***
Как только на горизонте стали видны очертания Чишана, она немного напряглась, ощущая странную атмосферу летающую у самой окраины. Словно что-то очень и очень тёмное, опасное, похожее на ядовитую гадюку, находилось в самом центре города. Теперь мысли о поездке до Чишана, дабы быстрее добраться до портового города, не казались такими правильными и подходящими к её случаю. Хотелось поскорее отсюда убежать, спрятаться или же просто исчезнуть, лишь бы не приближаться к средоточию этой склизкой и неуловимой темноты. — Что-то случилось? — тронул её за плечо Аладдин, обеспокоенно глядя на неё. — В этом городе… там опасно. — негромко пробормотала кареглазая, стиснув в ладонях голени. — Я думаю… когда вы уйдёте, мне стоит сразу же найти караван в Балбадд. Главное — прочь от этого города. Али Баба странно вздрогнул от её слов о портовом городе, коротко оглянувшись через плечо и нахмурившись. Но помотав головой, снова вернулся к дороге, следя за тем как они подъезжают к воротам. И после нескольких минут раздумий, заговорил: — Ближайший караван в Балбадд уходит через день, после нашего прибытия. Предлагаю пока переждать у меня, нас наверняка будут искать из-за пропажи винодела Будела. — блондин стиснул в руках поводья, видимо что-то вспомнив и резко выдыхая. — А зачем нас искать? — удивился в этот раз Аладдин. — Подумай — меня наняли перевозить вино и его обладателя, заплатив довольно крупную сумму для наших округов. Но в Чишан, место прибытия, я привожу лишь вино без винодела. Разумеется у заказчиков появятся вопросы. И если я ещё смогу выкрутиться то вы, не местные, сразу попадёте под подозрение в убийстве или краже. — поднял поучительно палец Али Баба. — Логично. Тогда я сойду здесь и дойду пешком. — заметила Айя, поднявшись на ноги и поправляя походную сумку на плече. — Так будет меньше подозрений. — Встретимся на рынке возле центра. — кивнул вслед кареглазый, наблюдая за тем как брюнетка, придержав на голове капюшон, спрыгнула на песок. — А ты оставайся, тебя просто примут за попутчика! — одёрнул он только поднявшегося синеглазку. Девушка в это время неспешно шагала вперёд, приподняв носимый шарф и сделав подобие маски, дабы не летел песок в нос и рот. Заодно её будет труднее узнать и проще слиться со здешними жителями. Если они конечно ходят завернувшись в плащи и скрывая всё что ниже плеч. Да и многие здесь носят обувь, а у неё на ногах лишь угольного цвета ткань, петлёй цепляющаяся на указательный палец и с открытой пяткой, идущая до коленей. Поверх — довольно свободная ткань медных штанин, расходящаяся чуть выше колена и крепящаяся к шортам с широким поясом. И… Невольно проследив за прошедшей мимо девушкой с корзиной взглядом, Айя посильнее запахнула плащ, пряча укороченную из-за жары рубашку, удерживаемую чуть ниже груди плотно прилегающими лентами. Было неловко понимать, что она очень отличается от здешних жителей всем своим видом. Но судя по спокойным лицам горожан, её приняли за очередного странника из далёкой страны, поэтому паниковать никто не планировал. И слава Иллаху… Проходя мимо очередной улочки, она заметила несколько высоких и подозрительных мужчин, о чём-то довольно громко переговаривающихся и указывающих в сторону улицы. Один из них, довольно невысокий, с белыми волосами, на секунду оглянулся и его окрашенные красным губы растянулись в странно-мерзкой улыбке, из-за чего вдоль позвоночника продрало мурашками. Невольно ускорив шаг, девушка отвернулась и вцепилась пальцами в ремешок сумки, стараясь унять встрепенувшееся в предчувствии беды сердце. Надо уйти и побыстрее. Добраться до рынка в центре Чишана было не особо трудно, но заблудиться в многочисленных торговых рядах — дело пяти секунд. Потому что она уже полчаса как пытается понять, с какой стороны рынка она зашла и как вернуться туда. Но отвлёкшись на пару минут, замерла возле небольшого, почти неприметного прилавка, за которым сидела немолодая женщина. На исхудавшемся ковре лежало несколько колец и браслетов, простых, ничем не примечательных. Просто аксессуары, которые продавались из-за нужды в деньгах… — Простите. — аккуратно склонилась над продавщицей девушка, на что та подняла уставшие и полные безнадёжности глаза. — Могу ли я купить одно кольцо? Женщина удивлённо моргнула и неверяще смотрела на неё, сложив руки на коленях. А после, осознав о чём она её спросила, радостно улыбнулась и медленно кивнула, чуть пододвинувшись к своему товару. — Разумеется. Выбирайте. — развела руками женщина, чуть поправив посеревшую ткань платья на плечах. Опустившись на корточки и чуть приспустив шарф с лица, кареглазая с улыбкой осмотрела лежащий «товар», пару секунд просто смотря. И наконец подняла небольшое колечко, довольно прохладное и гладкое, мягко-розового цвета с шоколадными пятнами-полосами. — Вот это. — Коралловое колечко. Давно его нашла. — кивнула понимающе женщина. — 3 медных… В воспоминаниях словно щёлкнуло — в небольшом помещении, с видом на бездонно-синий океан, она сидела с несколькими девушками и наблюдала за тем как они медленно, стараясь не повредить, мастерили из ракушек такие-же кольца и серёжки. Очень трепетно, долго и красиво, создавая прекрасные украшения днями. — Но за труд, который на эти украшения тратится… 3 медных это кощунство. — покачала головой Айя, вынимая два серебряных и кладя в подрагивающую ладонь. — Даже если этот труд не ваш, товар такого качества не стоит продавать задёшево. Удачи вам. И выпрямившись пошла прочь, слыша позади благодарное «спасибо», под плащом аккуратно надевая кольцо на средний палец левой руки. Подошло почти идеально, но было слегка великовато. Ну, ей ещё расти и расти, поэтому не страшно. — Эй, Айя! — хлопнули по плечу, заставив торопливо оглянуться. — Вот ты где! — улыбнулся ей Али Баба. — Простите, потерялась. — виновато склонила голову на бок кареглазая. — Рынок очень большой, трудно не потеряться. — Понимаю. Сам первое время не мог здесь ориентироваться. Идём, стража сейчас занимается другими делами каравана, мы можем идти дальше. — и мягко положив ладонь на её плечо, довольно крепко его сжал, ведя за собой следом. Подрагивающая хватка подтвердила опасения — что-то могло случиться со стражниками и если они не скроются с глаз пораньше, к ним может появиться очень много вопросов. На которые ни у кого из них не будет ответов — слушать не будут. Поэтому Айя молча кивает, послушно шагая следом за парнем и максимально не поднимая взгляда от мелькающих из-под плаща мысков. Главное не оглядываться по сторонам в поисках слежки, это будет выглядеть ещё более подозрительно, чем простая прогулка следом за друзьями. А друзьями-ли…? Подняв взгляд на идущих впереди мальчишек, девушка задумчиво склонила голову к плечу, раздумывая над этой мыслью. А друзья ли они ей? Они ведь просто помогли ей убежать, когда была опасность стать рабом за свершённое или быть съеденной огромным пустынным цветком-хищником. Но… они ни о чём не спрашивали из прошлого, просто шли дальше и предлагали помощь. Просто… помогали, потому