***
Если на своём опыте вы не знаете о потере близких людей, то поверьте, вам несказанно повезло. Чувство безысходности поедает насквозь, пока ты дрожишь от рыданий, и именно сейчас Арсений всеми силами пытается разбудить человека, чьё горе ему знакомо не понаслышке. — Серёж, вставай, — просит Арс, подойдя к кровати, на которой пластом лежал невысокий мужчина без привычного всем и такого забавного хвостика. Попов держит в руках минералку и таблетки: видно, от головной боли. Он в очередной раз глубоко вздыхает. Уже как полчаса после собственного пробуждения не может раскачать друга. Он же при первой попытке Арсения поднять его что-то пробурчал насчёт воды, поэтому сейчас Арс стоит с полным набором помощи. — Давай-давай, — садится он на край кровати и протягивает сонному мужчине бутылку, немного потряхивая ту. — Выпей, полегчает. Услышав тихий всплеск воды о стенки бутылки, Серёжа нехотя открывает один глаз, а следом второй, и расцветает в еле заметной ухмылке. Он улыбается, но глаза такие же пустые. — Арс… — кряхтит Матвиенко, забирая из чужих рук воду. — Спасибо. — Да пожалуйста, — цедит брюнет, выдавливая таблетки из блистера. Пока Серёжа делает первый глоток воды, такой вкусной после похмелья, Арсений протягивает раскрытую ладонь с белыми капсулами в ней, на что кареглазый благодарно кивает и в следующую секунду запивает эти таблетки. — А тебе на работу сегодня не надо? — потирая пальцами закрытые веки, шепчет Матвиенко. — Не надо, — как-то печально выдыхает Арс. — Я закрыл на время бар. — Зачем? — шокировано произносит армянин и кидает на друга всё тот же пустой взгляд, который отдалено напоминает взволнованность. — С тобой останусь, мало ли, что ты можешь сделать. Ты на всё способен, Серый, я же знаю. Тем более такая… — Понял, спасибо, — Матвиенко не даёт договорить, резко перебивая. Взгляд снова становится пустым. Ни в одном глазу не найти живости, с которой когда-то смотрел весёлый мужчина.***
— Вау, — с детским восторгом в глазах шепчет Антон. — Красиво, правда? — таким же восторженным тоном спрашивает Ира. — Не то слово, Ир. Они шли по огромному парку аттракционов – Диво Остров. Обширное место с кучей развлечений: для людей от младшего возраста до старшего. На всеобщее удивление, к раннему вечеру погода сменила обороты и от чёрных туч не осталось и следа. Солнце светило так ярко, что лужи стали высыхать с библейской скоростью. Северный ветер тихо пробивался сквозь одежду, освежая. Вокруг раздавались детские визги с радостными криками, пахло сладкой ватой, а птицы на ветвях высоких сосен звонко поют, совершенно не собираясь успокаивать свой порыв в искусство. — Погнали на колесо, — указательным пальцем Антон показывает на большое колесо обозрения. — Осмотрим парк с высоты птичьего полёта, а потом выберем, куда пойдем дальше. Девушка в ответ с радостной улыбкой кивнула и в предвкушении захлопала ладошками. — Уже не терпится! — воскликнула она и, взяв за руку Антона, потащила того к аттракциону. Шастун на это действие решил ничего не говорить, вместо слов мягко улыбнулся и поплелся следом за эмоциональной девчушкой. «Не я один тут ребенок», — внутренне смеётся он. Вечер прошел прекрасно: время прошло быстро за сотыми катаниями на разных горках и каруселях; Ира совсем не приставала и не давала повода на романтический контекст этому вечеру, она с детским восторгом кричала на американских горках и победно улыбалась, когда попадала в тирные баночки. Антону Кузнецова этим вечером показалось с другой стороны: такая открытая, такой ещё ребёнок. Он уже и не знает как относится к старосте, в какой-то момент она - стервозная девушка с очень прямолинейным характером, а с другой стороны - радостная девчушка с широкой улыбкой на устах, которая так и кричит: «Жизнь прекрасна!». И, наверное, одному Господу известно, сколько ещё личностей в этом человеке. Такая же, как и Шастун. Любители масок.***
