Известно, как безумие свойственно всем богам
Прикоснувшимся к любви.
Но это ли их есть вина?
Любовь божественному противоестественна.©
Первая неделя декабря была по-зимнему холодной, хотя снег ещё даже не выпал, а всё, что выпадало, тут же таяло на глазах, превращаясь в грязь. Резкие порывы ветра нагло стремились сорвать шляпку с чёрной кудрявой головы. Айрин нахмурилась и ускорила шаг, воровато оглянувшись. Завернув за угол, она торопливо открыла дверь в дом и поспешила в маленькую полупустую квартирку, где её уже ждал Михаэль. Он сидел на стуле и что-то насвистывал, но как только в комнату вошла невысокая девушка, на его лице тут же воссияла тёплая улыбка. — Пунктуальность наше всё! — Да, мы, немцы, такие, — улыбнулась Айрин и, на ходу стянув перчатки, подошла к столу со множеством ингредиентов. Она медленно вдохнула и задержала дыхание. Нужно постараться, нельзя совершать ошибки. Было слишком много попыток, и маленький бутылёк был полон голубой жидкостью меньше, чем наполовину. Айрин была сосредоточена, и Рихтер не смел ей мешать, наблюдая, как она осторожно и неторопливо вливала настойки и зелья в маленький котелок. Раздался тихий смешок, и он устремил вопросительный взгляд на Айрин. — Я вспомнила... — Веточка засушенного растения упала в чашу, и Айрин принялась разминать её. — ...Как мы с тобой… Алекса подорвали. Улыбка Михаэля превратилась в тихий смех. Он подошёл к пустому стулу и уселся за стол ближе к Айрин. — Нечаянно! — Густые брови изогнулись домиком, а тон стал неестественно добродушным. — Это были учения?.. Подай, пожалуйста монетки. — Да… — Он посмотрел на странный сплав металлов и подвинул, по всей видимости, ингредиент ближе к котелку. — Мы с Алексом постоянно конфликтовали, но, Мерлин! Это было нечаянно! Я подрывал местность, а вы шли вперёд… Алекс был последним… Он спустился вниз и клянусь, я подождал тридцать секунд, как положено! Я даже специально выглянул вниз, чтобы убедиться, что все ушли. Кто же знал, что этот идиот встал за дерево… Айрин звонко рассмеялась. — Кричал он знатно… — Знатно. Было сложно доказать, что я сделал это не специально. — Он просто нечаянно застрял… — В хитрых лисьих глазах полыхнули огоньки. — Нет! — Михаэль пристально посмотрел на Айрин, а затем звонко рассмеялся. — Чертовка! — Я не думала, что подозрение падёт на тебя! — Глаза стали кукольно-невинными, и Айрин дунула на выбившийся непослушный локон. — А помнишь, как ночью сбегали в секцию А? — Голос Михаэля стал более спокойным, и он задумчиво посмотрел на клуб пара, зависшего прямо над варевом. — Там потрясающий вид на звёздное небо… — Да… Они вспоминали весёлые моменты юношества и сами не поняли, как пришли к таким редким, но всё-таки тёплым воспоминаниям, которые всё ещё хранились где-то на самом дне сознания. Айрин снова почувствовала незримую тяжесть от того, что всё могло бы быть по-другому. Война кончилась, все приспешники Гриндевальда залегли на дно, и ни один из них не посмел продолжить это движение. Самое время, чтобы заиметь обычную жизнь и сбросить оковы послушного убийцы… Выйти замуж за прекрасного мужчину и родить красивых детей. Айрин скривилась в неживой улыбке. Интересно, из неё бы вышла чудесная или отвратительная мать? Наверное, второе. Жалкий кавардак мыслей о самой обычной жизни типичной волшебницы был нарушен больным уколом правды: ей скучно. Может быть именно поэтому она угодила в сети Тома? Но зачем всё это ему? Потому что ему скучно, как и ей. Потому что обычные отношения с типичной Мией Харрисон, хорошо воспитанной сильной волшебницей из чистокровной семьи — это до банальности смешно: сердце не бьётся сильнее от выброса адреналина, волосы не хочется намотать на кулак от очередного импульса, не хочется вцепиться в губы до крови и почувствовать на языке вкус себя, угодив в триггер, который брал своё начало ещё в глубоком детстве. Айрин сосредоточенно посмотрела в бурлящий котёл и уверенно взяла две монеты. Первая нырнула ровно в середину, а с губ шёпотом сорвался счёт: — Раз, два… — вторая монета угодила следом. Вдруг варево зашипело, и оба волшебника отпрянули назад, замерев в немом ожидании. Серо-синий клуб пара с хлопком взмыл вверх, а затем рассеялся в доли секунд. Айрин нервно выдохнула и осторожно заглянула в котёл. Жидкая консистенция серого цвета не бурлила, и она, одобрительно кивнув, потянулась за кровью дракона. Пять голубых капель упали в зелье, и варево на глазах обрело цвет индиго. — Да, — выдохнула она. Руки предательски дрогнули от ощущения призрачного успеха. — Я же говорил, что получится, — улыбнулся Михаэль. — Ещё не всё, — строго озвучила Айрин, понимая, что дальше сложнее. Её взгляд скользнул по циферблату. — Чёрт побери! — Она резво вскочила с места. — Я уже опаздываю! — выкрикнула, бросившись к выходу. Она остановилась в дверях и обернулась, встретившись с взглядом серых глаз. — Беги, — спокойно озвучил Михаэль. — Я всё закрою и установлю чары. Айрин выбежала на улицу и с ужасом осознала, что забыла перчатки в квартире. Холод был неприятным, и она замерла на доли секунд. Плевать бы на холод и этот предмет одежды, но их покупал Том. Бросилась назад, выкрикнув в открытую дверь одно единственное заклинание: — Акцио перчатки! — в следующее мгновение подарок Реддла оказался в её руках, и она поспешила на работу. Малфой был, как и обычно, на своём месте. Он ничего не сказал, но взгляд серо-голубых глаз скользнул по часам, а затем раздался скрип пера по свежему пергаменту. Опоздание в семь минут не выглядело так страшно, заверила себя Дюстер и принялась перебирать бумажки. К вечеру Айрин утомилась так, что ноги едва волочились. Она уже мечтала о мягкой постели и спокойном сне, однако нужно было сделать самое важное — достать кровь Тома. Она ломала голову, как же это сделать, всю вторую половину дня и три раза получила замечания от Абраксаса за невнимательность и рассеянность, но ей было плевать. Как только она оказалась дома, тут же достала волшебную палочку и принялась за уборку. Сил не было, но комфорт и благосклонность Реддла на первом месте. Он, конечно, уже привык к её вечному творческому беспорядку и даже почти не ворчал, а если и выказывал недовольство, то мог спокойно сам навести порядок везде, за исключением одного: Лорд Волдеморт испытывал молчаливое признание её картин, поэтому никогда не прикасался к краскам и холстам. Айрин сделала всё, чтобы угодить Тому: уют, чистота, ужин. Его же всё не было. По всей видимости, он задерживался на работе, как обычно. Айрин устроилась в кресле и принялась читать книгу из коллекции старшего родственника, но глаза буквально слипались от усталости. Она глубоко вздохнула, и веки закрылись под тяжестью накопившегося стресса и напряжения. Дверь квартиры тихо скрипнула, и на пороге появился высокий мрачный силуэт Реддла. Он бесшумно снял верхнюю одежду, и заглянул в маленькую гостиную. Айрин спала прямо в кресле, длинные чёрные кудри струились по ключицам и бледным рукам, виднеющимся сквозь кружевной прозрачный халат. Он тихо подошёл к ней и аккуратно взял на руки, чтобы отнести в комнату. Он уложил Айрин, которая что-то невнятно зашептала: — Папа, там небесные киты... Том поцеловал её в лоб и накрыл одеялом. Он тихо закрыл дверь, и ушёл есть уже давно остывший ужин. Впереди его ждала очередная бессонная ночь и бесконечные мысли о том, как же разговорить старуху Смит, у которой, наверняка, есть то, что он ищет. Первая мысль с утра, как только веки Айрин открылись, была такова: она облажалась; она просто уснула, не дождавшись Тома, а значит, осталась без