«И вдруг я увидел, что значу что-то для другого человека и что он счастлив только от того, что я рядом с ним». Э.Ремарк M83 — Wait
— Чонгук-и, я дома! — оповещает Тэхён о своём возвращении, как только закрывает входную дверь. Первый рабочий день выдался даже лучше, чем он предполагал. Вливаться в рабочий процесс после длительного отдыха не составило труда, Тэхён даже почувствовал небольшое волнение утром, когда принимал бодрящий душ. Чонгук ещё спал, поэтому он собирался совсем тихо, стараясь не разбудить, лишь перед уходом не сдержался и, склонившись над кроватью, аккуратно поцеловал в лоб. В груди сидело странное ощущение того, что всё наконец вернулось на круги своя. Он снова видел полураздетого Чонгука в постели, который обычно спал на животе, снова пил кофе в уютной тишине на кухне, снова вышагивал по светлому коридору больничных стен и чувствовал небывалое облегчение. В самую первую минуту, поднявшись на лифте на нужный этаж, он понял — скучал. И по пациентам, гуляющим в зонах для отдыха, и по коллегам, что носились из палаты в палату (и даже по тем, кто за целый день выходил из своего кабинета только пару раз); особенно он скучал по запаху. Настроение сразу подскочило до верхней отметки. Тэхён по-настоящему любил свою работу, и этого, кажется, у него уже не отнять. Каким-то чудом ему удалось избежать разговора с родителями. Только отец упомянул Сокджина, как Тэхён выпорхнул из кабинета главврача, сославшись на занятость. Если так подумать, он не обманывал: ему действительно было некогда, и так обеденный перерыв потратил на то, чтобы дойти до Чимина и успокоить его, сказав, что всё хорошо и волноваться не о чем. Слушать в тысячный раз о том, какой Сокджин трудолюбивый парень, не хотелось от слова совсем. Уже было хорошо, что тот не ошивался где-то поблизости. Мужчина, вроде как, на днях планирует возвращаться в Германию (он услышал это краем уха от матери), и, если честно, Тэхён мечтал, чтобы его отъезд случился как можно раньше. Уже в спину ему прилетело приглашение поужинать вместе. Отец был недоволен тем фактом, что Тэхён за всё время своего отпуска ни разу не навестил их, так что на ужин пришлось согласиться. Ещё один вечер за разговорами о его будущем — Тэхёну не привыкать. Обычно ужинали они вчетвером: родители, Тэхён и Чонгук; однако в этот раз кажется целесообразней снять с младшего обязанность получать взгляды, наполненные укором. Тэхёну и самому будет так намного спокойнее: из-за слов родителей не придётся краснеть, а потом извиняться перед Чонгуком. Лучше уж он один стерпит все претензии, проглотит их и, сделав вид, что понимает чистоту чужих намерений, расстанется на хорошей ноте. И почему он раньше вынуждал Чонгука посещать с ним ужины и выслушивать плохо скрываемые упрёки в его адрес? — Чонгук? — Тэхён, не получив ответа, поднимает брови. Поставив ботинки на полку, он вытягивает шею, выглядывая в коридор. Пусто. Неужели куда-то ушёл? Тэхён уговаривает себя не нервничать. Уже достаёт телефон из кармана, собираясь позвонить, как перед ним возникает Чонгук. — Привет, хён. Тэхён вздыхает с облегчением. Его лицо сразу же смягчается, взгляд теплеет. — Привет, — улыбается он и на секунду теряется: Чонгук подходит ближе и протягивает руки, чтобы помочь снять пальто. — Я не ждал тебя так рано, — признаётся младший. Тэхён, кажется, впервые вернулся до восьми. Как только закончился рабочий день, сразу же переоделся и уехал. Обещал ведь больше не задерживаться, поэтому и не стал браться за дополнительную работу. Впрочем, основная причина заключается далеко не в обещании: ему захотелось поскорее оказаться дома. Увидеть Чонгука, спросить, чем он занимался целый день без него, оказаться в тепле и заботе, а ведь раньше дом являлся местом для отдыха, не более. Пока он переодевается и тщательно моет руки и лицо, Чонгук заканчивает с приготовлением курицы в кисло-сладком соусе. Собственно, из-за того, что он крутился возле плиты, не услышал, как приехал Тэхён. Готовить ему всегда было в радость, тем более, когда он видел, с каким удовольствием Тэхён уплетает приготовленное за обе щеки. А ещё было приятно получать похвалу в свой адрес. Тэхёну в какой-то момент становится жаль, что он раньше не торопился туда, где его непременно ждали. И как он мог променять горячий ужин на несколько часов в больнице? Сколько же раз Чонгук старался ради него и в итоге не дожидался, уходя спать? Кусок в горло не лезет. Тэхён, вытерев губы салфеткой, бросает взгляд на Чонгука и тяжело вздыхает. Обещает уже себе больше никогда не опаздывать к ужину и не обесценивать чужие старания. — Спасибо. Было очень вкусно. — Поднявшись со своего места, он собирает всю грязную посуду и ставит в раковину. Чонгук вызывается помочь, но Тэхён взмахивает ладонью, говоря, что хочет хоть как-то отблагодарить. — Что делал сегодня? — между делом интересуется он. Вот, вроде бы, самый обычный вопрос, который по какой-то причине редко озвучивался. Чонгук от неожиданности даже теряется. Прислонившись к холодильнику, он слабо улыбается. Они не то чтобы раньше не спрашивали о делах друг друга в конце дня, они толком не разговаривали. Уставший Тэхён принимал душ и валился в кровать, а Чонгук не хотел загружать его бессмысленными разговорами. Теперь же кажется необходимым узнать подобные детали. И всё же Тэхён был не прав: жизнь не стала прежней — она изменилась, и это чувствовалось. Ему хотелось разговаривать с Чонгуком, рассказывать о ситуациях, с какими он сегодня столкнулся на работе, делиться произошедшим и главное — получать то же самое в ответ. Чонгук говорит, что день был самым обычным: он немного позанимался спортом, перестирал все вещи, позвонил Намджуну. Немного подумав, он добавляет: — О, я нашёл папку со своими старыми рисунками на верхней полке. Не знал, что они сохранились. Тэхён, убирая влажные после душа волосы при помощи повязки, обращает на него удивлённый взгляд. Он уже забыл, что когда-то Чонгуку нравилось рисовать. Увлечение, по словам самого Чонгука, было несерьёзным, поэтому он быстро распрощался с ним. — У тебя и графический планшет был. Я дарил тебе на Соллаль, но ты его продал, — без доли обиды в голосе говорит Тэхён. Чонгук, наблюдая за тем, как он наносит на лицо тканевую маску, неловко улыбается. А после, спрятав руки в карманы штанов, кусает губы. Всё-таки немного нервничает, собираясь рассказать о своих планах. — Я тут подумал… — Он опускает взгляд в пол и с минуту молчит. — Может, попробовать снова? Ну, я имею в виду рисование. У меня, вроде, неплохо получалось раньше. Всё равно заняться пока нечем, а прохождение курса по графике много времени не займёт. Намджун-хён подсказал, что его знакомый как раз ищет колориста. — Чонгук чешет плечо, чувствуя себя так, словно сказал какую-то ерунду. — Или это слишком глупо? Тэхён поворачивается к нему лицом, забывая про маску. — Почему глупо? Чонгук пожимает плечами. — Ну, по сравнению с твоей работой быть колористом — как-то несерьёзно, тем более в мои-то годы. Но зато я смогу работать на дому и встречать тебя так же, как и раньше. — Подняв глаза и словив взгляд Тэхёна на себе, он растерянно улыбается. — Что? Почему ты на меня так смотришь? Тэхён какое-то время не может ничего сказать. Сидит, смотрит на него и пытается сдержать широкую улыбку, — не получается. — Боже, Чонгук-и, это же прекрасно. Если тебе действительно хочется попробовать себя в этой сфере, почему бы и нет? Я давно говорил, что у тебя золотые руки. — Чонгук на его слова улыбается, отворачивая голову, чтобы скрыть признаки смущения. — Я буду только рад, если ты найдёшь дело по душе. Не понравится — всегда можно заняться чем-нибудь другим. — Ты ведь чуть ли не с рождения знал, что хочешь стать врачом. — Мои родители закончили медицинский. Наверное, у меня не было другого выбора, — усмехается Тэхён. — Не всем везёт так сразу определиться с профессией. Кто-то находит себя только в зрелом возрасте, и это нормально. Чонгук вздыхает. — Спасибо, что не против. Поднявшись со стула, Тэхён подходит к нему и цепляется пальцами за подбородок, поднимая голову, чтобы заглянуть в глаза. — Я тебя обязательно поддержу в твоих начинаниях. Что-то тёплое разливается в груди. Сейчас глаза Чонгука выглядят совершенно по-другому: в них почти не осталось той грусти, что всегда сидела в нём. Тэхён вдруг замирает, осознавая это. — В любом случае со временем я найду что-нибудь более подходящее. — Чонгук, — ласково говорит Тэхён, — я не хочу, чтобы ты занимался тем, что тебе не нравится. Конечно, большая зарплата — это хорошо, но работа только ради денег не принесёт тебе удовольствия. Рано или поздно ты перегоришь, устанешь, захочешь сменить должность. Поверь человеку, который посвятил себя любимому делу. Мы ведь не бедствуем, так что не думай на этот счёт, ладно? В любом случае всегда можно что-нибудь придумать. — Погладив его по щеке, Тэхён убирает руку. — Пойдём в постель? Тэхён ещё несколько минут крутится возле зеркала, жалуясь на вечно сухую кожу. Чонгук, слушая его краем уха, думает о своём. Оттолкнувшись от стены, он стягивает с себя футболку, убирая её сразу в шкаф (Тэхён терпеть не может разбросанные вещи), и ложится под одеяло. Старший сразу же придвигается к нему и обнимает, желая спокойной ночи. — Спи спокойно, хён, — отзывается Чонгук и тянется к ночнику, чтобы погасить свет.***
— Ты точно уверен, что мне лучше остаться дома? Тэхён, застёгивая пуговицы на белоснежной рубашке, поворачивается на голос. Он вернулся буквально полчаса назад: сразу же сходил в душ, высушил волосы и теперь стоял возле зеркала, приводя себя в достойный вид. Давненько он не надевал классический костюм, — что не сделаешь для родителей? Отец бы запретил ему садиться за стол, приди он в джинсах и толстовке, да и в ресторан бы его вряд ли пустили. Не без помощи Чонгука удалось красиво уложить волосы. В целом ему нравилось, как он выглядит, и Чонгук, судя по его заинтересованному взгляду, разделял его мнение. — Поверь мне, это будет самый скучный вечер в твоей жизни. Не думаю, что тебе понравится обсуждать то, каким замечательным может быть моё будущее, если я начну уделять внимание только работе. — Рассказывать о том, что Чонгук много натерпелся в прошлом, не хочется. Хотя бы сейчас он побережёт его нервные клетки. Чонгук кивает на его слова. — Если что, ложись без меня, хорошо? — Расправившись с носками, Тэхён подходит к нему и целует в уголок губ, задержавшись в таком положении на несколько секунд. — Пиджак, — напоминает Чонгук с полуулыбкой. — Точно. — Тэхён возвращается к вешалке, забирает нужную вещь и целует снова — в этот раз мимолётно, потому что уже опаздывает. — Что бы я без тебя делал? Вопрос остаётся без ответа. Усмехнувшись, Чонгук переводит взгляд на освещённый коридор, который уже через две минуты пустеет. В воздухе остаётся сладкий парфюм Тэхёна и его брошенное на прощание: «Милый, я ушёл». В квартире становится тихо. Чонгук стоит на прежнем месте и проговаривает себе под нос: — Без меня ты был бы свободным. Быть может, даже намного счастливее. Заняться особо нечем, поэтому он