Проходя по переполненной людьми улочке, Айрин остановилась на мгновение. Обострённый нюх учуял яркий аромат свежей булочки и мяса. Булочка, конечно, её волновала не так, как свежее мясо, хотя привычное нашему пониманию чувство голода она в принципе практически не испытывала. Однако здесь отчего-то её рецепторы возбудились. Прошло почти десять лет с её возвращения, а тело всё ещё не функционировало нормально.
— Потом, — буркнула Айрин и ускорила шаг.
Заслужив отпуск в "Бродячем цирке", она отправилась в Анахайм, и вот теперь стояла перед огромными воротами в парк аттракционов. Она, конечно, давно пыталась выудить информацию из Спенсера, даже однажды чуть не применила легилименцию, чтобы разузнать, где же всё-таки находится Дафна. Но вовремя остановилась. Спенсер был слишком слаб для подобного напора. Не то чтобы у Айрин с Дафной сохранилась тёплая дружба, но подойти к последней с отнюдь не радостной вестью о скорой кончине брата, такой себе вариант. Да и смерти Спенсеру Айрин совсем не желала. Где ещё она так удачно приспособится работать? Нигде.
Однажды Айрин пыталась через Спенсера подсунуть Дафне бижутерию со следящими чарами, но Блэк оказалась до ужаса внимательна, так что и эта попытка провалилась.
Теперь же Айрин пришлось довольно долго бродить среди аттракционов. В конце концов, она смирилась с тем, что найти здесь свою подругу — это гиблое дело. Поэтому было решено повеселиться от души. Вокруг было неимоверно много маглов, но развлечения у них, стоит признать, были что надо. Айрин до ужаса будоражило и забавляло каждое движение в их мире. Она с огромным энтузиазмом ставила эксперименты под названием "сойду ли за свою". Каждый раз она умудрялась с кем-нибудь да завязать разговор, и каждый раз она представала в новом амплуа. Однажды она была "медицинским представителем". Ей довелось вычитать в магловский газете статью о некой Элизабет Рэдклифф, что была успешным хирургом, и в тот момент она была этой самой Элизабет. Слова о её пути от учебного заведения до работы в популярной клинике так и лились рекой. Когда же последовал вопрос, в какой именно, Айрин успешно испарилась. Но обычно маглы внимательно слушали и восхищались её успехами, а Айрин сосредоточенно следила за мимикой и реакциями, пытаясь понять, клюнули ли на её удочку.
Так однажды она прикинулась журналистской и с серьезным видом начала брать интервью у многодетной матери, выясняя сложности существования в социальной системе и сумму пособий на количество детей. Конечно, её совершенно не интересовали ни дети этой глупой маглы, ни пособия в не волшебном мире. Ею двигала исключительно скука. Вскоре, впрочем, и маглы ей надоели. По инерции она продолжала постоянно с кем-то вступать в контакт, чтобы как можно больше узнать об их мире и удачно сходить за свою в любой ситуации. Она даже паспорт получила — до этого ее Спенсер надоумил. Совершенно растерянно, а затем озлобленно она озиралась по сторонам в паспортном столе и, не чураясь самых грязных манипуляций, заверила всех сотрудников, с которыми довелось вступать в коммуникацию, что она старый паспорт потеряла. А под империусом выбор не велик, так что уже через пару часов она стояла на улице ЭлЭй и смотрела в странную бумажку.
— Какой кошмар, — вздохнула тогда Айрин, разглядывая совершенно идиотскую птицу в две страницы, нарисованную довольно яркими красками.
Отчего у маглов была такая сильная любовь ко всему яркому? Она искренне не понимала. Цвет пергамента был куда приятнее глазу. Но как для Айрин был непривычен сей документ, точно так же все постоянно удивлялись её имени — оно звучало для маглов как вот этот самый попугай на развороте паспорта.
Либертина Гримм.
За двое суток в Анахайме Айрин обошла три тематических парка и изрядно вымоталась. Так что в этот день, едва осилив один, она отправилась в Даунтаун Дисни Дистрикт.
