Попробовать правду

Юле до жути неудобно. Юле страшно посмотреть в глаза напротив. Юля понимает, что съёмка оборвалась по её вине и это саднящее чувство медленно распространяется по венам, заменяя кровь. – Тебе не кажется что..., – светловолосая девушка напротив мнётся, очевидно, пытаясь подобрать подходящий тон. – Что мы кое-что не закончили? Её голос мягко касается ушей, обволакивает теплом тело, позволяя крохотным мурашкам бежать по бледной коже. А когда мурашки распространяются даже внутри, Юле на мгновение кажется, что все в порядке, ничего страшного ожидать не стоит. Что рядом с Тиной можно расслабиться и это даже совершенно нормально. Но это только на мгновение. В следующую секунду рука блонды осторожно касается плеча и тело окутывает новая волна неуверенности. – Должно быть, не закончили... – чуть слышно проговаривает младшая, сжимаясь всё сильнее. – В чем дело? – спрашивает прямо. Тине хочется узнать. А Юле хочется никогда больше об этом не вспоминать. И она молчит, упрямо прожигая взглядом начищенный под ногами паркет. Совсем не от плохого воспитания, а потому, что сказать нечего. Тактильность и внимание к её персоне всегда казались вещами не понятными. Она никогда этого и не требовала, а когда их преподносили без спроса – машинально отвергала. Просто сбегала, по «случайности» теряла связи и старалась не встречаться с «милостивым добродетелем» более. – Пойдем со мной. – так и не дождавшись ответа просит Кароль, в то время как рука сползает с плеча к чужой ладони. Она тянет брюнетку за собой и отработанный план последней летит в тартарары. Павильон непривычно пустует. Помимо трёх тренирующихся пар, судя по пропавшим с ресепшена ключам от залов, парочки человек из персонала и главного хореографа – никого. Блонда заходит первой, включает свет и прижимается к стене. Младшая идёт следом, прикрывает дверь, и добровольно запирает себя в этой маленькой комнатушке вместе со всеми страхами. И Тиной. Замереть достопримечательностью у стола в данном случае является лучшим решением из придуманных. И самым беспоследственным. – Девочка, почему ты бегаешь от меня? – блонда обводит взглядом фигуру напротив, очевидно пытаясь найти причину и подходит ближе. – Я разве настолько пугающая? Юля, должно быть, понимает, что старшую изрядно выводит подобное поведение. Судя по интервью, девушка ненавидит неизвестность и старается прерывать с ней контакт при первой же возможности. А Санина пытается понять, почему тогда её до сих пор не избегают. – Менi незвично...– бормочет, от страха переходя на родной язык. Немой вопрос застывает на губах блонды. И брюнетка с удовольствием дала бы на него ответ, если бы ей кто-то ответил. Интроверт – друг детства, с которым было проведено лучшее время: когда дети её возраста носились по двору, она учила новые песни, пока одноклассницы охмуряли парней в клубах – писала тексты и создавала группу. И это совсем нисколько не коробит, разве что друзей у неё теперь не так много. Просто разные интересы. Просто она привыкла: привыкла так жить. Чего не скажешь о других. – Касаться тебя... – слетает с губ в растянутом до максимума выдохе. Тина смотрит так, будто догадывалась. Смотрит так, что младшая не ощущает на себе укоризненного взгляда. Смотрит, подходя предельно близко, и тянет руку к столику. Маленькая капсула нюдовой помады оказывается зажатой между пальцев и она улыбается с понимающим блеском в глазах. Тёплые ладони медленно поднимаются по длине рук, а брюнетка по-прежнему вздрагивает, но остаётся неподвижной. Непонимающий взгляд следует по маршруту, известному одной только Тине. – Тогда давай учиться... На мягкие губы тонким слоем ложится медово-коричневый оттенок, помада проходит по внутренней стороне, закрашивая едва заметные промежутки нежной кожи, чуть задевает уголки губ и вновь возвращается на прежнее место – туалетный столик. Блондинка бережно перехватывает ладошку у бедра и едва касается её тыльной стороны. Темноватые следы покрывают руки, дотрагиваются до оголенных ключиц, а Юля в то время сажает воздух за решетку лёгких, да так крепко, что выбраться кажется уже невозможным. Подумать только, Тина – вечно сосредоточенная, даже надменая, уверенная женщина-вамп покрывает поцелуями её, и близко рядом не стоящую с этими чертами Юлю! Это, должно быть какое-то помутнение. Её касания трепетно проносятся по коже, словно ворох бабочек, мечущихся в одном углу с сердцем. Девочка, не стоило бы тебе с ней связываться. Можно было не слушать этих слов. К тому же это – очередная паранойя мозга, сплошные бредни. Пока чужие руки ненавязчиво не тянет вверх майку, перенося трепет губ на ребра. Юле кажется, что все страхи, с которыми она так отчаянно боролась, в момент оказываются на ней. Они перекрывают горло липкими насмешками, зажимают в тисках, сдавливая хрупкое тельце и упрямо глазеют на свою хозяйку. А хозяйка молчит, получше приклеивая ноги к полу и пытается сглотнуть подступающую истерику. Но это вскоре кажется невозможным. Большие соленые капли мазками оседают на щеках, прикрываются тяжёлыми веками и ищут, наконец, спокойствия. Во взгляде читается только непреодолимое желание скрыться и какое-то отчаяние. Но Юля терпеливо ждёт, что будет дальше. А дальше не будет. Тяжёлый всхлип предателем вылетает из груди, судорожно прикрывшись ладонью. Ну почему ты такая трусливая дурочка, не способная даже слова вымолвить при Тине?! Старшую одергивает, словно от удара током, почувствовав дрожание кожи под губами. Сознание совершенно перестает понимать происходящее и от того в глазах скапливается тяжёлое чувство вины и наивного желания извинений. Юле от того еще хуже. – Малышка, тебе неприятно? – большой палец нервно растирает ладошку, в то время как её обладательница безуспешно пытается скрыть следы преступления из глаз. – не волнуйся, я не стану..– даже комок в горле застревает в негодовании. – больше целовать, если не хочешь.. Господи, чёртова истеричка. Почему от тебя одни проблемы?! – Тина, прости, я... – рука отдергивается, помогая первой заглушить стоны отчаяния. Истерить будешь в одиночестве! – Ты не причём... – блондинка вновь остаётся одна, дослушивая финальной аккорд хлопнувшей двери.