такого важного компонента — без крови. Реддл был неразговорчив и хмур, и она предпочла не подливать масло в огонь, поэтому просто молчаливо собиралась на работу. Во время завтрака изумруд скользнул по бледному лицу Тома, и Айрин отметила, что его щеки стали впалыми, а скулы стали острее, под глазами были темные синяки. Реддл очевидно устал. — Том, — тихо заговорила Айрин, — я купила бодрящее зелье... Я положу тебе в сумку, хорошо? Он ничего не сказал, а лишь одобрительно кивнул. Айрин тут же встала из-за стола и направилась в комнату. Нужно что-то делать. Том в таком состоянии ещё никогда не был, и Айрин понятия не имела, как тот может себя повести, если она с дуру пырнёт его ножом, пока будет чистить лук, потому что ей вдруг захотелось поработать руками, а не волшебной палочкой. Она тяжело вздохнула, доставая пузырёк с бодрящим зельем из шкафчика. Это глупая идея — тыкать в него острыми предметами... Они уже, наверное, недели полторы не занимались сексом, постоянно пропадая на работе и в монотонной рутине, а значит, это можно обернуть на пользу себе. Хитрая улыбка коснулась уголков губ. Ловкое движение рук, тонкое кружево скользнуло по бледным ногам на пол. На улице было холодно, и даже пошёл снег, который больше не превращался в грязь под ногами. Айрин и Том дошли до уже знакомой развилки дороги и отправились каждый на свою работу. Ровно в десять часов Айрин принялась писать письмо, которое тут же отправила в Лютный Переулок. В это время Том Реддл беседовал с потенциальными скупщиками темных артефактов, и те уже были готовы заключить сделку, оставалось только достать документы. Бледные длинные пальцы привычно скользнули за бланками в тёмную кожаную сумку, но уткнулись во что-то мягкое. Том поставил сумку на колени и, запустив руку внутрь ещё раз, заглянул вглубь. Выброс адреналина. "Маленькая сука!" — абсолютно смешанные эмоции накрыли с головой. На длинные пальцы было намотано тонкое кружево её нижнего белья, слишком вызывающего цвета, слишком яркого, как её помада. — Всё в порядке, мистер Реддл? — поинтересовалась женщина в дорогом наряде. — Да, миссис Бронте, — вежливо ответил Том, одарив ту обворожительной улыбкой, и учтиво протянул бланк, отложив свою сумку в сторону. Сделка прошла успешно, документы подписаны. Том проводил клиентов и залпом осушил пузырёк с бодрящим зельем. В окно постучала черная сипуха, и уже через несколько мгновений в бледных аристократичных пальцах было письмо. Мой Лорд,Я с самого утра не могу найти трусики, и мне приходится ходить без них по Министерству Магии. Я не знаю, что мне делать.
Твоя Айрин
На лице Тома не было никаких эмоций, и только скулы выдавали напряжение. Айрин шагала по пустынному коридору, чтобы положить на место бумаги. В помещении с надписью "Архив" никогда никого не было, и она, абсолютно не стесняясь, что-то напевала себе под нос и время от времени пританцовывала. Дверь за спиной громко захлопнулась — Айрин замерла, бросила бумаги на полку и резко обернулась. Глаза пылали багрецом, а от тела все ещё веяло морозной свежестью. Мгновение тишины и бездействия, и уже в следующую секунду Том бросился на Айрин, на ходу скидывая пальто. Он повалил женственное тело на первый попавшийся стол. Бесстыже задирая подол её платья, он впивался холодными обветренными губами в её тело. Торопливо снял теплый свитер, и стянул её платье, оголяя грудь. В порыве бешеной страсти, что-то животное взяло верх, и Айрин поцарапала мужскую спину ногтями, оставляя кровавый след. Том громко воскликнул. Она с силой оттолкнула его, уложив на невысокий стол напротив, стянула брюки вниз и нагло села сверху, вцепившись в его ладони своими. Плавные движения и такое смелое решение взять происходящее полностью под свой контроль. Реддл дёрнулся, потянувшись вперёд, чтобы сжать эту тонкую бледную шею своей ладонью, услышать её хриплый стон, но ведьма не далась, и нагло вцепилась в его руку, сдерживая ту на месте. Она трахала его на столе, подавляя каждый импульс его желания подчинить происходящее себе. Том дёрнулся второй раз, и Айрин, склонившись вперёд, со всей силы укусила его за предплечье. Он вскрикнул от боли, и просто закрыл глаза, отдаваясь такому томительно приятному ощущению, что тлело уже много дней в предвкушении долгожданного наслаждения. Айрин торопливо поправляла помятую одежду и забирала растрёпанные волосы в прическу. Том молчаливо укутал шею в шарф и надел пальто. — Даже не буду спрашивать, как ты сюда попал, — улыбнулась она, стараясь выглядеть серьёзно. — Мне стало дурно от мысли, что ты ходишь в одном платье по Министерству Магии. — Том подошёл и склонил голову вниз, прошептав на ухо: — Без нижнего белья... А кругом столько мужчин. Я должен был принести их тебе. — Обжигающий поцелуй в мочку уха. Звонкий женский смех заполнил пространство пустующего помещения. — Мне пора. — Едва ощутимый поцелуй в уголки губ. — Абраксас будет ругаться. — Он ругается исключительно с моего разрешения. — Казалось, что Том улыбнулся впервые за последнее время. — Беги, малышка Гонт. Она поспешила в дамскую комнату, где, закрывшись в тесной кабинке, торопливо достала маленькую пробирку. Незамысловатые движения волшебной палочкой — и из-под ногтей в воздух воспарили остатки крови Тома, собрались в маленькую каплю и устремились в склянку. Айрин нервно вдохнула, а на лице проступила улыбка, полная удовлетворения. Уже в кабинете она создала видимость полного погружения в работу, изредка поглядывая на часы. Ровно в обед она привычно направилась вон из помещения, как за спиной раздался голос: — Я тоже пойду, подожди меня. — Каждое движение Малфоя было нерасторопным, изящным. Айрин замерла в дверях, и на её лице застыла злая гримаса: уж что что, но совместного обеда с Абраксасом она не желала ни при каком раскладе. — Чудесно! — мило и совершенно фальшиво улыбнулась она. Малфой подошёл и вежливо открыл дверь, пропуская Айрин вперёд. Казалось, что буквально повеяло холодом, как только он оказался слишком близко. — Благодарю! — Айрин вышла в коридор и тут же начала наматывать теплый шарф на шею. — Мне интересно вот что... — Малфой аккуратно взял её под руку. — ...С каких пор мисс Дюстер... Питается в магловских заведениях? Точечный вопрос, один единственный, заданный абсолютно спокойно. Что бы она сейчас ни сказала, об этом будет знать Том. Сердцебиение замедлилось. — Потому что в том кафе... — голос стал тихим. — Продаются точно такие же пирожные, Абраксас... Которые она так любила. Зелёные глаза тут же устремились к строгому профилю Малфоя, лицо которого не дрогнуло. Айрин едва заметила, что он сглотнул, и его кадык нервно дёрнулся. Бинго. — Я пообедаю здесь. Как обычно, — холодно озвучил он, и они разошлись на первом этаже здания. Айрин на ходу застегнула пальто и поспешила на улицу уже по привычному маршруту. Михаэль был на месте, а она сразу же, не тратя время на разговоры, ринулась к зелью. Рихтер ей не мешал и не отвлекал, считав её настрой по выражению лица, сосредоточенному и серьезному. Сердцебиение замедлилось. Взгляд сфокусирован. Маленькая пробирка застыла над котлом. — Шесть... — Капля крови Тома устремилась вниз. В следующее мгновение Айрин ткнула острым ножом в палец, который окрасился алым. — Семь. Зелье на глазах стало утрачивать цвет индиго. Айрин смотрела с замиранием сердца на происходящее, а жидкость через несколько мгновений и вовсе стала прозрачной, словно вода. — Получилось... — тихий шепот. — Получилось! — более уверенно воскликнула Айрин, и на её лице проступила искренняя радость. — Михаэль! У меня