что могут. Домом Али Баба считал небольшое помещение в полуобвалившемся доме, с уже потасканными коврами и подушками, парой корзин для еды и узелком для путешествия. Но куда, с такими потенциальными проблемами и странной компанией? — Пока переждём здесь, а после можно будет двигаться! — довольно кивнул приведший их сюда блондин, опускаясь на ковёр и скрещивая ноги. — Куда? — с бездной любопытства поинтересовался Аладдин, сев рядышком и ухватившись одной рукой за висящую на шее флейту. — В Подземелье! Айя едва воздухом не подавилась от понимания, что сейчас сказал этот парень. Пойти в Подземелье?! Совсем из ума выжил?! В этом месте можно запросто погибнуть, особенно если ты пойдёшь в одиночку и не подготовленным! — Подземелье? — недоуменно склонил голову на бок синеглазый, из-за чего косичка сползла по плечу за спину. — А что это? — Место, где можно нереально разбогатеть и прославиться! Это таинственные места, созданные неизвестно кем, но полные магических вещей! — хлопнул в ладоши Али Баба. — И место, где можно легко отдать жизнь, не сумев пройти ловушки и отбившись от группы. — мрачно дополнила со своего места кареглазая, скрестив на груди руки. — Они названы «Проклятыми Вратами» неспроста — войдя в них однажды, человека больше никто не видел! — Но существует легенда о первом Покорителе Подземелья! — ответил на это кареглазый, повернувшись к ней всем корпусом. — Великий Синдбад! Он покорил его в одиночку~! — Легенды — лишь выдумка, дабы у людей была вера в лучшее и силы двигаться вперёд. — неуклонно твердила своё брюнетка, стащив с головы капюшон и отводя в сторону чёлку, дабы легче было встретить упорный карамельно-золотистый взгляд. — То, что это получилось у одного, не значит что всегда будет получаться у всех! — А может не будем ссориться? — тихонько поинтересовался у них Аладдин, скуксившись. Айя отвернулась к небольшому окошку, завешенному хлипкой тканью, замолчав и поджав губы. Слухи что она слышала по пути в Чишан, всё об этих Подземельях и жертвах тысяч людей, только ради мифической силы… как же глупо, верить во все эти бредни и считать их реальностью! Ведь сколько людей погибло, пытаясь покорить хотя бы одно Подземелье?! Со вздохом покачав головой, она снова перевела взгляд на мальчишек, над чем-то упорно раздумывающих, сидя почти впритык к друг-другу. Но их размышления прервал негромкий стук в дверь, заставивший Али Бабу раздосадованно цокнуть, недовольно поднимаясь с места, а после, словно опомнившись, подбежать к деревянной панели, отодвигая её. В проходе стоял уже частично полысевший, сгорбленный старик с глубокими морщинами, лёгшими на щёки и широкий лоб. — Али Баба… — старик смотрел на растерянного блондина с осуждением и отчаянием, медленно качая головой. — Как ты мог поступить так опрометчиво? Ладно бы ещё товар… но господин Будел! Оставить его в пустыне, буквально на съедение пустынному гиацинту…! Он вернулся и теперь требует полную компенсацию! За всё! То как продрог от этой новости парень, было трудно не заметить, ведь сжавшиеся до впившихся в ладони ногтей кулаки, крупно дрожали от напряжения. Да и сам блондин словно оказался вытесанной из камня статуей, неотрывно глядя на главу, чью повозку он уже не раз водил. — 2000 диналов… столько он затребовал. — старик едва не упал, но волевым усилием остался стоять, глядя неотрывно на извозчика. — Он собирается сделать тебя рабом… Кареглазый вздрогнул снова, даже ощутимее чем раньше, отступив неуверенно на шаг назад и глядя в совершенном неверии на старшего. Айя стиснула пальцы на плечах, понимая что именно сейчас испытывал молодой человек — ужас и трусость, желание сбежать куда угодно, лишь бы не под гнёт этого человека. Но оказывается, глава ещё не закончил: — Вино, что господин Будел приказал тебе перевезти, это подарок господину с очень плохой репутацией… говорят — он наслаждается муками своих рабов, за то что они не выполняют его приказы. И ты — разгневал этого человека! — старик накрыл голову руками, в отчаянии осев на сухую землю. — Что же нам теперь делать…? Но видимо Али Баба что-то про себя решил и подошёл ближе к главе, опуская руку тому на плечо. Со спины не видно, но кареглазая готова была поклясться, что он улыбается. — Не волнуйтесь, господин глава! Я покорю Подземелье и отплачу господам за всё! Айя покачала головой, услышав эту фразу и нахмурилась. Это опасно, безумно и совершенно неправильно. Нельзя ему идти в это проклятое место, даже если это из благородных побуждений — погибнет, как пить дать! Чистейшей воды безумие! В конце концов, после представления Джинна Аладдина главе, мальчишки собрали немногочисленные вещи и двинулись вперёд — к Подземелью Аамона*. Она лишь решила их проводить напоследок, решив что это будет малой благодарностью за то, что они помогли ей избежать участи раба или чего похуже. Но стоило завидеть «Лестницу Смерти», ведущую к вратам в Подземелье, её пробила неосознанная дрожь и она замерла на месте, не способная оторвать взгляда от переливающихся бездной врат. Но вскоре она проморгалась, так как мимо стремительно прошли ребята, какие-то уж совсем бледные и без прежнего воодушевления. А потом всё стало понятно — им не хватило решимости и они решили двинуться лишь на второй заход, что означало отсрочку страшного путешествия в «Проклятые Врата», вызывая облегчённый вздох. Но замерев во время следования за ребятами, она недоумённо потёрла голову пальцами — а почему она испытала облегчение, зная что они сейчас не пойдут в Подземелье? И почему она идёт за ними снова? Вот же чудные ребята… Но долго ходить за ними у неё не получилось — кто-то напал со спины и зажал ей рот, заставив начать вырываться, истошно мыча сквозь чью-то ладонь. Но в какой-то момент, не найдя иного выхода, она подняла голову и раскрыла максимально широко рот, ощущая как чьи-то пальцы соскользнули на её зубы. И со всей возможной силой, от всей души, дрожащей от ужаса как и тело, сжала челюсти на чужой руке, вырывая из человека за спиной душераздирающий болезненный вопль. Суставы пальцев коротко хрустнули от укуса, посылая новую боль неудавшемуся похитителю и позволяя ей наконец-то вырваться из чужой хватки, вылетая прочь из переулка, удерживая на голове плащ. От страха она бежала куда глаза глядят, сворачивая на первых же попадающихся поворотах и уворачиваясь от встречных людей, насколько позволяло тело. А после, когда впереди оставались лишь караваны готовящиеся уйти дальше, она остановилась дабы выдохнуть после пробежки. И обернувшись через плечо, не заметила больше погони, но… понимание что она потеряла новых знакомых из виду и теперь не узнает никогда, что же с ними произойдёт и получится ли пройти Подземелье, осело в душе неприятным осадком. — Простите, какой ближайший караван движется в сторону Балбадда? — кареглазая подошла ближе к невысокой девушке, с забавными рыжими вихрами на макушке. — А, ну наш так-то! — весело улыбнулось ей дитя пустыни, быстро заматывая вокруг шеи платок и набрасывая на голову получившийся капюшон. — А