. Ноги стали точно ватными и отказывались слушать хозяйку. Айрин медленно подошла и встала на колени, склонив голову вниз.Вальдемар Гонт сентябрь 1905 г — июнь 1938 г Белинда Гонт июль 1905 г — июнь 1938 г
Больно. Зелёные вспышки. Крик с одним-единственным приказом "беги". Два больших крыла чёрного ворона. Мамина ещё теплая рука. Разъяренный Гонт, уничтожающий когда-то своих друзей и сторонников. Старшая палочка, которой нет равных. Шаткий мост под ногами, марающий идеально начищенные черные сандалии. Тяжелый удар в спину. Падение. Приказ бежать. Руки Айрин затрясло. Она рухнула на бетонную плиту, запуская бледные пальцы в зелёную траву. — Мама... Папа, прости... — тошнотворное чувство вины и предательство.***
Красивый почерк ложился на листы большой тетради, пополняя список потенциальных скупщиков темных артефактов. Том Реддл закончил очередной отчёт и, закрыв тетрадь, аккуратно убрал ту на полку с множеством других таких же. Сегодня не было ни единого посетителя, и он сделал всю работу, какую только возможно было сделать. В окно Горбин и Бэркс постучала сова. Том пристально посмотрел на птицу, признавая в той черную сипуху, которая принадлежала Дюстер, а теперь прислуживала и ему. Он не спеша прошёл к выходу, где, погладив сову, забрал маленький пергамент и вернулся внутрь лавки. Длинные аристократичные пальцы умело развернули послание с единственной строчкой:Я помню. Буду готова.
А.Гонт
Том внимательно всматривался в пергамент, а затем его губ коснулась едва уловимая улыбка. Он окинул помещение взглядом, а затем устремил взор за окно, чтобы убедиться в отсутствии потенциальных посетителей. Светлая палочка послушно перекочевала в правую ладонь, и он что-то тихо прошептал. На пергаменте в то же мгновение стали проступать самые первые строки, что написала Айрин. Взгляд жадно впивался в каждую строчку, а тело бросило в жар. Том расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и инстинктивно облизнул пересохшие губы. Уверенные шаги в кабинет хозяев лавки темных артефактов. Убедительная речь о честно выполняемой работе, о ночных переработках и плохом самочувствии, и вот он уже шагал в место, откуда можно было беспроблемно трансгрессировать. Оказавшись на окраине германского городка, он замер. Слишком тяжело. Расстояние велико для таких частых перемещений, но желание сильнее. Сейчас обед, а значит она на работе. Он даже успеет подготовить сюрприз. Ведомый импульсом, он удивился сам себе. Когда в последний раз он такое делал? Пожалуй, никогда. Дома Айрин действительно не оказалось, и Том торопливо накрыл обед, поставив в центр стола чёрные розы. Несколько раз проверил, всё ли в идеальном порядке. Убедившись что всё прекрасно, он направился в паб. Молодая милая девушка в традиционном костюме расплылась в улыбке, увидев высокого красивого мужчину, который внимательно осматривал помещение. — Что вы будете? — вежливо поинтересовалась Хайди. Темные глаза с угольно-чёрными ресницами устремились на миловидную девушку. — Позовите, пожалуйста, Айрин Дюстер, — улыбнулся Том самой обворожительной улыбкой, которой ещё ни одна женщина в его жизни не сумела противостоять. — Ах, простите, — Хайди смутилась, потупив взгляд, и даже покраснела. — Айрин сегодня не работает. У нее выходной в этот день. Улыбка на лице Тома стала словно приклеенной, слишком напряжённой. Внутри медленно вздымался чёрный клуб дымчатой ненависти. Пальцы правой руки едва заметно дрогнули в импульсе желания намотать чёрные локоны на кулак. — Ах, что вы! — Том вдруг резко шагнул, театрально вежливо склонив голову. — Кажется, я просто перепутал дни! — Я ей обязательно передам, что вы приходили! — Конечно, — улыбался Том, проведя ладонью по ниспадающим локонам своих волос, которые растрепались