получилось! Рихтер улыбнулся и не спеша подошёл к Дюстер, наблюдая за её триумфом и неподдельными эмоциями. — Я знал, что ты сможешь. Я всегда в тебя верил, — уверенный тихий голос. Сильные руки обняли со спины, и Айрин обернулась к нему, почувствовав такие привычные жесты. — Михаэль, спасибо! Если бы не ты... Глаза в глаза. Томительные туманные воспоминания прошлых отношений, его обходительность и уважение её границ. Он никогда не давил, в отличие от Тома, он всегда считался с её мнением, и даже здесь и сейчас этот контраст был так очевиден. Теплые губы, нежный поцелуй. Рихтер не спешил, словно спрашивая разрешения. Дюстер замерла в сильных мужских руках. До боли знакомый запах парфюма. Черные ресницы задрожали, и она просто закрыла глаза, отдаваясь импульсу. Жадные до искренности прикосновения, до всего того, что могло бы быть. Он так соскучился. Отпрянул, всматриваясь в зелёные глаза ведьмы, пытаясь разглядеть едва живой отголосок былого, а затем просто пошёл к креслу, где лежала его верхняя одежда. — Айрин, — со спокойствием в голосе, — я знаю, что ты живёшь с мужчиной на Гилберт-Плейс. Каждое утро вы вместе идёте до определенного места, а затем расходитесь каждый на свою работу. Я знаю тебя, пожалуй, слишком хорошо... Ты не стала бы жить с тем, к кому не испытываешь чувств. Я помог тебе, не спрашивая для чего всё это, но поцелуй... Ведомый твоим очередным импульсом, это не то, что должно было быть между нами. Ты могла стать моей женой. Но насильно мил не будешь. В тебе нет былой симпатии ко мне. Я помог, но больше я не буду искать тебя, мешать тебе жить твою жизнь с каким-то... Томом Реддлом. — Рихтер улыбнулся. На ходу застёгивая пальто, он подошёл к Айрин. Нежные прикосновения к её щеке. — Хотел ли я нагло заявиться на пороге вашей квартиры и заявить, что ты моя? Да. Банально смешно, но я не сразу понял, отчего это имя такое знакомое... А потом вспомнил, — фальшивая улыбка коснулась уголков губ, — что ты плакала и звала... Его. И даже искала, когда была уже взрослой. Это твой выбор. Я был твоим первым мужчиной, но этот... — скулы напряглись, — ... Реддл узнал тебя раньше, чем я. Будь счастлива. — Михаэль! — Дюстер бросилась вслед за уходящей фигурой. Маленькая рука ухватилась за большую мужскую ладонь. — Михаэль, прости меня! Я… Я не знала, что было бы правильно, и как всё сказать. Я… Рихтер замер, словно принимая какое-то решение в голове, а затем резко обернулся. — Айрин, не надо. Я хотел прийти и убить этого ублюдка, который забрал мою женщину. Но раз ты выбрала его, чёрт с ним. Я уважаю тебя, а значит и твой выбор, даже если он не в пользу меня. — Ты покидаешь Лондон? — У меня дела до конца декабря, а потом да. Отпусти мою руку. — Строгий голос, и глаза полные боли и любви. — Я помог. Это меньшее, что мог сделать. На этом наши пути расходятся. Он пошёл прочь, не оборачиваясь, не слушая её голос. Он её любил, а значит был готов отпустить, как бы ни рвало душу на части. Если бы она хотела сбежать с ним, она бы сказала об этом сразу. Да если бы она просто хотела с ним быть, он бы давно убрал этого Тома Реддла. Но всё, что она делала, холодно и методично, — это варила зелье, такое, по всей видимости, важное. Михаэль слишком хорошо знал этого маленького бойца, воспитанного Виндой Розье, такой же бездушной сукой. Дверь громко хлопнула. Звенящая тишина. Почему-то стало тошнотворно пусто. Айрин молчаливо посмотрела на готовое зелье в котле и взмахнула ладонью, левитируя пустые пробирки. Она разливала свое спасение по бутылькам, а внутри заскреблись отголоски былых чувств. Ведь они с Михаэлем и правда похожи в своих ощущениях: оба устали от войны и хотят просто тишины и спокойствия. Том только ступает на этот путь, и неизвестно, получится ли у него добиться хоть толики того успеха, который имел Гриндевальд. Он определенно силён и талантлив, и Дюстер, пожалуй, не сомневалась в нём. Но по пути ли им? А что, если стоило сказать да, разбить фиал и сбежать с Рихтером? Что-то внутри сжалось. — Мерзость, — прошептала Дюстер. — Это всё неправильно... — Рухнула на стул, и бледные пальцы вцепились в волосы. Она бессильна против того, что так неистово желает. Она всем сердцем ненавидит Лорда Волдеморта, и каждой клеточкой тела хочет исключительно его. — Твоя взяла, Том, — прошептала Айрин, понимая, что отдалась ему, кажется, окончательно, и резко встала, на ходу закинув пузырьки в карман. Вечером, оказавшись дома, Дюстер решила спрятать зелье в кармане брюк. Она наложила незримые чары расширения на одежду, которую Реддл никак не воспринимал, будучи абсолютно уверенной, что он и пальцем не прикоснется к этим вещам, и абсолютно удовлетворенная и спокойная направилась на маленькую кухню, чтобы приготовить ужин. — Мисс Хепзиба Смит, — тёплая улыбка, — позвольте я сам! — Длинные аристократичные пальцы устремились к маленькому чайнику, и Том принялся разливать жидкость по кружкам. Неприятный аромат тут же ударил в нос, и уголки губ Реддла дрогнули в фальшивой улыбке. — Ах, как мило с твоей стороны! — женский смех заполнил пространство гостиной, уставленной бесконечным множеством ваз, подсвечников и прочего хлама. — Прошу, — Том поднёс чай к старухе Смит и аккуратно поставил тот на стол. — Что вы! Мне только в радость сделать приятное такой... Прекрасной женщине. Хочу заметить, — Том сел напротив и взял свою чашку в руки, начал аккуратно размешивать сахар. — Вы выглядите прекрасно сегодня. Удивительно красивая брошь! Женщина громко рассмеялась, утопая в лести и обволакивающем голосе мужчины, который, очевидно, ей симпатизировал. Реддл же, внимательно отслеживая каждое движение волшебницы напротив, решил сделать глоток напитка, как и она. Приторно сладкий чай едва не заставил сморщиться от отвращения, но Том лишь скромно улыбнулся и поставил кружку на стол. — Этот хитрец Бэрк всё посылает тебя в надежде выкупить какую-нибудь очередную безделушку? — Хепзиба отпила чай и удовлетворенно закатила глаза. — Какой чудесный чай! — Горбин, пожалуй, тоже уповает на это, — добрый мужской смех заставил немолодую женщину напротив засмотреться на лицо гостя: он был удивительно красив и притягателен. — Однако мне безумно приятно проводить с вами время, мисс Хепзиба Смит... Вы полны удивительных историй, которые меня поражают раз за разом и увлекают так, что я забываю сколько времени... Кстати, который час? Старуха Смит посмотрела на часы, стрелки которых она намеренно переводила на пятнадцать минут назад каждый раз перед визитом Тома Реддла. — Ах, действительно! Уже девять тридцать! — Боюсь, в таком случае, мне давно пора оставить вас. Негоже молодому мужчине засиживаться допоздна у одинокой привлекательной женщины так долго. Пойдут слухи. — Ах, ну что вы, Том! У меня даже подруг уже не осталось. А кто и заходит проведать, так только по праздникам, — рассмеялась волшебница. Реддл не спеша оделся, вежливо попрощался с Хепзибой Смит, и направился на улицу. Снег больно хлестал, не жалея идеального лица. Погода была отнюдь не приятной. Тому же было плевать, все, чего он неистово желал, — это скорее оказаться дома. Оглядевшись по сторонам, он убедился, что рядом ни единой души и тут же трансгрессировал прямо на улицу, где располагалось его жильё. — Я дома, — устало озвучил он, и тут же услышал торопливый топот где-то на кухне. В коридоре показался невысокий силуэт бледной Айрин, которая тут же бросилась к нему с распростёртыми объятиями. — Я так соскучилась, — шёпотом. Уткнулся в макушку цвета воронова крыла, предвкушая расслабление и тишину. Запах. Слишком свежий, с морскими нотками. Она же слишком терпкая, бьёт прямо в самое сердце заставляя нутро сжиматься от желания каждый раз, он знает её наизусть. Но не это. Это чужой запах. — Ужин готов, — мило улыбнулась и ушла к столу. — Я снова задержался, — тихо выдохнул, усаживаясь за стол. Глаза слипались, усталость брала верх. — Иди спать, Айрин. Тебе не обязательно ждать меня каждый раз. — Едва уловимая улыбка. Айрин подошла ближе, запустив бледные руки в его кудри. — Да, мой Лорд… — Поцелуй в губы, такой желанный и нежный. Как только её силуэт скрылся из поля зрения, тёплая улыбка тут же исчезла с усталого лица. Он убедился ещё раз: не показалось, это чужой запах.***
