Гарри Поттер и эффект бабочки

Малфой прекрасно помнил тот день, когда, самодовольно усмехнувшись и подмигнув своему отражению в зеркале, принял из лапок почтовой совы посылку. Присланная из магазина птица недовольно ухнула, напоминая о своем присутствии и требуя угощения, и машинально протянув ей кусочек не дожаренного бекона из собственной тарелки, Драко вновь открыл окно и отпустил её восвояси. На эти выходные он вернулся в менор, но завтрак под каким-нибудь удобным предлогом каждый раз требовал доставлять в свою комнату. Для всех вокруг причина была озвучена довольно правдоподобно, хоть и не имеющая ничего общего с правдой. Драко заявил, что элементарно хотел отоспаться. А поскольку переместился он в пятницу вечером и о своём прибытии никому не докладывал, в субботу утром вопросов о причинах его отсутствия за завтраком не возникло. И лишь за ужином, когда чрезмерно «заботливая» тётушка Белла, в своей коронный манере поджав губы и приподняв брови домиком, что заставляло её и без того немаленькие глаза казаться ещё больше, заинтересовалась причинами его отсутствия за семейной трапезой, Драко предоставил заранее заготовленную отговорку. «Хотел отоспаться». Если родители и были оповещены собственными эльфами об обратном: на самом деле поднялся он довольно рано, завтрак потребовал в собственную комнату и слишком очевидно просто избегал «приятной компании гостей Малфой-менора», Нарцисса и Люциус предусмотрительно промолчали. Развернув доставленную ему из магазина парфюмерии посылку, Малфой играючи подбросил запечатанную волшебством бутылочку в воздух и тут же легко перехватив её на лету. Это был тот самый парфюм, которым Драко пристрастился пользоваться ещё в прошлой жизни. Немного сладковатый, но не чрезмерно слащавый, полностью исключающий цитрусовые нотки и вместо этого включающий лёгкий, но не только ненавязчивый, даже не сразу узнаваемый аромат нескольких благородных садовых цветов. Именно этот парфюм однажды он обнаружил в довольно дорогом магазине в прошлой жизни, и именно им пользовался во время того самого бала в министерстве, когда осмелился пригласить на танец Гермиону Грейнджер. И если хорошенько подумать, то мадам министр во время вальса даже сделала вежливый комплимент его аромату. Конечно, Гермиона упомянула этот парфюм лишь вскользь, не заостряя на нём внимания и больше просто в целях поддержания хоть какого-то разговора. Вот только цеплявшийся тогда в своей памяти, а теперь – в колбах с воспоминаниями – за каждое её слово, Малфой пережил эти короткие минуты слишком много раз, чтобы позабыть. А когда на первом же уроке зельеварения шестого курса Гермиона начала перечислять компоненты ощущаемой ею Амортенции, список невольно навёл Драко на мысли именно об этом парфюме. Малфой мгновенно послал заказ в нужный магазин. Похоже, эти духи каждый раз создавались заново, и на полках готовой продукции магазина их не было. Хозяин вежливо объяснил, что кроме пробников запаха, подобные вещи в постоянном стоке не держит. Подумав, Драко припомнил, что в прошлой жизни приглянувшийся ему парфюм тоже приходилось заказывать предварительно, но кроме лёгкого пожатия плечами и насмешливой ухмылки никак не отреагировал. Ну, кроме немного крамольной мысли, вопреки самому себе забравшейся в голову, что у скромницы-Грейнджер губа не дура, а вкусы у неё не дешёвые. В любом случае, щеголять парфюмом среди гостей Малфой-менора Драко был не намерен, и поэтому просто опустил бутылочку в школьную сумку. Он непременно воспользуется ею в Хогвартсе, только момент нужно было подобрать для этого подходящий. И нет, Драко совершенно не намеревался невзначай дать Гермионе понять, чей именно запах из прошлой жизни она в этой узнала в Амортенции. Но поскольку детального плана, что и когда он будет делать, в голове Драко пока что не сложилось, он намеревался держать парфюм наготове. И вот сегодня решился достать заветный флакончик из сундука, заученным жестом обоих жизней накладывая на себя строго необходимое количество. Слишком мало - и запах будет незаметен. Слишком много - и улетучится