Гарри Поттер и эффект бабочки

Хогвартс-экспресс стремительно уносился прочь от школы магии и волшебства, покидая Шотландию и держа курс на Лондон. Откинувшись на спинку сидения, Малфой устало прикрыл глаза, совершенно не желая общаться ни с кем из своих попутчиков. Теодор Нотт и Блейз Забини намёк были способны понять, и поэтому с расспросами и разговорами не лезли, а от компании Паркинсон и других высокородных сплетниц их факультета Драко настойчиво и не очень вежливо отказался. Приближалось лето перед шестым курсом, и Малфой прекрасно помнил, что в прошлой жизни назвать это время «способствующим расслаблению» ему бы и в голову не пришло. Впрочем, следовало признать: благодаря Поттеру некоторые вещи в жизни Малфоев уже изменились. Отдав пророчество Люциусу в Отделе Тайн, Поттер направил довольно многие события в новое русло. Про себя Малфой ни на мгновение не сомневался: Грейнджер либо была двигающей силой за этим развитием событий и «вилкой в истории», либо её поощряла, но в любом случае, Драко готов был поставить все своё золото в Гринготтсе, что решение Поттер принял не без её участия. А судя по письмам из дома, последствия были налицо. Уже не говоря о том, что Люциус в данный момент находился не в Азкабане, а в Малфой-меноре, отношение к нему Тёмного Лорда тоже не шло ни в какое сравнение с прошлой жизнью. Отец теперь прочно занимал позицию правой руки Волан-де-Морта, и хотя Драко не мог бы точно определить, как он относится к такому повороту событий, одно ему было известно достоверно: его семья в немилость не попала. Что мгновенно наводило Драко на вопрос, если подобное обстоятельство поможет ему избежать в этой жизни метки Пожирателя. Или госпожа История в очередной раз докажет, что предпочитает определённое течение своей временной линии, и на этот раз Драко придётся принимать «метку» в знак особого расположения Волан-де-Морта, а не наказания его семьи. Что в свою очередь вызывало намного более важный вопрос: поручит ли Тёмный Лорд убийство Дамблдора в этой жизни Малфою, вновь сделав благополучие его семье условием этого практически невыполнимого задания? Плюс, будет ли ему вновь приказано придумать способ заполучить для Пожирателей доступ в Хогвартс? И если сам Драко избежит подобной «чести», возложат ли её на плечи какого-то другого несчастного? При всем своем желании избавиться от этого дамоклова меча, Малфой не пожелал бы подобной участи никому из даже дальних знакомых. На перроне Хогвартс-экспресса вопреки любым предположениям, уже не говоря об ожиданиях или опыте из прошлой жизни, его дожидался Люциус. Если учесть, что отец не встречал его в конце учебного года уже довольно много лет, всегда отправляя за наследником домашних эльфов, подобный поступок мгновенно переместился в сознании Малфоя в категорию «чрезвычайного происшествия», требующего внимания и заставившего насторожиться. А когда вместо перемещения в менор Люциус аппарировал их обоих в какой-то довольно отдалённый и абсолютно неизвестный Драко парк, парень чуть не схватился за палочку. - Ты решил на этот раз преподать мне профилактический урок без свидетелей? Решил не рисковать в меноре? - не без иронии произнёс Драко, но не смог до конца скрыть горечь из голоса. - Что ж, резонно, - Люциус кивнул. - Я это в какой-то степени заслужил. Но поверь мне, на этот раз дело в другом. Я много раз пересматривал твои воспоминания и должен сказать, глаз просто невольно цепляется за некоторые вещи. - И на этот раз ты хочешь задать пару вопросов, прежде чем выдавать взбучки, - младший Малфой хмыкнул. - Ты просто картина резонности и выдержки, отец. – Прекрати паясничать, Драко, – процедил Люциус, усаживаясь в трансфигурированное из обычной скамейки кресло. Драко опустился в точно такое же, наколдованное для него отцом, и удивлённо приподнял бровь, когда между ними появился стол, а на столе материализовалось несколько колб с его воспоминаниями. - Нам нужно серьезно поговорить, и этот разговор ни в коей мере не предназначен для чужих ушей. – Я так понимаю, что на нас наложено довольно надежное магглоотталкивающее? – Драко кивнул и скрестил руки на груди, всем своим видом пытаясь создать иллюзию хладнокровия. Впрочем, бурлившие сейчас в душе эмоции являлись винегретом всего, что угодно, но только не спокойствия. – Ровно как и отводящие внимание