Проклятое чувство голода лишь усилилось. Айрин огляделась по сторонам. Дети и их родители... Хоть бы один красавчик в компании друзей! Это определённо то, чем бы она с лёгкостью воспользовалась. Тяжело сглотнув, она начала бродить среди толпы, преследуя одна-единственную цель — найти его.
Тёмные глаза. Высокий, но жилистый и крепкий. Спокойная уверенность и влюбленный взгляд — и плевать, если это лишь игра на одну ночь. Он ей нужен. До тупой боли под сгнившими рёбрами. До безумия.
Вот же он!
Айрин едва не испытала оргазмическое наслаждение, вожделенно скользнув жадным взглядом по его длинным ногам, острым скулам... Он, словно почувствовав этот обжигающий магнит, повернул голову в её сторону.
Среди активного движения толпы людей, она одна была оцепенелая и смотрела на него неприлично долго. Её алые губы были влажными, приоткрытыми. По телу прошёл электрический импульс, и он сделал шаг в её сторону.
Айрин улыбнулась и тут же отвела взгляд. Ещё пара метров — и он будет принадлежать ей этим же вечером.
В спину кто-то больно толкнул, а затем раздался женский голос:
— Не здесь, иначе я отправлю тебя туда, откуда притащила.
Айрин не поверила своим ушам и тут же обернулась, чтобы удостоверится.
Позади стояла Дафна. Она была всё так же хороша в своей естественной красоте, её тёмно-русые волосы всё так же не опускались ниже плеч. Но она постарела на лет десять, как и Айрин. Её лицо было несколько уставшим и измученным. Она флегматично кивнула, приглашая последовать за ней.
Довольно скоро они оказались в безлюдном закутке.
— Ты теперь на маглов охотишься в самых людных местах? Как будто в ресторан пришла, — издевательски начала Дафна. Очевидно с Марией они очень даже сдружились. Айрин же сразу перешла к сути:
— Ты же знаешь, что на самом деле я искала тебя. Не то чтобы я не могла раньше тебя найти, но будем честными: мы ведь говорим только потому что ты это позволила.
— Интеллект не утерян, — хмыкнула Дафна. — А то при первой встрече не было возможности удостовериться.
— Дафна. Давай без вот этого уродливого сарказма.
— Давай. Что ты хотела?
— Спросить... Просто спросить, как ты? Мы ведь так давно не виделись.
— И больше не увидимся. У меня всё отлично, — дала она исчерпывающий ответ, а затем развернулась, чтобы уйти, но Айрин схватила её за запястье.
— Дуэль устроить хочешь? — холодно спросила Дафна.
— То есть моё желание найти тебя, поговорить — всё это для тебя пустой звук?
— То есть то, что ты затащила нас невесть куда, прикончила моего мужчину — это для тебя пустяк?
— Поражаюсь! — разочарованно усмехнулась Айрин. — Что Мария, что ты. А ничего, что каждая из вас непростительно долго пользовалась молодостью? У тебя, должно быть, эликсира жизни на пару тысячелетий вперёд?
Дафна расхохоталась.
— Я старею, Айрин. Ровно с того момента, как мы спустились за тобой в этот... эпицентр черни. Я старею.
Голос Дафны дрогнул, но Айрин не была способна её понять. Что ждать от человека, который давно разменял остатки света в душе на кромешную тьму?
А Дафна? О, как же она боялась старости! Когда она увидела первый седой волос, когда она заметила, что кожа не пышет тем блеском и наполненностью, как раньше, как же она испугалась. Как тошнотворно плохо ей стало!
— А ещё Зак, Айрин. Столько лет прошло. Он ведь не вернётся. Ты отправила его на убой, чтобы выбраться...
— Чтобы мы выбрались, — отрезала Айрин.
— А что, если выбирая между тобой и им, я бы выбрала его? Ты серьезно не понимаешь, в чем дело?
Айрин молчала. Ей стало скверно. То ли от неприятного разговора с Дафной, то ли от разъедающего изнутри голода, который только усилился. Скорее всего от второго.
— Я доверилась тебе, Айрин, — уточнила Дафна, поникнув. — Я была уверена, что ты всё продумала, поэтому пошла за тобой.
— Прости, — тихо отозвалась Айрин.
— Мне не нужны твои слова. Ты лишила меня всего, что мне было дорого.
Дафна сказала всё как на духу и вдруг поняла, что это был её последний визит Диснейленда. С годами она всё реже и реже здесь появлялась, а за последний год и вовсе пришла сюда впервые. Теперь же всё внутри неё собралось в точку. Точку, которую она была готова поставить. Она решилась.
Айрин не стала её преследовать. Она несомненно могла бы её догнать и рассказать, как кропотливо, как долго она готовилась к их нисхождению в мир мёртвых, как старательно она расставляла защитные руны. Как она отдала часть своего тела, чтобы попасть в совсем другой эгрегор и договориться с Эшу, ведь они не покровительствуют женщинам. Но зная страсть Дафны к алхимии, Айрин пожертвовала буквально частью себя.
Что толку теперь все это разъяснять?
Друзей у неё более не осталось. Кто знает, может быть, это к лучшему.
В совершенно дурном расположении духа Айрин поплелась в закусочную, где до этого чуть с ума не сошла от запаха американских бургеров.
Она сделала заказ и, получив его в бумажном пакете, вышла на улицу. Она села за небольшой столик и достала не дающую ей покоя еду. Бургер был ещё горячим. Она сделала такой долгожданный укус и зажмурилась от удовольствия, сладко замычав. Невероятно! Вкус раскрывался постепенно: маринованные огурчики, говяжья котлета, перец, помидоры, лук...
— Как вкусно! Бог ты мой!.. — промямлила Айрин, почувствовав на кончике языка горчицу.
— Возможно, — раздался знакомый леденящий голос старца.
Айрин буквально подпрыгнула на стуле и выронила бургер на стол. По телу прошёл холодок, руки затрясло.
Снова этот жуткий кошмар, из которого невозможно проснуться. Олицетворение безграничной тьмы, загадка, которую невозможно разгадать. Когда Айрин впервые столкнулась с ним, его монументальная фигура навсегда запечатлелась в ее глазах, сердце, душе — во всём её естестве. Она боялась встречи с ним, даже в своих кошмарах. Её тревога возрастала каждый раз, когда она сквозь сон слышала легкий шорох или вдруг ощущала на себе холодный ветерок. Она даже пыталась забыть предыдущие встречи, но страх все время возвращался, давая понять, что он всегда скрыт в глубинах ее сознания, готовый вылезти наружу в любой момент.
И вот он сидел напротив, деловито закинув ногу на ногу. В его руках был не посох, а изысканная черная трость со змеёй. Вместо черной мантии, больше похожей на сгусток плотной энергии, на нем был костюм, пошитый из дорогих темных тканей. Он смотрел на Айрин глазами цвета разгара ночи, но она прекрасно знала, что это лишь иллюзия. Она знала, какими они были на самом деле.
Хотелось сорваться с места и броситься прочь, лишь бы не видеть, лишь бы не слышать. Она даже попыталась это сделать. Но власть и могущество, которыми он был наделён, имя, которое он носил — она была ничем по сравнению с ним, с Чернобогом.
— Как хорошо, что ты всё же прислушалась ко мне, — менторски начал он.
— Ты бы мог сказать мне прямо, — фыркнула Айрин, выказывая негодование, но у нее едва получилось скрыть свой трепет и страх. — Можно сказать, я сама догадалась, что он убьёт меня.
Чернобог расхохотался, и каждый отзвук его утробного голоса бил по перепонкам, затекая через уши прямо в мозг, застилая глаза тёмной дымкой. Айрин попыталась пошевелить ногами, но тщетно. Как люди и время вокруг застыли, так и ее конечности подчинились его воле.
— Ты мне должна.
— За то, что ты говорил загадками? — усмехнулась Айрин, все больше убеждаясь в том, что он попросту издевался.
— За то, что ты не сдохла раньше времени, — вдруг колко отозвался он.
Айрин вжалась в стул. Если бы ее сердце билось, оно сейчас же бы выпрыгнуло из грудной клетки. Но всё её тело лишь ощутило жуткий холод. Он никогда ранее не позволял себе говорить так надменно, так строго — и от этого стало жутко.