чего такое? Надо туда, странная сестричка? — Да. — аккуратно кивнула ей Айя. — Я бы хотела поехать с вами. Обязуюсь выполнять любую работу какую прикажете! — Любую, хе~? — хитро прищурилась рыжая, улыбаясь во все 32. А после, с довольной усмешкой успешно заключившего сделку торгаша, хлопнула её по плечу. — Ну тогда ты будешь помогать мне с готовкой на привалах! Меня, кстати, Ардита звать! А теперь пошли! Познакомлю с моим батей! Он у нас тут всем заправляет! Оформляться как часть каравана — тоже у него! А тя как звать, молчунья с голыми пятками~? — Айя. — растерянно ответила ей брюнетка, едва успевая за столь резвой девчонкой, на буксире тянущей её за собой. — О-очень… ай! Приятно… — случайно запнувшись о небольшой камушек и едва не проехавшись лицом по песчаному булыжнику дороги, она спешно выровнялась, придерживая на голове капюшон. — Э-э-э! Ну и дырявую-же ты тряпку носишь! Короче, стаскивай, я тебе чего-нить получше дам! — подёргала её за край плаща Ардита, смешно сморщив вздёрнутый загорелый носик. — Ба-ба! У нас временная кухарка до Балбадда! Обещала помогать! — рыжая заглянула в повозку, без зазрения совести вороша различные ткани и разглядывая каждую, под весёлый взгляд немолодой женщины. — Айя звать! — Ну, добро пожаловать в наш шумный караван, дитя. — улыбнулась ей Ба-ба, коротко посмотрев что-то в сложенных тканях рядом, только попроще, и вытягивая платок сероватого светло-синего цвета. — Вот, держи. В таком плаще ты выглядишь совсем как оборванка. — Но… — Давай-давай, стягивай! — поторопила её Ардита и самолично стащила с неё потрёпанный жизнью плащ, из-за чего чуть волнистые смолянистые волосы растрепались. — Ой… — Так ты дитя моря? — весело прищурилась ей женщина, подсаживаясь ближе к краю повозки. — Да, сразу видно, твоё место у океанских просторов. Столь сильный загар — там где солнце печёт круглыми сутками! — Вы ведь… не выгоните меня? — тихо спросила кареглазая, опасливо сжав пальцы в ладони. — Ну-ну~! — хмыкнула ей в ответ Ба-ба, лёгким движением накидывая на плечи платок и укутывая масляно-чёрную голову, закрывая от солнца. — Зачем? Дети пустыни и дети моря не враги друг-другу, ибо все люди! Ну, идите-идите! — она медленно помахала ладонью, подталкивая идти дальше, следом за затихшим рыжиком. Дитя пустыни коротко на неё оглянулась, неопределённо поджав губы и окинув с головы до ног долгим взглядом. После чего пожала плечами и отвернулась, идя вперёд и сцепив за спиной руки, оставив недоумевающую брюнетку смотреть ей затылок. Главой каравана и отцом рыжей бестии, оказался уже учёный жизнью мужчина, выслушавший короткую рекомендацию невысокой дочурки и задав ей пару вопросов. После чего поговорил и с самой Айей, уточнив когда планирует сойти, насколько хорошо управляется с готовкой и готова ли подрабатывать другим физическим трудом, вроде носильщика и гонца от начала до конца каравана. А заметив уверенный прямой взгляд, обещающий отработать всё что прикажут, с усмешкой кивнул и дал добро на присоединение к их группе, послав вместе с Ардитой обустраиваться в одну из повозок. Когда они тронулись, брюнетка села возле самого края и долго смотрела на удаляющийся Чишан, а так же возвышающееся над ним Подземелье Аамона, состоящее из белого камня. Сейчас, вспоминая Али Бабу и Аладдина, этих двух по-своему странных и дружелюбных ребят, она понимала что если бы не их цель покорить это адское место, она бы хотела пойти с ними в путешествие. Возможно это отложило бы её возвращение домой и восстановление памяти, но… она бы рискнула и всё-равно пошла. Потому что в них был какой-то таинственный и манящий внутренний свет, на который смотришь без опаски ослепнуть. — Слу-у-у-ушай~, Айя! А от кого ты убегала-то? — неожиданно поинтересовалась Ардита, облокотившись о стенку повозки и подперев голову рукой. — Просто ты такая запыханная была, когда ко мне обратилась… — Сама не знаю… — честно ответила кареглазая, опустив голову на скрещенные руки. — Так испугалась, что не потрудилась узнать кто… — М-м-м… — протянула рыжая, кивнув. — Ой…! Подземелье сверкнуло! Неужто кто-то вошёл спустя 10 лет?! — выпрямилась резко дочь караванщика. — Вот-те новости! Айя подняла голову, замечая непрекращающееся свечение во вратах Подземелья, которое впрочем вскоре тоскливо погасло, оставив людей любопытствовать. Рядом что-то восторженно щебетала дитя пустыни, хлопая в ладоши, а она смотрела на белое здание из песчаника и пыталась понять — почему у неё такое чувство, словно они ещё не раз пересекутся с друг-другом? Откуда эта уверенность, что город Балбадд снова сведёт их вместе, скрепляя какими-то узами? Или же это в ней проснулась романтичность? В голове щёлкнуло, словно отколотый кусок камня, махнув перед глазами воспоминаниями:— Всегда верь в Судьбу, Айя. — чуть загрубевшие от постоянного труда пальцы прошлись по голове, заплетая волосы. — Судьба — это то, что нам предначертано. Но лишь мы куём путь, по которому идём к этой Судьбе. Поэтому если чувствуешь, что что-то обязательно случится — рассмейся, громко-громко! Ведь ты услышала отзвук своей Судьбы!
Девушка молча смотрела на удаляющийся город, действительно ощущая что в Балбадде обязательно случится нечто, кардинально меняющее её жизнь. И от этого не убежать, а значит — действительно Судьба! И как и сказал нежный голос, всё ещё ощущающийся на волосах бережными прикосновениями, Айя рассмеялась, утирая потёкшие по щекам слёзы. Это воспоминание… пусть оно коротко и обрывисто, пусть она не успела понять кто с ней говорил и почему, но это ещё одна деталь прошлого, за чьими фрагментами так отчаянно гонится, следуя по пути Судьбы. Ну… раз сказано что не избежать этих событий — она примет их.***
— Слушай, да ты… — Ардита глубоко вдохнула, набираясь смелости, после чего резко выдохнула и бросила ложку в миску. — Абсолютная неумеха! Кто ж так готовит?! И слава Иллаху, что это пробная порция, иначе бы весь караван передох! Айя опустила глаза, сцепив руки за спиной. Да, оказывается в готовке она была отнюдь не мастером, что и подтвердилось миской вполне, на вид, приятного варева… с абсолютно пересоленным вкусом и перебором специй. Решившая её протестировать рыжая осуждающе покачала головой, глядя на покрасневшую от стыда девушку, после чего закатала рукава рубашки и поднялась со своего места. Хлопнув вздрогнувшую попутчицу по плечу, кареглазая со вздохом потянула её за собой и на ходу вручила нож. — Щас научим хотя бы чему-то, не боись. Так что смотри и запоминай! — покачала пальцем перед смуглым носом дочь караванщика, получив в ответ торопливые кивки. — Кстати, а я сначала и не заметила что у тебя нос небольшой горбинкой~! — перескочила с темы на тему рыжая, несильно щёлкнув по вышеназванному органу, из-за чего девушка вздрогнула и потрясла головой. — Хе-хе~! Так, садись. Для обычного обеденного супа на нашу часть каравана, возьмём пару этих корешков. Они на самом деле очень вкусные, если почистить и порезать мелко. Плюс, в смешении вот с этими ребятами, они дают классный эффект