волшебников, скрывающие, заглушающие и все остальные чары, которые я знаю. Если хочешь что-то добавить в защиту, Драко, – Люциус изящно взмахнул рукой, делая приглашающий жест. – Прошу, не стесняйся. – Думаю, что ты уже достаточно прикрыл наш тыл, отец, – Драко позволил лёгкой усмешке тронуть уголок губ и кивнул, поднимая взгляд на Люциуса. – Что именно ты хочешь знать? И прежде, чем мы приступим к дальнейшему обсуждению нашей ситуации, не сочти за оскорбление, но я должен поинтересоваться. Насколько ты силён в окклюменции? Потому что насколько я знаю, мою склонность я унаследовал от семьи матери. – Малфои используют несколько другую технику, – Люциус хмыкнул и прищурился. – Мы не трубим о ней на всех углах, но при желании способны скрыть, что угодно. Я собирался показать тебе этим летом, но судя по твоему вопросу, ты уже сведущ в других методах скрывать свои мысли и чувства. Люциус ненадолго умолк, но его сын не спешил каким-либо образом озвучивать свое мнение. В конце концов он тоже был Малфой и умел играть в подобные игры в совершенстве; быть может, не в этой жизни, но в прошлой не раз являясь свидетелем мастерски проводимых партий Люциуса. Когда молчание затянулось, отец усмехнулся и, кивнув, продолжил. – Что ж, мы оба понимаем, что начинать этот разговор мне. Ты свои карты пока что открывать не намерен, ведь так? Сперва хочешь прощупать почву, – Люциус слегка прищурился. – Что именно мне известно, какие выводы я сделал и что собираюсь теперь предпринимать по этому поводу? – Не совсем, – Драко одарил отца оценивающим взглядом, словно пытаясь просчитать все на пять ходов вперёд. Люциус тяжело сглотнул: от пятнадцатилетнего сопляка подобного поведения он не ожидал. Впрочем, что-то в глазах его сына сейчас выдавало, что возраст в этой ситуации был вещью довольно относительной. – Но ты прав. Я хочу услышать, что именно ты собирался мне сказать, и потом уже озвучивать свое мнение. Впрочем, причин для этого несколько. Во-первых, на разговор меня вызвал именно ты, тебе и начинать. И во-вторых, я действительно хотел бы иметь немного лучшее представление, какие выводы ты для себя сделал. И что ещё намного важнее: какие изменения произошли в твоем сознании с прошлого года. А потом уже предоставлю свои объяснения. – Забавно, – процедил Люциус, словно брал на заметку, но вдаваться в подробности, что именно он находился «забавным», не стал. Вместо этого отец продолжил. – Но не могу сказать, что уж очень неожиданно. Впрочем, начнём сначала. Когда я в прошлом году обнаружил флаконы с твоими воспоминаниями о мисс Грейнджер, моя первая реакция была вполне предсказуемой. И если уж совсем начистоту, не думаю, что ты так сильно удивился отсутствию у меня особого восторга от открытия, что мой сын увлечён магглорождённой. Особенно если учесть печальный опыт в этом вопросе семьи твоей матери. – Андромеда и Сириус, – довольно спокойно процедил Драко, кивнув головой. Люциус прищурился. Почему-то он даже не удивился, что парнишка так хорошо осведомлён, но в глубине души также был уверен, что эти знания пришли к нему не из обсуждений у камина в гостиной Слизерина. – Да, в меньшей мере Сириус, но однозначно Андромеда. Поэтому моей первой реакцией были раздражение и желание предотвратить это фиаско. Особенно если учесть, что ты мой единственный наследник, других у меня быть не может, и таким образом выбранный Сигнусом Блэком путь разобраться с этой проблемой слишком очевидно в нашей ситуации не подходит. А поскольку обнаружил эти флаконы я лишь за несколько дней до твоего приезда, моя реакция зиждилась исключительно на эмоциях. А вот твоя реакция, Драко, меня удивила. Должен признать, уже после того, как ты уехал обратно в школу, а я имел возможность обдумать все это намного более хладнокровно, мне бросилось в глаза довольно много необычных нюансов. И то, как спокойно, но немного разочаровано ты перенёс наказание. При том, проанализировав, я осознал, что разочарован ты был именно во мне. Это было неожиданно, моя реакция была совершенно предсказуемой. Но почему-то ты ожидал другого. А потом вернулся Тёмный Лорд, и на какое-то время другие вещи взяли приоритет. Но должен признаться, открытие о твоем «увлечении» всегда дамокловым мечом висело у меня на задворках сознания, и постоянно возвращаясь к этим флаконом, я все больше приходил к выводу, что здесь нечто другое. Это не воспоминания восторженного мальчишки, и коллекционировал ты их не для того, чтобы на досуге любоваться «обьектом сердечной привязанности», а скорее грамотно составленная политическая компания. Люциус вновь умолк, внимательно наблюдая за своим сыном, но Драко все ещё не спешил нарушать молчание. Парень по-прежнему сидел перед отцом, словно безмолвное изваяние, а на последнее замечание Люциуса лишь кивнул. Он тоже совершенно не удивился, что старший Малфой в какой-то момент придёт к этому выводу, и лишь терпеливо ждал, когда это случится. Впрочем, не спеша комментировать тираду Люциуса никоим образом, Драко по-прежнему выжидал. И поэтому, кивнув, его отец продолжил. – Одним словом, в конечном итоге я понял, что целью этих изъятых воспоминаний было не дать тебе переживать моменты сопливой романтики, а предоставить мне шанс ознакомиться с мисс Грейнджер. Более того, ты предоставил мне редкую возможность сравнить эту девушку не просто с другими волшебницами, но со всеми «сливками» чистокровных. И тогда я вернулся в твои воспоминания и стал просматривать их с несколько иной целью. И что я тебе должен сказать, парень: наблюдая за мисс Грейнджер, я пришел не только к выводу, что она намного более блистательная волшебница, чем практически любая слизеринка или девочка с Рейвенкло, но что ведёт она себя совершенно не так, как должна бы девушка её возраста. Конечно, изначально я не обращал так уж много внимания на мистера Поттера, уж прости, но как-то не пришло в голову, что ты пытаешься мне показать свои симпатии к нему. А вот после недавнего инцидента в Отделе Тайн, – Люциус вновь сделал небольшую паузу, словно оценивая реакцию Драко, но когда юноша остался невозмутим, лишь кивнул головой и продолжил. – Что, я вижу, тоже для тебя не новость, но не суть. Так вот, после неожиданной кооперации мистера Поттера, который даже не пробовал сопротивляться и отдал мне пророчество добровольно, я пришел к выводу, что он тоже ведёт себя довольно непредсказуемо и не характерно для мальчишки-гриффиндорца. И таким образом я оказался перед фактом, что как минимум три человека, во всяком случае, насколько мне известно в данный момент, ведут себя подозрительно. А поскольку спросить мисс Грейнджер или мистера Поттера в ближайшем будущем мне вряд ли представится возможность, я решил начать с тебя. – Браво, отец, – при всей своей выдержке, Люциус не смог остановить стремительно падающую челюсть, когда его сын улыбнулся самой довольной улыбкой, на которую был способен, и даже несколько раз хлопнул в ладоши. – Ты действительно вычислил довольно много самостоятельно. А самое главное, пришел к правильным выводам. Что ж, мне кажется, что теперь поверить в мой рассказ тебе будет намного легче. К огромному удивлению Драко, Люциус выслушал его историю молча и практически не перебивая. Несколько раз он удивлённо приподнимал бровь, порой в изумлении качал головой, а несколько раз его рот уже физически открывался, чтобы задать какой-то вопрос, но он его усилием воли закрывал. Лишь бледные пальцы отца нервно постукивали по поверхности стола, выдавая внутреннее волнение. Драко ожидал хоть какую-то реакцию, когда окончил свое повествование и вопросительно поднял взгляд на отца, но тот по-прежнему молчал. А потом решительно поднялся из трансфигурированного кресла, жестом руки приказывая сыну сделать то же самое. – Сейчас мы отправимся в менор, – проговорил Люциус, чеканя слова и даже не скрываясь за какими-либо вежливыми уловками. Это был приказ, что Драко прекрасно понимал. – Ты дашь мне флаконы с воспоминаниями, о которых сейчас говорил. Я просмотрю их, и только после этого мы поговорим. Взмахом волшебной палочки убрав все следы их пребывания в маггловском парке, Люциус крепко сжал предплечье сына и аппарировал в свой кабинет. И только несколько часов спустя, когда он вынырнул из омута памяти, просмотрев содержание последней из предоставленных ему сыном колб, Люциус вновь переместил их в тот же самый парк. Драко знал лучше, чем начинать разговор до того, как отец будет готов не только вынести свой вердикт, но и обсуждать что-либо. Поэтому он сам трансфигурировал скамейки в два кресла и стол, преднамеренно сделав предназначенное для Люциуса кресло троноподобным, опустился в противоположное ему и принялся терпеливо ждать. Даже не