Да признайся уже, Шастун!

      Время за полночь, а значит, наступила суббота. Если быть чуть точнее — день икс для Антона и, будем честны, для Арсения.       Антон заснул более-менее спокойно. Поскорбил, конечно, по последней ночи в этой квартире, скрепя сердце, собрал вещи, ставя те у входной двери, чтобы на утро не метаться из угла в угол, играя в прятки с собственными носками, пока они - носки - в свою очередь, будут зловеще смеяться под кроватью, и провел пару секунд (целый час) перед сном с раздражающими мыслями о своем соседе. Соседе… Хорошая шутка, разбитое сердце даже скрючилось в гримасе боли и вяло протянуло дрожащую руку с большим пальцем, поднятым вверх. Уже и не сосед, получается.

***

      «Уже и не сосед» лежал ну на уж очень неудобной полке в купе, которой спина Арсения явно не скажет спасибо, а лишь попрощается громким хрустом позвонков. Но брюнет не смел возражать обшарпанному матрасу под собой. В общем-то, он мог выбрать самолет и сейчас бы не хмурился собственным мыслям, без особого энтузиазма разглядывая поездную койку над собой.       Арсений волнуется. И глупо будет спрашивать, почему. А как иначе? Он сорвался из Омска в Санкт-Петербург из-за двух слов в сухом сообщении своего соседа Антона - шатена, студента, неряшливого парня или же возлюбленного. Арсений грустно хмыкнул себе под нос, чуть сводя некогда хмурые брови тоскливым домиком.       Рыжеволосая девушка со смешным носиком и карими, прямо как цвет настроения Арса глазами убрала телефон от лица, косясь на драматичную сцену перед собой. Она сидела с ногами на заправленной койке, несколько секунд назад листая мемы во ВКонтакте, а теперь тихо кашляла, пытаясь привлечь внимание этой кислой мины напротив. Арсений не реагировал, представляя всевозможные пути развития ситуации и исключая все счастливые из них. Он думал, что Антон как минимум сложит руки на груди в защитном жесте и обидчиво надует губки, а как максимум - при возможных встречах (а Арсений уже думает караулить парня после учебы, чтобы как раз-таки и выцепить такие встречи, мол «ой, а как так вышло, что мы встретились?» и «судьба-то какая, улавливаешь?»), будет кидать агрессивные взгляды, сопровождающиеся таким же агрессивным сопением, всем видом говоря «ну ты и мразота последняя». Но девушка была не из робких, поэтому без лишних обдумываний произнесла:       — Вы в порядке?       — Нет, — честно отвечает Арсений, не поворачивая голову.       — Я не люблю лезть в душу незнакомым мне людям, но, — «о нет, она же не хочет сказать...?» — думает Арс во время небольшой запинки монолога рыжеволосой. — Но я всегда могу выслушать. Тем более, когда рядом человек, который почти что рыдает.       Арсений все-таки поворачивает голову в сторону кареглазой девушки, приподнимая брови в немом «я не плачу, я спокоен», но покрасневшие уголки глаз и блеск голубых радужек яростно говорит об обратном.       Девушка закатывает глаза и, тяжело выдохнув, откладывает смартфон на простынь:       — Я Влада.       Арсений кивает, не намереваясь что-то говорить в ответ. Ну не такой уж он и открытый человек, каким показался Антону. Но там и ситуация другая.       — Я, — по слогам говорит девушка, — Вла-да.       — Арсений. Приятно познакомиться, — весь вид брюнета показывает, что вообще ни при каких обстоятельствах ему не приятно, но Влада, вновь вдохнув, видно, не решается отставать:       — К кому едете?       — Не важно, — сухо отвечает Арс, проклиная прошлое, в котором в спешке выбрал поезд вместо самолета. Там, он уверен, не было бы людей с лицом «соизвольте доебаться» и такими же фразами.       — Вот мне кажется, что лучше рассказать все человеку, которого не знаешь и больше никогда не увидишь, чем заниматься самобичеванием, пока есть возможность посмотреть на ситуацию со стороны.       Арсений задумался не на шутку, а через несколько минут своего короткого рассказа в двух словах лежал с ладонями на груди, мол, умер, спасайте, и ждал вердикта.       — Ну что могу сказать, — с лицом знатока начинает Влада. — Ты определенно ему нравишься, да и он тебе, раз ты сейчас в купе поезда с Омска до Питера. Поздравляю, не просри момент.       Арсений и сам не понял, как девушка перескочила с «вы» на «ты», но сейчас не это было важно. Какое нравишься? Какое определенно? Какой момент? И какого вообще происходит? Вместо всех этих вопросов, Арс хватается за последний вагон уходящего поезда (Ха!) и спокойно говорит:       — Я не гей.       — Я вижу, — с сарказмом уверяет Влада. — Я не гомофобка, не волнуйся ты так. Просто тебе лучше посмотреть на ситуацию с моей стороны, а мои глаза говорят, что все взаимно, и, повторю, не просри момент.       И вот Арсений уже бежит по ступенькам на свой этаж (лифт сломался, спасибо, вовремя) и вспоминает все наставления рыжеволосой девушки из поезда. Перед глазами те самые пути развития событий от обязательных объятий до горячего секса, но весь запал теряется, когда он останавливается на последней ступени, ведущей к его этажу, и видит высокого парня со спортивной сумкой на плече, придерживающего рядом стоящий чемодан. Шастун кивает невысокого роста женщине, передавая ключи в ее руки.       Арсений переступает несчастную ступеньку, делая еще пару шагов по направлению к шатену и хозяйке квартиры. Попов с этой дамой знаком и уже примерно понимает, что могло произойти.       — Тош, — тихо окликает Шастуна Арс.       Антон округляет глаза, не сдвигаясь с места и не дыша вовсе. Он шокировано смотрит на хозяйку, пока та оборачивается на знакомый голос, расплываясь в улыбке:       — Арсений! — восторженно. — Давно тебя не видела, говорят, в Омске был, да?       Арсению вертикально и горизонтально поебать, где и кто распустил правдивый слух, он тупо пялится на парня, который робко поворачивается на него, неверяще смотря с приоткрытым ртом.       — К маме ездил, — уклоняется от вопросов Арсений. — Можно выкрасть Антона на минутку, если я не помешаю вашему разговору?       — Конечно, мы уже закончили, — улыбается соседка во все тридцать два зуба, десять из которых — золотые. Богатые нынче люди, сдающие квартиры.       Антон шумно сглатывает, но без возражений подходит к брюнету, слыша за спиной открывание квартиры, от которой он недавно отдал ключи.       Арсений ничего не говорит, хоть так много хочется сказать. Он просто поджимает губы и, распахнув руки, делает шаг к Антону, завлекая того в кольцо своих рук.       Тепло — всё, что чувствует в этот момент Шастун, стоящий в крепких объятиях. Антон неуверенно обнимает мужчину в ответ, прижимаясь всем телом и, чувствуя, что его крепче стискивают в руках, хочет вякнуть что-нибудь в роде: «Ты мне ребра сломаешь», как Арсений слегка отстраняется, вместо этого прижимаясь сухими губами к чужой щеке, ещё несколько секунд не отрывая губ, словно боясь последствий, которые понесёт этот поцелуй. Но чем больше он так стоит, тем сильнее бьётся стук сердца в ушах, а дыхание замедляется. Арсений отстраняется, полностью выбираясь из объятий, вновь поджимая губы.       — К маме ездил, говоришь… — нарушает неловкую тишину Антон. И Арсений готов поставить свечку в церкви за этого парня, ведь он чисто и без лишних «м…а что, в общем-то…ну…», перевел тему.       — Прости, телефон сел, — выдыхает Попов.       — Зарядка?       — Там долгая история.       — Расскажешь?       — Расскажу.       — Окей.       Очень информативный диалог мог бы длиться и дальше, но внимание перехватил звук открывающейся двери позади Антона. Из нее вышла хозяйка квартиры, снова закрывая ту и переводя взгляд на растерянных парней, которых словно застали за совместной дрочкой - меньше никак не описать метающий взгляд и красные щеки.       — Мальчики, вы еще тут? — улыбается та.       — Да, — кивает Арсений и, обойдя Шастуна, подходит к женщине. — Как понимаю, Антон сегодня съезжает?       Женщина хмурится, но кивает.       — Из-за неуплаты, верно? — уточняет Попов, снова получая кивок и ещё более хмурый вид от старушки. — Я оплачу этот месяц и, если вы переживаете за последующую оплату, то и еще несколько месяцев вперёд. Хорошо?       — Ты что творишь? — бухтит голос Антона за спиной, а Арсений лишь закатывает глаза, все ожидая ответа хозяйки. — Нет, Арс, не-е-ет, — не унимается Шастун. Арсений, не поворачиваясь, заносит руку за свою спину и сконфужено ей машет в воздухе, мол, «Завались, пожалуйста, пока не поздно».       — Я только за, но… у меня тут… — замялась та, нервно поправляя локон седых волос за ухо.       — Новые претенденты? — ухмыляется Арсений, а Антон хмыкает, вспоминая, как ляпнул Диме «Претенденты на апартаменты» при разговоре на ту же тему. — Я ваш сценарий знаю наизусть ещё с детства, будьте честны хоть перед собой. Вы же просто не хотите сдавать квартиру студенту?       Женщина виновато закусывает нижнюю губу, отводя взгляд и, неожиданно для Антона, кивает.       — Ну вот и отлично, — широко улыбается Арсений. Антон же готов выйти в небольшое окно, которое находится на лестничной клетке. — Я занесу вам оплату сегодня вечером, идёт?       — Арсений, одумайся! — визжит все тот же голос за спиной. Арс же ловит еще один немой кивок женщины и прощается с ней, забирая связку ключей из ее рук.       — Что это было? Ты хоть думал, что делаешь? Я и сам выпал с того, что никаких новых людей не было, но это перебор! — в сердцах заключает Антон, подходя к мужчине. Тот уже прокручивал ключи в замке, отворяя дверь.       — Считай, что это извинения за мой полу-игнор, — пожимает он плечами. — Я войду?       — Да хоть жить тут оставайся! — выпаливает Антон. Ну, а что? Сам решил платить, пусть сам и живет.       — Я живу в двух метрах от тебя, а тебе все равно не хватает моего присутствия? — с наигранной печалью и открытым сарказмом говорит Арсений, заходя внутрь квартиры.       — Да! — то ли кричит, то ли бухтит Антон, а потом понимает смысл своих слов, когда вместе с — теперь — соседом стоит в прихожей. — То есть… нет… Да и что за смена темы? Ты же не собираешься платить за меня? Это же абсурд.       Арсений закрывает глаза, выдыхая. Мысленно считает до трёх и, открыв глаза, замыкает дверь, оборачиваясь на пыхтящего парня:       — Не вижу в этом никакого абсурда. Давай лучше я заварю тебе чай, если он у тебя есть, и мы обсудим эти две недели и твое новое расписание работы.       Антон еще некоторое время молчит, стоя как вскопанный, а потом вновь начинает ворчать:       — Нет, ну ты подожди!       — «Нет, ну ты подожди» — по-детски кривляет его Попов, снимая с себя обувь. — Хватит бухтеть, это ничего не изменит.       Антон горестно выдыхает, смиряясь со своей судьбой, и тоже снимает обувь. Их ждёт долгий и от этого не менее интересный разговор.