свежести! Кивнув, кареглазая под чутким руководством дитя пустыни начала очищать коренья ножом, изредка получая по ушам испуганными взвизгами и опасливым бормотанием, поправляющим движения. Выглядели в конечном итоге овощи не очень, ещё раз подтверждая полную кулинарную неопытность Айи, но как выразилась сама рыжая «пока сойдёт». Следом кареглазая начала учить её соизмерять количество специй на долю супа, хотя и на этом моменте не обошлось без перепуганных криков, ведь… брюнетка, оказывается, почти невосприимчива к острому, поэтому для неё довольно трудно понять насколько остро будет для окружающих нормальное для неё количество специй. Ардита на полученную информацию отозвалась негромким стоном обречённости, постучавшись головой о стенку повозки под виноватый взгляд попутчицы. — Попытка вторая. — объявила негромко повар, зачерпнув ложкой суп и покосившись на обеспокоенно следящую за ней девушку. — Да успокойся ты, паникёр! Я и не такой пиздец пробовала, даже если не получилось — сделаю сама, а потом продолжим уроки! Что ж ты так паникуешь-то… И с негромким «ам~», сунула в рот ложку, начиная монотонно пережёвывать получившееся варево. Но в этот раз, видимо, Боги смилостивились над их головами и суп получился довольно вкусным, пусть и присутствовала нотка остроты. Хотя… на непритязательный вкус Ардиты, немного остренькое начало и получившаяся свежесть под конец, вполне подходили для чего-то необычного в рационе их каравана. — Ну что, поздравляю — получилось! — кивнула с гордым лицом рыжая, на что Айя облегчённо выдохнула. — Давай, за работу! Нам свою часть каравана кормить! — Да! — тут-же встрепенулась кареглазая, снова получая на руки нож и с негромким смешком отправляясь чистить коренья. — Только в этот раз — к себе счищай! — посоветовала ей вслед дочь караванщика, без зазрения совести доедая полученную порцию и изредка прерываясь, изображая огнедышащего дракона. А когда весь караван сошёлся вместе (они разделились на три группы, в каждой из которых было по повару), пришло время поделиться едой с друг-другом, из-за чего Айя вполне обоснованно начала беспокоиться, наблюдая за тем как из котелка их группы храбро зачерпывают суп. Ардита рядом несильно хлопнула её по спине, заставив вздрогнуть, после чего помахала рукой в беспечном жесте, призывая не паниковать раньше времени. Звучит негромкая молитва-благодарность за удачный день и еду, а после все приступили к трапезе. Брюнетка ела свою порцию молча, опустив взгляд в миску и признавая что лёгкое покалывание языка от остроты и следом настигающая свежесть действительно были необычны и… ностальгически знакомыми. Но воспоминаний никаких не всплыло, из-за чего она пожала плечами и отодвинула размышления об этом в сторону, решив разобраться попозже. — А чьи повара этот суп сварили? — послышался удивлённый возглас в стороне, из-за которого она чуть не подавилась. — Странный такой — вроде острый, а вроде и привычно-свеженький, в стиле Ардиты! — удивлённо добавила какая-то женщина. — А, это мы с Айей вдвоём приготовили! — довольно откликнулась рыжик, неспешно поедая суп и довольно щурясь. — У неё, оказывается, вообще невосприимчивость к острому! Едва убедила не так много специй класть! Вы её первое произведение не пробовали — почувствовала себя мифическим фениксом на мгновение! Остро — жуть! Караван беззлобно рассмеялся, поглядывая на покрасневшую до макушки девушку, смущённо подобравшую к себе поближе ноги и опустившую голову ещё ниже. Ардита весело расхохоталась и похлопала красную попутчицу по спине, объясняя что никто не обижается и это просто безобидная усмешка. А после начала пересказывать первый урок кулинарии, то и дело вызывая у слушателей весёлый смех, а у некоторых женщин и сочувствующие вздохи. Повара первой и третьей группы вызвались помочь в уроках, на что кареглазая с рассерженным шипением песчаной гадюки начала их отгонять, призывая внять желанию самостоятельно научить растерянную подобной атмосферой кареглазую готовке. Желанию вняли, дали пару советов надувшейся обиженно девчонке и отстали, возвращаясь к мирному поеданию обеда. Им предстояло ещё выбрать путь дальше, ведь пошли слухи о работорговцах, засевших в небольшом убежище. Весть пришла с вороном, от ближайшего каравана идущего прямо за ними, но более маленького. Оглянувшись на уже преодолённый путь, Айя вспомнила Чишан и оставшихся там ребят, грустно вздохнув. Интересно, а как у них дела? Одолели ли они Подземелье? — Айя, ёпть! — раздался крик позади, из-за чего она вздрогнула. — Не отвлекайся, порезаться тебе не хватало! — Извини! Ардита недовольно пыхтела, наблюдая за её работой, но как успела заметить за четыре дня пути брюнетка, обижаться долго она не умела, поэтому уже через пару минут снова принялась за её обучение готовке. За эти пару дней, у неё стало получаться более сносно и теперь супы хотя бы не оставляли сильного послевкусия, а так же не сильно острили. Но тот рецепт супа, который они умудрились приготовить в первый раз, был успешно записан в книжку и оставлен до лучших времён. Может и пригодится где, если повезёт… — У тебя всё лучше получается. — заметила мимоходом Ардита, помешивая в котелке получившийся ужин. — Прямо не по дням учишься, а по часам. Ха-а-а-а… мне б такую скорость обучения~! — Но со специями у меня всё-же беда… — вздохнула в ответ кареглазая, морщась от ноющих пальцев. Немного неудачно почистила очередные овощи и задела пару раз, благо обработали мазью и забинтовали. — Ничё, в конечном итоге научишься соизмерять. — улыбнулась ей рыжая, быстро подув на ложку и попробовав получившееся варево. — М-м-м~! Шикарно! Кстати, что планируешь делать по прибытию в Балбадд? — Пока что… только найти информацию и потом двигаться дальше. — задумчиво ответила брюнетка, подняв глаза к небу. — Смотря как карты повернутся… — Хэ-э-э… странная ты. Эта страна — центр морской торговли и одно из связующих мест с великой Синдрией, думаю там можно найти больше чем просто информацию! Например — чудесные товары, вроде дорогих тканей, украшений или книг! — кареглазая мечтательно прикрыла глаза, приложив ладонь к щеке. — Там наверное так красиво~! — Не знаю… — неуверенно пробормотала Айя, вздрогнув от неожиданной боли в шее и прикладывая к этому месту ладонь, ощущая что-то тонкое и быстро это вытягивая. — Что за… — Эй, ты чего? — дочь караванщика подошла ближе, разглядывая в её руке небольшую иголку. — Это чё? Откуда? — Это оказалось у меня… в шее… — перед глазами помутилось, заставив прижать ладонь ко лбу, ощущая нарастающий гул в голове. — Что за… — Э-эй! — обеспокоенно придержала её за плечи кареглазая, неожиданно ойкая и так же прикладывая ладонь к шее. Вот только происходящее дошло до неё быстрее, вырываясь в оглушающе-громком крике, — РАЗБОЙНИКИ И РАБОТОРГОВЦЫ!!! Сознание медленно утекло в пустоту, утянув за собой и тело, роняя на горячий и шершавый песок. Словно какая-то невидимая воля сковала по рукам и ногам, не позволяя больше пошевелиться и отнимая зрение и слух. Лишь пустота и