Гарри Поттер и эффект бабочки

На этот раз Гарри Поттер спустился в Тайную Комнату Салазара Слизерина совершенно один. Естественно, Рона Уизли присоединиться он не приглашал, и на этот раз бесполезный груз в виде шарлатана-Локхарта тоже с собой не прихватывал. На самом деле, проходя мимо кабинета лже-победителя всевозможных чудовищ волшебного мира, Гарри лишь покачал головой: Гилдерой поспешно паковал свои вещи, намереваясь под шумок смыться из Хогвартса. Если в прошлый раз они с Роном сделали ошибку, притащив с собой так называемого «взрослого волшебника», то на этот раз Гарри даже не замедлил шаг. Благополучно приземлившись на чешую и старую кожу василиска у самого входа в подземный зал, Поттер проверил наличие в кармане чарами уменьшенной клетки с петухами и оглянулся по сторонам. Подняв голову вверх и обращаясь к тому самому вездесущему «поставщику помощи всем нуждающимся в Хогвартсе», Гарри пробормотал. – В любое устраивающие тебя время, Фоукс, – конечно, ответа не последовало, но Поттер очень сильно надеялся, что его услышали. – Та самая обещанная помощь, Фоукс. Она мне очень сильно понадобится уже в ближайшем будущем. Впрочем, в прошлый раз помощь подоспела ни на секунду не раньше, чем стала просто жизненно необходимой, и поэтому, не дожидаясь феникса Дамблдора, Гарри поднялся на ноги и решительным шагом направился в сторону наследия Слизерина. Как и ожидалось, дверь поддалась элементарной команде «откройся», правда, на языке змей, и Поттер без особого восторга приготовился к очередной встрече со своим противником. В этой жизни уже третьей. Тайная Комната встретила его холодным безмолвием и журчанием воды. Бьющая небольшими фонтанчиками из ртов многочисленных статуй змей, она не могла заглушить звуки приглушенных рыданий. Окинув тайную комнату быстрым взглядом, Гарри с некоторым удовлетворением заметил Джинни Уизли, на этот раз выглядевшую вполне живой. Поджав коленки к груди, девочка сидела на одном из немногих сухих участков пещеры и являлась источником всхлипываний, привлёкших внимание Гарри. Впрочем, Поттер и не думал уделять ей слишком много времени, мгновенно отыскав взглядом фигуру шестнадцатилетнего Тома Реддла, театрально застывшего в противоположном углу помещения. – Гарри Поттер, наконец мы с тобой встретились лицом к лицу, – торжественным голосом проговорил Том и развёл руки в стороны, изображая шутовской поклон. Впрочем, его взгляд ни на секунду не сдвинулся с лица Гарри, а в руках Реддл крутил волшебную палочку, явно прежде принадлежавшую Джинни. – Том, – Гарри вздохнул, не мигая выдержав взгляд своего самопровозглашенного врага. – Не могу ответить взаимностью. Меня бы вполне устроило прожить эту жизнь и не встречаться с тобой лицом к лицу. – Серьезно, – подобный ответ Поттера явно слегка ошарашил Тома Реддла. – И что забавно, ты совсем не удивлён меня здесь увидеть. И каким-то образом узнал сходу. – То же самое могу сказать и о тебе, Том. Ты отнюдь не удивлён и узнал меня без представлений. – Но, – явно вопреки самому себе начал оправдываться будущий Тёмный Лорд. – У меня было некоторое превосходство в виде мисс Уизли. Эта глупая девчонка уже успела довольно подробно прожужжать мне все уши о тебе. – А потом ты забрался к ней в голову и узнал всё остальное. Включая, как я выгляжу, – хладнокровно закончил за него Гарри. – Я много чего узнал, как ты так точно выразился, когда залез ей в голову. Например, что наша общая хорошая знакомая Гермиона, красавица и умница, на самом деле грязнокровка. – Да, Гермиона магглорождённая, – невозмутимо кивнул головой Гарри, явно не клюнув на крючок Реддла. – Что совершенно не исключает двух других её характеристик: умница и красавица. А она действительно редкая умница, Том, уж поверь мне на слово. И волшебница тоже изумительно щедро одарённая и могущественная. Но ты ещё когда-нибудь столкнешься с талантами Гермионы, обещаю. – И вновь не могу не отметить, как мало вся эта ситуация тебя удивляет, – поигрывая в руках палочкой и прищурив глаза, процедил Том. – Я вот, например, горю желанием узнать, как ничем не приметный годовалый ребёнок смог победить великого и могущественного лорда Волан-де-Морта. – Тебе следовало внимательнее слушать профессора Дамблдора, Том, – Гарри хмыкнул. – Ответ очень прост. Сила любви. – Похоже, ты его слишком хорошо слушал, даже научился говорить ребусами, – пробормотал шестнадцатилетний Тёмный Лорд, а Гарри про себя вновь усмехнулся. Для неспособного любить Реддла этот ответ действительно был бессмысленным ребусом. – Но ты не хочешь даже спросить, кто я? Или какое отношение я имею к лорду Волан-де-Морту? Гарри отрицательно покачал головой, но прежде, чем продолжать разговор с Реддлом, обернулся к даже забывшей плакать от изумления Джинни. Мысленно отметив, что если младшая Уизли находится в таком видимо лучшем по сравнению с прошлым разом состоянии, то есть, все ещё в здравом уме, памяти и не присмерти, то и Том не мог ещё обрести того уровня могущества, которым обладал на момент их встречи в Тайной Комнате в прошлый раз. Впрочем, оставался небольшой нюанс. Джинни Уизли в полном сознании не стоило знать всех тех деталей, которыми он сам мог под горячую руку поделиться с призраком дневника Тёмного Лорда. Ведь этот самый крестраж Гарри совершенно не собирался вынести из тайной комнаты не уничтоженным. То есть, Поттер мог говорить, всё, что угодно, перед дневником Реддла. Но вот если только он не решит попросить Гермиону стереть Джинни воспоминания, а это было бы слишком опасно во-первых, в силу её возраста, а во-вторых, отлично зная, как досконально Гермиона это делает, то вывод напрашивался один… Джинни Уизли нужно было срочно вырубить, что бывший глава Аврората и сделал в следующее мгновение одним коротким и не вредным для применения на детях заклинанием и молниеносным взмахом волшебной палочки. – Однако, все любопытнее и любопытнее, – тут же прокомментировал Том, наблюдая, как бесчувственное тело младшей Уизли оседает на пол. – Ты даже не удосужился проверить, что с твоей маленькой рыжей подружкой все в норме, просто вырубил её. Впечатляет, мистер Поттер, хотя одновременно полностью вгоняет в ступор. – Наверное, потому что, во-первых, Джинни Уизли не «моя маленькая подружка», – равнодушно пожал плечами Гарри. – А во-вторых, всё, что я намереваюсь тебе сказать, не предназначается для детских ушей и уж тем более для её впечатлительной памяти. А тот, кого ты сейчас непременно позовёшь на помощь, – Гарри насмешливо подмигнул сейчас хмурившейся молодой инкарнации Тёмного Лорда. – Однозначно не пойдёт и на пользу зрению. – Вредно для её ушей, – Том ехидно хмыкнул. – Это о каких таких аспектах «силы любви» старик-Дамблдор успел тебя просветить? Этот дурень что, ввёл секс-образование в список изучаемых в Хогвартсе предметов? А начать решил со второго курса? Или это ваши с ним внеурочные занятия? – Альбус Дамблдор является самым сильным и могущественным волшебником в мире, – Гарри опасно прищурился. – И тебе до него очень далеко, сколько бы раз ты не переставлял буквы в своем имени, чтобы стать лордом. Да, Том, мне прекрасно известно, что ты и есть лорд Волан-де-Морт. – Как же ты хорошо осведомлён, – прошипел Реддл и только сейчас до Гарри дошло, что все это время они общались на языке змей. – Ну, раз дальнейшие светские расшаркивания можно отбросить за ненужностью, а никаких существенных объяснений я от тебя не дождусь, можно приступать к следующей части «марлезонского балета». И с этими словами Реддл обернулся к статуе Салазара Слизерина. Подняв волшебную палочку и прочитав заклинание, Том разразился зловещим хохотом, а Гарри невольно сглотнул. Ему не нужно было напоминать дважды, что сейчас из открывшегося во рту статуи прохода к ним присоединится василиск. Отбежав за колону, Гарри сгруппировался. Фоукс, похоже, объявляться ещё не собирался, и Поттер про себя хмыкнул: что, сейчас «выход» феникса был бы ещё недостаточно впечатляющим? Дожидается более эффектного момента? Поттеру нужен было меч Гриффиндора. Более того, в будущем этот самый меч был ему просто жизненно необходим, пропитанный ядом василиска. Или ему нужны были клыки василиска. До этого момента Гарри даже не задумывался, что мог бы оставить чудовище, многие сотни лет считавшееся в волшебном мире исключительно легендой, в живых. А сейчас впервые задумался, что по сути дневник является всего лишь крестражем настоящего Тома Реддла. То есть, если разобраться, то дневник имеет не больше прав управлять василиском, чем он сам – тоже крестраж. До слуха Поттера донеслось отчётливое шипение – приказ шестнадцатилетнего Тома: «Убей», и Гарри моментально принял решение, которое ему прежде и в голову никогда не приходило: а что, если он отдаст противоположный приказ? Впрочем, в отличие от образа шестнадцатилетнего Тома Реддла, запечатленного в дневнике, и по сути не живого, Гарри Поттер был вполне уязвим взгляду василиска. И поэтому, тщательно прячась за колонной, мальчик начал шипеть свои указания, избегая любой возможности смотреть на гигантского монстра. Василиск, которому сейчас отдавали приказы целых два крестража или частицы души наследника Слизерина, на мгновение замешкался. Поттер затаил дыхание: а что, если монстр изберёт послушаться его? Что, если василиск – это действительно всего лишь фамильяр, который подчиняется воле наследника Слизерина? Что, если желание убивать – это не его собственный инстинкт, а приказ? Если василиск изберёт существовать более мирно, не причиняя никому вреда, то Гарри только понадобится убедить фамильяра Слизерина поделиться с ним своим ядом. В принципе, любой изготовленный гоблинами кинжал или меч, если его пропитать ядом василиска, теоретически должен работать точно так же, как и меч Гриффиндора. Тогда Поттеру даже не придётся ждать Фоукса, который все ещё задерживался со своим эффектным выходом. Вот только похоже, что никакого количества оттенков серого в этот день не появилось. Чёрное осталось чёрным, а белое не окрасилось грязью, и замешательство василиска длилось не более нескольких секунд. А потом монстр недвусмысленно доказал, что Салазар Слизерин не был паинькой или «недопонятым» волшебником. Создав свое чудовище, он произвел на свет орудие для убийств. Из многократно повторенных противоречивых приказов: «Убить» или «Не убивать» василиск избрал первое. И с громким шипением, утверждавшим его отнюдь не мирные намерения, бросился в направлении Поттера. А потом раздался зловещий смех Тома Реддла, и Гарри перевёл дыхание. – Ты уверен, что выбрал правильную сторону? Твой великий волшебник прислал тебе на помощь певчую птичку и старую шляпу. – Так и запишем, Том, так и запишем, – усмехнувшись, пробормотал Гарри, а потом ему в руки упала так ожидаемая им распределительная шляпа, из которой парень без труда выудил меч Гриффиндора. Вот только шипение василиска в этот момент было слишком близко, и Гарри чуть не вскрикнул, заметив в воде отражение чудовищного тела змеи. – Почему бы тебе сразу не ослепить его, Фоукс, – взглянув в самые глаза сейчас опустившейся перед ним птицы, прошептал Гарри, но феникс только с каким-то уж больно человеческим выражением сожаления на птичьем лице покачал головой. И Гарри понял: Фоуксу тоже нужно, чтобы василиск слегка отвлёкся. Что ж, тогда настало время проверить ещё одну теорию. Хуже, чем в прошлый раз, явно не будет, а вот любое улучшение сценария прошлой битвы с чудовищем Слизерина Гарри бы приветствовал обоими руками. И вытащив из кармана уменьшенную клетку с петухами, Поттер снял с неё все чары. Как и следовало ожидать, испуганные петухи громко закукарекали, василиск, за отражением которого в пролитой на полу Тайной Комнаты воде Гарри все это время следил, замер на месте, и Фоукс взмыл вверх. Словно в театре теней, Гарри наблюдал, как феникс подлетел к морде гигантской змеи, и отчаянный вопль боли василиска мгновенно подтвердил, что птица выклевала ему глаза. Всё остальное в их сражении проходило по сценарию, не так сильно отличавшемуся от пережитого в прошлой жизни. Вот только Гарри всё-таки на этот раз был не только двенадцатилетним мальчиком. Поттер являл собой ещё воплощение натренированного аврора в детском теле. Том Реддл по-прежнему закричал от отчаяния, когда василиск ослеп. Впрочем, чудовище продолжало нападать, а Фоукс оставался поблизости, на что Гарри обратил внимание мгновенно. Василиск был повержен точно таким же смертельным ударом в голову через распахнутую пасть, как и в прошлой жизни. Не то, чтобы Поттер уж так сильно хотел повторить все «приятные ощущения» из прошлой битвы, просто не раз и не два обдумывая предстоящее сражение, Гарри раз за разом приходил к одному и тому же печальному выводу: по-другому ему василиска не убить. Впрочем, феникс Дамблдора вновь не подвёл, и когда Гарри одним ударом клыка василиска уничтожил первый крестраж Тёмного Лорда, Фоукс исцелил раны мальчика своими слезами. – Подожди, Фоукс – когда птица уже собиралась прекратить плакать, мягко попросил его Гарри, а потом достал из кармана предусмотрительно заготовленный именно для этих целей маленький флакончик. – Накапай-ка мне ещё немного своих слез, будь другом. Мне они очень сильно будут нужны. Феникс лишь кивнул, и через несколько мгновений наполненный бесценным исцеляющим эликсиром жизни сосуд исчез в кармане Поттера. Теперь у них с Гермионой в распоряжении были слёзы феникса. На этот раз перед тем, как покинуть тайную комнату, Гарри призвал в другой тщательно заколдованный Гермионой заранее флакончик яд василиска. Грейнджер была уверена, это можно сделать лишь сразу же после смерти чудовища. Что ж, Гермиона оказалась права. Поттер видел, как последняя капля, поддавшаяся призывающему волшебству его палочки, уже выкатилась ненужным камушком. Впрочем, аврор подобрал его тоже на всякий случай и вложил в оставленную клыком василиска дырку в дневнике шестнадцатилетнего Тома Реддла. Трогать руками подобное не стоило, этот урок он помнил прекрасно. А потом Фоукс подхватил его за мантию и аккуратно вынес из Тайной Комнаты.