пресловутая аристократичность, уступив место характерному «перебору» простолюдина. *** Гермиона привычно занималась в библиотеке, когда внезапно тонкий, ни с чем не сравнимый аромат, словно маячок то ли из прошлого, то ли из будущего, но однозначно - якорь в самые сокровенные уголки её желаний, привлёк к себе внимание девушки. Этот запах Грейнджер теперь не смогла бы спутать ни с чем. Аромат её Амортенции. Впервые донесённый до сознания, как «то, что привлекает её больше всего на свете», на первом же уроке Зелий профессора Слагхорна. И не забытый с тех пор, хоть любые попытки разыскать обладателя этого парфюма среди не только однокурсников, но и преподавателей остались безрезультатными. Найти этого человека Грейнджер не удалось, хотя подсознание услужливо подбрасывало образы… Огромный зал, украшенный тысячами парящих в воздухе свечей. Сверкающий хрусталь люстры, или это какой-то волшебный материал, горные кристаллы, не иначе как добытые гномами из знаменитой сказки? Уже давно никого не удивляющие, парящие в воздухе подносы с шампанским. С тех пор, как домашним эльфам было запрещено обслуживать подобные празднества, они умудрились заколдовать подносы, чтобы те разносили угощение сами. И Гермиона, кружившаяся под звуки очаровательной музыки вальса в объятиях галантного молодого человека. В своих мечтах Гермиона никогда не могла представить внешность этого парня. Только ей почему-то казалось, что его глаза светлые, серые или нежно-голубые – наверное, по лёгкому отражение в них света свечей, как и то, что он блондин. Блики огоньков заставляли мягкие пряди отсвечивать золотом, но Грейнджер была абсолютно уверена: они не рыжие. Его руки крепко обнимают девушку за талию, но ведут в танце так легко, так непринуждённо, что Гермионе кажется – они созданы вот так танцевать друг с другом вечно. Впрочем, вальс длится совсем недолго. Заставляя что-то в душе разочаровано оборваться, музыка утихает, и склонившись в легком поклоне, молодой человек растворяется в толпе гостей… – Грейнджер, никогда не мог даже подумать, что домашнее задание по «Защите» способно вызывать такое мечтательное выражение лица, – раздался у самого уха насмешливый голос Малфоя, и Гермиона вздрогнула, вмиг возвращаясь обратно в реальность. – Потому что пойми меня правильно, если что-то из заданий Снейпа так заводит, я тоже хочу присоединиться. Поделишься секретом? – Малфой, а тебе не надоело? Вот честное слово, ты прямо неисчерпаемый кладезь подколок и шпилек. Мог бы использовать свои внушительные ментальные способности и резервы с намного большей пользой для общества, – застигнутая врасплох, мгновенно приняла защитные позиции Гермиона. Ну в самом деле, уже задуматься и помечтать нельзя? – И в мыслях не было подкалывать, – белозубая улыбка Малфоя стала такой широкой, что Грейнджер казалось: она может легко пересчитать все его тридцать два зуба. И одновременно проверить на наличие кариеса. Родители бы безусловно ею гордились за такие мысли. Меж тем Драко миролюбиво улыбнулся и развёл руки в стороны в универсальном жесте предложения того самого мира. – Скорее, хотел присоединиться. Так чем ты тут занимаешься? – «Защитой», Малфой, «от тьмы и темных искусств». Так что я тебе тоже дам отпор без каких-либо проблем. Может, найдёшь себе другое занятие? – Гермиона определённо начинала чувствовать себя неуютно, но всё ещё не могла определить причину, почему. Однако что-то в физическом присутствии Малфоя рядом с ней сбивало с толку и заставляло мысли слегка путаться. – Зачем мне искать другое занятие, если как раз «Защитой» я и собирался тоже заняться, – подчёркнуто задумчиво процедил Малфой, привычно растягивая слова, словно действительно тщательно обдумывал свои фразы. Хотя Гермиона прекрасно понимала, что парень сейчас элементарно выпендривается и тянет время. Меж тем Драко опустился на стул рядом с ней, и девушка застыла от удивления и внезапного осознания... Малфой явно избрал сегодня воспользоваться новым парфюмом, естественно, брызнув на себя безукоризненно-верное количество. В результате этот тонкий, ни с чем не