подумав засекать время – он не собирался торопить отца - лишь молча наблюдал, как тот нервно мерил поляну широкими шагами. – Итак, вы трое переместились из будущего? – Люциус остановился напротив сына, скрестив руки на груди и вновь выплевывая вопросы тоном приказов. – Точнее сказать, – Малфой-младший усмехнулся. Хотя его отец и поймал себя на мысли, что «младший» в этой ситуации было абсолютно понятием относительным. Люциус понятия не имел, сколько лет было Драко на момент перемещения в прошлое. – Переместились в прошлое для попытки изменить реальность Поттер и Грейнджер. Можно сказать, что я увязался следам без их ведома и к слову, они до сих пор не в курсе. – Потому что ты с… – Люциус споткнулся на следующем слове, явно затрудняясь найти лучшее определение самому себе из будущего. Впрочем, самому ли себе? По всему выходило, что тот волшебник с идентичными ему самому, но такими различными из-за пережитого чертами лица, разительно отличался от него. И сказать по правде, Люциус его порой даже не узнавал. – С той версией меня из будущего, которую я лицезрел в омуте памяти, решили, что тебе следует присоединиться к ним, потому как сомневались, что они справятся с задачей? – Точнее будет сказать, – Драко усмехнулся. – Что «эта версия тебя из будущего, которую ты имел честь лицезреть в омуте памяти», очень сильно сомневался, что Грейнджер выполнит условия вашего договора. Во всяком случае, это было слишком очевидно после всех тех коррекций, которые Гермиона внесла в наше соглашение перед тем, как заключить непреложный обет. – Да, я обратил внимание, что мисс Грейнджер очень тщательно все перефразировала. Практически пообещала, что избавит меня в будущем от Азкабана, изменит ситуацию нашей семьи к лучшему, но полностью обошла любые клятвы тебе. Кажется, она мотивировала это тем, что не может обещать подобного, учитывая тебя из прошлого. И судя по всему, именно поэтому вы и решили подменить этого «прошлого Драко» тобой из будущего. – В принципе, все так, – Драко не спорил. – А что-нибудь ещё поймало глаз и удостоилось твоего внимания? – Много чего, на самом деле,– уклончиво буркнул Люциус, качнув головой. Сказать по правде, его много что ошарашило, но более всего он был шокирован, когда поймал себя на крамольной мысли: мисс Грейнджер являла собой квинтэссенцию всего, что Люциус хотел бы видеть в собственном наследнике или протеже. От незаурядного ума и честолюбия до вопреки практически невозможным ставкам, приведённого к цели стремления стать Министром Магии. Сказать по правде, чем больше Люциус все это анализировал, тем больше мог понять ту версию себя из будущего, которую лицезрел в омуте. Если отбросить в сторону предрассудки и взять во внимание явно изменившийся мир, победу над Тёмным Лордом и все прочее, было совершенно не удивительно, что он сам делал ставку именно на эту волшебницу. Точнее, хотел бы прибрать её к рукам. – Но начнём с самого начала. В прошлой жизни я был заключён в Азкабан дважды? И свое первое наказание я отбывал там прямо сейчас? Но как? – Твоя миссия с пророчеством в Отделе Тайн в прошлой жизни имела совершенно другой исход. Шар разбился, все закончилось полным фиаско, и ты был арестован. Поттер не хотел, чтобы пророчество попало в руки Тёмного Лорда, и он не допустил этого. Ты никогда не смог оправиться от подобного удара по своей репутации, как и последствий своего пребывания в Азкабане. Люциус кивнул, вновь вызывая в памяти образ себя из этого… прошлого? Будущего? Альтернативной реальности? Старший Малфой не знал, как наиболее верно охарактеризовать свои изменившиеся обстоятельства и того человека, которого видел разбитым и сломленным, но одно он мог сказать абсолютно точно. Для себя такого будущего он не желал. Тот Люциус, который был отцом вернувшегося в прошлое и теперь сидевшего перед ним молодого человека, был не просто жалок. Если бы дело было только в его никчёмности, лорд Малфой нашел бы способ изменить собственные обстоятельства. Намного важнее было другое: Люциус прекрасно понял, что в не таком далёком будущем он искренне раскается во всех тех взглядах, которых придерживался всю жизнь. Изменит свою точку зрения, отношение и взгляды на довольно много вещей, и его целью слишком очевидно станет не вернуть себе былое положение, предотвратив падение Волан-де-Морта, а удостовериться, что