забирает ноутбук со стола и идёт на диван. В который раз просматривает совместные фото и видео, словно желая найти какую-то важную деталь, последний кусочек паззла, чтобы образовалась полноценная картина. Однако продвижений никаких нет: то, чего ему не хватает, никак не найдётся. Он тяжело вздыхает, откидываясь на подушки. Тэхён перестал казаться ему чужим человеком ещё две недели назад, но какое-то странное ощущение не переставало преследовать его. Будто он упускал что-то важное, а вот что именно — понять не мог. В любом случае делиться переживаниями с Тэхёном он не торопился. Было видно, что Тэхён старается, — расстраивать его необоснованными обвинениями не хотелось. Не мог же Чонгук подойти к нему и сказать: «Да, мы движемся в правильном направлении, но мне страшно, что белая полоса скоро закончится». Или же причина была в том, что он привык думать о плохом, или же мысли окрашивались в серый цвет неспроста. Находиться с Тэхёном было комфортно. По крайней мере, в последнее время. У них появилась новая традиция перед сном: приглашать друг друга в объятия и делиться всем насущным. Чонгуку это крайне нравилось. Тэхён, тёплый после душа, немного уставший, окольцовывал его шею и о чём-нибудь рассказывал. Обычно разговор занимал не больше пяти минут, а после они залезали под одеяло и, не отворачиваясь в разные стороны как прежде, засыпали. Иногда становилось грустно. В особенности по утрам, когда Чонгук просыпался в пустой кровати или когда завтракал в тишине. Однако жалящего чувства одиночества он не испытывал, потому что прекрасно знал, что вечером приедет Тэхён и, невзирая на своё состояние, постарается ему улыбнуться. Чонгук пытался быть не просто полезным, но и ласковым. Пару раз они принимали душ вместе, Тэхён чувствовал себя маленьким ребёнком, ведь Чонгук водил мочалкой по его телу и массировал голову, затем тщательно обтирал полотенцем и говорил, что ему только в радость оказывать знаки внимания. Может, на работе Тэхён был ответственным и серьёзным, а в своём доме он позволял себе побыть немного капризным, благодаря чему моментально разгружался. По всей квартире прокатывается мелодия видеодомофона. Чонгук от неожиданности вздрагивает и, бросив взгляд на часы, встаёт с дивана. Ещё и часа не прошло с момента ухода Тэхёна, неужели он так быстро вернулся? И почему он не взял ключи? Непрошенный гость терпеливо ждёт, пока ему откроют дверь. Происходит это только через несколько минут: Чонгук сомневался, впускать ли на порог того, кто сделал больно его любимому человеку. Сокджин даже не здоровается: молча переступает порог и, не снимая обувь, идёт на кухню. — Поговорим? — Усевшись на стул, он сцепляет пальцы рук и кладёт их на стол. Чонгук окидывает его недоверчивым взглядом, из-за чего он усмехается. — Или без Тэхёна ты и шага сделать не можешь? Чонгук скрещивает руки на груди и, вскинув подбородок, даёт понять, что готов слушать. — Ходить вокруг да около не в моих правилах, поэтому буду откровенен. — Сокджин, поправив серебряные часы на запястье, поднимает взгляд, смотря прямо в глаза. — Давай честно, ты же и сам понимаешь, зачем я здесь. — Не дождавшись реакции со стороны Чонгука, он продолжает: — Тэхён в этом сам никогда не признается, но ты ему не подходишь. Он нуждается в мужчине, который способен его обеспечить и стать для него опорой, а не в мальчишке, не знающем, чего он хочет от жизни. И ты на эту роль, мягко говоря, не подходишь. — Это уже не тебе решать, — холодно произносит Чонгук, не сводя с него взгляда. Сокджин, прикрыв глаза на секунду, улыбается. — Боже, и что он в тебе нашёл? До сих пор понять не могу. Вот смотрю на тебя и думаю: ты же ему в сыновья годишься, честное слово. Он тебя ещё не начал кормить с ложечки? Или он теперь в восторге от детского личика? Вот только не надо смотреть на меня так, — его голос мгновенно меняется — становится грубым, даже твёрдым. — Тэхёна здесь нет, можешь хотя бы себе признаться, что ты его не достоин? Он заслуживает всего самого лучшего, а ты ему мешаешься, и меня уже тошнит от того, что он отказывается смотреть правде в глаза. Может, у тебя найдётся смелость? — Хочешь сказать, ты подходишь ему больше? — Да, — без колебаний отвечает Сокджин. — Именно это я и хочу сказать. Посмотри на себя: что ты ему можешь дать? Сидишь на шее, живёшь на всём готовеньком — хорошо ты устроился, слушай. А что кошелёк побольше не нашёл? Или отсасывать богатеньким дяденькам показалось слишком сложно? — он усмехается. — Ты как паразит, высасывающий из него все соки. Мешаешь построить не только блестящую карьеру, но и познать всю прелесть быть любимым. Тэхён умный парень, он может тащить всё на себе, но я его знаю гораздо лучше тебя. Ему нужно сильное плечо рядом, понимаешь? Чонгук отводит взгляд в сторону. Отвечать не видит смысла, поэтому продолжает молчать, впитывая в себя чужие слова и анализируя их. Как бы противно ни было слушать Сокджина, к сожалению, Чонгук даже возразить не может. — Почему ты говоришь это всё мне, а не Тэхёну? — Да потому что он ослеплён чувствами! — Сокджин взмахивает рукой. — Это его единственный минус — полагаться на чувства. Влюблённость затмевает ему сознание. Разговаривать с ним бесполезно, я уже столько раз пробовал. Думал, рано или поздно он посмотрит на ситуацию со стороны, прозреет, но нет. Он и так уже столько времени потерял из-за тебя. — Влюблённость? — нервно усмехается Чонгук. — Да что ты вообще знаешь о ней? Ты суёшь нос не в своё дело. Хочешь показаться принцем на белом коне? Увы, Тэхёну не пять лет, он