Вторая жизнь

      Не так Россия себе представлял зомби-апокалипсис, совсем не так. Честно говоря, любой вариант был бы лучше нынешнего. Даже если перед ним стоял бы зловонный, разлагающийся труп, мычащий «мозги», Россия бы чувствовал себя намного лучше. Но, к сожалению триколора, перед ним сидел Третий Рейх.       Закинув ногу на ногу, он внимательно осматривал помещение и не обращал на Росса внимания. Последний дёргался в попытках выпутаться из веревок, и злобно сверлил взглядом Рейха. С некоторой завистью Россия заметил что этот ублюдок совершенно не изменился. Ещё и в форме заявился, при параде, чтоб его.       Руки болели от постоянного трения о верёвки, и по ощущению липкости Росс понял, что по ним течёт кровь. Но Россия не останавливался. Когда немец насмотрится на его нехитрый домик, он всё своё внимание уделит ему и ничего хорошего из этого не выйдет. Словно услышав хаотичный поток мыслей России, немец пристально взглянул на него. Привычная его образу фуражка была надета так, что козырёк прикрывал глаза тенью. Он вообще не вписывался в уютный интерьер, словно деталь совершенно другого пазла, которую пытались запихнуть в почти завершённую картину. В своей форме он казался грозовой тучей среди чистого неба.       Ни Рейх, ни тем более Россия не начинали разговор. Росс меньше всего хотел говорить с этим монстром, до сих пор являющимся ему в кошмарах. Рейх разрушил единение в их семье, разбил то хрупкое счастье. Да, то время было не идеальным. А первые годы существования СССР лучше не вспоминать, но они всё же как-то справлялись. До той проклятой войны, которая словно что-то подкосила в СССР. С того времени и до самой смерти, Союз не пел весёлых мотивчиков и неизменно просыпался до четырёх утра, а после не мог заснуть. Про проблемы с доверием и говорить не нужно.       Рейх, безусловно не знал всех деталей, не знал последствий своих поступков. Про потери знал, конечно знал, вот только они его никогда особо не волновали. Он и сейчас сидел спокойно. Расслабленно откинувшись на спинку стула, правой рукой барабанил пальцами по столешнице. На его руках росли небольшие когти чёрного цвета. Ещё одно напоминание, помимо ряда острых зубов, что он обожал обнажать в якобы весёлом оскале, что перед ним сидит необычная страна. — Ты сильно изменился, Russland. — нарушил тишину немец. Россия в ответ лишь ощетинился. — А я думал, ты презираешь всё русское, и наш язык в том числе. — Россия не оставлял надежды выпутаться и пытался выиграть время, отвлекая противника разговором. — Презираю, — задумчиво подтвердил Рейх, глядя в окно. Но в следующий момент уже смотрел на собеседника с привычной широкой ухмылкой. Россия даже не дёрнулся и немец как-то разочарованно цокнул. Он успел забыть, что русского подобным не испугать. — Но смысл мне говорить на немецком, если ты не поймешь ни слова? Это, кстати, обидно. Я ведь так старательно тебя учил.       Россия даже отвлёкся от попыток освободиться, так его изумила последняя реплика. И так разозлила. — И что в твоём понимании являлось учёбой? Пытки? Допросы? Может, те моменты, когда ты срывал на мне злость, после побед отца?!       Россия сам не заметил как перешел на крик. Расшатанная психика давала о себе знать. Рейх слушал не особо внимательно. В какой-то момент, он, с выражением вселенской скуки на лице, стал рассматривать собственные когти. — Возможно, я учил кого-то другого, — интонация Рейха была непонятной, практически вопросительной. — Не помню.       После этих слов Россия застыл. Его лицо словно превратилась в восковую маску. Она застыла на несколько долгих секунд, прежде чем рассыпаться на мельчайшие кусочки под натиском настоящий ярости. Рейх вскинул брови в удивлении, глядя на столь необычное для русского выражение лица. Россия мог злится, он мог ненавидеть, но никогда не впадал в подобное неистовство. — Не помнишь?! Не помнишь?! Зато я отлично помню! И не могу забыть, как бы этого не хотел! И отец до последнего не мог забыть! А ты не помнишь! Развяжи меня сейчас же!       