семья Малфоев перейдёт на другую сторону. Что его собственный сын объединится с магглорождённой волшебницей. Блистательной, храброй, до невозможности умной, хотя порой и наивной – Люциус прекрасно видел, в каких обстоятельствах Гермионе Грейнджер не помешала бы направляющая рука или совет ушлого и хитрого змея, хотя начинал подозревать, что этот самый Гарри Поттер в некотором отношении подобную функцию в альтернативной реальности и выполнял – но в конечном итоге, магглорождённой. И он сам был готов подтасовать карты, припрятать пару козырей в рукаве, жульничать и использовать любые необходимые способы, чтобы удостовериться: Гермиона Грейнджер в конечном итоге будет его протеже. – Какой во всём этом персональный интерес у мисс Грейнджер? – задал Люциус наиболее важный для себя вопрос. – Конечно, кроме благородного и альтруистичного, плюс очевидного: в очередной раз спасти волшебный мир под руку с Гарри Поттером? Драко невольно усмехнулся всё-таки присутствующему в голосе отца сарказму, но в конечном итоге чётко осознавая: отец абсолютно серьезен. Ему действительно необходимо точно знать, что именно мотивирует во всём этом Грейнджер. Что в свою очередь намекало, что отец уже проделал все шаги от отрицания до принятия, и на этой мысли Малфой просто не мог не зауважать Люциуса с новой силой. – Как оказалось, в нашей прошлой жизни Грейнджер не могла иметь детей. Было ли это результатом тёмного проклятия Долохова, которое она уже избежала в этой реальности, Круциатусов или проклятого кинжала Беллы, или ещё чего-то, она так и не узнала. Сказать по правде, Гермиона подозревала нож Беллатрикс. Я знаю, что в прошлой жизни она брала детей на воспитание. В основном тех, кто лишился родителей в результате войны. Но сказать по правде, доступа в Хогвартс у меня не было, и больше ничего не могу сказать. – Из-за твоих собственных печальных обстоятельств. Мои соболезнования, – Люциус кивнул в знак понимания, а его сын горько усмехнулся. Только отец мог облачить в слова трагедию с нерожденным сыном и смерть Астории таким образом. - Благодарю, конечно, - слова давались довольно спокойно, но желчи скрыть не удалось. - Но эти «печальные обстоятельства» на самом деле являлись непосредственным следствием твоих усилий. Ты ведь без труда догадаешься, кто именно сформулировал условия моего наследования таким образом, что вынудил меня жениться на чистокровной? Впрочем, мало кто из нас обзавёлся наследником к моменту перемещения в прошлое. Кроме тех, кто поумнел и демонстрировал расширенный кругозор. - Я уже понял, на Гринграсс фамильное проклятие, - отец кивнул. - В эту реку мы дважды не войдём, можешь быть уверен. Но судя по всему, в будущем я приду к выводу, что нам вообще нужен «новый родник», и даже лично выберу источник, который должен питать нашу семью. - Вот именно, - Драко прищурился. - Чистый источник, отец, а не очередное затхлое, старое болото. Ты вообще изменился к концу той реальности, многое осознал. Влияние многих лет, проведённых в Азкабане. Да и я не остался прежним. И вообще, если бы не твои условия и ограничения, я бы изначально много, что сделал по-другому. Впрочем, в конце концов я пришёл к выводу, что не «все того стоит», и сейчас слепо повиноваться не намерен. - Пугаешь? - Люциус нахмурился. - Скорее предупреждаю, - невозмутимо пожал плечами его сын. - Но если оно работает… Как говорится, все средства хороши в любви и войне. А я намерен в этой жизни принять довольно много альтернативных решений и сделать другие выборы. Например, метка. Я бы очень не хотел становиться Пожирателем Смерти в свои шестнадцать, уж прости, но лавры «самого юного Пса» мне ни к чему. Слишком много шипов. Да и никто из моих одноклассников этой сомнительной чести тогда не удостоился, что наводило на мысль о наказании нашей семьи; мнение ненормальной тётушки Беллы не в счёт. Она и до Азкабана здравомыслием не блистала, скорее одержимостью, а сейчас окончательно последние крохи растеряла. - Учту, - Люциус прищурился, но кивнул. - Что ж, прячь свои истинные мысли, нам пора возвращаться. И не забудь, что ты сегодня должен встретиться с многими из наших гостей впервые. - Не волнуйся, - Драко растянул губы в подобии улыбки, впрочем, не тронувшей его глаз. - Рад познакомиться не буду, но и восстание инсценировать тоже не стану. Начинаем представление…