— Крестраж, что ты создала, будучи ребёнком. Как ты говорила? Я виноват, я заставил тебя, я погубил тебя... Теперь-то ты понимаешь? — он посмотрел прямо в глаза, впервые так пристально, словно заглянул в самую душу, и Айрин тяжело сглотнула. По телу прошёл импульс, а в груди чувствовалась неимоверная тяжесть. Показалось, что сердце сжалось и готово вот-вот совершить удар под натиском адреналина.
— Ты знал уже тогда? — шёпотом удивилась она.
— Ты всё ещё мыслишь в этой замкнутой системе. — Он поднялся со стула и заключил: — Теперь ты мне должна.
— Что?
Айрин передёрнулась. Что она ему должна? Голову отрезать и отдать? У неё и так ничего не осталось. Буквально. Даже её тело — это всего лишь жалкая иллюзия. Она, конечно, и сознательно и бессознательно испытывала перед ним страх, и ничего с этим поделать не могла, но от абсурда и издёвки её сарказм таки ожил и родился рекой, сносящей дамбу страха: — Мне вторую половину тела тебе отдать? Не знаю... Как русалочка голос подарить? Тебе определенно подойдёт. Будет очень грозно.
Трость со змей больно уцепилась за плечо. Старец дёрнул её к себе, и Айрин не сдержала стона боли.
— Следи за языком. Ты думаешь, что тебе терять нечего, но поверь мне, если я заберу тебя прямо сейчас в свой мир и сделаю своей рабыней, ты будешь молить о пощаде и поймёшь, что в этом моменте ты находилась едва ли не в раю.
На бледной коже Айрин стали проступать чернила. Надписи пришли в движение, и она испытала такую боль, что, не в силах терпеть эту муку, сквозь стиснутые зубы завыла.
— Выбирай: пойдешь со мной сейчас или исполнишь мою волю.
Айрин закивала головой.
— Сделаю. Все, что захочешь, сделаю.
Ровно в эту же секунду пытка прекратилась.
— Только скажи, что именно? — тихо спросила она и потёрла плечо, которое всё ещё горело адским огнём. Письмена, пришедшие в буйное движение от прикосновения, едва успокоились, но режущая боль всё ещё пульсировала в каждой клеточке.
Извечно равнодушное лицо исказилось в мерзкой гримасе. Черты лица поплыли ещё сильнее, а в глазах показался проблеск, которого Айрин так боялась с детства, который впервые она увидела в той злополучной пещере.
— Узнаешь, когда придёт время.
Айрин вздрогнула. Она словно бы уснула прямо за столом на улице у маленькой забегаловки. Маглы вокруг спешили по своим делам, и на мгновение Айрин даже подумала: ей все это приснилось.
Она нехотя доела остывший бургер, от которого появилась неприятная тяжесть, и уже почти встала из-за столика, как вдалеке увидела знакомый силуэт. Что-то внутри протяжно заныло, и она испытала неподвластное контролю желание. Торопливо достав зеркальце и помаду, она окрасила бледные губы в алый, а затем, не теряя ни секунды, направилась к нему.
— Вау, — улыбнулся молодой мужчина лет двадцати пяти, не более. — Мы видимся второй раз.
— Прости, ко мне подошла подруга и мне пришлось уйти.
— Да, проходя мимо, она сказала, чтоб я держался подальше от тебя. Ты опасная ведьма, что сожрёт моё сердце и глазом не моргнет, — понизив голос до приятного слуху тона, озвучил он. — Теперь хочу знать, как тебя зовут.
— Либертина, — не отрывая взгляда обволакивающим голосом протянула Айрин.
— Что? — он звонко рассмеялся и окинул её теплым взглядом карих глаз. — Серьезно?
— Ага, — кивнула Айрин, не в силах хоть на мгновение посмотреть в сторону, на что угодно. — Хочешь паспорт покажу?
— Я тебе верю.
— Это хорошо, — она прикусила губу, и, кажется, забыла, как моргать. Он отреагировал на это, тяжело сглотнув. Химию было невозможно отрицать.
— Я Джейкоб.
— Приятно познакомиться, Джейкоб.