На следующий день Том ушёл на работу раньше обычного. Как только он оказался в лавке Горбин и Бэркс, тут же отправил послание Абраксасу с одним единственным вопросом: как работает Айрин. Уже через час он получил подробный ответ, где было расписано едва ли не поминутно, что и когда она делает. Уголки губ дрогнули, пальцы слишком сильно сжали свежий пергамент. Том рвано выдохнул, закрыв глаза, и запустил руку в сумку, где лежал пузырёк с бодрящим зельем. Едва дождавшись обеда, он без промедлений вышел на улицу. Желание просто развеяться, сходить пообедать в какое-нибудь кафе, было очень высоко. Метель радостно завывала, закручивая снежинки в непослушный танец. Том сильнее укутался в шарф, а брови нахмурились. Он шагал по Лютному прямо к Косой Аллее, как вдруг вдали стали видны два знакомых силуэта. Показалось? Шаг замедлился. Она смеётся слишком громко, искренне. Игриво наматывает локон на бледный палец. Он смотрит на неё с нескрываемой симпатией. Они не видят его, но ведь он уже так близко. Импульс. — Мой Лорд! — учтиво склонил голову, явно не ожидая этой встречи. — Здравствуй, Адриан. Айрин? Неожиданно тебя здесь видеть. — Мой Лорд, — улыбнулась. — Нужно было навестить одного волшебника... Он просрочил все лицензии. Молчаливо кивнул, улыбнувшись. Она что-то радостно пробормотала и, кинув свой лисий взгляд на Розье, поспешила прочь. Адриан украдкой посмотрел ей вслед, а затем заговорил, осторожно, вежливо: — Мой Лорд, мне тоже пора. — Да, конечно, Адриан, — улыбка. Подошёл ближе, чтобы пожать руку. Склонил голову. Медленный вдох. Свежий парфюм, с морскими нотками. Точно такой же, что он почувствовал вчера на её волосах. Импульс. Сжал руку слишком сильно, успев прочитать в глазах Адриана непонимание происходящего. Хлопок трансгрессии. Тело больно ударилось о грязный холодный пол заброшенной квартиры. Розье громко закашлял, ухватившись за грудную клетку, которую стянуло от боли. — Мой Лорд... — едва выдохнул он, понимая, что его чудом не расщепило. Том молчаливо подал руку, чтобы помочь встать. — Я не понимаю, — Адриан замер, вглядываясь в лицо напротив. В черных глазах полыхнул алый отблеск. — Если ты трахаешь мою сестру, я убью тебя, — абсолютно хладнокровно озвучил Реддл. — Что?.. Я... Мой Лорд!.. — Адриан искренне не понимал, что происходило и что послужило спусковым крючком для Тома, который, нет, не озверел, а показал свою полную бесчувственности и хладнокровия решительность. — Легилименс. Каждый закоулок памяти был вывернут наизнанку. Тому было плевать на физическое состояние своего товарища, он с точностью хирурга высматривал всё, что было связано с Дюстер. Ничего. Абсолютно ничего. Вот Адриан Розье идёт по своим делам в Лютный и нечаянно встречает черноволосую ведьму, которая, без сомнения, рада его видеть. Но это первая встреча за последние месяцы. Том отступил. Адриан сплюнул кровь, что текла из носа прямо в рот, на пол. Встал, пошатнувшись. — Я и пальцем не притронусь к твоей... Родственнице, — уверенно проговорил Розье. — Ты заявил о своих правах ещё в августе, мой Лорд. Надеюсь, ты более никогда не усомнишься в моей преданности. — Учтиво склонил голову. — Могу ли я идти? Лицо Реддла растянулось в мерзкой, нечеловеческой улыбке, словно звериной, похожей на оскал. Он дружелюбно кивнул, но от него смердело опасностью. Розье, не желая испытывать судьбу, тут же трансгрессировал прочь. Реддл аккуратно провёл ладонью по растрёпанным кудрям и, словно по щелчку пальцев, выключил все эмоции. Он трансгрессировал к кафе, где умиротворенно пообедал и выпил чашку чая.***
Айрин устала, ноги едва волочились, а вокруг витала уже праздничная атмосфера. И маглы, и волшебники суетились на местных рынках и площадях в поисках ёлок, украшений и подарков. Запах хвои ударил в нос, и она просто остановилась, хищно осматриваясь по сторонам. Какой-то мужчина стоял на самом краю площади и продавал ёлки. Дюстер улыбнулась своим мыслям и торопливо зашагала на зов такого манящего аромата. — Сколько стоит? — улыбнулась, прикоснувшись кончиками пальцев к колючей красавице. — Пятнадцать фунтов! — Из-под густых усов выглядывали румяные щёки мужчины. — Пятнадцать… — Улыбнулась Дюстер, запустив руку в карман, где лежала волшебная палочка. В следующее мгновение она резко вынула ладонь и протянула её добряку. — Сдачи не нужно! — Тепло улыбнулась и взяла ёлку. — Мисс, Вам, наверняка, тяжело! — Ах, ничего страшного! — Рассмеялась волшебница и потащила дерево за угол близлежащего здания, откуда сразу же трансгрессировала домой. Тома ещё не было, и Айрин тут же принялась устанавливать рождественское дерево в угол маленькой гостиной. Её захлестнули точно детские чувства и эмоции. Она сидела на полу и просто смотрела на зелёные колючки, вдыхала приятный аромат, улыбаясь сама себе. Вальдемар и Белинда всегда ставили живую ёлку у них дома, а потом все втроём наряжали её волшебными игрушками. Откровенно говоря, Дюстер уже и не помнила, когда последний раз у неё была возможность отпраздновать Йоль, да хоть Рождество, как все. Традиции были всё равно давно одинаковыми, поэтому название не имело никакого значения. Послышался скрип входной двери, что говорило об одном: Том вернулся с работы. — Ужин на столе! — задорно прокричала Айрин, ожидая, когда он насладится тишиной, спокойствием и едой, а потом придёт к ней. Он, наверняка, тоже будет рад такой уютной атмосфере праздника в их маленькой квартирке. Размеренные тихие шаги. Дюстер улыбнулась, взмахнув рукой. На ёлке вспыхнули маленькие огоньки волшебной гирлянды, а внутри разлилась теплота. Тишина. Айрин торопливо обернулась, не понимая, почему же Том молчит. Он стоял в дверях, прислонившись к косяку, скрестив руки на груди. Он равнодушно наблюдал за мерцанием, а затем его взгляд устремился к маленькому силуэту на полу. Шаг. Ещё один шаг. Она смотрела на него, как маленький ребёнок, широко распахнутыми глазами, с такой искренней улыбкой. Потянула руки навстречу к его холодным кистям, желая, чтобы он сел рядом. Резко схватил за запястья, дёрнув вверх, заставляя встать. Айрин сдавленно выдохнула, не ожидая всего происходящего. Том в мгновение ока надел на её тонкое запястье тонкий серебряный браслет, который обвил её руку мёртвой хваткой. — Что это? — Дюстер не понимала, что происходит, вопросительно посмотрела на Реддла. Уверенный взмах ладонью, который сразу же дал понять — это следящие чары, но слишком сильные. Он что, теперь будет отслеживать её каждый шаг и вдох? Она отчаянно попыталась стянуть браслет, но было очевидно, что проще отрезать руку. Внутренний протест захлестнул с головой. — Это подарок, — бездушно выплюнул Реддл. Грубый толчок на диван, от чего Айрин упала на спину. Холодные пальцы устремились к тонкому платью, грубо задирая ткань вверх. В мгновение расстегнул брюки, подавшись вперёд. Дюстер дёрнулась, пожелав встать. — Том! Что происходит? — недовольно