Летопись Фуррона

Ворон-город – общее название заселённых представителями вороньих диаспор районов крупных городов Фуррона. В особенности следует отметить Ворон-Город столицы Леомии Леограда, хотя бы потому, что именно название именно этого вороньего района всегда пишется с двумя заглавными буквами. В литературных источниках, как научного и публицистического, так и художественного содержания при написании «Ворон-Город» с двумя заглавными буквами в названии имеется в виду именно район Леограда. Ворон-Город располагается в западной части львиной столицы и занимает примерно 1/7 долю всей площади города. Главными достопримечательностями района являются Площадь Основателей – одна из старейших в стране, Ипподром, печально известный тем, что именно там проходили массовые казни повстанцев при власти Империи Хинпакс, и ресторан «Янтарный оазис», считающийся одним из самых роскошных и дорогих на Левом материке, владение которым передаётся по наследству в семье предводителей местной диаспоры. Ормак IV Эрисад. «Общие сведения об этнографии Фуррона», том II - Превосходно, сын, - царь Лидай улыбнулся мне, обильно поливая разложенный на круглой тарелке блин сладким сиропом из крупной деревянной ложки. – У тебя что, какой-то марафон? Позавчера ты покончил с Чёрной Птицей, вчера ты спас Око Столицы. Что сделаешь сегодня? Зарежешь всех бандитов города в их же постелях? А завтра всю Леомию очистишь? Тебя уже дожидается Орден Меча за Чёрную Птицу. Теперь уже получай и новую медаль. Скоро, может, все награды себе заберёшь, а? А отдыхать когда будешь? - Спасибо, пап, - ответил я, отхлебнув немного тёплого молока с мёдом из большой фарфоровой кружки. Мы, как обычно, завтракали вдвоём в Большом зале дворца. Рядом с отцом лежала ровная кучка конвертов с сургучовыми печатями, часть из которых была вскрыта. На моём крае стола стояло блюдо со стопкой свежеиспечённых блинов, тарелка с уже разложенным блином, готовым покрыться слоем сладкого сиропа, чаша с этим самым сиропом и набор столовых приборов: вилки, ножи, ложки. Запахи, наполняющие зал, ласкали моё обоняние, вызывая слёзы. Моя лапа, пострадавшая вчера, была теперь полностью здорова. Её залечили лейб-медики, владеющие целительской магией. Со вчерашнего вечера все придворные только и делали, что обсуждали мои действия, которые все они называли подвигом. Конечно, скромным я не был, и мне льстило это внимание, но и оно вскоре начало мне докучать. Поэтому я просто вежливо кивал, стоило кому-то из придворных заметить меня в коридоре. А сейчас рядом со мной на столе стояла маленькая серебряная пушка на таком же маленьком лафете из красного дерева и с миниатюрными колёсиками, спицы которых были украшены ювелирно тонкой металлической резьбой. Это был подарок гепарда Герфаса, который он вручил мне вчера перед тем, как я заснул. Тогда он мне крепко пожал лапу и сказал, что сам в молодости был точно таким же. Что ж, у себя на родине Герфас считается преступником, а здесь он возглавляет правительство. Интересно, какие подвиги он успел совершить тогда, в Читарии? Тем более что смутная формулировка «казнокрадство» ничего не объясняла – этим прикрывают всё подряд. - Гляжу на тебя, Ленноз, и не пойму, - проговорил мой отец, глядя на меня с другого конца стола, - Ты уже герой, о тебе знает весь Леоград, скоро уже весть добежит во все уголки страны, а всё ещё завтракаешь с игрушками. Ты навсегда останешься тем львёнком, который любил купать в тазу мою трубку и раскидывать по всей Золотой площади мои любимые сапфиры. - М-м-м, - промычал в ответ я, расправляясь с политым сиропом блином – Мне просто так приятнее есть. Уж в этом-то ты дашь мне поблажку? - Точно, Ленни. В этом-то поблажку я тебе дам. Нелегка наша царская доля, хоть молоко за вредность выдавай, - отец перевёл внимание на кучку конвертов, лежащих перед ним. Взяв специальный нож, он вскрыл печать на одном из них, вынул листок бумаги и принялся внимательно читать. – Вот, послушай, сынок. «Ваше царское величество! В прошедший вторник, двадцать седьмого числа пятого месяца, у моего отца, отставного генерала Бенера случились колики в животе, в связи с чем нами был вызван врач войсковой медицинской службы. Сей медик явился в наш особняк в нетрезвом виде, потребовал водки, послушал мраморную статую, сделал укол дивану, назначил пилюли семейному