неподвижность стали ей спутниками, погрузив в темноту без сознания… Впрочем вскоре выпустив с болезненным падением на жёсткий камень, а также попавшим в рот песком, заставив хрипло закашляться и сплюнуть получившуюся массу. Скрипнула дверь, заскрежетал закрываемый на ключ замок, возрождая воспоминания о холодных цепях и болезненных ударах кнута, заставляя распахнуть глаза и приподняться на руках. Звякнули звенья, вернувшаяся к телу чувствительность сообщила о мерзлости голеней, сподвигнув опустить взгляд. Оковы матово сверкнули на несильном свету, послав вдоль позвоночника волну холодного ужаса. Снова… она снова в этой ситуации… — Как жаль, как жаль, верно~? — раздался насмешливый голос со стороны решётки, заставив обернуться через плечо. — Однако-же, тебе очень идут эти цепи, девочка~! А как подойдут одежды публичного дома, как только я тебя продам! — странный мужчина, с белыми волосами и красной помадой на губах, воскрес в воспоминаниях шумом рынка и группой странных людей. — Прямо даже жаль~! Это был тот самый человек, которого она увидела ещё в Чишане. Видимо он сговорился со здешними разбойниками, за определённую плату с продажи рабов, и теперь мог безвозмездно нападать на людей, собирая товар. Но… почему сейчас?! Почему это должно было случиться именно тогда, когда она только сбежала?! — Ай-яй-яй, нельзя плакать! — осуждающе покачал пальцем работорговец, заметив как по смуглым щекам потекли торопливые слёзы. — Нельзя чтобы товар был испорчен! Из-за заплывшего лица тебя купят по дешёвке, нельзя-нельзя! Щелчок хлыста и по ноге приходится удар, заставивший её поджать и старательно отползти к стене, спасаясь от противного оружия. В голове резко улеглись все мысли… и оставили её один на один с пониманием — закричит, ослушается, хоть как-то воспротивится — снова ударит, ещё больнее чем до этого. Въевшееся понимание, от которого она не успела избавиться, вбитое на уровне рефлекса… задавленная воля, разрушенная гордость… она никто против него, она обязана молчать всегда… и всегда подчиняться. Как по приказу слёзы перестали течь, а она сама сжалась в комок, стараясь стать как можно меньше, только бы её не видели. — Ха? Неужели с тобой до меня работали? — недоумённо поинтересовался мужчина, приглядываясь к зажавшейся в углу фигуре. — Вот же неудача… вон уже как выхлестали, от одного удара скукожилась. Ну ладно, зато меньше с тобой мороки. — Господин Фатима. — подошёл ближе какой-то разбойник, волочащий за собой плачущую навзрыд девочку с короткими волосами. — Остальные клетки переполнены, куда девать эту? — А забрось сюда. Пусть общество будет для девчонки, а то с ума сойдёт. — помахал лениво ладонью беловолосый, отворачиваясь. Дверь скрипнула, открываясь, а после раздался негромкий писк — маленькую девочку словно мешок вбросили в пыльное помещение, тут-же закрывая за ней единственный выход на ключ. Разбойник мерзко хихикнул, издевательски покачав кольцом с ключами перед глазами малышки и брюнетки, с радостным хохотом уходя прочь и оставляя их в одиночестве. Айя лишь смотрела на собственные ноги, снова закованные в кандалы, от которых у неё получилось освободиться совсем недавно. Совсем недавно… это когда? Когда она от них освободилась? — Сестрёнка… — тронула маленькая ладошка за локоть, привлекая внимание. Девочка полными слёз глазами смотрела на неё, тихо всхлипывая от страха и подрагивая от сырости. Но что ей можно сказать? Правду или мягкую ложь? Ни то, ни другое не поможет, лишь хуже сделает… лучше смолчать. — Что… с нами будет? Ответом ей стала гробовая тишина…***
Скрип стачиваемого о гранит стены камня, уже стал привычным за эти пару дней, как впрочем и звон цепей на лодыжках. Параллельная полу линия перечёркивает шестую вертикальную, сообщая о шести днях заточения на этой базе работорговцев. Совсем недавно прибыли ещё пойманные люди из каравана, в большинстве — мужчины и подростки. Их отправили на нижние уровни, а рядом с ней и девочкой Надей, как представилась вскоре малышка, поселили несколько девчонок. Что с ними будет дальше — понятно было смутно, но один пункт включало в себя точно и это рынок рабов. С которого она когда-то выбралась, освободившись от унизительного служения высокомерным людям. И что сейчас? Она снова опустила голову и беспрекословно делает, что велят, иначе получит хлыст. Одно лишь поменялось — били не слишком сильно, так, чтобы просто пятно осталось, а не шрам. Хотя это не успокаивало, а лишь угнетало. Её продадут в публичный дом, из которого ей уж точно не сбежать без чужой помощи… — Уже вечер… — глухо произнесла Айя, выглядывая в небольшое окно, которое подойдёт только для самоубийства и то, только если она в него пролезет каким-то чудом. Внизу, вокруг костров, сидели весёлые разбойники и пили, ели, травили друг-другу истории и устраивали какие-то дурацкие соревнования. Для них нет ничего важнее лёгкой наживы, страха людей и тёплого места для ночлега. Пусть они когда-то и были обычными людьми, теперь же их стыдно таковыми называть. Хотя не ей об этом говорить — сама не из лучшего положения едва выползла и снова вернулась… — Сестрёнка, мне холодно… — Надя прижалась ближе, глухо всхлипывая и подрагивая как от сквозняка. Прижав её ближе к себе за плечи, кареглазая аккуратно положила ладонь на маленькие рёбра, ощущая лёгкое подрагивание кожи и спазмы в дыхании. Она заболела и сейчас это начинает медленно проявляться, а значит если это выяснится, работорговец, этот мерзкий мужчина Фатима, попытается от неё избавиться. Девушка видела уже как он это делает — замечая, что один из рабов плохо себя чувствует и выглядит всё хуже, он не требует привезти из ближайшего поселения лекаря, нет всё гораздо ужаснее — он отдаёт их на съедение пустынным или редким зверям с разных уголков континента, подготовленным для очередной продажи. Значит, если не скрыть состояние Нади — её ждёт та же судьба. А если заболеет и Айя — смерть настигнет и её. Но лучше уж стать пищей для дикого зверя, чем всю свою жизнь быть очередной дешёвой утехой для жадных богачей. Раздавшийся крик заставил вздрогнуть, невольно сжав пальцы на худеньком плече русой, из-за чего та сонно открыла глаза и вопросительно посмотрела на неё. Брюнетка приложила палец к губам, призывая к тишине, и поднялась на ноги, медленно подходя к единственному окну в помещении и выглядывая на улицу. Там, внизу, посреди толпы лежал пластом мужчина, прямо возле ног… девушки. Даже девочки, примерно её возраста, гордо расставившей ноги на ширине плеч и глядящей на опешивших разбойников из-под ало-малиновых бровей. Красные волосы, в свете горящих факелов, мистически окрасились в кровавый, словно над ней прошёл красный от чужой крови дождь, навсегда оставив отпечаток на внешности. Что-то дикое, необузданное и яркое, что-то действительно таинственное и неконтролируемое было в этой девочке. — Я повторяюсь — покиньте это место! — звонкий и громкий голос, эхом пронёсся по стенам убежища. — Вы мешаете путникам. Кто-то оттащил павшего товарища, начиная его