Она была лёгкой. Она много смеялась. Она была в постоянном движении. Её шелковистые локоны черных волосы чуть ниже плеч соблазняли, как змеи в гипнотизирующем танце. Её губы пылали алым искушением. Её взгляд задерживался на нём неприлично долго. Она была так свободна и непринужденна. Она была внимательна. Она считывала каждую его мысль, каждый его жест, чтобы транслировать ровно то, чего он так искренне желал; все его фантазии, всё, что мужчины тайно вожделеют и любят, но сдерживают, ведь приличная девушка тут же назовёт идиотом и просто уйдёт. Но не эта. Либертина Гримм мастерски надевала личину той соблазнительницы, о которой тайно мечтал конкретный мужчина.
Они были вместе весь день, а вечером она пригласила его к себе на работу. Ведь бывает так, что ты встречаешь словно старого друга, и сил расстаться совсем нет.
В тот вечер в "Бродячем цирке" было необычное выступление – грандиозное шоу, на грани между реальностью и фантазией. Внимание зрителей было приковано к номеру красивой и загадочной Лилит. Никто из присутствующих не подозревал, что таинственная девушка, демонстрирующая невероятные физические возможности, на самом деле обладала необычной силой. От того зал всегда был забит битком, а денег, которые она умудрялась заработать за одно такое выступление, хватало на несколько месяцев вперёд.
Зрительный зал наполнился аплодисментами и возгласами восторга, когда она сочетала движения грации и магической энергии. Ее потрясающая гибкость в воздухе поражала всех. Она проводила аудиторию через лабиринты странных и запутанных трюков, которые вряд ли можно было объяснить простыми физическими законами.
Под заливистую музыку Лилит вела свое шоу, пленяя сердца зрителей.
В самом конце выступления она забралась внутрь большого черного зеркала, которое прежде казалось просто декорацией, и вдруг появилась в совершенно другом месте. Зал был охвачен неподдельным изумлением, и только Спенсер, прекрасно осведомлённый о её истинных возможностях, понимал, что это трансгрессия.
Но была у Лилит и другая ипостась. Толстые кошельки, готовые платить неимоверные суммы, лишь бы эта бестия выступала исключительно для них. И когда часы били полночь, она выходила на маленькую сцену закрытого бара при "Бродячем цирке". Она танцевала, и её глаза в эти моменты сверкали такой страстью, что хотелось погрузиться в их глубину, потеряться в этом грязно-зелёном болоте, уйти на дно с головой.
Джейкоб сидел где-то поодаль от небольшой сцены. Он бы никогда не смог попасть в подобный бар, если бы Либертина Гримм не привела его сюда. Он, как и многие остальные, не мог устоять перед притягательностью и магнетизмом её танца. Но он чувствовал, как каждое её движение предназначалось только ему. Он не мог оторвать взгляд от ее изгибов, подчеркнутых форм.
Каждое прикосновение мисс Гримм к своему телу туманило его разум. Умело подобранная музыка вводила в транс, и казалось, что она есть воплощение его фантазий и желаний.
И уже невозможно отрицать такое сильное влечение друг к другу. Когда их глаза встретились, они стали одним, слились в ментальных объятиях, подчиняясь искушающим ритмам музыки. Их фантомные движения распалили непокорную страсть.
Либертина манипулировала эмоциями и ритмом музыки, словно самая настоящая ведьма, и Джейкоб не мог оторвать от нее глаз. Время для него остановилось, и его мир сузился только до них двоих.
Она танцевала, пока ночь тянулась в бесконечность, а свет свечей сползал по стенам клуба, как расплавленное золото.
Музыка прекратилась.
⚸
— Сюда, — обожгла она его горячим дыханием, заталкивая в словно распахнувшуюся саму по себе дверь. Джейкоб не обратил на это внимание, ведь, черт возьми, эти сладкие губы сводили с ума.
Они оказались в квартире, которая, судя по всему, была заброшена. В небольшой комнате на обшарпанном полу стояло множество свечей.
— Отвернись, — улыбнулась она, и он выполнил её просьбу.
По взмаху руки Айрин свечи тут же зажглись.
— Уже всё.
Джейкоб обернулся и застыл в изумлении. Он сделал несколько шагов в середину круга из ярко пылающих ароматных свечей.