выкрикнула, нахмурив брови. — Поговорим? — Ты же тоже хочешь меня, — он звучал грубо, колко. Она едва открыла рот, как он заткнул его обветренными пальцами. Никаких прелюдий. Резкий толчок, Айрин выгнулась навстречу, застонав от боли. — Ты не хочешь меня? Она замотала головой, но не могла сделать ничего, ведь была меньше него в разы. Он просто придавил её всем телом к дивану, двигаясь грубо, неприятно. Он сильнее сжимал свои ладони на её лице каждый раз, когда она пыталась хоть как-то сопротивляться. Злость и неприятие происходящего нарастали с неимоверной силой. Она всего лишь хотела теплоты и уюта их общего сосуществования в этот вечер, а он взял её, как какую-то вещь, снова что-то решив в своей голове, вот только забыл оповестить её. Это всегда неимоверно раздражало: его тщательно выстроенная стена, через которую невозможно пробиться никому, его способности быть упрямым и гнуть свою линию были на каком-то неведомом обычным людям уровне. Когда же он научится просто говорить, а не использовать авторитарно силу и власть? Никогда. А секс для него высшая точка проявления больной привязанности к ней. Упаси Мерлин отказать, как он тут же обвинит в холодности, равнодушии и выставит себя бедным и несчастным брошенным щенком. Злость накрыла с головой. Больно вцепилась в его пальцы зубами, от чего Том простонал, с силой тряхнув её за плечи. Айрин тут же отодвинулась и попыталась встать, но Том с силой толкнул её обратно. — Я ещё не закончил, — в его глазах показался алый отблеск. — Разве ты не хочешь меня так же, как я тебя? — Я не хочу, — прошипела на Парселтанге. В глазах Реддла полыхнули безумные алые искры и он резко подался вперёд, но Дюстер тут же взмахнула ладонью. — Акцио дневник! — из сумки Тома, что стояла в коридоре на маленьком столике, в бледные пальцы Айрин в мгновение ока прилетела маленькая книжка в чёрном переплёте. — Положи на место, — зашипел Лорд Волдеморт, замерев на одном месте. — Ещё один шаг, и клянусь... — тихий змеиный язык срывался с её уст. Она тяжело дышала, её грудь вздымалась, а волосы были растрёпаны. Чёрные брови нахмурены, а взгляд устремлён к мрачному силуэту, застывшему напротив. Том демонстративно медленно застегнул брюки, словно показывая каждым движением, что он не опасен, но вдруг резко дёрнулся, подавшись вперёд. Айрин тут же оказалась позади него. — Ты играть вздумала? — Реддл уверенно подался к Айрин, но в свободной руке той воссияло адское пламя. — Клянусь Мерлином, я сожгу твой блядский крестраж, Том Реддл. А потом убью тебя. Том изменился на глазах: его лицо стало точно нечеловеческим, а глаза окончательно воссияли алым. Айрин пристально смотрела на мужчину напротив, а сердце где-то внутри сжалось от страха его давящей ауры, что была сродни самой адской черни. Её палочка в комнате, а его здесь. Если сейчас завяжется дуэль, она проиграет. На идеальном лице напротив проступила улыбка, звериная, нечеловеческая. — Малышка Гонт, — он развёл руки в стороны, словно приглашая в объятия, — мы оба погорячились. Я просто хотел почувствовать, что ты всё так же сильно хочешь меня... Мне это важно, понимаешь?.. Иди ко мне… Ну же? Ты ведь видишь во мне своего любимого папочку… Иди сюда… Это я, твой Том… — Осторожный шаг вперёд. Айрин отступила назад, тяжело сглотнув. — Убери палочку, Том, — уверенно прошипела Дюстер. — Только без резких движений. — Поднесла пылающий адским пламенем шар ближе к дневнику, от чего лицо Реддла стало точно демоническим. Он медленно достал палочку и выкинул её к ногам Айрин, которая тут же наступила на его магический атрибут. — Ну же… малышка, — шептал Лорд Волдеморт. — Погаси пламя. Дюстер тяжело сглотнула, понимая, что не сможет стоять вот так целую вечность. Трансгрессировать смысла нет, ведь на её руке браслет, из-за которого Том выследит её в считанные минуты. Клятва! Он не станет её убивать, он не сможет. Какая же она дура! Закрыла глаза на доли секунд, понимая, что сглупила. Но с другой стороны, так не может длиться вечность. Она, в конце концов, человек, а не кукла. Как ему ещё объяснить, если на её спокойные речи и просьбы он всегда кивает головой, но делает в итоге по-своему? — Ну же, — ещё один шаг навстречу. Айрин открыла глаза. Том стоял напротив, пристально наблюдая за каждым её жестом. — Мы просто разойдёмся по разным комнатам, Том... Так? Нам нужно остыть... — Да... Нам нужно остыть... Всё хорошо. Всё хорошо, Гонт. Она медленно опустила руку вниз, едва погасив адское пламя. Обжигающая боль от тяжёлой ладони. Дневник упал на пол, а Айрин вцепилась обеими руками в своё лицо. Металлический привкус во рту. Изумрудные глаза устремились в сияющие алым напротив, которые тухли на глазах от осознания произошедшего. Дюстер смотрела на него широко распахнутыми глазами, медленно опустила ладони вниз. Её губа была разбита. Реддл отрицательно замотал головой, подавшись вперёд, но Дюстер нервно дёрнулась назад. — Нет, нет, нет, — зашептал Том. — Я не хотел… Я не хотел… Айрин, я не хотел, — он повторял одно и то же, точно мантру, но в её глазах читалось одно: это точка невозврата. — Ты важна мне, важна, я не хотел. Том взял её за руку, нежно целуя каждый палец. Он опустился вниз, склонив свою голову к её коленям, осторожно обнимая, но объятия становились лишь крепче. Айрин так отчётливо почувствовала, что он буквально душит её, как питон. Всё это время, его хватка становилась лишь крепче день за днём. Она задыхается. Айрин резко развернулась и покинула его. Вся маска чувства вины тут же исчезла с лица Реддла, и он молчаливо поднял дневник, убрав его и защитив чарами. Айрин захлопнула дверь в комнату, поставив заглушающие и запирающие заклинания. Крик злости и беспомощности. Гнев захлестнул так сильно, что она трясущимися руками достала опаловое ожерелье из верхнего шкафчика своей тумбы. Вся энергия и злость направлены на его подарок. — Будь проклят. Надеюсь, ты сдохнешь ровно в то мгновение, когда прикоснешься к нему! — Самая чёрная магия сочилась из неё и впитывалась в красивое украшение с зелёными камнями, неминуемо даруя смерть каждому, кто бы отныне не прикоснулся к этой вещи. Тяжело вздохнув, левитировала про́клятое ожерелье обратно в верхний ящик. Однажды Том может ухватиться за него, и тогда его настигнет неминуемая анафема. Вдруг стало так больно где-то глубоко внутри, и Айрин просто рухнула на постель, тихо зарыдав. Она поджала ноги, точно дитя, и вцепилась в подушку. Как же она устала от бесконечных проблем и сложностей, как же ей хочется тишины и спокойствия. Какой же Том несгибаемый. Насколько глубоко в нём сидит этот комплекс неполноценности, что он даже не способен говорить, зато с таким азартом обсуждает что-то в своей голове и непоколебимой уверенностью верит в свои же выводы. А потом ещё обижается, занимает позицию жертвы и начинает авторитарно давить, требуя опровержения своего же идиотского, известного ему одному умозаключения. И будь он самым простым волшебником, может быть, было бы возможно ужиться с ним под одной крышей и смириться со многими вещами. Но он Гонт. Это дурная кровь. И эта же самая кровь течёт по её венам. — Лучше бы меня убили, — тихие всхлипы, — я не заслуживаю жизни… В конце концов даже слёзы кончились, и Дюстер из последних сил взмахнула ладонью, снимая чары. Том куда-то уходил, но уже вернулся и всё это время ходил по гостиной, кухне и коридору словно тигр в клетке, туда-обратно. Нутро обострено настолько, что он сразу же почувствовал, когда она убрала защиту с комнаты. Но войти внутрь он посмел далеко за полночь, когда она, совсем обессиленная, просто уснула. Тихое размеренное дыхание нарушало ночную тишину. Реддл осторожно лёг рядом. Зимняя ночь освещала их ложе через большое окно, занавески на котором были открыты. И без того бледное лицо Айрин казалось синюшным, на щеке проступил синяк, а на опухшей губе засохла кровь. — Прости, — прошептал Том. — Айрин, прости меня… — Он крепко обнял её, прижимаясь всем телом к ней. — Плевать на этот браслет… Я смирюсь, только будь рядом. Взмах волшебной тисовой палочки, и мужские длинные пальцы ловким движением уже открывали маленькую баночку с мазью. Реддл осторожно прикасался к её лицу, целуя в макушку смольных волос. После того, как он закончил, раздался тихий шёпот, и украшение на её руке расстегнулось, освобождая запястье. Том осторожно положил его на маленькую прикроватную тумбу. — Просто будь рядом. Всегда…***