тормошить и призывать к прекращению дурачества. Но отклика не было, словно человек погиб от одного сильного удара, заставив нескольких разбойников вынуть мечи и напасть. То что начало происходить в дальнейшем, Айя запомнила на всю жизнь, сохранив уважение к властителям Тёмного Континента и всегда зная — никогда и ни за что, нельзя переходить дорогу злому фаналису! Рыжая уходила от ударов мечей словно играющаяся кошка, мягко переступая с ноги на ногу и отклоняя корпус в сторону, невозмутимо держа руки за спиной и лишь глазами следя за чужими движениями. Удар поперёк туловища, от которого всё в животе скручивается от холодной хватки ужаса, но бледная девочка приседает на корточки и легко, словно это постоянная рутина, отклоняется назад, пропуская над головой меч. Следующее движение она успела заметить мельком — мощный толчок обеими ногами, руки разводятся в стороны сохраняя баланс, а сама рыжеволосая незнакомка словно взлетела, увернувшись от двойного удара разбойников. И приземлившись снова уходит в сторону, используя инерцию замахнувшихся рук, снова ступая словно игривая кошка, пропуская сверкающее сталью оружие буквально в миллиметрах от своего тела. Дыхание захватило, а сама Айя не могла оторвать взгляда от этого игривого танца хищника, знающего слабости своей добычи и наслаждающегося предсмертной игрой. Словно впитывая в себя нескончаемую энергию, рыжая всё ускоряет движения, снова и снова уворачивается, но постепенно руки начинают наносить удары, а ноги отбивать по земле безумный ритм, неся юное тело в этой охоте. И стоило увидеть как девочка оттолкнулась от земли, буквально взлетая в воздух и откидывая голову назад, используя полную инерцию тела, кареглазая поняла что забыла как правильно дышать. Сердце в груди билось неистово, напоминая о обязанности дышать, кроме наблюдения за миром. А смертельный для разбойников бой только начинался, вырываясь в боевом, истинно диком и азартном кличе рыжеволосой, позволяя ей во время падения нанести сокрушающий удар ногой по разбойнику. Мужчину отбросило в стену, выбивая из сознания вместе с задетыми крупной тушей соотечественниками, а девчонка ушла в сторону от меча и с развороту ударила кулаком, отшибая очередного воришку. С каждым новым ударом, темп нарастал, а из тонкого бледного горла вырвался победный рык-клич, вызывая толпу мурашек вдоль позвоночника. И провалиться брюнетке на месте — она видела, насколько сильно азарт боя захватил странную помощницу, она уже не следила за окружением — она охотилась на разбойников, что перешли ей дорогу! Она отбрасывала их одного за другим, кулаками, ногами, издавая громкий и радостный рык. — С дороги! — раздался громкий гнусавый голос, на обладателя которого пришлось обернуться. — Я сам ей займусь! Высокий, заплывший кое-где жиром и кривыми зубами, мужчина зло нахмурился и замахнулся увесистым топором, заставив вздрогнуть от ужаса. Противник превосходил маленькую защитницу по высоте и массе, но её саму это не смутило. Рыжая разъярённо взревела, как обиженный паузой в охоте зверь, мощно оттолкнувшись ногами от земли и… ударив с размаху ногой по нижней стороне плеча гиганта, невольно отталкивая его назад. Но приземлившись назад, она не успокоилась, а лишь ещё больше рассвирепела, с рёвом снова подпрыгивая. И несколько десятков ударов ногами, настолько быстрых, что невозможно было за ними уследить, пришлись на плечи и голову разбойника, превращая в кровавое месиво. И закончив с этой атакой, бледная девочка оттолкнулась для разворота от мягкого плеча и нанесла последний сокрушающий удар — голень в ножных браслетах пришлась на голову носителя топора, отправляя в беспробудный нокаут. Бой закончился настолько быстро, что Айя даже не успела понять, когда именно крики напуганных разбойников затихли и всё внизу было устелено избитыми телами, над которыми возвышалась невысокая рыжеволосая девочка. Лишь на ногах у неё были заметны кровавые разводы от недавней стычки с великаном, оставляя жуткое впечатление. Оставшийся в сознании мужчина испуганно сжался под взглядом медленно приближающейся, отползая бесполезно назад. Что именно она сказала ему, девушка не услышала, слишком заложило уши от недавнего шума, но это было уже что-то спокойное и деловитое, давая понять что кровавая ярость хищника утихла. Но раздаётся звонкий свист и карканье вороны, заставив вскинуть глаза и заметить пернатое животное, спикировавшее на едва успевшую увернуться помощницу. Но видимо задеть он её успел — рыжая зажала ладонью левое плечо, рассерженно оскалив зубы и подняв взгляд на усмехнувшегося картине мужчину. С ужасом, кареглазая узнала в нём Фатиму, наблюдая за тем как он что-то негромко, с мерзкой усмешкой, втолковывает девочке. И видимо что-то в его словах её разозлило, так как через мгновение она встала в боевую стойку. — Тогда немедленно позови босса! — раздаётся звонкое с её стороны. — Иначе я… Работорговец её прервал и с усмешкой взъерошил перья на грудине ворона, сидящего покорно на покрытом мехом плече. А рыжая словно запнулась о воздух и закачалась на месте, тщетно пытаясь удержать равновесие и сжимая кулаки до последнего. Но ноги, до этого перебившие почти всех разбойников, обречённо подкашиваются, роняя яркую фигурку на твёрдый песчаник. В груди всё упало в отчаянии и понимании — неожиданная помощь тоже теперь оказалась заложником этой чёртовой крепости… Вскоре её приволокли к ним в клетку, на носилках и странными кандалами на тонких голенях, похожими на металлическую плиту с навесным замком. А самое главное — насколько был горд собой Фатима, шагающий следом и довольно поглядывающий на спящую крепко рыжую, словно приобрёл дорогую вазу на рынке. И стоило ему и свите подойти к решётке, как работорговец заметил сменившийся в камере настрой, недовольно прищуриваясь в сторону стоящей на ногах брюнетки. Он рассчитывал на то, что она так и просидит в своём забитом и запуганном состоянии до самого пути на аукцион, а всего небольшая сценка битвы с живым оружием подарила такую наглость. — А ну-ка… пошла в свой угол, девка безродная! — недовольно рявкнул беловолосый, щёлкнув предупреждающе хлыстом по решётке. Кареглазая дёрнулась, но с места не сдвинулась, лишь помахала рукой подзывая девочку и быстро пряча её лицо в ладонях. И продолжила наблюдать, не двигаясь с места и держа рядом с собой другую рабыню. Но скоро могло закончиться действие снотворного, поэтому дожидаться реакции от двух бунтарок не было времени, заставив мужчину с негромким цыканьем отворить дверь в клетку, угрожающе наставив на девочек хлыст. Айя вздрогнула, накрыла сильнее руками Надю, но с места так и не сошла, из-под бровей наблюдая за работорговцем и тем, как его люди сбрасывают с носилок фаналис. Лишь на секунду он отвлёкся, обернувшись через плечо: — Что за бестолочи! Не портите мне товар, иначе сами им станете! — работники вздрогнули и спешно покинули клетку, хотя и сам Фатима медленно начал сдавать назад. Резко дёрнувшись вперёд в попытке напасть, Айя едва не сдалась тут же — мужчина