из-за его перемещений. Резкий взмах левой ладонью. — Обливиэйт, — хладнокровно выплюнул он в лицо милой девушки и тут же исчез. Оказавшись в поместье, он быстро перемещался по комнатам, всё ещё надеясь, что, возможно, Айрин где-то в одной из них. Но её нигде не было. Резкий взмах ладонью — обед со стола исчез. Том посмотрел на чёрные розы, и его зубы заскрипели от напряжения. Оставить их, чтобы она, вернувшись, увидела, что он был здесь? Чтобы её сердце в очередной раз рухнуло в пятки, а между ног стало влажно от возбуждения из-за потенциальной угрозы? Том рассмеялся. Она опять что-то задумала, эта непослушная сука! Уверенный взмах белоснежной тисовой палочкой: — Авада Кедавра! — цветы погибли на глазах, лепестки осыпались пеплом на белоснежную скатерть. Том взмахнул палочкой ещё раз, и последний намёк на его присутствие исчез.***
В пятницу вечером Том не появился, и Айрин быстро и точно испробовала новый вариант зелья ровно в полночь, капнув туда голубую кровь. Её желание иметь эту возможность свободы взыграло новым красками после посещения могилы родителей, но увы. Жидкость в маленьком котелке потемнела на глазах, а затем вытекла на стол непонятной вонючей жижей, через мгновение загустев. Айрин обречённо вздохнула. Снова не судьба. Это тебе не уроки зельеварения у Слизнорта, где строго следуешь рецепту в учебнике. Реддл появился на пороге дома в субботу ближе к обеду. Айрин, как обычно, уже приготовила обед и встречала его. Она обвила его шею нежными руками, а он, как обычно, поцеловал её в макушку. Он был спокойным, но Айрин чувствовала кожей, что на самом деле он был чересчур сильно напряжен и сдерживал свои эмоции. Он почти не разговаривал. Оповестив о том, что устал, он сразу же удалился на верхний этаж, в комнату или в кабинет, Айрин не стала уточнять и решила просто не тревожить. Вместо этого она отправилась в комнату матери и начала перебирать платья, с ужасом осознав, что совсем забыла про общее собрание, полностью погрузившись в свои попытки сварить зелье. К сожалению, все наряды были неуместными, старомодными. Тогда Айрин вернулась в свою комнату и начала перебирать свою одежду, которой на самом деле было совсем немного, в отчаянной попытке найти хоть что-то. — Ты не подготовила наряд? — послышался спокойный голос в дверях. — Я что-то так закрутилась на работе... — виновато проворчала Айрин, не смея обернуться. Том прошёл в комнату и сел на кровать. На нём уже были черные брюки и тёмная рубашка, верхние пуговицы которой были застёгнуты не до конца. В руках же он держал простую черную коробку, которую тут же открыл. — Я купил тебе платье. И туфли тоже, — От его низкого, бархатного голоса по коже прошли мурашки. — Правда? — Айрин несколько виновато посмотрела на Тома и ещё раз убедилась, что он был измучен своими бессонницами и постоянной работой. Она была права, он действительно устал. Жалование пока не поднимали, а его эго не позволяло оставить её полностью предоставленной самой себе. Он уже месяц брал переработки, лишь бы обеспечить не только себя, но и ее, и к тому же купить платье и туфли. Конечно, для него, беспринципного темного мага, абсолютно не проблема достать их любым другим способом, но эго не позволило. Это его первое официальное собрание в аристократическом особняке где соберутся его сторонники, его последователи. И Она. Та, что принадлежит к чистокровному роду Гонт. Та, в чьих венах течёт кровь великого Салазара. Она должна узреть его грядущее величие и склонить голову к его ногам. Нет, не буквально, как все остальные. Она должна признать его превосходство и силу, она должна закрыть глаза на то, что его отец — всего лишь жалкий никчёмный магл, и Она, Гонт, примет его, Лорда Волдеморта. — Давай наденем, — улыбнулся Том, потянув