портрету, испорожнился в шкаф, покрыл всех трёхэтажным матом и ушёл восвояси. А мой отец, упомянутый выше отставной генерал Бенер, так смеялся, что у него всё прошло. Выражаю вам благодарность за наших замечательных докторов. Майор Бенер-младший». Что скажешь? - Пфф, - я прыснул со смеху, залив стол молоком. – Пока у нас будут такие доктора и такой народ, папа, нашу страну не победить. - Готовься, сын, - отец взял в лапы другой конверт. – Тебе тоже придётся работать с письмами, будущий царь Ленноз Десятый. - Я понимаю, нынешний царь Лидай Шестой, - улыбнулся я, отправив в рот блин. - А вот ещё, послушай. «За сезон одна полевая мышь может съесть до двадцати тонн зерна». Объяснительная записка министра сельского хозяйства. Как тебе такое? - Прожорливые мыши у нас живут, однако, - ответил я. – Ещё и казну государственную иногда пробуют на вкус. - Ваше величество! – тяжёлые двери Большого зала распахнулись, и внутрь, маршируя на ходу, вошёл высокий лев с крупной папиросой в зубах. Одет он был в белый мундир с золотыми эполетами, на жёлтых петлицах располагались три больших красных круга, так же, как и на хвостовом браслете – полковник гвардии. У бедра – ножны с гвардейским ятаганом. - Ематор? – поднялся отец. То же сделал и я. Полковник Ематор был личным адъютантом царя, значит, произошло нечто действительно серьёзное. - Здрравия желаю, ваше высочество, - Ематор поклонился мне, не выпуская папиросу из зубов. Затем повернулся к отцу. – Рразррешите обратиться, ваше величество. На Большую Галерею минувшей ночью было совершено рразбойное нападение. Похищено Око Столицы. Также убит старрый ювелир, которрый занимался гелиодором. У нападавших был сообщник среди сотррудников Галереи - помощник писаря, который и соверршил убийство. Он схвачен и ведёт себя как умалишённый, хотя ранее никто из его сослуживцев не замечал за ним ничего стрранного. Око Столицы является национальным достоянием, так что это дело нужно считать вопрросом государственной важности. - Что, что? – переспросил отец. – Око Столицы, Большая Галерея? Так… - царь опустил глаза, принявшись усердно думать. Я ощутил его беспокойство и волнение, словно оно было моим собственным. Лидай считал Око Столицы чуть ли не своей собственностью. Волшебный гелиодор, сто́ящий баснословных денег – какому ценителю драгоценных камней не захочется иметь такой? – Значит так, Ематор. Пускай этим занимаются лучшие из лучших. Око Столицы должно быть на месте! Найдите этих гадов и притащите ко мне, а я собственными лапами откручу им головы! И чтобы через час у меня был подробнейший отчёт! Полковник поклонился, развернулся и вышел из зала, чётко чеканя шаг, выпустив сизый дымок от папиросы. Не успели дубовые двери за ним закрыться, как я тоже направился к выходу. - Ты куда? – необычайно резко спросил отец. - В Большую Галерею, папа, - ответил я. – Я должен всё разузнать, задание государственной важности! - Никуда ты не пойдёшь! – неожиданно рыкнул отец, от чего я вздрогнул. Правда, Лидай тут же понял, что погорячился. – Прости, сынок, ты уже перевыполнил норму геройства на год вперёд. Твоё задание государственной важности сейчас – это отдых. Хватит уже везде лезть на рожон, дай поработать другим. - Хорошо, отец, - нехотя ответил я, чуть-чуть отойдя от дверей. – Дай хотя бы прогуляться. - Ну, прогуляться – это можно. Орешков только возьми. Приняв из лап отца горсть фисташек и быстро допив своё молоко, я покинул Большой зал. Спустя минуту, у моего бедра вновь висели ножны с Мецаром, и я выбежал из дворца на всё такую же залитую солнцем Золотую площадь. Главная площадь страны оставалась красивой и величественной, какой была вчера. По жёлтым кирпичам прогуливались горожане, любуясь центром столицы. Ровные ряды домов, окружающих площадь, с почтением глядели окнами-глазами на Дворец Гривы. Чуть в стороне на солнце блестела голубая лента реки Исети, через которую перекинулся Царский мост. И на площади в золотистых доспехах стояли гвардейцы с ружьями, алебардами и ятаганами, охраняющие дворец. Доспехи эти состояли из ауруррума, металла, похожего на золото, но обладающего невероятной прочностью и даже какой-то связью с магией. Эти доспехи не могли пробить пули мушкетов и осколки пушечных ядер, да и некоторые заклинания от них просто отскакивали. Так что гвардия была воистину ужасающей