взмахнул хлыстом и удар болезненно пришёлся на левую скулу, заставив отдёрнуться обратно. Что-то тёплое скатилось по щеке под рассерженные чертыхания работорговца, резко захлопнувшего дверь в клетку. — Чёртова девка! Какого хрена ты сотворила?! Тебя ж теперь по дешёвке купят, сволочь! Твоё лицо! — сокрушался работорговец, громко топоча ногами и едва не выдирая волосы на голове. — Сука малолетняя! Теперь шрам останется! Аргх, тебя так выгодно можно было продать! Но ничего, всё-равно в публичном доме тебе будут закрывать лицо… ничего-ничего… я за тебя вытрясу всё причитающееся! — зло ткнул в её сторону пальцем беловолосый, раздражённо уходя прочь и оставляя их в тишине. — Давай осмотрим её. — тихо произнесла брюнетка, чуть сжав хрупкие плечики Нади и первой направляясь к спящей фаналис. К утру рыжую настиг какой-то страшный кошмар, от которого она начала метаться из стороны в сторону, мотая головой и что-то порывисто нашёптывая, жмурясь изо всех сил и не замечая текущих по щекам слёз. Лишь после того как они с Надей успокоили её парой слов и поглаживаниями, она смогла спокойно улечься. И для того чтобы закрепить эффект, Айя тихо напела первую звучащую в голове мелодию, мягко поглаживая по алым волосам и наблюдая за тем как окончательно разглаживается бледное лицо. Воспоминания о том как она разнесла разбойников в одиночку, совсем не вязались с тонкими запястьями и неширокой шеей, с бледной кожей. Но, возможно, последнее было из-за сумрака и введённой дозы снотворного, сказываясь на истощённом организме. Когда Надя услышала шевеления стражников, что означало раздачу еды, она аккуратно коснулась плеча спящей рыжей, из-за чего та резко вскочила, напугав обеих своих соседок. Сильная рука перехватила детское запястье, из-за чего русая испуганно вздрогнула, а брюнетка в ответ перехватила её руку, пусть и подсознательно понимала, что против такой животной силы у неё нет и шанса. Но узкие глаза, словно алое вино, лишь испуганно перескочили с малышки на неё и торопливо обратно, выдавая непонимание нынешней ситуации. На что брюнетка приложила к губам палец, призвав к тишине и чуть покачав напряжённой рукой фаналис, сподвигнув отпустить Надю. — Завтрак! Не подавитесь только, отродья! — сквозь решётку были брошены три полуобглоданные буханки, пока сам раздающий еду разбойник пошёл дальше. — Не обращай внимания. Так всегда. — тихо заметила Айя, поднявшись на ноги и подняв с песчаника отданное им в еду. — Лучше поесть, иначе сил не будет. — Вы… — ещё хрипло после сна прошептала красноглазая, оперевшись руками о пол и резко вздрагивая, переводя взгляд на свои ноги. Пробно приподняв их, рыжая несильно стукнула кандалами об пол, вызывая глухой стук и дребезжание замка о петлю. Надя жалобно посмотрела на фаналис, а после на вернувшуюся к ним Айю, обеспокоенно прижимая кулачки к груди. А после, приняв на руки потрёпанную буханку, замерла в неуверенности. Но всё-же, робко, спросила: — А что… с нами будет? Брюнетка закрыла только приоткрытый для укуса рот, опуская глаза на песчаник под ногами. Что ей сказать? Дарить ложную надежду нет смысла, кареглазая могла уже догадаться, что они здесь долго для чего-то нехорошего, раз закованы в кандалы. — Мы станем рабами. — без особых эмоций ответила ей рыжая, заставив вздрогнуть. Она подняла на фаналис глаза, понимая что она — тоже была рабом когда-то. Эти шрамы, под кандалами — ни от чего другого не могут быть, кроме как от кандалов, а она даже не пригляделась… но… неужели скажет всё как есть? Но… Внутри что-то неприятно дёрнулось, забилось в отчаянии, при взгляде на недоумевающее лицо кареглазой малышки. А после, при внимании на приоткрывшиеся для новых слов губы новой соседки, собирающейся вывалить на неё всю горечь участи рабов, разбивая надежду и ложную веру. Но… внутри что-то билось, кричало «нельзя», пыталось вырваться наружу, пробираясь в мелкой дрожи в реальность… и как-только послышалось недолгое «сначала», она дёрнулась вперёд — рука мгновенно накрыла чуть пухлые губы фаналис, не позволяя больше издать ни звука. Алые узкие глаза в удивлении перешли на неё, распахнувшись шире. А Айю трясло с головы до ног, словно она совершила нечто неправильное и вот-вот получит хлыст. Ей страшно — безумно, до паники! — но всё внутри улеглось. Словно и не было мысленного крика, не было мечущихся мыслей в голове не позволяющих думать логически. Она не дала Наде услышать правду — сокрушающую, погружающую в ужас и отчаяние, но правду о реальности их положения. Почему? Сама не знает… не хотела, чтобы девочка… расстраивалась… — Прости… грубо вышло… — медленно отстранила руку от чужого рта брюнетка, потирая запястье пальцами. — Нет. Признаю, я слишком далеко собиралась зайти. — покачала медленно головой рыжая, прикрыв глаза на секунду. А после, подняв на них взгляд, приложила ладонь к груди, чуть приподнимая подбородок. — Я Моржана. А вы? — Я Надя! — радостно и беспечно улыбнулась ей русая, быстро откусывая от немного жёсткой буханки. — Айя. — коротко и лаконично представилась кареглазая, так же принимаясь за еду и протягивая фаналис третий хлеб. — Поешь. Нас до полудня не будут кормить после этого, а всё недоеденное — забирают. — Будто они уже не жирные… — очень тихо пробормотала красноглазая, мгновенно закрыв ладонью рот и опасливо глянув в сторону дверцы. — Надеюсь не услышали… — М-м-м — без вариантов. — помотала головой Айя, неспешно прожевав жёсткий завтрак и сглатывая. После чего наклонилась ближе, переходя на заговорщицкий шёпот, — По правде говоря, они постоянно орут друг на друга как стадо мулов. Наверное уже давно оглохли, друг от друга! Фаналис зажала рот ладонью ещё усерднее, но по очертившимся носогубным складочкам стало понятно, что она улыбается. Не понявшая смысла Надя, недоумённо переводила взгляд с одной на другую, продолжая растерянно поедать свою буханку и слушать негромкий разговор.***
— Айя! Айя! — потрясли её за плечо, вырывая из дебрей сна и заставив приподняться на локтях, оглядываясь. — Надя…! — Моржана хрипит, едва не срываясь на крик, но уже так ощущается её паника — хватка на плече стискивается чуть сильнее положенного, но это не так страшно как хрип русоволосой малышки. Перевернувшись на другой бок и присмотревшись в темноте клетки к девочке, брюнетка сделала не утешающий для себя вывод — болезнь сильно прогрессировала ночью, даже не смотря на тепло двух тел и более-менее пищу, которой они по большей части с ней делились. Кареглазая негромко хрипела и изредка кашляла, приоткрывая слезящиеся глаза и беспомощно тянясь к ним, не в силах взмолиться о помощи. Однако Айя знала, что если они расскажут о болезни… — Эй! Кто-нибудь! — резко раздался грохот двери от удара. — Пожалуйста, помогите! Скорее! — Моржана…! — попыталась одёрнуть её кареглазая. — Нельзя…! — Ей нужна помощь! — прервала её фаналис, с ойканьем падая на колени и на руках подползая ближе. — Если повезёт, вызовут доктора. — Нет… ты не понимаешь… — её снова прошибает дрожь, из-за которой пальцы сильнее сжались