взрослый человек, способный самостоятельно принимать решения. И в твоих советах, я уверен, он не нуждается. — Тэхёну-то, может, не пять, а тебе вот сколько? Думаешь, если он влюбился в тебя, то всё будет как в сказке? Раскрой глаза наконец. Ваши отношения поддерживаются благодаря любви, а она, мой милый друг, невечная. Что ты там себе напридумывал? А я тебе скажу. — Сокджин резко поднимается со стула, и тот с грохотом приземляется на пол. Чонгук не шевелится, наблюдая за тем, как тот медленно подходит ближе. Не боится, вот и не сдвигается с места. — К чёрту твою жалкую любовь, прожить можно и без неё. Куда важнее достичь чего-то в этой жизни. — Мне тебя жаль, — вдруг говорит Чонгук, расцепляя руки на груди. Сокджин непонимающе хмурится. — Сдохнешь на своей работе, зато помрёшь богатым, да? И кому твои деньги пригодятся, если рядом никого не будет? Сокджин, не сдержав смеха, качает головой. — Поразительно. Ты ещё и тупой, я смотрю. Совсем мозги отшибло? — он быстро успокаивается и серьёзничает. — Можешь обманывать Тэхёна, но не меня. Долго ещё будешь прикидываться больным и несчастным? Хреновый способ удержать его, я тебе скажу. Ничего лучше не придумал? Чонгук смыкает челюсть. Кровь кипит, хочется стереть чужую усмешку при помощи кулака. Сокджин, замечая его напряжение, делает шаг назад и отворачивается, разглядывая маленькую кухню. — Потерял он память, конечно. Поди этот замухрышка Юнги тебе помог, да? Ещё один неудачник. Боже, что за цирк уродцев Тэхён собрал. — Сокджин потирает лицо ладонями, разговаривая больше с самим собой, нежели с Чонгуком. — Ну ничего, я раскрою ему глаза. — Повернувшись, он наконец смотрит на Чонгука и вскидывает брови. — Тебе даже сказать нечего? Два месяца назад тебя было не заткнуть. Чонгук хмурится. Они встречались пару месяцев назад?.. Вздохнув, Сокджин поправляет пальто и идёт на выход. Останавливается возле двери, будто забыл что-то сказать. Чонгук опережает его: — Ты совсем крышей поехал после того случая, да? На мгновение Сокджин теряется. Уже после, поняв, о каком дне идёт речь, он стремительно сокращает расстояние между ними и, приблизившись к лицу, цедит сквозь зубы: — Я тебе, сука, никогда этого не прощу, понял? Ты хоть знаешь, сколько швов мне наложили? Если бы не Тэхён, ты бы давно пресмыкался где-нибудь за решёткой. — Чонгук раскрывает губы, дыша через рот — вот-вот лопнет, поэтому едва держит себя в руках. — О, а ты не в курсе, каким образом Тэхён отговорил меня не обращаться в полицию? — Сокджин внезапно улыбается, прекрасно зная, как сложно Чонгуку контролировать себя. — У него такие сладкие губы, — шепчет он. — Знаешь, я тебе даже завидую: ты не достоин того, чтобы он целовал тебя. О таких, как ты, только ноги вытирать. — Заткнись, — со злостью выплёвывает Чонгук. — А то что? Ударишь меня? Давай, и в этот раз Тэхён тебя точно не спасёт. Хотя… — Сокджин отстраняется, поднимая взгляд к потолку. — Я бы с удовольствием повторил тот прекрасный вечер. Извини, Тэ и его родители меня уже, наверное, заждались. Если тебе не наплевать на его будущее, оставь его в покое, пока ещё не поздно, — на этих словах он, взглянув на него ещё раз, всё-таки уходит, оставляя Чонгука стоять в звенящей тишине.***
Ноги безбожно заплетаются. Тэхён, потеряв равновесие и смахнув с полки собственные туфли, жмурится. Обувь с грохотом приземляется на пол. Голова идёт кругом, давненько он так не напивался, — без алкоголя не вынес бы присутствие Сокджина, который упал как снег на голову. Конечно, его никто не предупредил о том, что ужинать он будет не только с родителями. Мама сделала вид, что удивлена ситуацией не меньше, чем он сам, однако Тэхён в этот нелепый спектакль не поверил. Уехать в ту же самую минуту не позволил отец. — Опять к своему неандертальцу сбегаешь? Хотя бы немного посиди в компании образованных людей. Тэхён, тяжело вздохнув, откинулся на спинку стула и выпил бокал вина залпом. Если честно, ссориться с родителями он хотел меньше всего, поэтому весь оставшийся вечер просто молчал, периодически смотря на смеющегося Сокджина, рассказывающего истории направо и налево. Шутки были не самыми плохими, некоторые действительно его рассмешили, но Тэхён не мог расслабиться и вести себя как ни в чём не бывало. Даже было немного грустно осознавать, что родители не знали, каков Сокджин был на самом деле. Тэхён наблюдал за ним и не мог отделаться от мысли: родители души не чают в Сокджине, а про Чонгука за все пять с половиной лет он не услышал ни одного доброго слова. — Обязательно быть таким угрюмым? — прошептал мужчина, наклонившись к уху. Конечно, их посадили вместе. Намерения родителей были такими прозрачными, что тут даже слепой не заметил бы их попыток свести его с Сокджином. Тэхён демонстративно отвернулся. На удивление, тот вёл себя спокойно. Никаких двухзначных намёков, жадных взглядов, — Сокджин, как подобает джентльмену, даже вызвал ему такси и посадил в машину. — Что, даже не поцелуешь на прощание? — Мои родители и так весь вечер целовали тебя в зад. Обойдёшься. Сокджин рассмеялся и, закрыв дверцу, хлопнул ладонью по крыше автомобиля, после чего такси тронулось с места. Тэхён по какой-то причине долго смотрел в окно, наблюдая за тем, как Сокджин, смотрящий ему вслед, неподвижно стоял на обочине. — Чонгук-и? Ты уже спишь? Часы показывают почти двенадцать часов ночи. Тэхён раздевается уже в спальне: пальто небрежно бросает на пол, туда же летит пиджак. Забравшись на кровать, он прислушивается к тишине. В темноте ничего не разобрать, поэтому