силой. На шлемах в виде львиных голов красовались белые гребни, а за спинами – белые плащи. Это был знак Белой Свиты – особой части гвардии, которая занималась охраной дворца и царя и всегда находилась около него. Если нужно было выполнить какое-нибудь очень сложное боевое задание, бойцы Белой Свиты справлялись с ним лучше всех. Кстати, именно они и вызволили Герфаса из читарской темницы. Прочие же гвардейцы носили красные гребни и плащи. А я думал о Большой Галерее и об услышанном в Большом зале. Похищено Око Столицы! Это же, без шуток, ограбление века! И я, выходит, вчера зря рисковал собой, пытаясь спасти гелиодор. Кто-то всё равно его украл. Конечно, леди и элементы, я не собирался просто так гулять. Хоть отец мне и запретил соваться в Галерею, но разве меня это остановит? Это же так весело – нарушать запреты родителей! Я громко зарычал, призывая своего верного питомца. Спустя минуту, ко мне, радостно подпрыгивая и виляя хвостом, подбежал мой Лёва. Коричневая грива украшала его голову, плечи и спину, пара янтарных глаз преданно глядела на меня. Присев на задние лапы, он лизнул меня в лоб и потёрся своей густой косматой гривой о мою голову. - Да, да, Лёва, я тоже тебя люблю, - сказал я, запрыгивая огромному зверю на спину. – А теперь давай снова в Алмазный конец! Этому райончику, похоже, без нас никак! И мой питомец опять понёс меня по столичным улицам, по пыльным городским дорогам. Вновь я въехал на Царский мост, проехал над водами Исети и опять оказался в шумной Гавани, на улице Исетской. Я быстро пересёк Гавань, доехал до перекрёстка Исетской и Изумрудной, проехал по знаменитой улице зелёных крыш и клумб и оказался на втором перекрёстке - Изумрудной и Вороньего бульвара, где и стояла Большая Галерея. Остановившись перед величественными мраморными ступенями, ведущими к дверям из лиственницы, я мысленно настроился на всякое. - Жди меня здесь, малыш, - бросил я Лёве, спрыгивая с него. Гиглев прилёг на булыжник улицы и, сложив вместе лапы, послал мне вдогонку короткий рык. За дверями Галереи меня встретило настоящее великолепие! По обеим сторонам от меня величественно возносились к высокому сводчатому потолку четыре ряда колонн, украшенных тонко выделанными барельефами. И между этими рядами в специальных стойках из красного дерева, закрытых хрустальным стеклом, покоились золотые и серебряные кольца, браслеты, ожерелья, россыпи всевозможных самоцветов. В отдельных длинных и широких стойках лежало старинное оружие, принадлежавшее когда-то могущественным королям и царям, утварь жрецов, инструменты первых магов. А сам сводчатый потолок весь был исписан потрясающими фресками, представляющими сюжеты из истории, которые соседствовали с событиями из легенд. А ведь это только первый зал! Я прошёл по этому грандиозному помещению, уже который век считающемуся гордостью Леомии, и остановился у его дальнего конца перед стеной со старинным гобеленом, изображающим корону над башней замка. Это был герб династии Фариторов, царствовавших несколько тысяч суш назад и, собственно, учредивших саму Галерею (теперь, когда царями стали мы, Цеторы, Галерея перешла в наше ведение). Здесь же, перед этой стеной, стоял стройный каменный постамент с синей подушечкой. На ней раньше лежало Око Столицы. Вид пустого постамента меня ужаснул. Око Столицы, венец всей Большой Галереи, украдено и где оно сейчас? А на полу около постамента, о ужас, лежало тело пожилого льва в сером халате с блёстками, какой полагалось носить служащим Галереи. Рядом валялись разбитые очки, замаранные в крови, натёкшей из большой раны на груди убитого. Место преступления окружили бойцы милиции и служащие, которые перешёптывались между собой, произносили молитвы и покачивали головами. Здесь же я увидел майора Лекса Ройтора, с которым познакомился вчера. Полный начальник охраны нервно отдавал приказы, часто ругался и вытирал потные лапы. - Майор! – обратился я к нему – Докладывайте! - А, ваше высочество, вы, - Ройтор отёр лапы о свой синий кафтан, который был ему мал, и протянул правую мне. Выглядел он плохо – похоже, предчувствовал серьёзные проблемы на свою голову, как начальник охраны, не справившийся с работой. – Вы тоже здесь… Знаете, всё так внезапно произошло… - Говорите по делу! – потребовал я. - А, да… - протянул Ройтор. – Всё произошло так, ваше высочество.

