***
«Сестра» была в ужасе. Она, запинаясь, рассказала, что Паулину — вторую дочь их семьи заперли на чердаке с ее любовником. Девушку застали с темнокожим рабом Бастиеном. Анна не понимала, почему брюнетку трясло от страха, ведь на раба леди было наплевать, а сестру закрыли на чердаке. Ну посидит она в пыльном помещении с пауками, что тут такого? Но чтобы успокоить Борджиа, Фейт предложила девушке освободить сестру, а после она бы договорилась с первородным, чтобы леди Лалори пожили у них. Дельфины, мужа и ее ведьмы не было в доме, как и сына. Прислуга на удивление не показывалась, поэтому в почти пустом темном доме ощущалась неприятная атмосфера мрачности, которая казалось летала в воздухе. Старые деревянные ступеньки скрипели под их ногами, когда Анна и Лалори восходили по лестнице, отделанной резными узорами и изысканными подступенками. Борджиа предлагала пойти первой, но Фейт отказала. Видно было, что Боркита говорила это лишь из-за обязанностей старшей сестры. На стенах висели роскошные картины и портреты богатых предков семьи Лалори, которые смотрели на манок с недоверием и холодной гордостью, будто видели, что она подделка. Свет от старинных люстр распространяет мягкое сияние по лестничной клетке, но он, казалось, только подчеркивал мрачность этого места. По мере того, как девушки поднимались на чердак, воздух становится тяжелым и давящим. Шум далекого города проникает сюда лишь приглушенными звуками. По достижении верхних этажей, Борджиа указала на красную дверь ведущую в темноту чердака. — Но нам ее не открыть, ключ только у мамы. Анна подошла ближе, загородив пышным платьем замочную скважину и с помощью магии повернула задвижку. — Нет, здесь открыто, — с лёгкой улыбкой произнесла манок, но едва она сделала шаг внутрь, то поняла, почему Лалори просто застыла позади. Это была комната пыток. На стенах висели цепи и крюки. На столах разложены инструменты: кнуты, плети и другие предметы, вызывающие ужас и жалость к жертвам, которые здесь страдали. Комната пропитана кровью и страданиями, а мрачное освещение от единственного окна на чердаке делает все еще более ужасным. На полу и стенах оставались пятна крови, которые так и не смогли отмыть. И как нечто совершенно неподходящее и в тоже время как нельзя уместное, был портрет Дельфины Лалори, на котором читалась гордость и безжалостность. Едва отойдя от шока, Анна бросилась к избитому мужчине. Его кожа казалась красной от количества крови, которое он потерял. В такие моменты манок жалела, что бесполезна в исцелении. Единственное, что она могла сделать — это разорвать цепи. Тело упало на пол, он даже не застонал, настолько был измучен, что сил уже не хватало ни на что. — Луиза, помоги мне! — девушка в клетке позади начала бить по металлической решетке. Она уснула на какое время, и падение слуги ее разбудило. — Сейчас, — не было времени на какое-то представление, поэтому Анна отвернулась, делая вид, что пытается найти что-то для открытия замка, а тем временем клетка упала на пол, и, одновременно с тем, металлическая дверь слетела с петель. — Паулина! — к упавшей девушке бросилась наконец вошедшая в комнату старшая Лалори. — Забирай ее и немедленно выводи. Когда Анна присела возле мужчины, он уже не подавал никаких признаков жизни. Были бы рядом с ней Майклсоны, его бы спасли, но манок может лишь уничтожать и убивать. Сестры уже начали спускаться по лестнице, поэтому Фейт осталась в привычной компании трупа. Это место кричало о сотни истерзанных людей и в этот момент ведьма желала лишь стереть его окончательно. Поэтому, ещё раз убедившись, что мужчина мертв, Анна заставила столы пылать. Этот роскошный дом с кучей ценных вещей для семьи Лалори исчезнет в пламени. Выйдя наружу, Анна увидела, как Борджиа лежала на полу. Вокруг собралась толпа, люди перешёптывались о том, что девушка попала под карету. Несчастный случай. В это поверили все, кроме манок, которая успела заметить довольное лицо Ребекки, стоявшей на противоположной стороне дороги. — Зачем ты это сделала? — первое, что спросила Фейт, подойдя к подруге. — Что? — Убила ее. — И как я это сделала? — Я не видела. Просто скажи зачем? Я хочу понять. Я проводила почти все время с вами. Лишь несколько раз поговорила с этой девушкой, так зачем было ее убивать? — Я этого не делала, — уверенно заявила Ребекка. — Хорошо, — Анна разочарованно отвела взгляд. — Если ты можешь мне врать, то и я имею на это право. — Тебе приходилось на неё тратить время, придумывать оправдание. Больше не нужно отвлекаться, — попыталась оправдаться Майклсон. — Но ведь я не убиваю Марселя, хоть считаю его недостойным тебя, и ваши тайные вылазки могут вернуть тебя в гроб. — Это не одно и тоже… — Да, — перебила ее Анна. — Борджиа для меня ничего не значила, мне бы просто хотелось, чтобы она прожила хорошую жизнь. Но несмотря на это, ты ее убила. Ты поступила со мной так же, как с тобой Никлаус. — Не говори так. — Не трогай это тело, — Анна вновь отвернулась, повернувшись к толпе. — Младшая Лалори не вынесла ужасного вида смерти сестры и умерла.***
Анна медленно открыла глаза, ощущая неприятный запах сырости и затхлости вокруг себя. Вначале манок не поняла, где находится. Ведь она должна была переместиться на праздник, ну или в дом первородных, но точно не очнуться на холодном, каменном полу. Повернувшись влево, девушка сразу встретилась с недовольным лицом Селесты. — Тебя не было больше, чем обещала. — Извини. Коул тебя не обижал? Осмотревшись, Анна заметила, что находится в просторном подвальном помещении с высокими сводчатыми потолками. Стены украшены старинными фресками и резьбой. Скульптуры и статуи, расставленные симметрично вокруг. Свет проникал сюда через узкие прорези окон, расположенных высоко под потолком. — Нет, он хороший, как ты и говорила. Отвел меня к остальным, — Анна резко села. Помимо них здесь было ещё несколько женщин и взгляд каждой был устремлён на манок. — Где я? — Фейт старалась не показывать своего страха, но паника уже начинала понемногу разноситься внутри. Теперь манок вспомнила это место. Она на кладбище. — Ты сказала тебя привел Коул? Где он? — Уже соскучилась по мне? — казалось сначала появился голос первородного, а после и он сам. Эхо от его слов разошлось по пустому помещению. — Оставьте меня наедине с манок. И ведьмы подчинились. Даже Селест, которая не отличалась особой покорностью встала и ушла. — Почему они… Коул, что ты задумал? — