Гарри Поттер и эффект бабочки

Сыворотка правды по уровню сложности была не просто одним из зелий высшего мастерства, но ещё и довольно долго настаивающейся. Это Грейнджер узнала ещё на своем пятом курсе, когда именно время «созревания» сыворотки Северус Снейп привёл для Долорес Амбридж, как отговорку отсутствия у него готового продукта на момент допроса этой жабой Армии Дамблдора. И вот сейчас Гермиона должна была каждый вечер напоминать Поттеру именно об этом раздражающем факте. К этому моменту Гарри свои наблюдения в гостиной Слизерина объявил законченными, переговорил со всеми подозреваемыми и для себя решил, что тетрадка не у змеенышей. Грейнджер уже практически была готова, что сейчас всегда дотошный аврор потребуют аналогичную подпольную деятельность на Рейвенкло и Хаффлпафф, но Поттер её удивил. – Я уже все выяснил с этими факультетами, – махнув рукой, объяснил ей Гарри. – Мне ни к чему проводить время там, все наблюдения для меня уже сделали мои люди. – У тебя теперь есть «свои люди»? – Гермиона вопросительно приподняла бровь. – Ну, Финч-Флечли, конечно, может быть оболтусом, но я же знаю его потенциал по Армии Дамблдора, – Поттер пожал плечами. – Да и вообще по всем дальнейшим событиям. Мы объяснились, я уверил его, что комнату не открывал, у него не было причин считать, что я обманываю. А ещё я прекрасно помню, что Джастин всегда был очень наблюдателен. Он для меня пошпионил. – А в том, – Гермиона скрестил руки на груди. – Что сам Джастин не находится сейчас под влиянием Крестража ты просто уверен. Ведь в конце концов, Финч-Флетчли мгновенного бы растрепал Тому, что он магглорождённый, и тот бы его просто скормил василиску. – Не надо недооценивать Реддла, особенно в этом возрасте, и приписывать ему глупости на базе расизма. Это у него разовьется позже, – внезапно покачал головой Гарри. – В свои шестнадцать лет Том ещё не был настолько ослеплен самоуверенностью и гордыней. В этом возрасте он был довольно адекватен. Но ты права, свои источники я проверил на влияние сразу. – А на Рейвенкло ты использовал Луну Лавгуд? – впрочем, Гермиона не нуждалась в ответе. – Лавгуд смотрит на своих мозгошмыгов и порой очень даже попадает в точку, – согласился с ней Гарри. – А быть под влиянием дневника она бы не смогла. Каким-то образом она чувствует подобные вещи, я это помню ещё из прошлой жизни. В любом случае, к тому моменту, когда зелье настоялось и было готово к употреблению, Грейнджер уже вполне была морально готова оставить всё это позади себя. Если бы Гермиона не была просто уверена, что некоторые формальности из прошлой жизни они обязаны соблюсти, то давно бы уже предложила Поттеру элементарно открыть комнату и пойти на охоту за василиском. Впрочем, сделать подобное было бы нелогично: в таком случае у Фоукса не будет причины защищать Гарри и принести ему меч Гриффиндора, а в легенду со смертельностью крика петухов Гермиона элементарно не верила. Оказывается, в Отделе Тайн когда-то эту историю исследовали и пришли к заключению, что крик петухов опасен для Василиска только в детских сказках. Как они это проверили, Гермиона понятия не имела, но на вполне рациональное предложила Гарри: «Давай просто закажем петухов отдельно и отправим их в Тайную Комнату», Грейнджер с огромным сожалением отрицательно покачала головой. – Прости, Гарри, но мне доподлинно известно, что кроме небольшой головной боли и легкой дезориентации никакого другого вреда петухи василиску не причиняют. Впрочем, – и в этот момент Грейнджер отвела глаза в сторону, а Поттер довольно усмехнулся. Подруга сейчас явно что-то просчитывала в уме: это выражение Гермионы было слишком хорошо знакомо Гарри из прошлой жизни. — Дезориентация тоже может быть нам на руку. В тот день петухов они всё-таки заказали. Полученные по почте клетки гриффиндорцы спрятали в Хижине под защитой Дерущейся Ивы, тщательно наложив при этом чары тишины и навещая птиц каждый день, чтобы покормить. Наконец, зелье было готово, и Гермиона, обернувшись к лучшему другу и предварительно наполнив сывороткой несколько флакончиков, поинтересовалась: – Что собираемся делать? Добавить в сок всему столу за завтраком или будешь вести допрос подозреваемых по отдельности? – По отдельности, – совершенно серьезно отчеканил Гарри, но когда Гермиона уже была готова восхититься тем, что Поттер уловил в её голосе сарказм, продолжил невозмутимым голосом. – Во-первых, напоить всех сразу было бы опасно. Мало ли, что они все решат друг другу высказать, да и если весь Гриффиндор сразу станет резать правду-матку, кто-нибудь из преподавателей заметит. А во-вторых, я начну с Рональда и Лонгботтома. Что-то мне подсказывает, что может после этого больше никого и поить не понадобится. – Ну, раз ты уже все хорошо и тщательно продумал и просчитал, – Грейнджер не удержалась и всё-таки закатила глаза. – Когда приступаешь? – Не думаю, что стоит откладывать это в долгий ящик. К слову, – Поттер многозначительно кивнул в сторону остатка зелья в котле. – А ты никогда не пробовала заколдовать какой-нибудь сосуд чарами расширения пространства, и таким образом хранить зелья? Не хотелось бы выливать такую ценную вещь. – Гарри, – голос Гермионы сейчас был таким, как она использовала бессчетное количество раз, чтобы объяснять ему и кому-либо другому прописные истины. – Нельзя хранить одну волшебную субстанцию в другой. Зелья потеряют в таких пробирках свои свойства. Ну, серьезно, Гарри, неужели ты думаешь, что подобное не используется по очень веской причине? В любом случае, я сохраню столько этого зелья, сколько реально возможно. Ведь в конце концов, если я не могу заколдовать бутылочку, это не значит, что я не могу заколдовать сундук. – Ладно, делай, как знаешь, – Поттер знал, когда стоило отступить. – В любом случае, не думаю, что сыворотка нам будет так сильно нужна в будущем. Просто не помню таких обстоятельств, когда нам нужно было кого-то вывести срочно на чистую воду, или когда нам не хватало её в прошлом. – В прошлом, – Гермиона вздохнула. – Сыворотка нам действительно было не нужна. Впрочем, похоже обстоятельства уже изменились. Теперь она нам понадобилась. – Скорее, мы нашли ей применение, - пробурчал Поттер практически на грани слуха. – Скорее, ты её затребовал, потому что привык, - хмыкнула Гермиона, и Гарри не спорил. У него в Аврорате всегда были люди, которые это зелье постоянно варили, а его запасы не истощались. После этого их довольно мирная и даже шутливая перепалка подошла к логическому заключению, хотя и «перепалкой» её Гермиона и Гарри могли бы назвать с трудом. Разлив ещё какое-то количество зелья по бутылочкам и наложив чары невидимости и стазис на остальной котёл, Грейнджер кивнула другу, что готова возвращаться. Поттер испробовал сыворотку в тот же вечер и оказался совершенно прав. Ему даже не нужно было допрашивать Невилла: дневник стащил Рональд Уизли. Все было очень предсказуемо. Джинни уже давно вздыхала по Поттеру, и поэтому постоянно не спускала с него глаз. Девочка очень быстро заметила, что периодически Гарри и Грейнджер передают друг другу какую-то тетрадку. Естественно, всегда любознательная Джинни попросила брата стащить для неё эту тетрадку, потому что логически предположила, что это дневник. Рональд сделал так, как ему было указано. Выслушав признание лучшего друга из прошлой жизни, Поттер устало закатил глаза. Теория «эффекта бабочки» в его сознании все прочнее заменялась совершенно другим афоризмом: «от судьбы не уйдёшь». Дневник Тома Реддла вновь попал в руки Джинни Уизли, и история упрямо повторяла саму себя. Грейнджер тоже была не в восторге от подобного развития событий, устало покачав головой, когда за завтраком Гарри поделился с ней своими открытиями. Они как раз договаривались встретиться после уроков, чтобы обсудить план дальнейших действий, когда вновь вмешалась Госпожа Судьба. Драко Малфой сидел за столом Слизерина, уже привычно не спуская глаз с парочки современников, которые сегодня выглядели так, словно собирались на свидание с Тёмным Лордом. Сказать по правде, Драко совершенно не смог бы припомнить, в какой именно момент в их прошлой жизни исчезла Джинни Уизли, да и вообще все события начинали слегка путаться в голове. Малфой находил это совершенно раздражающим, и уже не в первый раз задавался вопросом, испытывают ли Грейнджер и Поттер тоже аналогичные неудобства. Впрочем, Драко уже успел провести параллель между туманом, который начинал покрывать события их прошлой жизни, и моментом перемещения. Все детали помнились намного ярче в его детстве, теперь же события приобретали весьма размытые характеристики. Драко прекрасно знал, что его первый магический выброс – то самое время перемещения в прошлое – был по статистическим данным волшебного мира не самым ранним, но и не позже всех. Интересно, как давно здесь Поттер? Да и Грейнджер всегда отличалась тем, что умудрилась быть первой. В каком возрасте переместилась она? Впрочем, размышления Малфоя, как и планы Грейнджер и Поттера, были подрезаны на корню прозвучавшим, словно гром среди ясного неба, объявлением. Джинни Уизли пропала. В коридоре, на том самом месте, где теперь регулярно появлялись угрозы, выведенные кровавыми буквами, утром было обнаружено очередное послание: Джинни была в тайной комнате и её кости там останутся навечно. Директор ещё не закончил говорить, а Поттер уже решительно поднялся с места и направился к выходу. Грейнджер последовала за ним менее, чем через мгновение. Малфой проводил их долгим взглядом и бросился к выходу, но прежде, чем мог скрыться за углом следом за современниками, на его плечо опустилась тяжёлая рука Снейпа. – Мистер Малфой, следуйте за мной. – Профессор, – мысленно взвыв от того, насколько внимание собственного декана было сейчас не вовремя, Драко всё-таки взял себя в руки и последовал за преподавателем. – Что вам известно обо всём этом? – Северус Снейп прищурился. – Абсолютно ничего, сэр, – Малфой поднял глаза и, призвав все свои способности к окклеменции, напрямую встретил взгляд зельевара. Драко прекрасно знал, что Северус не будет сейчас пробиваться через его защитные барьеры, в этом Малфой был совершенно уверен. Это вообще не приветствуется у детей, а если ребенок ещё и показывает какое-либо сопротивление... Снейп никогда не отмоется, если в результате его «проб» останется повреждение головного мозга. Впрочем, судя по всему, Северус остался удовлетворён результатами поверхностного сканирования. Малфой вновь про себя хмыкнул: декан Слизерина и представить себе не мог, что какой-то двенадцатилетний сопляк мог к этому моменту уже не только натаскаться в окклеменции, но оказать ему серьезное сопротивление. Что ж, как любила говорить в прошлой жизни Грейнджер, знание – сила, а как раз знаний на данный момент декану и не хватало. Впрочем, к тому моменту, когда Снейп позволил ему уйти, след Поттера и Грейнджер уже буквально простыл. Драко представить себе не мог, где их искать, хотя и проверил несколько излюбленных парочкой мест: туалет Плаксы Миртл, удалённую лужайку возле чёрного озера и пару-тройку заброшенных классных комнат. – Гарри, мне кажется, нам нужно всё-таки хорошенько обдумать детали, – смертельно бледная, Гермиона смотрела в самые зрачки лучшего друга. – Мы не можем просто с бухты-барахты скатиться в эту Тайную Комнату и, надеясь непонятно на что, атаковать василиска. – Наоборот, Гермиона, – Поттер ударил кулаком по столу в спальне мальчиков. – Сейчас самое время. Во-первых, чем дольше Джинни находится в тайной комнате, чем сильнее становится Том Реддл, и тем сложнее может быть его победить. Более того, все остальные события, которые предшествовали этому моменту в прошлой жизни, уже произошли. Люциус удостоверился, что можно снова свалить всю вину на Хагрида. Я был в его хижине в нужное время, и Дамблдор вновь пообещал мне, что «в Хогвартсе помощь будет оказана тем, кто в ней нуждается». А перед тем, как покинуть Большой зал, – Поттер вновь покачал головой. – Я успел заметить за дверьми несколько авроров в штатском. Просто поверь мне на слово, Дамблдора уже забрали в Визенгамонт для разбирательств. Все фигуры на шахматной доске вновь в той же позиции, как и в прошлый раз. – За некоторыми исключениями, конечно же, – на грани слуха прошептала Гермиона. – Я не в волшебной коме, а Рональд с тобой не пойдёт. – И Локхарта на этот раз я прихватывать с собой тоже не намерен, – хмыкнул Гарри, заканчивая за подругой фразу, но тут же при виде выражения лица Грейнджер стал серьезным. – Гермиона, не беспокойся. Все будет хорошо. Я знаю, что делаю.