Михаэль бодро насвистывал мотив весёлой песни, наливая крепкий кофе. За окном медленно падали снежинки, и он уже предвкушал, как совсем скоро вернётся в Нюрнберг и, возможно, даже успеет застать рождественские ярмарки. Настойчивый стук в дверь. Рихтер был удивлён внезапным гостям, ведь он никого не ждал. Уверенно открыл дверь. Невысокая черноволосая волшебница тут же вошла в дом, с ходу обняв его. — Михаэль, — выдохнула. — Айрин? — Рихтер опешил от такого внезапного визита, и откровенно не знал, что сказать. — Я согласна… Давай сбежим. Слышишь? Я хочу уехать с тобой. Михаэль обходительно помог снять верхнюю одежду, а затем пригласил её в гостиную. — Что вдруг случилось, фройляйн Дюстер? — сел на диван напротив и отпил кофе, левитировав вторую кружку своей когда-то почти жене. — Я… — Айрин усмехнулась, — … Я зря пришла…. Чёрт… — Натянутая улыбка. Она сама отказала ему ещё совсем недавно, а теперь пришла и снова просит помощи. О чём только думала? О том, что Михаэль единственный, кто может ей помочь. — У тебя проблемы? Ты не рассказала мне, что у тебя происходит… Тебя кто-то обидел? Дюстер, я не понимаю. Ты же наёмник, убийца… Что, чёрт побери, происходит? — Я просто хочу уехать с тобой. — Это Реддл? — На строгом лице проступила улыбка хладнокровного солдата, готового запачкать руки в крови. — Я думал, ты его любишь… Это он посадил тебя на невидимую цепь? Айрин молчала. Она ни за что не признается в своих чувствах здесь и сейчас, но оставаться рядом с Томом больше нельзя. — Мне нужно решить один маленький нюанс… Как только всё будет готово, я вышлю сову. — Я тебя понял, — всматривался в безупречное бледное лицо, на котором не было и намёка на произошедшее, ведь Реддл с такой заботой нанёс нужные мази, и всё то, что он оставил в приступе гнева, прошло в считанные часы. Глаза в глаза. Рихтер откинулся на спинку кресла, тяжело сглотнул. Айрин медленно встала и подошла к нему. Нагло села на его колени, обвив шею руками. — Не играй, я могу просто не сдержаться, — закрыл глаза на доли секунд. Рваный выдох, и сильные мужские руки уверенно опустились на бёдра. — Поцелуй меня, — шёпотом алых губ. Рихтер словно боролся сам с собой, но в какое-то мгновение поддался страсти, но он не сорвался с цепи, как голодный озлобленный пёс. Даже здесь и сейчас он был нежен и внимателен, прислушиваясь к каждому её жесту и движению тела. Вот оно, главное различие между Томом и Михаэлем: для одного она словно вещь, а для другого личность со своими желаниями и потребностями. — Я буду ждать твой знак. А потом мы уедем. — Сначала в Мюнхен, мне нужно снять деньги… Потом… — Я всё решу. Хоть в США, хоть в Сибирь… Хоть в Австралию, Дюстер. Айрин улыбнулась сквозь рваный выдох и встала на пол, поправив платье. Она кивнула и поспешила к выходу, ведь ещё полчаса назад она ушла в Косую Аллею за покупками, а Том ждал её дома, потому что Дюстер захотела пойти одна, развеяться и прогуляться. Все следующие дни Реддл был внимателен, ласков и заботлив. Его взгляд походил на взгляд щенка, брошенного и до ужаса милого. Но Дюстер чувствовала кожей, что это маска. Он прикидывался годами в Хогвартсе, и эти дни ему ничего не стоили. Если нужно он будет милым месяцами, ровно до тех пор, пока ему не надоест, и он не почувствует её полное подчинение вновь. Нутро Айрин словно окутало льдами и бесконечным холодом, но она не показывала это. Она вела себя так же мило и внимательно по отношению к Тому. Всё было идеально: их завтраки и ужины, спокойные разговоры и тренировки, и даже секс был нежным. Том брал её сзади осторожно и медленно, разбивая тишину горячим дыханием в копну смольных волос или на ухо: — Тебе нравится, когда я трахаю тебя так? — плавные толчки, большие ладони сжимали тело, а его нутро ликовало, чувствуя, как она изнемогает, истекая желанием. — Да, Мой Лорд…***
— Мне нужно встретиться с Малфоем, — озвучил Том, вставая с постели. — Нужно обсудить некоторые моменты, касаемо Министерства. Если хочешь, ты можешь пойти со мной. — Я останусь дома, — улыбнулась Айрин. — Подожду тебя, а когда ты вернёшься… Я уже приготовлю ужин. Сегодня сочельник. Даже непривычно, что мы в понедельник не на работе. — Хорошо, — подошёл к небольшому столу, что стоял в самом углу комнаты. Уверенный взмах ладонью, тихий шёпот, снимающий защитные чары. Взгляд Дюстер тут же вцепился в знакомый красивый фиал, что лежал на самом верху. Так вот где он его хранил! Длинные пальцы достали чёрный дневник, который перекочевал в сумку. Уверенный стук в дверь. — Ах, Малфой! — Том уверенно направился в коридор. — Айрин, поздоровайся. Она тут же слезла с постели, на ходу поправляя платье. Лисий взгляд ещё раз скользнул по фиалу. Нельзя брать его сейчас, Том сразу заметит. На пороге дома стоял Абраксас, который учтиво склонил голову, как только увидел Лорда Волдеморта. — Родители вернутся к ужину, мой Лорд. Но мы успеем. Остальные Пожиратели Смерти уже оповещены и прибудут в Малфой Мэнор в течение часа. — Отлично, — Реддл левитировал пальто, сразу же накинул его на плечи. — Я вернусь через пару часов, Дюстер. Дверь захлопнулась. Айрин тут же бросилась к окну, хищно вцепилась взглядом в два высоких силуэта. Мужчины, не спеша, отошли от дома, огляделись по сторонам, а затем трансгрессировали. Торопливые шаги в комнату. Верхний ящик всё так же открыт. Уверенно достала палочку, чтобы проверить на наличие защит. Ничего. Нервный смешок. Дюстер немедля отправила большую чёрную сипуху с посланием, а затем вернулась в комнату. — Малфой, как же вовремя ты пришёл, — хищный оскал. Бледные пальцы выцепили фиал, и Дюстер тут же открыла шкаф с одеждой. Надела самые тёплые брюки и кофту. Засунула руку в карман. Зелье для разрушения клятвы на месте. Торопливые шаги к выходу, остановилась у гостиной. В самом углу ёлка. Запах хвои. Что-то глубоко внутри кольнуло. Уголки губ дрогнули. Вернулась в комнату и достала пергамент с чернилами. Она села за стол и вцепилась в растрёпанные кудри. Что же правильно? Тиканье часов было сродни кувалде, которой без конца били прямо по затылку. Такое чувство, что она в западне, стучит в непробиваемую железную стену, но ровно позади неё открытая дверь, нужно просто набраться смелости и выйти. С злобным криком, Айрин выхватила палочку и уже замахнулась, чтобы разрушить хоть что-то, но обессиленно рухнула обратно на стул. — Я просто устала, — тихо прошипела на змеином. — Я просто устала. Я больше не могу... Осознание, что она говорит на Парселтанге, заставило вздрогнуть. Это часть неё. От этой мысли стало ещё тяжелее, и казалось, что она просидела так слишком долго. Медленный вдох и выдох. Обмакнула перо в чернила. Айрин писала торопливо, неаккуратно. Сложила лист пополам и отнесла в