остаётся полагаться на звуки. Младший ничего не отвечает, так что Тэхён падает на свою половину кровати и прикрывает глаза, надеясь на то, что головокружение скоро прекратится. «Немного полежу и встану», — думает он, однако тело совсем его не слушается. Надо подобрать одежду, переодеться и сходить в душ, а Тэхён переворачивается на бок и вытягивает руку, нащупывая чужое плечо. — Чонгук-и? — зовёт ещё раз, и тёмный силуэт наконец шевелится. Чонгук сонно моргает, пытаясь сообразить, что происходит. От Тэхёна разит алкоголем; он хмурится и, протерев глаза, приподнимается на локте. — Хён? Ты вернулся? — Чонгук переводит взгляд на электронные часы. — Прости, я заснул, пока ждал тебя. Тэхён улыбается и, оторвав голову от подушки, двигается к нему, чтобы обнять. Закинув бедро на живот Чонгука, он утыкается губами в шею и шепчет: — Я соскучился. Чонгук не сдерживается от усмешки. — Да ты пьян, — хмыкает он, а Тэхён часто-часто кивает. — Мне очень стыдно. И за это тоже. — Он обхватывает тёплыми губами подбородок и слабо кусает, после — хрипло смеётся. Чонгук, продолжая улыбаться, вскидывает брови. Тэхён жмётся теснее, целуя уже в шею. Видеть его таким игривым — как минимум, непривычно. — Что за домогательства посреди ночи? — М-м... — Тэхён загадочно улыбается. Рука ныряет под одеяло, ложась на голую грудь. — А я не имею права пристать к своему парню? Чонгуку становится смешно. Тэхён ведёт ладонью по его груди, соскальзывая на живот, и присасывается к шее, оставляя засос. Горячий и непривычно настойчивый. Чонгук даже не знает, как реагировать на его откровенные попытки забраться в штаны. От неожиданности он вздрагивает, ведь Тэхён вдруг откидывает одеяло в сторону и забирается на него сверху, обнимая всеми частями тела. Кажется, что он, перестав выцеловывать голую кожу, сейчас заснёт прямо на нём, но Тэхён, подняв голову, тянется обеими ладонями к лицу и накрывает чужие губы своими. Целует с нежностью и трепетом; аккуратный поцелуй плавно перерастает в нетерпеливый. Чонгук, подхватывая пылкость, проникает в его рот языком. По телу бегут мурашки. Тэхён чуть ли не плавится от того, с каким порывом отвечает ему Чонгук. От затянувшегося поцелуя сбивается дыхание. Тэхён отстраняется первым, роняя голову на грудь. — От тебя так вкусно пахнет, — шепчет он. Ладони принимаются оглаживать плечи, немного сжимая в конце. Слышно, как вздыхает Чонгук. В кромешной темноте он пытается отыскать его глаза, и, когда это наконец удаётся, Тэхён снова наклоняется к губам. Чонгук опускает одну руку на талию, другой накрывает щёку, улыбаясь прямо в поцелуй. — Полегче, ты мне уже всё отдавил. Тэхён ойкает и садится ниже, не специально проезжаясь по паху. Чонгук болезненно морщится — Тэхён, пускай и весит немного, выбрал не самое удачное место, куда приземлиться. — Прости. Мягко поглаживая щёку, Чонгук мотает головой. — Ничего страшного. — Точно? Всё цело? — усмехнувшись, Тэхён опускает руку по животу вниз, останавливаясь между ног, и ощупывает чужое хозяйство. Чонгук приглушённо смеётся. — Надо проверить. — Хён… Чонгук нервно сглатывает, устремляя взгляд в потолок. Тэхён ведёт носом по груди, добираясь до резинки штанов, и приспускает их до бёдер. Поцелуи оставляет прямо на нижнем белье, выдыхая горячий воздух. Чонгук шевелится. Чужие пальцы без стеснения заползают под ткань боксеров. Тэхён прижимается губами к члену, лаская неторопливо. Приходится отстраниться, ведь Чонгук садится в постели и смотрит на него с сомнением. — Ты уверен, что хочешь продолжить? Тэхён приближается к его лицу и заглядывает в глаза. — Очень хочу. — Ты пьян, Тэхён, — будто пытаясь вразумить, говорит Чонгук. — И что? — хмыкает тот. — Пожалею на утро, что переспал со своим парнем? — Тэхён опускает взгляд на губы, не сдерживаясь от короткого поцелуя. — Я хочу тебя, — шёпотом. Чонгук, наверное, сошёл с ума. Вместо того, что уговорить Тэхёна лечь спать, он зачем-то опрокидывает его на спину и налегает сверху, раздвигая его колени в стороны. Тут же влажно целует, облизывая губы. Слова Сокджина моментально забываются. Разве Тэхён не достоин любви? Простой человеческой любви, ласки, тёплых поцелуев, рассыпанных по всему телу? Он так цепляется за него, что Чонгук готов отдать всё своё тепло, лишь бы Тэхёну было хорошо с ним. Лишь бы он стал хоть капельку счастливее здесь, в крепких объятиях любимого человека, которые не сравнятся ни с чьими другими. Чонгук включает ночник, чтобы помочь раздеться. Тэхён под ним весь красный: пальцы от волнения трясутся, не справляясь с мелкими пуговицами. Чонгук накрывает его ладони своими и предлагает помощь. Сам он, на удивление, выглядит спокойным. Ещё раз спрашивает, стоит ли заниматься сексом в пьяном состоянии, на что Тэхён мило хмурит брови и напоминает, что он уже большой мальчик. И вообще, они так давно не делали этого, что освежить в памяти забытые ощущения даже будет полезно. В чём-то он прав. Может быть, на трезвую голову Тэхён бы вёл себя по-другому: не так раскрепощённо. Стянув с себя нижнее бельё, он переворачивается на бок и дотягивается до свободной руки Чонгука, чтобы хоть как-то отвлечься. Сдержать шумные вздохи не получается: чувствуя пальцы внутри себя, он невольно шевелится. Чонгук проталкивает два пальца без труда, стараясь действовать аккуратно. В тусклом свете кожа Тэхёна словно отливает золотом. Смазка на округлых ягодицах блестит; Тэхён лежит на его коленях, уткнувшись лицом в подушку, и хрипло стонет, когда пальцы входят глубже. Чонгук осторожно добавляет третий и проворачивает