Спасательный круг

Ночью совсем не получалось заснуть, из головы всё никак не выходило полученное сообщение с её откровенными фотографиями. Если об этом узнают в школе, то ей там больше жизни не будет, останется разве что переводиться в другую. Если узнает мать, то домой можно вообще больше не возвращаться. И если так подумать, то только в центре её не будут за это осуждать, если, конечно, Крэк не приправит всё легендой о том, как Аня согласилась на секс за дорогущий телефон. Тогда, вероятнее, придётся навсегда попрощаться с дружбой с Леной и Яной, и Аня останется совсем одна. Она грызла себя часов до пяти, пока не смогла наконец уснуть, а попросту — пока не вырубилась от усталости, грузом навалившейся этой ночью. Поэтому сейчас, когда группа «Б» ехала в маленьком старом автобусе соревноваться с какими-то мажористыми ребятами из элитной школы, Аня положила голову Лене на плечо. Настроение, казалось, итак было хуже некуда, но попутчики, едущие в крематорий на одном с подростками автобусе, навевали по-настоящему угнетающее уныние. — Не выспалась что ли? — спрашивает Лена, но тем не менее позволяет Ане на себя облокотиться. — Ага. — Интересно почему, — бросает Лена и зевает, прикрыв рот ладонью. — Наверное, у тебя была интересная весёлая ночь? Аня резко выпрямляется, словно её только что ударило током, и выжидающе смотрит на Лену. Лена, конечно, не высказалась прямо, но у Ани получается уловить этот тонкий намёк, брошенный в её адрес. В свою очередь подруга больше ничего не говорит, только обиженно поджимает губы и отворачивается в сторону. — Лена, — зовёт Аня, но та не обращает на это внимание. — Какая ночь? — Слушай, может хватит из себя дуру строить? — Лена резко разворачивается, что её светлые волосы даже ударяют Аню по лицу. — Я думала мы подруги. А оказывается ты… ты если и собралась встречаться с моим парнем, то хотя бы наберись, блин, смелости мне в этом признаться! Я видела тебя и Пашу вчера, видела, как он тебе телефон дарил, я всё видела, всё! И ждала целый день, когда ты мне наконец всё расскажешь, — тихо высказывается Лена и как-то грустно улыбается, в её лице Аня читает обиду и разочарование в ней, в лучшей подруге, которая поступила, по мнению Лены, хуже злейшего врага. В голове будто эхом отдаётся эта гневная тирада со стороны Лены, и Аня переводит взгляд на сидящую рядом Яну. Рыжая тут же уводит взгляд в сторону, видно, не хочет вмешиваться в разборки между двумя подругами. На глаза начинают накатываться слёзы от обиды на всё, что сейчас сказала Лена, и Ане приходится приложить максимум усилий, чтобы не заплакать. Потому что иначе она выглядела бы так, будто её поймали на преступлении, хотя ничего противозаконного она не сделала. — Как ты можешь?.. — шёпотом спрашивает Аня, но Лена её перебивает. — А ты как могла? Аня рывком поднимает с пола свой рюкзак и пересаживается на другое свободное место — рядом с Филом. Она тут же достаёт из кармана наушники, но быстро вспоминает, что осталась без телефона, поэтому просто накидывает капюшон толстовки на голову и складывает руки на груди, пытаясь справиться со слезами. Её душило, непонятно откуда взявшееся, чувство вины. Неужели в глазах Лены она и вправду выглядела вот такой ужасной подругой, способной увести чужого парня, скрываться и ничего не говорить в лицо? Слышать это было очень неприятно, скорее даже больно, но Аня сама приняла решение не рассказывать Лене о том, что было между ней и Крэком, поэтому винить Лену в том, что она что-то надумала у себя в голове, не имеет никакого смысла. Надо только успокоиться и попытаться объяснить, что она не так всё поняла. Только вот станет ли Лена её слушать? Руки самопроизвольно сжимаются в кулаки, и непонятно откуда появляется мысль, выйти из автобуса при первой же остановке и просто уйти, куда глаза глядят. Было бы неплохо начать новую жизнь подальше от всего этого и, желательно, где-нибудь в маленьком провинциальном городе, где слово «худи» у людей будет ассоциироваться с матерным словом. Аня несколько раз глубоко вздыхает и оборачивается на Фила, который, прислонившись головой к окну, дремал всю дорогу. — Я знаю, что ты не спишь. — Хочешь поговорить? — Фил даже не открывает глаза, когда говорит с ней. Аня выдёргивает из уха Белова наушник и