платье за тонкие бретельки. Лисьи глаза Айрин заискрились предвкушением, и она послушно сняла то, в чем была. Том пристально наблюдал за ее движениями, телом. "Неужели так будет всегда?" — эта мысль прозвучала в его голове второй раз за всё время. Впервые он подумал об этом ещё в приюте зимой. Непонятно, то ли это проклятье во плоти, то ли такое желанное благословение, замещающее ненавистную кровь отца. В среду, не обнаружив её дома, его сознание помутилось от гнева из-за её непокорности. Конечно, она могла просто где-то гулять, но вдруг нет?.. Она стояла к нему спиной, а он застёгивал платье, уткнувшись лбом в её обнажённую спину. Звонкий задорный смех бил по ушам, а такой терпкий аромат струящихся по бледным плечам локонов — в нос. Том поднял взгляд вверх, стиснув зубы. Скулы ходили от напряжения. Взять её прямо здесь и сейчас и убедиться в её покорности, выбить из неё эти слова о том, где же она была в эту проклятую среду... Нельзя. Сейчас не до этого. Нужно отправляться в поместье Малфоев. — Всё? — Айрин не терпелось посмотреть на себя в зеркало. — Ещё кое-что... Том достал тисовую палочку, а затем совершил несколько витиеватых движений. На платье по спине Айрин растянулась серебряная змея. — Надень туфли и уложи волосы. И я хочу, чтобы сегодня ты носила красную помаду, — строго озвучил Том о своих предпочтениях и встал с постели. Айрин тут же подошла к большому зеркалу, а затем повернулась спиной, замерев. Улыбка на её лице тут же сползла и она испуганно посмотрела на Тома. — Том, но змея... — Да, Айрин. Как на печати дома Гонт, — зашипел он на парселтанге. — Мы же не зря стирали память Розье ещё в Хогвартсе, — тихий обволакивающий змеиный язык слетел и с её бледных губ. — Мне плевать. Пусть думают хоть о факультете Слизерин, хоть узрят намёк на наследие Салазара, хоть подумают о нашем прямом родстве... Даже если кто-то что-то поймёт. Это мой день, мисс Гонт. Том ушёл к себе, ведь ему тоже нужно было одеться, а Айрин так и осталась стоять посреди комнаты. Она тяжело сглотнула и ещё раз посмотрела на себя в зеркало. Том словно специально поставил печать дома Гонт прямо на неё, так громко заявляя, что это принадлежит исключительно ему, Лорду Волдеморту. По праву. Она скривилась в неестественной улыбке, понимая, что где-то глубоко внутри чувствовала себя причастной к этому пафосу и размаху. В конце концов, она решила просто насладиться красивым вечером и принялась укладывать волосы и краситься. Вскоре и Том был готов. Он протянул руку Айрин, приглашая в этот долгожданный вечер. — Один момент! — воскликнула Айрин и поспешила в когда-то комнату родителей. Она торопливо выдвинула верхний ящик старого шкафа, что стоял в углу, и на лице нарисовалась искренняя тёплая улыбка. Она достала какую-то маленькую вещицу и вернулась к Тому, громко отстукивая каблуками. — Мой Лорд, — взволнованно прошептала Айрин, окинув его любовным взглядом. Реддл и правда выглядел привлекательно: высокий, статный, в черных брюках и черной рубашке, сверху было надето чёрное длинное пальто с яркими серебряными пуговицами, а со спины по широким маскулинным плечам протянулась тонкая, тоже серебряная цепочка. — У меня для тебя подарок, — выдохнула Айрин и протянула ладонь, на которой лежала серебристая змейка. Она умело прицепила её на мантию, что струилась по телу Реддла, и довольно улыбнулась. Когда-то ее носил Вальдемар, а теперь будет носить последний мужчина из рода Гонт. — Помню, я не знал, как реагировать на подарки, — тихо заговорил Том и крепко взял Айрин за руку. — Но не сейчас. — Осторожный поцелуй, словно ждущий разрешения, становился всё более настойчивым. Желание брало верх, и Том через не хочу отпрянул назад, сильнее сжав маленькую ладонь. — Нам пора. А маленькое