запястье, буквально вкручивая в Тэхёна смазанные пальцы. Ненадолго останавливается, давая несколько секунд, чтобы привыкнуть, и медленно вытаскивает почти до конца, проделывая то же самое ещё пару раз. За окном глухая ночь. Часы показывают начало второго. Чонгук просидел с Тэхёном в ванной около тридцати минут, помогая сделать промывание. К счастью, не желудка. За его желудок Чонгук переживал, кажется, куда больше. Раз пять спросил не нужно ли принести воды или ведро, Тэхён заверил, что чувствует себя нормально. Алкоголь притупляет тянущие ощущения. Он безболезненно принимает плаг, лишь переворачивается на живот, вставая на колени, чтобы Чонгуку было удобнее. Свет всё-таки гасят. Тэхён смеётся, потому что слышит, как в темноте чертыхается Чонгук, борющийся с пакетиком презерватива. — Только не зубами, — просит Тэхён, лёжа на спине с прохладной ладонью на лбу. — А то вдруг я залечу. Чонгук усмехается в ответ. — Можешь посмеяться, но я не могу открыть. Тэхён заливается смехом. У него и так лицо горит из-за выпитого вина, а Чонгук ещё подливает масло в огонь. Приходится принять сидячее положение и вытянуть руку. Нащупав специальный надрез, одним движением он разрывает пакетик и старается больше не смеяться. Ладно, заниматься сексом по пьяни даже весело, особенно если рядом любимый человек. — Надеюсь, свой член найдёшь, — от издёвки не сдерживается, за что и получает — Чонгук наваливается на него всем телом, вжимая в матрас, и кусает в плечо, оставляя следы от зубов. — Ай! Раздвинув чужие колени рукой, Чонгук, направляя член, плавно входит и приподнимается на локтях, чтобы уж совсем не раздавить Тэхёна, который обнимает его ногами и руками. Двигается нерасторопно, убирая пальцами прядки волос с лица старшего. Тэхён опускает веки и шумно вздыхает, расслабляясь настолько, насколько это вообще возможно. Дыхание совсем тихое, размеренное, лишь в уголках глаз периодически возникают морщинки, когда он слегка жмурится при особенно глубоких толчках. Распахнув ресницы, Тэхён встречается взглядом с чужим и слабо улыбается. Виски Чонгука уже взмокли от духоты, увлажнитель воздуха никто не догадался включить, а прерываться сейчас не хочется. Тэхён скрещивает ноги за спиной и притягивает к себе ближе. С губ срывается тихий стон — Чонгук толкается бёдрами сильнее и, войдя до конца, на несколько секунд замирает. После третьего такого раза Тэхён весь напрягается, отрывая голову от подушки. Чонгук неимоверно горячий. Тэхён чувствует, как под его пальцами перекатываются мышцы, кожа словно воспламеняется, и по телу расползается язычок пламени. В горле становится сухо. Он несдержанно стонет, поднимаясь ладонью по затылку и сжимая волосы в кулаке. Чонгук расцепляет ноги, раздвигая их шире, и толкается уже ритмично, заполняя комнату звуками соприкосновения голой кожи друг с другом. Тэхён даже не пытается быть тише: эмоции мешаются, вырываясь наружу, да и сейчас как-то всё равно на соседей — не об этом хочется думать. Он так скучал по Чонгуку, по его ласке, что готов рассыпаться мелкой пылью. — Тш-ш, — Чонгук сбавляет темп и наклоняется к его лицу, улыбаясь уголком губ. За стеной живёт молодая пара с ребёнком — наверное, они поймут. По крайней мере, Тэхён очень надеется на это. Он смыкает губы, кивая в знак того, что всё понял, и тут же роняет низкий стон, как только Чонгук толкается в него снова. Младший прижимает ладонь к его рту и широко улыбается. Тэхён недовольно хмурится. Что-то бубнит в ладонь, поэтому Чонгук убирает руку. — Они и так несколько месяцев отдыхали от нас. — Конечно, Тэхён пьян, поэтому говорит такие вещи. А ещё нарочно не контролирует себя, из-за чего завтра ему, наверное, будет немного стыдно. Почему он вообще должен сдерживаться, если ему хорошо? Притянув Чонгука за ягодицы, он целует в губы, намекая продолжить. Чонгук цепляется пальцами за изголовье, немного приподнявшись, и старается сильно уж не раскачивать кровать. Тэхён-то уйдёт на работу, а ему ещё смотреть соседям в глаза. Чтобы хоть как-то быть тише, Чонгук обхватывает чужие губы своими и прерывисто целует. Толкается медленно и глубоко, не выдерживая и падая на грудь Тэхёна, зарываясь в неё носом, чтобы заглушить собственные стоны. Наслаждение растягивается подобно карамели, он подсовывает ладони под поясницу и обнимает, не переставая двигаться. Разморенный лаской Тэхён запрокидывает голову. Чонгук чувствуется каждой клеточкой тела, и ему этого ощущения чертовски не хватало. Смешивается всё: тёплые поцелуи, непрекращающиеся прикосновения, дыхание, голоса, граничащие между удовольствием и страстью. Тэхён открывает глаза, пытаясь разглядеть лицо Чонгука, но взгляд плывёт. Кожа покрылась тонким слоем пота, пальцы зарываются под подушку. Чонгук тянет за руки на себя, садясь в постели вместе с ним, и обхватывает лицо ладонями. Хочет что-то сказать, что-то важное, но не может пошевелить губами. Тэхён говорит за двоих: — Я люблю тебя, — почти шепчет, двигая бёдрами навстречу. Ладони гуляют по спине, Чонгук крепко обнимает, прижимая к своей груди, и думает, что нет ничего более правильного в мире, чем этот момент откровения. Пока Тэхён смотрит на него с придыханием, пока целует с нежностью, продолжая говорить о своих чувствах, пока его лицо озаряется от удовольствия, разве остальное имеет значение? Его хочется защитить, уберечь от опасности, сделать своим, но никак не отпускать. Тэхён сгорает вместе с ним, впиваясь ногтями в плечи, и Чонгук, целуя в шею, понимает, что никто не подарит ему столько любви, сколько дарит он. И ни одно богатство мира не заменит его признания, наполненного искренностью и неподдельными чувствами.***