подносит к своему уху, там, как Аня и думала, не играет музыка. Она выдёргивает второй, ожидая, что Фил на самом деле не специально убавил громкость, а просто ходит со сломанными, но ошиблась. Сидит и подслушивает без зазрения совести. — Ты всё слышал? — шёпотом спрашивает Аня, и Фил кивает. — Я такая глупая. Почему у меня всё в жизни идёт не так? Почему я всё делаю не так? — Белов наконец открывает глаза и молча слушает, немного изогнув одну бровь. — Крэк мне угрожал вчера вечером, у него мои фотографии… в общем он фоткал меня, когда… Наклонившись вперёд, Аня утыкается лицом в колени и промакивает глаза рукавами толстовки. Отвратительно. Наверное, хуже, чем сейчас, Аня себя никогда не чувствовала. Говорить больше не хотелось, поэтому Аня, успокоившись, просто откинулась на спинку сидения в автобусе. Фил протягивает ей один наушник, который Аня благодарно принимает из его рук, и пусть Фил не слушает Билли Айлиш, Аня всё равно вслушивается в текст какого-то незамысловатого русского рэпа, отмечая тот факт, что песня-то довольно неплохая. А ребята вокруг то ли действительно все спали, то ли старательно делали вид, чтобы не стеснять облачённых в траур плачущих попутчиков. Аня краем глаза замечает, как разговаривают Лена с Яной, и обида с новой силой захлёстывает сознание. Она как будто снова оказывается в шестом классе, когда единственным спасением от пьющей матери, была только школа, где у Ани было три подруги. Когда в пух и прах рассорившись с одной из них, с Аней прекратили общение и две другие, а позже начался настоящий кошмар наяву, превративший для Ани школу в сущий ад. Колкие словечки брошенные в спину, подножки и ехидные ухмылочки со стороны одноклассников, которым бывшие подруги как-то раз после школы выложили про Аню всё, что знали, были только началом. В седьмом классе Аня впервые прочувствовала всю детскую жестокость на себе. Оставшись после уроков на дежурство, она как обычно протирала доску, задвигала стулья и протирала цветы, пока классная руководительница обедала в столовой. Резкий хлопок дверью заставил подпрыгнуть на месте и вжаться в стену, прижимая к груди мокрую тряпку, оставляющую меловые пятна на чёрном сарафане. — Одна дежуришь? — спросил одноклассник, скидывая с плеча рюкзак на одну из парт. — Может тебе помочь? Аня только скептически посмотрела исподлобья, но ничего не ответила. Одноклассников она предпочитала игнорировать, правда издёвок от этого меньше не становилось, просто у Ани так срабатывал защитный механизм. Она будет молчать, смотреть в другую сторону и делать вид, что находится в классе одна. Но сейчас делала это с трудом — в Максима, высокого, красивого и умного, она была тайно влюблена с четвёртого класса. Одноклассник на такое поведение только хмыкнул, и, подойдя ближе, забрал из её рук тряпку, принимаясь самому мыть доску. — Да ладно тебе, я разве тебя обижал хоть раз? Аня прокрутила в голове сотни моментов и вдруг осознала, что он её действительно никогда не задевал, но при этом и ни разу не заступился, всегда держался в стороне от глумления над одноклассницей. Однако позицию свою она так и не поменяла, продолжая игнорировать Максима и принимаясь за другую работу. Пара минут в тишине, Аня босиком стоит на стуле, поливая из маленькой лейки цветок на стене, свисающий практически до пола. А когда собирается спуститься, обнаруживает его перед собой, и он, как джентельмен, подаёт ей руку, но Аня хватается за стену. Стоящий за спиной стул, мешал обойти парту третьего ряда сзади, а спереди дорогу преградил одноклассник, он с ухмылкой взглянул ей в глаза и забрал из рук лейку, поставив на парту. — Слушай, а правда, что у тебя мама пьёт? — Максим сильнее растягивает губы в ухмылке, и Аня понимает, что это очередная провокация, и мысленно расстраивается. Плюс один к этим угнетателям, здорово. А первая в её жизни влюблённость моментально рассеивается, никаких тёплых чувств уже не остаётся. — Какое твоё дело? — Аня абсолютно беззлобно оттолкнула его в сторону, но он не дал ей этого сделать. — Значит, правду говорят… А знаешь, ещё говорят, что ты и твоя мама занимаетесь сексом за деньги, — неожиданно выпалил Максим. — Не всё, что говорят — правда, — буркнула Аня себе под нос, а внутри чувствовала сильнейшее возмущение — ну её Максим же не такой, почему сейчас он это говорит? Он быстрым движением разворачивает Аню, прижимая к стене всем телом, и также быстро наклоняется к ней ближе, грубо целует в губы. Аня почти сразу отталкивает его от себя, но получается это в итоге только со второго раза. Первый в её жизни поцелуй продлился от силы секунд двадцать, но этого хватило, чтобы подглядывающие бывшие подруги сделали пару фото на телефон и громко смеясь, убежали. На следующий день даже параллельные классы обсуждали то, что было между ней и Максимом. А было у них, по рассказам самого одноклассника — много. В седьмом классе её впервые назвали шлюхой в стенах школы, а одноклассник, которого Аня тайно любила несколько лет, рассказывал всем желающим услышать, какой жаркий у них был секс прямо в кабинете, и как здорово она делает минет, и гордо показывал всем фотографии их короткого поцелуя. Ни одна подколка или пощёчина не сравнилась бы с этим, не вызвала столько разочарования и тихих всхлипываний в туалете школы. Подруги, зная о её влюблённости, просто растоптали её, причём сделали это крайне гадко. А всё из-за того, что у одной из них потерялся какой-то браслет, подаренный родителями, и обвинила она тогда в этом Аню. Аня из бедной семьи, у Ани пьёт мать, Аня — воровка, Аня, Аня, Аня. Если бы не та ссора, возможно, в школе у неё было бы всё хорошо. Вот только Аня не воровка, она не крала браслет. И с Крэком она не спала, ни за телефон, ни просто так из чистой любви. Только докажешь ли это Лене, или всё будет, как тогда, в шестом классе? — Группа «Б», на трибуны, — командует Антон Вадимович, и группа после небольшой потасовки с учениками элитной школы послушно двигается в противоположную своим соперникам сторону, чтобы снова не нарваться на какой-нибудь конфликт. Аня бросает рюкзак на землю, а сама усаживается на сиденье, всё так же закрывшись в объёмной толстовке от всего мира. На пару рядов выше располагаются Лена с Яной, и Аня очень бы хотела пойти прямо сейчас и всё объяснить, но духу на это совсем не хватало, поэтому она, натянув капюшон почти до самого носа, опять начинает копаться в себе. По привычке царапает руку ногтями, сдирая только образовавшиеся корочки на прошлых царапинах. Рядом кто-то присаживается, Аня, абсолютно уверенная, что это Фил, тихо спрашивает: — Как у вас с Леной? — Да ничё, общаемся, — прилетает в ответ. Вынырнув из-под капюшона толстовки, Аня видит перед собой улыбающееся лицо Никиты, и ей сразу хочется закатить глаза. Сейчас посыпятся дурацкие шутки, вопросы или что-то подобное. Никита, в целом, неплохой парень, только дурак немножко. Или не немножко. Аня его никогда не понимала. — Как дела? — он всё также продолжает улыбаться, только сейчас уже улыбка больше смахивает на звериный оскал. — Так меня эти уроды выбесили. — Если тебе действительно интересно, то в последнее время моя жизнь… — Аня на секунду задумывается. — Хрень полная? — предполагает рыжий. — Хм, знаешь, а это подходит. — Тебе Крэк угрожает? — вдруг резко выпаливает Никита. — Я в автобусе слышал, как вы с Филом об этом говорили. Аня ёрзает на месте и нервно стучит пальцами обеих рук по собственным коленкам. Вот сейчас он скажет, что он всё знает, и тогда Ане останется разве что сквозь землю провалиться. Она уже и не надеется на порядочность Белова и Ковалёва, поэтому даже не гадает, кто из них двоих рассказал всё Никите. — Короче, тебе если помощь нужна, то я могу помочь разобраться, — Аня от услышанного хмурит брови и в непонимании смотрит перед собой, но в тоже время будто ничего не видит. — Ну, знаешь, у меня там с ним свои счёты. Поэтому, если этого мудня надо поставить на место, то ты не стесняйся… — Никит, — перебивает Аня. — Спасибо, но всё в порядке. Там ничего такого серьёзного, и он не то, чтобы угрожал. В общем, у меня всё хорошо, правда, спасибо. — Ладно, — он кивает, и на пару минут между ними образовывается тишина, но потом он снова задаёт вопрос. — Как с мамой? — Всё в порядке, — снова повторяет Аня, и на этот раз Никита не стремится начинать разговор. Аня только замечает, как он оглядывает ещё не зажившие синяки на её шее, а затем переводит взгляд на разбитую губу, и тогда она снова натягивает капюшон, чтобы не чувствовать на себе чужой взгляд. Хотя в этот раз