на маленьком запястье Нади, а на глазах выступают слёзы ужаса. — Ты не понимаешь… он… не лечит… Послышался щелчок замка, оповещающий о приходе работорговца и заставивший брюнетку мгновенно прикусить язык, так и не сказав что хотела. А хотелось не просто сказать — хотелось закричать во всю мощь своих лёгких, лишь бы все услышали, что этот нелюдь творит с теми кто болен. Но в голове набатом стучит «молчи!», прерывая всякие попытки. Фатима деловито опустился на одно колено и надавив большим пальцем на нижнюю челюсть Нади, заставил её открыть рот, приглядываясь. И то что его глаза выцепили, уже подписали русой смертный приговор. — Хм… основание языка сильно распухло… это плохо. — беловолосый брезгливо поморщился, стискивая пальцами льняную ткань рабского одеяния и поднимая девочку словно маленького щенка под ошарашенный взгляд фаналис. — Эй, отнеси куда и обычно. — Хорошо. — У нас как раз корм почти закончился. — деловито поднял палец вверх работорговец, поднимаясь на ноги и отряхивая белые одежды. — Пустынным гиенам её? — Да. Лучше всего пустить её… — тёмные глазки мужчины наткнулись на ничего непонимающее лицо Моржаны, переходя на побледневшую словно скатерть Айю. И он довольно закончил, — в расход. Рыжую это привело в ужас, заставив рвануть вперёд в попытке вырвать кареглазую малышку обратно, но жёсткие руки двоих разбойников тут-же впечатали её в песчаник, не позволяя пошевелиться. Айя дёрнулась помочь, но один удар рукоятью хлыста и началом плети по лицу, осаждает пыл сопротивляться. Однако наблюдая за пусть и тщетными, но попытками фаналис выбраться из-под мужиков и спасти девочку, снова ощущая чёртово несогласие где-то внутри, она… снова позволила себе сорваться, с силой вцепившись зубами в запястье удерживающее хлыст. Раздался рассерженный и болезненный крик Фатимы, завалившегося на спину, а после нога в сапоге больно пнула её в живот, отталкивая к стене и прикладывая несильно затылком. — Сучка! Зажав ладонями затылок, брюнетка пыталась прийти в себя и отогнать противных мушек головокружения, поднимая глаза. Моржана улыбалась, не сильно, немного криво, но облегчённо. Её резко подняли на ноги, буквально вздёрнув за руку, а после больно скрутили руки за спиной, связывая верёвкой. И повели следом за прыгающей Моржаной, преследуя недовольного работорговца, потирающего место укуса пальцами. На выходе из помещения, стал слышен порыкивающий лай и топот множества лап, заставив поднять глаза наверх и приглядеться в свете факелов. Чтобы мгновенно продрогнуть от ужаса — метра полтора в холке, по клетке неспокойно ходили туда-сюда гиены, посверкивая маленькими шестью красными глазами и постоянно облизываясь. О-о-о, они чувствовали по настрою людей, что снова пришло время есть. И они чувствовали кого именно привели на съедение, постоянно бродя возле решётки с разбойником, обвязавшим пояс Нади верёвкой и сейчас удерживающим ребёнка на руках. Уже через пару минут, девочку с помощью самодельного крана подвесили над клеткой, заставив её испуганно заплакать, поджимая ноги и громко зовя родителей. Мор словно оцепенела от ужаса и непонимания, распахнув глаза и наблюдая за зрелищем. Айя дважды попыталась вырваться из чужих рук, но столько же несильных ударов между лопаток быстро выбили весь пыл, оставив в полусогнутом положении наблюдать за совершаемой кормёжкой. — Мы предпочитаем избавляться от вещей, не представляющих никакой ценности. — гордо заявил Фатима, заметив их лица и принимая в руки нож и верёвку. — А поскольку лекарство для больного раба стоит больше, чем он сам… — лезвие опасно прикоснулось к волокнам, заставив Надю испуганно взвизгнуть. Но мужчина не наигрался, поэтому оружие уходит в сторону под его негромкий смешок. — Что же ещё с ними делать? — беловолосый заинтересованно склонил голову на бок, поглядывая на них с прищуром, словно ожидая ответ. Но он ему не нужен, поэтому кинжал снова приближается к верёвке, вырывая у малышки испуганный плач вдвое громче, срывающийся на хрип. — Такие рабы… Айя снова ощутила как может двигаться и рванула вперёд, к клетке, даже не зная что будет делать, ведь это песчаные гиены которые сожрут её не задумываясь. Но внутри снова что-то кричит, бьётся и толкает вперёд, провоцируя вырываться из нескольких рук и пытаться вытянуть запястья из узла верёвки. Моржана неверяще распахнула рот и тоже дёрнулась, тут же запинаясь и падая на колени, начиная биться и повторять одно лишь слово «нет». — Всего лишь… — работорговец с чувством выполненного долга сделал одно движение лезвием — верёвка обрывается, роняя закричавшую в отчаянии Надю к гиенам. — Славный корм для пустынных гиен! — СТОЙТЕ! — фаналис рвётся вперёд, падает грудью на землю и пытается отбиться от рук на плечах и не отрывая взгляда от кричащей в ужасе малышки. Брюнетка снова вспомнила трюк с укусом и вцепилась зубами в удерживающие её руки, позволяя себе последовать за внутренним криком, за желанием, за волей… свобода что она познала, это передвижение без страха услышать звон цепей… нет, она не готова его отдать! И забрать у других… не позволит, нет! — А-а-а-а! Господин, она кусается! — вскрикнул удерживавший её мужчина, тряся укушенной почти до крови рукой. Айя с разбегу протаранила собой Фатиму, запинаясь о кандалы Моржаны и пытаясь снова встать, чтобы понять что дальше… но не позволяют чужие руки, вжавшие в землю, утыкая в неё носом и заставляя сцепив зубы начать биться, даже если лоб начал гореть от постоянного трения о песок. — Чёртова девчонка, лучше бы ты продолжала сидеть в своём углу как послушная собака! — рассерженно рычал беловолосый, поднимаясь с пыльной земли. Моржана неожиданно замерла, прекращая бить своими кандалами о землю, беспомощно обмякая и запрокидывая голову, чтобы в последний раз посмотреть на девочку. В её алых глазах цвета вина, брюнетка прочла смирение и отчаяние. У фаналис пропали силы на это сражение, в момент когда она поняла что не может избавиться от ограничивающей её силы. По лопаткам пришёлся болезненный удар плетью, заставив сжать зубы и сильнее упереться головой в землю. Ещё один, от которого медленно начало сводить ноги и руки. Третий — из головы начинают пропадать мысли, внутренний крик становится тише и оказывается скован, теряя вес, теряя силу… четвёртый — она снова неподвижно замерла, больше не способная сопротивляться, теперь лишь боящаяся следующего хлыста. Убьют… ослушалась… нанесла вред… они убьют её… Неожиданно раздался вскрик разбойника и мимо проехался откинутый мужчина, подняв столп пыли. Тень на секунду накрыла голову, заставив вскинуть глаза — фаналис невообразимым образом подпрыгнула, перелетая решётку клетки и с грохотом ударившихся кандалов, приземляясь прямо перед отдёрнувшимися от Нади гиенами. Животные зло зарычали, но даже несмотря на голод, они не решались пока приблизиться к красноволосой девочке, одарившей их злым взглядом из-под бровей. В алых словно вино глазах, снова заплескалась ярость, дарованная могучим хищникам Тёмного Континента. Охота началась заново.