— Так быстро? Что это за фокус? Так ты и правда ведьма? — рассмеялся он.
— Может быть, — соблазнительно низким тоном ответила Айрин.
Напротив стояло зеркало. Сократив расстояние, Айрин встала перед Джейкобом и взяла его ладони в свои.
— Такие холодные, — удивился он.
Айрин пристально смотрела в отражение напротив и вдруг тихо заговорила:
— Мы похожи? Как брат и сестра, правда?
— Что? — растерянно улыбнулся он и посмотрел на отражение, в котором ее глаза пылали бесовским огнем.
В этот самый момент Айрин бесстыдно положила его большие ладони на свою грудь, и он почувствовал, что на ней не было бюстгальтера, ведь затвердевшие от возбуждения соски нагло упирались в его разгоряченную плоть. Тело моментально среагировало — Айрин ощутила его готовность.
— Прикоснись ко мне, — потребовала она.
Сильные руки уверенно скользнули вниз. Черт побери, ведь именно этого он так сильно хотел. Расстегнув ширинку её джинс, он тут же запустил свою руку к её горящим чреслам. Она сладостно застонала, она буквально плавилась в его руках, податливая, как воск.
Она подняла голову вверх, навстречу к нему, и они слились в сладостном поцелуе.
— Прости, — вдруг выдохнула Айрин. — Я слишком голодна.
Острые зубы с неимоверной силой стиснулись на языке Джейкоба. Он, истошно замычав, оттолкнул Айрин.
— Ммм, — простонала она, облизывая неестественно длинным языком свои губы, испачканные его кровью.
— Больная сука!
— Ты такой вкусный.
Айрин в мгновение ока сократила расстояние между ними. Едва Джейкоб попытался бежать, она взмахнула рукой — все двери и окна захлопнулись под натиском запирающих чар.
— Я бы поиграла с тобой в прятки, но повторю... — Шаг. Ещё один шаг. — Я слишком голодна.
Такая хрупкая женская рука с неестественной для человека силой ухватила Джейкоба за позвоночник. Резким движением она выдрала пульсирующую нить жизни и припала к ней, жадно поглощая необходимую для её жалкого существования энергию.
⚸
Она нерасторопно шагала домой, наслаждаясь прохладой ночи. Неужели она такая — эта самая свобода? В тишине пустынных улиц огромного города. Она здесь, она повсюду. Ласкает волосы и потёртую косуху. Айрин остановилась. Такое чувство, что это совершенно иной мир. Что никогда не было Хогвартса, Дурмстранга и Колдовстворца. Никогда не было друзей. И никогда не было его — заставившего бежать без оглядки. Можно ли её окрестить предательницей? Нет. Она не могла расслабиться, она не могла довериться, она чувствовала угрозу. Что бы с ними было, останься она, не погуби он её тело?..
Они бы поставили этот мир на колени? Или бы их давно свергли, посадили бы на цепи в Азкабане?..
Айрин поняла, что не дышит. Её словно парализовало. Зелёный чай и теплая постель. Крепкие объятия и чувство безопасности. Если бы только она поверила ему, а он не предал...
— Это всё ложь, — в пустоту сказала она. — Все иллюзия, — прошептала она и тряхнула головой.
Его давно нет. Она свободна. Сколько ей ещё осталось, прежде чем будет должно уплатить долги? Плевать. Есть здесь и сейчас.
По крайней мере так уверяла себя Айрин, но глубоко внутри она испытывала пустоту, которую было невозможно ничем заткнуть. Она тонула во тьме и изнывала от скуки, и раз за разом выбирала его, чтобы прикоснуться к нитям жизни. Отчего её так влекло к ним? Конечно, ей нужно сохранять внешний вид, но ведь дело не только в этом. Каждый раз, прикасаясь к этим струнам, пылающим солнечным светом мироздания, она испытывала знакомое ощущение, но какое, едва ли понимала.
Потерянный усталый взгляд устремился к небу. Одинокая утренняя звезда мерцала на горизонте.
К ногам что-то прикоснулось, и Айрин тут же посмотрела вниз: темное чешуйчатое кольцо обвивало её щиколотку.
— Откуда ты здесь? — прошипела она на Парселтанге ночной подруге.