всё было по-другому. Никита не смотрел на неё как-то надменно или с презрением, не скользил по ней так, будто раздевал глазами. Он смотрел по-доброму, как должны смотреть одноклассники, друзья и родители. И Аню это может быть и подкупило бы, если бы он подсел к ней неделю назад, а не сейчас, когда её жизнь в действительности «хрень полная». Никита ещё немного сидит рядом с ней, а затем встаёт и уходит, Аня оглядывается, он хлопает по плечу Фила и показывает ему на сигарету. Сегодняшняя нервозность, копившаяся внутри с самого утра, наконец по полной даёт о себе знать, и Аня просто сводит себя с ума своими собственными мыслями. В голове вырисовывается, как Никита узнаёт всё у Фила, как рассказывает другим, как на неё рушится тонна вопросов и обвинений, и Аня не выдерживает. Она также, как в автобусе, утыкается лицом в колени и плачет. Навзрыд, как маленькая девочка. И плевать, что подумают одногруппники и преподаватели. Если она не разрыдается сейчас, то к вечеру вернётся домой с одним единственным желанием — вскрыться. Рядом из ниоткуда появляется Вероника Александровна, которая только кладёт руку Ане на плече, чтобы приободрить и успокоить ученицу, как та резко вскакивает с места. Аня оглядывается по сторонам, встречаясь с обеспокоенными взглядами одногруппников, видит нахмуренное лицо Лены, а затем, обернувшись, замечает, как Никита, выронив сигарету, бежит в её сторону. И почему-то именно в этот момент Ане захотелось взглянуть в лицо каждому из подростков, и она бы это сделала, если бы не потеряла сознание. Всё ли у неё в жизни так плохо, как сама она думает? Если так посмотреть, то кого из детей не били родители? У половины страны родители пьют. Очень многие воспитываются без отца. Школа — не для всех беззаботное счастливое время. Да и изнасиловать могут, кого угодно. Может, Аня через чур драматизирует? Может, ей просто удобно находиться в позиции жертвы? Или может, ей нужно просто смириться с тем, что ни дома, ни в школе, ни в центре ей теперь нет покоя? Забыть всё и жить дальше. Терпеть побои, унижения, насмешки, домогательства и богатеньких папенькиных сынков, которые в любой момент могут накачать наркотиками и воспользоваться. Терпеть, не обращать внимания и жить дальше. Лена, как Аня того и хотела, гладит её по волосам, пока сама Аня лежит головой на её коленях и смотрит на небо. Смотрит, как по небу плывут пушистые облака, и слушает, как перепираются Лена и Никита. — Как у тебя, блин, мозгов хватило ей такое сказать? — Слышь, не ори на неё, — вступается Фил. — Да я же не знала, — Лена нервно сглатывает. — Она мне не рассказывала. — А парень твой тебе сам не рассказал? «Привет, Лена, прикинь, вчера твою подругу изнасиловал». Или у вас с ним не настолько близкие отношения? А тебе не стрёмно вообще с ним связываться было? Или деньги не пахнут? — Успокойся, я не думала, что он может… ну, так поступить. — Он прав, — подаёт голос Фил. — Крэк твой и с тобой мог так поступить, — он специально акцентирует внимание на последних словах, передразнивая Лену, и та виновато опускает глаза, наконец заметив, что Аня пришла в себя. — Аня, блин, ты так меня напугала, — Лена наклоняется к Ане, прижимая к себе. — Прости меня, пожалуйста-пожалуйста. Я не должна была так говорить про тебя и Пашу. Извини, совёнок, я просто ничего не знала. Почему ты сразу мне не рассказала? Аня снова закрывает глаза, что по обыкновению делает уже несколько дней, она всё ещё чувствовала лёгкое головокружение, но всё равно, делает попытку подняться, что тут же отдаётся звоном в ушах. Осмотревшись, она видит, что они находятся поодаль от всех — Лена сидит на траве, придерживая за спину подругу, Никита и Фил сидят в метре от них. Аня шумно вздохнув, ложится обратно и снова закрывает глаза. — Только не надо строить из себя отряд мстителей, — тихо говорит Аня, игнорируя пылкую речь Лены. Спрашивать, разбираться, кто, кому сказал, и кто, что знает, ей совсем не хотелось. — Буду терпеть, не обращать внимания и жить дальше… — И разрешать делать с собой всё, что вздумается, — задумчиво заканчивает Фил. — Ты так совсем потонешь, нет? Лена с Никитой обмениваются взглядами, не понимают, о чём именно говорит Белов, а Аня несколько раз мотает головой, даже не задумываясь над этими словами.