Ещё никогда утро не было таким странным. Открыв глаза, Тэхён хрипло стонет, приложив ладонь ко лбу. Вторая половина кровати пустует, он впервые за долгое время просыпается позже девяти. Простыни мятые, увлажнитель воздуха работает беззвучно, и пахнет в спальне… не так, как обычно. Откинув одеяло в сторону, Тэхён видит себя полностью обнажённым и прикрывает глаза на несколько секунд. Обрывки ночи всплывают в голове, лицо моментально вспыхивает. И как у него хватило наглости приставать к Чонгуку? Тот ведь мог спокойно отказать, сказать, что ещё не готов делить с ним одну постель, но вместо этого утопил в ласке. Врать не имеет смысла — Тэхён этого хотел, и Чонгук, оказывается, тоже. На полу не обнаруживаются разбросанные вещи, — Чонгук, кажется, успел немного прибраться, пока он спал. Тэхён принимает долгий душ, разминая мышцы. Ни разу так не радовался воскресенью, как сегодня. День уже начинается необычно. Во-первых, он находит приклеенный к зеркалу стикер с пожеланием доброго утра. Тэхён, распределяя по лицу гель после бритья, поднимает брови. Во-вторых, он уговаривает себя вернуться в спальню и поменять постельное бельё. Выбиваться из привычного распорядка дня не радует. Вместо бодрящего душа — горячий, расслабляющий, вместо любимого пижамного комплекта — короткие шорты и толстовка с капюшоном. Вялость в теле немного раздражает, он ещё сонный и медлительный, а ведь ему всегда нравилось заниматься чем-нибудь полезным сразу же после подъёма. И всё же это утро нельзя назвать плохим. Хотя бы потому, что на кухне его ждёт Чонгук, смотря куда-то за горизонт. Тэхён подходит к нему со спины и обнимает, думая, что иногда можно сделать себе полноценный выходной. Чонгук тёплый, от него пахнет шампунем, гелем для душа, бергамотом и чем-то сладким (клубничным джемом). Он никогда не любил резкие запахи, одеколоном не пользовался, и Тэхёну очень нравилось втягивать его собственный аромат тела. Чонгук словно олицетворяет дом — иначе и не объяснишь, почему Тэхёну становится так спокойно в его объятиях. Может, кому-то и хочется видеть рядом с собой уверенного в себе партнёра, а ему достаточно обычного парня с тёплым взглядом. Неидеального, простого, со своими тревогами и сомнениями, но зато настоящего. Тэхёна определённо устраивает его размеренная жизнь. Он сам её выбрал. Без Чонгука ему хорошо, но с ним — ещё лучше. — Как себя чувствуешь? — поставив кружку с чаем на подоконник, спрашивает Чонгук и поворачивает к нему голову. Тэхён утонул в толстовке — только глаза и видно. Чонгук, смотря на него, мягко улыбается. Ладонь ложится на талию, поглаживая кожу через ткань. — Честно? — усмехается Тэхён. — Будто всю ночь приседал. Мышцы ноют. — Чонгук не сдерживает смешка. — Я сейчас такой опухший, так что не смотри на меня. Чонгук скидывает капюшон с его головы и, сжав щёки пальцами, приближается к губам, чтобы коротко поцеловать. Тэхён недовольно бурчит. Уже через несколько секунд сдаётся и позволяет поцеловать себя в лоб, прямо как маленького ребёнка. А кто сказал, что ему не нравится чувствовать себя им? Кажется, в каждом взрослом человеке живёт дитё, которое тоже нуждается в ласке и внимании. Просто некоторые не хотят этого признавать: хмурят брови, ведут себя серьёзно, отчего грустят по вечерам. А Тэхён не видит ничего плохого в том, чтобы иногда побаловать своего маленького ребёнка как следует. Может, в этом и секрет хорошей жизни? Быть всегда разным — таким, каким хочется. Для одних он высококвалифицированный врач, коллега, готовый дать дельный совет; для родителей — трудолюбивый сын со своим видением мира. А вот для Чонгука он просто Тэхён, тянущийся к его шее и целующий с нежностью. Не всегда ласковый и заботливый, временами уставший и без настроения, но идеальных людей, как всем известно, не бывает. Стараться быть лучше для любимого человека — наверное, очень важно, как и вовремя сглаживать острые углы. Отношения — своего рода искусство, которому люди учатся годами. Тэхён счастлив. Прямо сейчас, лежа рядом с Чонгуком в кровати, положив голову к нему на плечо. Всё наконец налаживается, сердце больше не кровоточит, а он может расслабиться и ни о чём не думать хотя бы пару часов. Главное, что их построенный мир уцелел. Может быть, домик был слишком хлипким, поэтому из-за каждого ветра стены и дрожали. Казалось, крыша вот-вот сорвётся и улетит, но каркас остался целым. Как долго продлится эта иллюзия? Чужие пальцы перебирают прядки волос. Чонгук откладывает телефон на матрас и долго смотрит куда-то в стену, прежде чем озвучить то, что мучает его не первый год. Слова Сокджина осели в голове, он не позволяет пускать им свои корни, однако избавиться от них не получается. Интересно, сколько раз за время их отношений ему говорили, что он Тэхёну не пара? Для родителей Тэхёна он — пустое место, и порой складывается такое впечатление, что весь мир настроен против него. И почему же, несмотря на все слова, недовольство близких, Тэхён ещё не отказался от него? Чонгук шумно вздыхает, убирая руку на место. — Не знаю, спрашивал ли я когда-нибудь это, но можешь ответить на один вопрос? — Тэхён поднимает голову на его слова и слегка хмурит брови. — Что ты нашёл во мне? Не пойми меня неправильно, но у меня голова раскалывается от подобных мыслей. Я чувствую себя так, будто держу тебя, не позволяя сделать шаг в сторону. Ты так много даёшь мне, заботишься обо мне, а что получаешь взамен? Тэхён удивляется. Даже