чёрное сердце Айрин билось птицей в грудной клетке, вновь умирая от его прикосновений. Трансгрессия была дальней, и если Айрин давно не перемещалась на такие большие расстояния, то Том сделал это уже второй раз за день и уже пятый за неделю. Было ли ему легко или тяжело, абсолютно не ясно, ведь его внешний вид был все так же безупречен и непоколебим. Лишь на долю секунды на лице промелькнуло отражение боли. Он уверенно шагал, взяв Айрин под руку, к входу старого поместья рода Малфой, а затем остановился у самых дверей. — Как ты и просила, — улыбнулся он и достал две маскарадные маски. Одна была на всё лицо — для него, вторая же более изящная, скрывающая только глаза, по всей видимости, для Айрин. Двери распахнулись. Звуки вальса зазвучали ярко, громко, захватывая и будоража своим торжеством. Айрин вдохнула, как перед прыжком в холодную воду. Будь что будет! Сегодня она принадлежит ему, Лорду Волдеморту. Внутри поместья было безумно красиво, оно чем-то напомнило дом Кэтрин: такие же приглушённые тона, некая брутальность мебели, обстановки. К удивлению, в поместье было больше народу, чем того ожидала Айрин. Там же был Мальсибер, который ещё даже не окончил Хогвартс и ещё несколько незнакомых молодых мужчин и девушек, среди которых была и Вальбурга Блэк. Они были удивительно схожи с Дафной Блэк, но у второй волосы были более светлыми. Все присутствующие были в темных одеждах и в маскарадных масках. Было очевидно, что Абраксас постарался угодить Лорду с приёмом: музыка была приятной, на столе было множество закусок и еды, дорогие вина. Камин ярко пылал, согревая холодное помещение, и повсюду горели свечи, играя бликами. Все вокруг дурманило. Молодые волшебники наслаждались вечером, танцевали и пили вино. Том в какой-то момент отошёл в сторону и принялся просто наблюдать за присутствующими. Взмах ладонью — и музыка утихла. Все сразу же замерли, послушно устремив взоры на того, ради кого все здесь собрались. — Друзья, — тихо, но уверенно начал Том. — Стоит признать, Абраксас устроил чудесный приём. — Малфой уважительно кивнул. — Мы же с вами довольно долго ждали этого момента. Момента, закладывающего начало великому будущему. Мы с вами прочный фундамент лучшей жизни магического мира. Кто он, великий волшебник? Тот, в венах которого течёт лучшая кровь, не осквернённая магловскими выродками... К сожалению... С укладом жизни, который царит сейчас, ни один волшебник не застрахован от омерзительного смешения кровей... От осквернения своей чистоты. — По толпе присутствующих прошёлся одобрительный возглас. Том же продолжил свою речь: — К сожалению, невозможно по щелчку пальцев изменить этот мир, ведь пропаганда берёт своё начало в колыбели политики. Наш путь очевиден... Лишь встав у руля правления, станет возможно изменить сознание грядущих поколений. Эта же школа! Что творится в Хогвартсе? Зачем нам четыре факультета? Некоторые из них активно поддерживают такие омерзительные, низкие, подлые по отношению к волшебному наследию вещи? Принимать грязнокровок в школу Чародейства и Волшебства, промывать мозги... Не должно быть разделения на факультеты, но должен быть общий дух правильных понятий и ценностей! — Том стал говорить громче, а все присутствующие внимательно слушали, кивая сокрытыми за масками лицами. — Когда мы возьмём власть в свои руки, мы сможем, наконец-то, заняться улучшением рода волшебников, решив вопрос с низшими... С маглами. Маглы — это опасность, это болезнь, это плесень, медленно, но верно уничтожающая волшебство. Спариваясь с этими низшими существами, предатели магии и волшебства, ослабляют силу, которая дарована всем нам. Здесь и сейчас мы встаём на путь борьбы за жизненное пространство, друзья. Во имя чистоты крови! — Во имя чистоты крови! — раздался