Россия задёргался с удвоенной силой. Освободиться у него так и не вышло, но из-за активных движений он потерял равновесие и завалился набок. — У тебя сейчас выражение лица, с каким обычно идут убивать, Russland. Поэтому не развяжу. Ты пока полежи, успокойся. А я дом осмотрю.       Не оборачиваясь на без конца матерящегося Россию, Рейх вышел из комнаты по-военному чеканя шаг. Впрочем, Россия не расстроился. Наоборот, довольно усмехнулся и прижал руки, связанные за спиной, к старым доскам. Позже он чуть не вскрикнул от торжества, но вовремя себя остановил. Не хватало ещё чтобы немец вернулся и испортил ему побег. Руками он нащупал выступающий гвоздь. Он был деформированным и удачно заострённым с одной стороны шляпки. Следя за проёмом, готовый мгновенно прекратить процесс, если там покажется Рейх, Россия стал тереть верёвки о гвоздь. Росс торопился и часто резал руки, но не обращал на это внимания. Освободится сейчас было важнее. С кухни доносились звуки стучащих дверц шкафчиков. — Scheise! Russland, ты святым духом питаешься? — Голос немца был до омерзения весёлым, и Россия был готов ползти на него, чтобы плюнуть Рейху в лицо. Но Россия предположил, что сделать это стоя будет гораздо удобнее и лишь усерднее принялся перетирать верёвку. Та уже сильно ослабла. В коридоре раздались чёткие выверенные шаги. Он что там марширует?! Пронеслось в голове Росса когда в проеме показался Рейх. Немец смотрел на Россию с видимым удовольствием. Прислонившись плечом к проему он сказал: — Серьёзно, не можешь же ты существовать на одном кофе? — Какое тебе дело до моего питания? — Никакого, — пожал плечами Рейх. — Я о своём питании забочусь, а у тебя не то что червячка, даже микроба заморить нечем. Разве только голодом заморить. Странные у вас русских выражения, никогда их не понимал. — Куда тебе с такими куцыми мозгами, — огрызнулся Россия, молясь про себя чтобы немец убрался. Но Рейх перестал улыбаться и зашёл в комнату. Заметил! Было бы странно, если бы не заметил. Ублюдок всегда был глазастым. Сейчас или никогда, решился Россия, и резко дёрнув руками, разом порвал веревки. Не теряя времени он вытащил из кармана джинс складной нож, который не заметил Рейх, и перерезал веревки на лодыжках. Он откатился в сторону и вскочил на ноги. Выставив нож перед собой, он замер глядя на Рейха.       Немец стоял, переводя взгляд с России на нож и обратно. Россия тем временем посмотрел на запястье и увидел браслет с шестью красными бусинами. Он сцепил зубы от досады и понял что ничего не сделает немцу, как бы его не ненавидел.       A Рейх, заметив промедление России, был мягко говоря удивлен. Немец знал Росса только по годам войны и там страна никогда не медлил, не сомневался. Он приносил столько проблем на фронте, что когда его взяли в плен Рейх не удержался. Он сам допрашивал Россию, хотя вернее будет определение пытал. От России, до мозга костей преданного отцу, ждать ответов было бесполезно и Рейх просто отводил душу за все проигранные битвы.       Россия и жив тогда остался лишь благодаря живучести воплощений. Сейчас же в серых глазах русского застыла непривычная робость и нерешительность. Глупо было этим не воспользоваться.       Россия сам до конца не понял как, но Рейх пересёк разделяющее их расстояние и выбил нож у него из рук. Опомнившись, Россия выскочил из комнаты и ринулся в спальню. В разговоре с Рейхом ему нужен был весомый аргумент и один такой лежал у него под подушкой. Рейх бежал прямо за ним, но когда он собирался зайти в комнату в него уже упиралась дуло пистолета. — Стой на месте иначе выстрелю! — Хотел бы, выстрелил и не стал бы предупреждать.       