сравнимый аромат был ощутим только, когда он двигался, или когда его визави находится в непосредственной близости. Как, например, Гермиона сейчас. И едва Драко опустился на стул рядом с ней, запах стал осязаем. А до этого до неё доносились лишь лёгкие намёки, на которые она явно и отреагировала ранее. А вот сейчас отчётливо и ясно понимала: именно ароматом парфюма Малфоя и пахла её Амортенция. Рядом с ней Драко ухмыльнулся с таким самодовольным видом, словно прекрасно понял или заранее мог предсказать, какой реакции будет удостоен этот самый его парфюм. Словно мог с точностью угадать или знал наверняка, что именно эта комбинация запахов вызывает у Грейнджер наиболее сильную реакцию. Вот только каким образом ему это могло быть известно? Впрочем, додумать эту мысль Гермионе не удалось. Внезапно склонившись к ней ещё ближе, так, что этот самый запах амортенции практически окутал её, погружая в тёплый, пьянящий кокон, Малфой прошептал самым соблазнительным тоном, на который только был способен. Который Гермиона только могла вообразить, срывающимся с его губ: – А быть может, к драклам Защиту? Быть может, мне следует сразу идти в наступление? – Прости, что? – Гермиона удивлено моргнула, делая над собой усилие и пытаясь переварить в голове смысл слов Малфоя. А этот смысл неумолимо ускользал от неё, приобретая довольно двусмысленные оттенки и намекая на такой подтекст, которого, если учесть, что эти слова покидали губы Малфоя, просто быть не могло. Впрочем, о тех самых губах… Лицо Малфоя внезапно оказалось так близко от неё, что кожу щеки опалило горячим дыханием, а его глаза с настолько расширенными зрачками, практически на всю ширину радужки, что создавалось впечатление - они из серых превратились в практически чёрные, втягивали, словно омуты. А потом Малфой склонился к ней ещё ближе, и его губы накрыли её собственные. Гермиона замерла, всецело погружаясь в неожиданный поцелуй, и внезапно ощущая, как все вокруг неё исчезает. Пропадают звуки и краски, исчезает сама библиотека и старинные книги, больше не существует так любимого ею аромата старинных фолиантов. Или он просто сливается воедино с этим тёплым, обволакивающим запахом парфюма Малфоя, создавая ту самую идеальную комбинацию, которую она ощущает в своей Амортенции? Целовать Малфоя в библиотеке – кто бы мог подумать, что это и есть оптимальная фантазия, самое сокровенное желание Грейнджер? Впрочем, если хорошенько задуматься, то поцелуи в библиотеке в её случае – это практически штамп. А вот Малфой, являющийся объектом подобных фантазий - это бы уже явно удивило довольно многих. Меж тем поцелуй продолжался, и с каждым мгновением Гермиона все больше отключалась от реальности. Погружалась в свои ощущения, словно с обрыва сбрасывалась вниз, одновременно утопая в пучине собственных чувств и эмоций. Отдаваясь водовороту чувств, о существовании которых даже не могла прежде подозревать. Захлёбываясь в этих самых ощущениях, готовая позабыть о любом спасательном круге реальности, который все ещё мог бы вытянуть её наружу. А мягкие губы ласкали настойчиво и нежно, проворный язык пробирался вовнутрь её рта, затевая ту самую пресловутую игру с её собственным. И если в это мгновение она должна была отказаться от себя прошлой, если бы это значило, Гермиона должна отступиться от всего, во что раньше верила – она без каких-либо сомнений переступила бы любую грань… Внезапно Драко отстранился, все с тем же самодовольным выражением лица окинув победным взглядом «плоды своих трудов», а точнее, оценивая произведённый на девушку эффект. Ласково проведя большим пальцем правой руки - левой он все ещё придерживал её за затылок, он промурлыкал у самого уха девушки: - Всё ещё настаиваешь на Защите? Собираешься сопротивляться? Или обсудим безоговорочную капитуляцию? - Да, пожалуйста… - не поднимая ресниц выдохнула Гермиона, и Малфой вновь прижался к её губам своими собственными. Где-то на грани сознания отмечая, что тоже теперь совсем не против разделить её фантазии о поцелуях в библиотеке. Очень даже не против… Абсолютно не против… Двумя руками за…