гостиную, положила его под ёлку. Прочь из квартиры. Морозный воздух бодрил, снег красиво блестел в темноте. Изо рта выходили клубы пара. Айрин осмотрелась по сторонам в готовности трансгрессировать, но взгляд тут же зацепился за толпу маглов, радостно галдящих и идущих чересчур медленно. Она ускорила шаг, но и на другой улице были маглы. Казалось, что они точно сговорились и разом вывалили из квартир. В конце концов волшебница нашла небольшой уличный закуток, где не было ничего, кроме мусорных баков. Достала фиал и пробирку. Медленный вдох и такой же выдох. — Всё получится. Положила фиал на окутанную снегом землю. — Раз… — Капля зелья устремилась на клятву. — Два… три… Как только седьмая капля прикоснулась к маленькому стеклянному бутыльку, тот начал таять на глазах. Руки буквально затрясло от выброса адреналина в кровь. — Получилось! — В глазах полыхнул нездоровый блеск. Дюстер ещё раз воровато осмотрелась по сторонам, а затем трансгрессировала в Эппинг Форест. Лунный свет освещал лес, и Айрин, посмотрев на небо, улыбнулась. Безумной красоты зимний лес, искрящееся снежное полотно под ногами хрустело, и она уверенно зашагала в указанное для встречи место. Рихтер уже ждал её, прислонившись к дереву, и задумчиво смотрел на яркую луну. — Михаэль! — улыбнулась Айрин, наконец-то остановившись. — Мне нужно сказать кое-что важное! Рихтер медленно обернулся и снял капюшон тёплой зимней мантии. — Красивая ночь, не правда ли? Улыбка стекла с лица, точно акварельные краски с холста, а сердце словно перестало биться. Скульптурное лицо Тома было устремленно вверх, а затем он опустил голову, переведя взгляд на Айрин. — Самое забавное, милая Айрин, что я всегда чувствовал, что тебе верить нельзя. Ты бросила меня однажды, оставив в том поганом… магловском приюте, среди этих выродков… Ты бросила меня в рождество, подчинив себе моё мужское начало. Было глупо с моей стороны считать, что ты не сделаешь это и в третий раз… Но ты… — Том сделал шаг вперёд. — Ты так уверенно стонала моё имя раз за разом… малышка Гонт, что я просто не мог этому противостоять. И я верил, верил и верил… Раз за разом. Признавая, что не хочу потерять тебя ещё раз, но ты… О, ты! Ты решила бросить меня ещё раз, сделав совсем одиноким. Как моя мать… Она бросила меня в том приюте, и ты сделала то же самое. — Я не бросала тебя, — холодный женский голос звучал громче, чем тихий мужской. — А что всё это значит? Ммм? — Реддл сделал ещё один шаг навстречу. — Ты не оставил мне выбора. — Айрин, — Том зашипел на парселтанге, подойдя совсем близко. Холодная рука осторожно скользнула по щеке девушки, а затем он потянул за подбородок, заставляя посмотреть ему в глаза. — Ты моя. И каждый, кто посмеет хотя бы подумать о тебе… будет мёртв. Чувство дурноты охватило с ног до головы, и Дюстер пошатнулась, вцепившись в сильную мужскую руку. Она посмотрела в его лицо и увидела следы борьбы: ссадины, синяки и царапины. — Михаэль... — сдавленный хрип. Нутро словно оцепенело от ужаса и осознания. Казалось, что весь кислород исчез, и Дюстер беспомощно открывала рот, но всё, что вырывалось из сдавленной глотки, — немая тишина. Реддл пострадал, это очевидно, но он здесь, а Рихтер нет. — Парень не промах… Признаюсь, я впервые за долгое время встретил такого сильного бойца. Этот немец был отличным дуэлянтом, — на лице Реддла застыла отталкивающая неприятная улыбка. — Ты знал… — прошептала Айрин, всматриваясь в чёрные глаза. — С каких пор? — С того самого момента, когда ты солгала, что работала по средам и четвергам. В один из дней я трансгрессировал, чтобы увидеть тебя, думая, что ты в пабе. Но тебя не было, — улыбка. — И поэтому ты вдруг забрал меня в Лондон, — усмехнулась Дюстер. Она думала, что это всего лишь навязчивая идея контроля Тома, но, как только что выяснилось, это не единственный фактор. — Ты сама себя подвела. Признаюсь, я думал, что ты всё поймёшь и перестанешь плести интриги. Но ты продолжила. Сначала я не знал, зачем. В какой-то момент я даже подумал, что у тебя любовник. — На этих словах Айрин поняла грубые, насильственные действия Тома, когда всё переросло в решающий конфликт. Всё-таки он настолько озабочен своей персоной, своим эго, своими комплексами, что искренне желал там и тогда получить подтверждение его жалкой нужности, особенности и непревзойденности в её глазах. А ведь она всего лишь хотела уюта и немного теплоты в тот проклятый вечер... — Твои волосы пахли чужим мужчиной… Я сначала подумал, что это Адриан... Вы всегда слишком мило ворковали, — язвительно прошипел Реддл. Вдруг свалилась тонна ревности на голову Айрин, о которой она даже никогда не думала, ведь не давала поводов. Всё-таки в его голове отдельный мир с миллионом своих пунктов и критериев, и Мерлин упаси, откопать хоть одну нестыковку, как Реддла буквально взрывало изнутри. Вот почему он так неистово требовал секса — это всего лишь доказательство, которое понимает его мозг. Ни о какой человечности и душе тут речи быть не может — все это чуждый для него язык. — Но оказалось, что у него всего лишь такой же парфюм, как у Рихтера. Дюстер усмехнулась: — Ты просмотрел его воспоминания... — Конечно. И видел, как ты целовала его, как хватала его руки, но думала обо мне. Не знаю, как он не понял, что ты фальшивила на каждой ноте... А потом я понял, чего хотела малышка Гонт… Она хотела разрушить фиал. И я подумал… Она так важна для меня, почему бы не дать ей это сделать? Айрин нервно расхохоталась, устремив взгляд в тёмно-синее небо с яркой луной. — Ты же не думала, что я нечаянно забыл закрыть ящик, Дюстер? Зато теперь вне сомнения, ты — предательница, — подытожил Реддл. Вот так вот он и существует в своём мире раздутого эго. А ведь умей он слушать и слышать её, понимал бы все те моменты, когда она искренне испытывала к нему привязанность, симпатию, чувства. Но нет. Он просто не способен это осознать и увидеть. Что-то внутри лопнуло, как натянутая струна. Айрин с вызовом посмотрела в лицо напротив. — Ты — надменный, холодный, самовлюблённый психопат, Реддл. Такой же, как твой папаша-магл. Ты не способен понимать, что у людей вокруг есть потребности и желания. Он бросил Меропу, думая исключительно о себе, и ему было плевать даже на собственного ребёнка. И ты такой же. Тебе плевать на меня, на общую кровь Гонт, тебя интересует исключительно твоё эго. Кто я? Недостающий пазл в твоей испорченной низшим существом крови? Или ты видишь себя, когда трахаешь меня, Том? Какой бы хреновой я не была, но даже у меня нет таких проблем. Так что да. С меня хватит. Не хочу иметь ничего общего с выродком магла. Дюстер резко развернулась и пошла прочь, нервно выдохнув от осознания: может произойти всё, что угодно. Том бросился вслед за ней. Инстинкт бойца взял верх, и Айрин резко выхватила палочку, развернувшись. — Остолбеней! Том легко отразил её заклинание, шагая навстречу. — Я не хочу с тобой драться, Гонт, — злобно прошипел Том. — А чего ты хочешь? — Агрессия брала верх, разъедая нутро так, что Айрин почувствовала жжение где-то в груди. — Ты же не уйдёшь снова. — Уйду! Я не хочу иметь с тобой ничего общего. Экспеллиармус! Реддл снова увернулся от вспышки. — Я не буду с тобой драться, — в глазах блеснул алый багрянец. Том демонстративно бросил палочку на землю. — Будь со мной по своей воле, плевать на фиал. Айрин замерла на доли секунд, а затем отрицательно замотала головой. — Я не верю тебе... Ты врёшь… Ты всегда врёшь, Том! — Как и ты, Айрин! Мы абсолютно одинаковы, когда ты уже перестанешь это отрицать и видеть во мне то, чем преисполнена сама?! Ты