= доклад майора Ройтора =

- О, Небесный Прайд! – раздражённо рыкнул молодой милиционер и посмотрел на старого льва в сером халате, стоящего прямо напротив постамента со светящимся волшебным камнем. – Да когда ж вы наконец успокоитесь, Гастор? - Брось, Леонидас, - буркнул второй страж, устало зевнув. – Это бесполезно. Два милиционера в синих форменных кафтанах стояли в конце первого зала Большой Галереи около специального постамента, где лежало Око Столицы – большой жёлтый гелиодор, обладающий волшебной силой. Камень спокойно испускал золотистое сияние, узкий тёмный зрачок бесстрастно взирал на почти пустое помещение, на ряды колонн и стоек с драгоценностями и древними артефактами. Остальная охрана и сотрудники Галереи были наверху, на других этажах громадного здания. Впереди в противоположном конце зала виднелись закрытые, но не запертые лиственничные двери, за которыми начиналась спокойная ночная улица. - Вы бы сходили, съели чего-нибудь, господин ювелир, - сказал первый милиционер по имени Леонидас, положив лапу на рукоятку кривой сабли в ножнах. – Вы весь вечер только и делаете, что стоите и пялитесь на этот чимов камень. - Не говорите так, молодой фурр, - проскрипел старый ювелир Лориэн Гастор, строго посмотрев на охранника. – Этот гелиодор для меня сродни священной реликвии. Сегодня его попытались украсть, так что я не могу просто так взять и пойти ужинать. - Да ладно вам, Лориэн, - махнул лапой второй милиционер. – Неужто вы его так цените? По мне – обычный камень, таких здесь тьма тьмущая. - Знали бы вы, господин капрал, что́ это за камень, - оскорблённо произнёс Гастор, сузив глаза, - вы бы так не говорили. В своё время этот камень вполне мог возродить Империю Хинпакс, и тогда ни вас, ни меня, здесь бы не стояло. - Да ну! – присвистнул капрал. – Этот маленький жёлтый глазик? Быть такого не может! - Эх, вот молодёжь пошла, - пробурчал ювелир, подходя к Оку Столицы ещё ближе. – Охраняют такую вещь, а ничего про неё не знают. Этот камень создали колдуны из Ордена Бурого Креста, сообщества магов гиен из Чёрной Орды. Кстати, под «столицей» здесь подразумевается отнюдь не Леоград, а Хрохов, столица Орды и бывшей Империи. В этот гелиодор гиены заключили магию, способную пробудить страшную Силу, перед которой не устоит ни одна армия. Но только вместе с Оком Столицы эта Сила может обрести свободу, а пока она покоится в гробнице-пирамиде недалеко от Хрохова. Тогда, несколько веков назад, гиены захотели пробудить Силу, используя созданный ими же камень. Они ещё не смирились с падением своей Империи и грезили о её возрождении. Но наша разведка вовремя узнала об их планах и об Оке. Мой пращур, Леон Гастор, служил офицером в Приказуме тайных дел много суш назад. Он возглавлял особый ударный отряд, которому было поручено уничтожить или захватить гелиодор, чтобы гиены не смогли пробудить свою страшную Силу, своё оружие отмщения. Миссия была выполнена успешно, камень оказался у нас, но мой предок погиб, выполняя задание. Страшно вообразить, что произойдёт, если Око Столицы вновь окажется у гиен. А пока мой долг ухаживать за ним и оберегать, ведь именно такой крест свалился на мой род. Так делали мои дед и отец, теперь мой черёд. Два милиционера переглянулись, затем дружно посмотрели на гелиодор. Око Столицы лежало на мягкой синенькой подушечке, испуская жёлтое сияние. - Ну, вы даёте, господин Гастор, - произнёс Леонидас. В его голосе теперь слышалось уважение. – И мы стоим сейчас здесь, смотрим на этот колдовской камень и охраняем его? Обалдеть. - Да, дела, - капрал крепче сжал рукоятку сабли. – И этот гелиодор каждый день видят сотни фурров. Жесть. - Эх, не могу я отойти от этого камня, - вздохнул Гастор. – Чует моё сердце, здесь что-то не так. Уговаривал я майора вашего и директора, просил, проведите вы экспертизу, убедитесь, что это точно тот самый гелиодор, а не фальшивка какая-нибудь. Нет, говорят, не видят