Рейх шагнул вперед, не обращая внимания на пистолет. Он неотрывно смотрел в глаза России. Палец Росса лежал на курке не двигаясь. Видя это немец шагнул ещё ближе. Ствол пистолета упёрся ему в грудь. — Стреляй. Я даже если захочу, не увернусь.       Россия боролся с нестерпимым соблазном уничтожить монстра из своих кошмаров раз и навсегда. Он хотел бы обагрить свои руки кровью Рейха. Вцепиться в шею, душа противника. Запинать ногами до смерти. Росс вздрогнул и зажмурил глаза, избавляясь от наваждения. И снова его заминкой воспользовался Рейх. Выхватив пистолет, он открыл барабан заряженный под завязку. — Надо же, заряжен, — с удивлением сказал немец, поднимая взгляд на напрягшегося Россию. — Почему не выстрелил? — Я не обязан перед тобой отчитываться! — Неразумно в таком тоне разговаривать со страной у которой есть заряженный пистолет. — Пошёл ты. Откуда ты вообще взялся? На призрака не похож. — Рейх молча вертел пистолет, осматривая его. Закончив с этим он убрал его в пустую кобуру. — Не знаю. — В смысле? — шокировано спросил Россия. Рейх, повертев рукой в воздухе пояснил: — В прямом. Я не знаю как воскрес. Просто очнулся неподалеку и проходя мимо увидел тебя в окне, — немец лучисто улыбнулся. — Разве мог я уйти, не поприветствовав старого знакомого? — Тыкнуть ножом в шею и связать, ты называешь приветствием?       Россия вцепился в волосы рукой. В этом и без того хреновом году ему не хватало только воскресшего Рейха. Будто мало его старых дружков, якобы осознавших свои ошибки и отошедших от политики. И ведь ни с кем не поделишься этой шикарной новостью. В последние годы Росс со многими разругался, и даже союзникам до конца не доверял. А с последними событиями ещё и границы закрыты.       Куда теперь деть эту пакость? Запереть? А где? Россия будет ходить на нервах без стопроцентной гарантии что немец не сбежит. Потому что лучше Третий Рейх, крутящийся перед глазами, чем он же самый хрен знает где. Вариант просто убить Россия не рассматривал по собственным причинам. Он не простил эту мразь и уж точно не нанимался в адвокаты дьявола. Скосив глаза на браслет он вспомнил слова психолога.       «Каждый месяц без агрессии отмечайте новой бусиной. Как только вы заполните его через некоторое время терапии, вы поймете что агрессия не единственное решение.»       Россия вздохнул. Он держался уже полгода и портить эффект терапии из-за внезапно ожившего нациста, пусть это даже сам Третий Рейх, не собирался. — Что тебе нужно? Власть, мировое господство, очередной геноцид?! — Под конец фразы Россия уже кричал. Поморщившись, Рейх мотнул головой. — Нет, не люблю повторяться, — Россия дёрнулся, еле сдержавшись чтобы не ударить его. — Хочу просто жить. Узнать как устроен нынешний мир.       Россия всё ещё с подозрительностью смотрел на немца. Тот говорил глядя ему в глаза и непонятно было, то ли правду говорит, то ли искусно врёт. Но верить ему Россия не спешил. Трудно было представить миролюбивого Рейха. Сколько Россия его знал, он всегда был либо на грани войны, либо в её гуще. Будто почувствовав его недоверие, Рейх улыбнулся не обнажая клыков. По сравнению с обычным оскалом, такая улыбка казалась чуть ли не ангельской. — Сделаю вид, что поверил, — заключил Россия. — А теперь, исключительно в знак миролюбивого настроя, верни пистолет. — Немец улыбаться перестал. Давать потенциальному врагу оружие он не хотел. — Встречное предложение. Исключительно во имя мира, выбросить его к чертям в ближайшую речку, — милая улыбка вернулась, но казалась перекошенной. — Хорошо. Заодно за продуктами сходим, — смирился с неизбежным Росс. — Но сначала переоденешься, боюсь местные не оценят твой косплей.