хор голосов, сливающихся в унисон. — Я готов взять на себя это бремя ответственности. Я готов бороться за идею чистоты крови. Я готов бороться за лучший мир. Я, Лорд Волдеморт, говорю вам: отныне буду вашим наставником. Я готов положить на престол борьбы за новый мир всё своё существование, а моё существование... Вечно. По коже Айрин прошли мурашки. Все присутствующие в мгновение встали на колено перед Темным Магом, послушно вытянув левые руки вперёд. — Абраксас, мой верный друг, — голос Тома был леденящим, словно неживым, а в глазах плясали дьявольские огни исступления от происходящего. Малфой склонил голову и уверенно заговорил: — Мой Лорд, я буду верен вам и вашим идеям. Это честь для меня — принять вашу метку первым. Белая тисовая палочка устремилась к внутренней стороне предплечья левой руки. Раздался тихий шепот, а Малфой тяжело выдохнул, стиснув зубы. Айрин замерла, не смея оторваться от происходящего. На руке Абраксаса проступила Черная Метка, та самая которую она нарисовала по просьбе Тома... Все волшебники без колебаний приняли такой ценный подарок от Лорда Волдеморта. Айрин была последняя. Высокая фигура приблизилась к ней, и она, тяжело сглотнув, послушно склонила голову, протянув левую руку вперёд. Том замер. По его телу прошёл точно ток, а нутро затрепетало от удовлетворения происходящим. Она стояла на коленях, признавая его превосходство. Он склонился и, крепко ухватив её за запястье, потянул к себе. Одно авторитарное движение, заставляющее встать рядом, и Айрин рвано выдохнула, не в силах сдержать трепет. Он не лгал, когда говорил, что желает видеть её рядом. Буквально. — Я, Лорд Волдеморт, победивший саму смерть, нарекаю вас, моих самых верных последователей, Пожирателями Смерти. — Мой Лорд, — голоса прозвучали в унисон. Остаток вечера Айрин не могла расслабиться. Величие и сила, которые исходили от этого тёмного мага, казалось, полностью поработили её волю и смелость. Все её нутро трепетало от одной только мысли, что он поставил её рядом. И никто, абсолютно ни один из этих чистокровных волшебников не посмел даже поднять взгляд на неё. Ближе к полуночи было принято решение закончить торжество, которое буквально перешло в собрание за большим столом, где обсуждались стратегические планы по возможным путям захвата власти. — На этом всё, — спокойно проговорил Реддл, улыбнувшись. Он окинул присутствующих ещё раз взглядом, а затем раздался Парселтанг. — Нам с тобой пора домой. Айрин метнула взгляд, полный непонимания на Тома и сжала маску в руках так сильно, что едва не сломала ту пополам. — Почему ты робеешь? Разве не ты чистокровная наследница Салазара Слизерина, — всё так же шипел Том, медленно вставая со стула. Айрин тяжело сглотнула, а он продолжил: — Ты ничего мне не ответишь? Том снова поступил в свойственной ему манере: он долго носит личину определённой добродетели, гипнотизируя, как удав кролика, людей вокруг себя. Кролик кричит, но сам лезет в пасть, — точно так же делает и Лорд Волдеморт. Как когда он подвёл Айрин к добровольному заключению клятвы, а потом в лицо плеснул ей фактом родства, точно так же и сейчас его Пожиратели Смерти приняли Чёрные Метки, и он перестал скрывать и прятать всё, что происходит между ним и малышкой Гонт. — Да, мой Лорд, — Парселтанг, сорвавшийся с её уст тут же заставил практически всех кинуть неосторожный взгляд в её сторону, что сработало точно вызов. Она уверенно встала и медленно направилась к Лорду Волдеморту, продолжая шипеть на змеином языке: — Ты хочешь домой? — Я хочу трахнуть тебя на том столе, о котором ты писала в письме. Неторопливые шаги, звонкое эхо стука каблуков. Том аккуратно взял Айрин под руку, и два мрачных силуэта скрылись за широко распахнутыми дверьми поместья Малфоев.