подходящие слова не сразу может подобрать. Разглядывает лицо младшего, ловит его задумчивый взгляд на себе, наполненный искренним непониманием, и тоже не понимает, но кое-что другое: почему Чонгук задаёт такие вопросы? — Твою любовь? — неуверенно говорит он, заглядывая в глаза. — Разве этого недостаточно? Чонгук опускает взгляд на свои руки. — Это меньшее, что я могу предоставить. — Нет, Чонгук-и. — Тэхён касается пальцами его подбородка, заставляя посмотреть на себя. — Это большее, что я могу получить. Мне и не нужно ничего другого, правда. Если бы я нуждался в чём-то, вряд ли продолжал бы выбирать тебя. Чонгук мог решить за них двоих. Послушать Сокджина, собрать вещи и уйти с искренней верой в то, что так будет лучше для обоих. Но кто дал ему право поступать как эгоист, не спросив чужого мнения? Ведь да, Тэхён прав: если бы ему чего-то не хватало, остался бы он с Чонгуком? Он знает себе цену, знает, что вокруг него много достойных людей, готовых разделить его тревоги, но ему нужен именно Чонгук. В жизни каждого из нас, наверное, есть человек, к которому мы постоянно возвращаемся. Необязательно тот, к кому мы испытываем романтические чувства. Это может быть близкий друг, старый знакомый, да тот же старший брат, с которым мы ссорились всё детство. Как бы тяжело нам ни было, в объятиях любимых мы успокаиваемся. И мир больше не кажется злым и свирепым, а собственная жизнь — бессмысленной. Если нам удалось обрести источник душевного спокойствия, почему мы должны от него отказываться? Тэхён не наивен, как может показаться на первый взгляд. И его привязанность к Чонгуку не обусловлена страхом остаться одному. Он будет к нему возвращаться раз за разом, ведь рядом с ним чувствует себя на своём месте. Они столько ругались, обижались друг на друга, говорили грубые слова, за которые потом просили прощения, и всё же сейчас они живут под одной крышей и до сих пор пытаются понять друг друга. А могли разбежаться в разные стороны в поисках лучшей жизни. Только вот секрет в том, что этой лучшей жизни не существует. Человек всегда стремится к большому, мечтает о невероятном, потому что он так устроен — ему нужно на что-то надеяться и о чём-то грезить. Мы сотканы из несбыточных надежд и порой от этого страдаем. Но иногда они помогают нам двигаться вперёд. — Я при всём желании не могу ответить на твой вопрос. Что я нашёл в тебе? Сам не знаю, — пожимает плечами Тэхён. — Не думаю, что правильно любить кого-то за определённые качества или черты характера. Тебе станет легче, если я скажу, что считаю тебя красивым? Важно ли это? Не из-за внешности же мы выбрали друг друга. — Я не это имел в виду, — качает головой Чонгук. — Из сотни других — умных, самодостаточных, успешных — ты выбрал меня… — Тэхён не даёт ему договорить. — Сравнивать себя с другими — очень глупо. Никогда не делай этого, если не хочешь разочароваться в себе, а ты в любом случае разочаруешься, ведь если задумываешься о таких вещах, значит, что-то ищешь. И ты это обязательно найдёшь. — Наверное, ты прав. Зря я это спросил, — вздыхает Чонгук. — Нет, не зря. Я рад, что ты говоришь о таких вещах именно со мной. — Тэхён пододвигается ближе, укладывая ладонь на бедро. — Почему ты в себе сомневаешься? Если бы Чонгук знал… Подняв взгляд, он горько хмыкает. — Потому что чувствую себя ничтожеством? — В уголках глаз скапливаются слезинки. Чонгуку стыдно говорить о своих чувствах: для Тэхёна хочется быть сильным, надёжным, самым лучшим. — Я ни черта не добился к своим годам, у меня нет ни целей, ни планов на жизнь. Единственное, за что я цепляюсь, так это ты. Тэхён поджимает губы, ощущая его душевную боль на себе. Как долго Чонгук таскал в себе этот груз? Прятал глубоко-глубоко, чтобы никто не увидел, и в итоге растерял все силы. Чонгук прикрывает веки. — И снова. Снова мне кажется, будто я не должен жаловаться. Прости, что взваливаю на тебя всё это. — Он открывает глаза, когда Тэхён берёт его за руку и ощутимо сжимает пальцы, как бы напоминая о своём присутствии. — Даже не смей извиняться за то, что чувствуешь, — с обидой в голосе проговаривает Тэхён. — Всегда говори со мной. Если плохо, если устал, если не справляешься с эмоциями, если тебе хочется чем-то поделиться. Ты не ничтожество, Чонгук, и то, что ты не знаешь, куда двигаться, не делает тебя им. Ты столько всего пережил в жизни: набрался смелости бросить университет, где тебе не нравилось, жил отдельно ото всех, обеспечивая себя, потерял родителей, попробовал себя во многих сферах. Да, не получилось найти занятие по душе, ну и что с того? Это ведь не конец, это только начало. Жизнь никогда не стоит на месте, запомни это, пожалуйста. Даже после трагедий время не останавливается — оно бежит только вперёд, понимаешь? Движется дальше, несмотря ни на что. Лично я горжусь тобой. Ты сильный, даже если этого не осознаёшь. Посмотри на себя: ты всё ещё стоишь на ногах, ты продолжаешь жить, разве этого мало? — Из-за своих же слов сбивается дыхание. Тэхён глубоко дышит, обхватывая плечо пальцами. — Всё в порядке, Чонгук. Даже если кажется, что это не так. Ещё не поздно отыскать своё место. Я его уже нашёл, и оно рядом с тобой. Чонгук не может пошевелиться. Сердце так сильно бьётся, что остальные звуки будто исчезают. Тэхён обнимает за шею, поглаживая волосы, не перестаёт шептать, что всё наладится, и Чонгук, притягивая его ближе к себе, беспрекословно верит. А как по-другому? Порой нужно всего лишь довериться другому человеку и поверить в лучшее, и оно, хочется верить, рано или поздно наступит.