А вот вечер Арсения прошел довольно печально. Вечер, как и день, прошли в напряжённом молчании. Каждый раз он кидал сожалеющие взгляды на своего помятого друга, который, в свою очередь, ни на секунду не расставался с бутылками алкоголя. Терпение Арсения закончилось вместе с последними каплями коньяка. Третий по счету опустошенный бутылёк звонко стукнул о мусорное ведро и, возможно, треснул. У мужчины скоро глаз начнет дергаться, а из ушей пойдет пар. Это невозможно терпеть дальше. Надо, блять, друга спасать! Он прекрасно понимает, что у человека горе, что оставить его с мыслями можно на раз два. Но кто знает, на какую дорогу эти мысли свернут? Так что, скрепя сердце, Арсений присаживается на диван почти плечом к плечу к Сергею, испепеляющего невидимую точку перед собой, явно не настроенный на разговор. Заметив пыхчашего от раздражения Попова, Серёжа горько выдыхает, уже подумывая о том, как стоит обрубить арсеньевские попытки разговорить нетрезвое сознание мужчины. — Давай поговорим, — твердо смотрит он на профиль Матвиенко. — Арс… — Сергей нехотя поворачивает к нему голову и рвано мычит. — Что «Арс»?! Ну что?! — слишком эмоционально кричит он, а позже робеет, осознав, что зря вспылил. — Извини… — Ты на своей шкуре знаешь какого это, — Серёжа умеет стрелять в цель и хорошо этим пользуется. На что Арсений открывает и закрывает рот, подбирая слова для ответа, но их и вовсе нет. Матвиенко прав, говоря, что ситуация не из лучших, тем не менее, сгорать от горя Арсений не позволит: — Ты, если и не о себе, то подумай о людях, которые окружают тебя! — О чём ты? — Оксана, — рвано выдыхает Арсений. — Ты когда последний раз с ней виделся, умник? — Неделю назад, она у родителей, — вымученно улыбается Сергей. — Ты ей хоть звонишь? — За кого ты меня держишь?! — возмущается он. Да что вообще за допрос? Арсений точно не за этим сюда пришел. — При чём она тут?! — Да при том! — на высоких тонах, почти что кричит Попов. — Она девушка не слепая, твоё состояние в течении последних двух месяцев уловила, а ты ей, как я понимаю, толком не объяснил ничего. — Не объяснил, — тихо подтверждает он. — Серёж, ну пойми же меня. Я знаю, что это не легко, но отпусти. Отпусти и живи дальше. Это больно, это невыносимо больно, я знаю. Знаю… — последнее слово Арсений тихо шепчет себе под нос. Он очень сильно волнуется за друга и не хочет навредить тому. Сергей вновь отвернулся от мужчины и стал разглядывать всю ту же неосязаемую точку перед собой, но на обеспокоенный монолог друга кивнул. Он был рад, что тему о его состоянии частично поменяли на тему с Оксаной, так спокойнее что ли. Ведь перед глазами появился образ широко улыбающейся девушки с восхитительными глазами. Такими большими и выразительными. Иногда он ловил себя на мысли, что по этим искрящим глазам можно с лёгкостью определить настроение обладательницы. Так что каждый её печальный взгляд мужчина перехватывал и старался развеселить девушку своей харизмой. Эта миниатюрная девчушка с большим сердцем всегда помогала ему. Одни только объятия чего стоит, от которых дышать становится легче. «Она и есть мой кислород» — иногда задумывался тот. Арсений переживает за своего хвостатого друга. Конечно, как тут не переживать? Идея о закрытии бара появилась тогда, когда он нёс чуть-ли не на руках пошатывающееся и далеко не трезвое тело в салон машины. Уже на переднем сидении авто он стал набирать сообщение любимому соседу. Короткое предложение из нескольких недлинных слов уже было отмечено как «Просмотрено», и Арсений досадно выдохнул, увидев довольно лаконичный вопрос Антона в ответ. Но продолжить диалог не вышло из-за хриплого сереженого «Ш-што-…то не хо-оро..шо..» Сейчас, в полтретьего ночи, Попов лежит на диване в просторной гостиной и раскладывает день по полочкам. Он размышляет о том, что делать с другом и как ему помогать. Думает, что завтра утром обязательно оповестит свой персонал о закрытии бара, ибо только Антоша, — как любил его называть брюнет, — знает об этом. Как только в голове появился Антон, в голову ударило что-то слишком тяжёлое: может, совесть. «Антон… Точно, Антоша! Я же так и не ответил», — мысленно корит себя Арсений и тянет ручонки к мобильнику. Антон уже спал, когда темную комнату на пару секунд озарил свет экрана телефона, на котором виднелось новое оповещение. Арс: 03:41 Всё в порядке. Не переживай, Тош.