необходимости. Ох, не знаю, сколько суш я провёл с этим Оком, породнился, можно сказать. Чувствую, нечисто здесь что-то. Камень вроде бы тот, а вроде бы и не тот. В этот момент лиственничные двери со стуком раскрылись. Раздался дикий рёв, и в зал, размахивая старыми тесаками, дубинами и ножами, ворвались четыре грязных льва в поношенной изодранной одежде. Занеся над головами оружие, разбойники бросились к постаменту с драгоценным камнем, не обращая внимания на стойки с множеством других ценных вещей. Старый ювелир испуганно вскрикнул, попятившись к стенке с большим гобеленом, изображающим герб династии Фариторов. Два милиционера издали сигнальный рык, призвав помощь, и, обнажив сабли, бросились на защиту Галереи. Зал наполнился звоном стали, криками и яростным рёвом. Леонидас ловко увернулся от ржавого лезвия тесака одного из грабителей и выпадом сабли срубил нападающему лапу. Конечность, всё ещё сжимающая оружие, рухнула на ковровую дорожку, разбрызгав горячую липкую красную жидкость. Раненый разбойник с диким рыком отбежал, придерживая свой жалкий обрубок, но страж порядка настиг его и разрубил спину. - А-а-а! – вскрикнул второй защитник Галереи, капрал. Нож одного из бандитов вошёл прямо ему в бок, оставив глубокую рану. На синем кафтане стало расплываться красное пятно. Но милиционер устоял. Размахнувшись саблей, он нанёс стремительный рубящий удар. Пырнувший его бандит немедленно схлопотал глубокую длинную рану, прошедшую через всю грудь. Рёбра оказались разбиты на части. Испустив дух, преступник упал на пол. В это время из коридора, примыкающего к залу, донеслось рычание других охранников. Через несколько секунд здесь должны были оказаться остальные милиционеры, и тогда ночные грабители точно будут обречены. Наблюдавший за схваткой ювелир Гастор подошёл ближе к коридору, надеясь первым увидеть подоспевшее подкрепление. Но тут его грудь пронзило лезвие ножа. - Ай! – успел выкрикнуть старик, падая на пол. Его серый халат с блёстками был теперь изукрашен его же кровью. Убийца – молодой лев в таком же халате, помощник писаря, перешагнул через труп убитого льва, схватил с синей подушки Око Столицы и кинул его оставшимся бандитам, перебросив через головы милиционеров. Жёлтый гелиодор словно птица пролетел в воздухе, описал дугу под самым потолком и попал прямо в лапы одного из разбойников, самого сильного и рослого. Рядом сабля Леонидаса уже сразила третьего бандита, а он, с камнем в когтях, пустился наутёк. - В сторону! – раздался голос выскочившего из коридора начальника охраны, майора Ройтора. В лапе полного офицера сверкнул пистолет. Леонидас и раненый капрал отбежали в стороны, и тут прогремел выстрел. Бабах! Свинцовая пуля вылетела из дула, мгновенно пронеслась через зал и просвистела в сантиметре над головой бандита. Преступник выскочил из дверей, несколькими прыжками преодолел мраморную лестницу и тут же скрылся в чёрной карете, вставшей около входа, захлопнув дверцу. Раздался свист хлыста, громко заржали ханзебры, и экипаж с похитителем Ока Столицы помчался по улице, оставив ограбленную Галерею позади. - Чи! – выругался Ройтор, отчаянно швырнув пистолет на пол. – Чи, чи! Начальство мне точно башку открутит. Ты! – он посмотрел на помощника писаря, всё ещё сжимающего в лапе окровавленный нож, которым он убил старого ювелира. – Ты, крыса, у меня сдохнешь! Помощник писаря, схваченный охранниками, ничего не ответил. Нож его со звоном выпал из лапы, свалившись прямо на проткнутую грудь старика. Взгляд убийцы казался помутнённым. Его выволокли из зала и повели по коридору. Лапы его теперь были вялыми. - Немедленно лекаря сюда! – крикнул Ройтор. – Капрал Эслор ранен! Леонидас подошёл к раненому товарищу и подставил своё плечо. Тот скривился от боли. - Потерпи, капрал, помощь сейчас подойдёт, - проговорил майор. – О, Небесный Прайд, что же теперь будет со мной? Где-то вдалеке раздавался топот копыт и скрип колёс кареты.