не уйдёшь снова. Ты — моя. — Я не вещь! — Айрин просто выкрикнула то, что так давно болело где-то внутри. Девичий голос эхом пронёсся по лесу, и вдали раздалось карканье ворона. — Ты моя, — повторял Том, приближаясь к ней. Дюстер бросилась прочь со всех ног, на ходу трансгрессируя на несколько метров вперёд, но едва её ноги коснулись земли, как крупная мужская фигура просто повалила её на снег. Она больно ударилась и немного отползла, но Том прижал её всем телом к укрытой снегом земле. Айрин просто взвыла раненым зверем. — Я не буду с тобой! Ты чудовище! Ты сделал меня бесплодной! — Чтобы ты не переживала! — Том вцепился в её пальто. — Что мы родственники?! Именно поэтому ты спал со мной! Ты болен! — Ты в упор не видишь, что важна мне! Все, что я делал, всегда было мотивировано заботой о тебе! — В тебе от магловского выродка больше, чем от Гонтов! Ты презираешь низших, но ты такой же! — Ведьма точно сошла с ума, истошно закричав то, что Реддл не был готов принять никогда. — Заткнись! — Сильная ладонь устремилась к женскому лицу, которое он не видел. Нащупав её рот, он просто его заткнул. Дюстер дёргалась и истошно кричала о том, что сдерживала и подавляла всё это время, но единственное, что доносилось, — это сдавленный хрип и мычание. — Заткнись, Гонт, просто заткнись! Острые зубы впились в аристократичные пальцы, и Том просто взревел. — Ты такой же жалкий, как твой отец! Айрин через боль потянулась к палочке, но Том почувствовал, и тут же выхватил её, отшвырнув. Она воспользовалась моментом, и подалась немного вперёд, но Реддл тут же обхватил её свободной рукой за шею, а второй сильнее зажал рот. — Просто замолчи, Айрин! — В растрёпанные кудри, что отливали тёмно-синим в свете ночи. Она билась в агонии, не желая больше жертвовать своей свободой, а Том сильнее сжимал руки, усиливая хватку. — Просто замолчи! Просто… Замолчи… — Уткнулся в растрёпанные волосы, вдохнув запах морозной свежести. — Просто замолчи… Было непонятно, сколько прошло времени прежде чем Реддл убрал руку, которой обхватил её за шею. Затем он отнял руку ото рта Айрин, понимая, что та наконец-то успокоилась. Он, изрядно вымотанный, встал на колени, посмотрев на яркую луну на ночном небе. — Мы просто пойдём домой, Айрин… Мы пойдём домой. Мы просто снова вышли из себя. Я налью горячий чай с мелиссой… — Том пытался отдышаться, а в воздух взмывали клубы пара. — Я просто хочу, чтобы ты была со мной… Плевать на фиал, если тебе без него лучше… Плевать, что ты лгала мне о Блэках... Вальбурга мне рассказала... И на Рихтера плевать... Айрин… Не обижайся... Мне всё равно на твою ложь... — Сильные руки уверенно перевернули женское тело на спину. Лунный свет озарил синюшно-бледное лицо и застывшие, точно стеклянные глаза. Алые губы были слега приоткрыты. — Айрин… Пошли домой… — Том склонился к ней, сильно вцепившись в плечи. — Айрин... Не время для твоих шуток. — Он со всей силы тряхнул её хрупкое тело. — Айрин! — Нутро застыло на пороге ужаса. — Нет… Нет, нет... Айрин! Вставай! Нам нужно идти домой! Что мне сказать, чтобы ты встала?.. — Сильные руки вцепились в расстёгнутое пальто, сильно сжав за грудки и потянули Айрин к себе. Том хрипло прошептал: — Я люблю тебя, Айрин... — Мольба на его лице застыла неживой маской. Он резко отпрянул в сторону, а тело рухнуло назад, и, пошатнувшись, встал с холодной земли, покрытой снегом. Живот сильно скрутило, и он отвернулся, склонившись от тошноты. Страх сковал каждую клеточку тела. Реддл шагнул вперёд, но тут же споткнулся. Ужас не давал осознать до конца, но страх смерти овладел разумом. Она мертва. Он убил её голыми руками, как жалкий магл, а не сильный волшебник, и она… Она умерла так легко, точно фарфоровая кукла, что разбилась из-за неосторожного движения. Том обернулся ещё раз. Хрупкое неподвижное тело, кудри цвета вороного крыла с серебристой прядью раскинутые по белоснежной земле, стеклянные глаза. На лице Реддла застыл ужас. Хлопок трансгрессии. Торопливо зашёл домой. Повесил одежду в шкаф привычными жестами. Прошёл на кухню, где был готов давно остывший ужин. Аппетита не было. Побрёл в ванную, заполнив ту горячей водой, тут же скинул абсолютно всю одежду на пол. Повсюду на теле были свежие следы дуэли: ссадины, синяки и даже кровь. Лорд Волдеморт думал, что убьёт Рихтера куда быстрее, но он был не прав. Михаэль был действительно сильным волшебником и перед смертью дал достойный отпор. Том сидел в горячей воде, обняв свои колени и смотрел в одну точку. Его пугал не факт убийства, а факт способа. Он сделал это как магл. Как жалкий выродок своего биологического отца. А она... Такая сильная, такая способная умерла в его руках от того, что он сжал руки немного сильнее, чем обычно. — Я не хотел... Я не хотел, — зашептал Том, отрицательно замотав головой. — Я не хотел... Фатальность произошедшего витала в воздухе, не позволяя дышать свободно. Каждый вдох казался болезненным, раздирающим лёгкие словно изнутри. Реддл сидел так слишком долго, вода давно стала холодной, и он, наконец-то, встал из ванной. Он заглянул в гостиную, чтобы погасить мерцающую волшебную гирлянду, где светлый пергамент, лежащий под ёлкой сразу же привлёк его внимание. Взмах палочкой, чтобы левитировать его к себе, и погасить огоньки. Босые ноги прошлёпали в комнату, и он обессиленно рухнул на постель. — Люмос! — послушный огонёк осветил ладони, в которых было, по всей видимости, письмо. Мой Лорд Волдеморт,Впереди тебя ждут великие свершения и признание. Какими методами достигать цели, выбирать, конечно же, исключительно Тебе. С годами моего опыта, я уверена в одном: у такого великого мага и волшебника не должно быть слабостей. У тебя будет много недругов, много тех, кто захочет твоей смерти. Они будут искать твои слабые точки, то, чем можно будет манипулировать. Я не настолько глупа, чтобы слепо находиться рядом, подчинившись твоему желанию, и подвергнуть тебя хоть какой-то опасности. Ты, возможно, спросишь, почему?
Мне было очень сложно... Ты сделал многое, и я винила тебя и до сих пор за что-то виню. Но ты единственный близкий мне человек, единственный, кто заботится обо мне, хоть твои методы порой слишком жестоки. У меня есть мужчина, с которым мы помолвлены, и я даже хотела с ним сбежать после того, что случилось...
Но я не смогу.
Я люблю тебя, Том.
Сегодня я разрушу нашу клятву и сообщу ему, что всё-таки хочу быть одна.
Пожалуйста, пойми меня. Мы переходим ту грань, где можем навредить друг другу: физически и морально. Иногда я кусаю язык до крови, чтобы не сказать что-нибудь, что ты не хочешь слышать. А я знаю, как сделать неприятно словами, знаю, что бьёт прямо по больному. Ты душишь меня своим контролем, уже буквально, игнорируя то, что я просто устала и хочу свободы действий.
Нам нужна пауза. Нам нужен отдых и немного пространства, если мы хотим быть тихой гаванью друг другу, а не вечной встречей торнадо и вулкана.
Я буду ждать тебя каждые выходные в нашем поместье Гонт. Обо мне никто никогда не узнает, а ты просто скажешь всем общим знакомым, что я исчезла, уехала, пропала... И только один ты будешь знать, где я. А я... Буду всегда ждать тебя там, в нашем тихом пристанище.
Твоя Айрин
Том положил пергамент на одеяло и перевернулся на бок, поджав колени. От подушек и одеяла исходил едва уловимый аромат, терпкий, до боли знакомый, родной. Он вдруг осознал, что пронесёт его через всю жизнь, но тот неминуемо поблекнет и затеряется в череде сменяющихся бессмертных лет. Слишком холодно. Он мог бы поставить согревающие чары, но ведь это совсем не поможет.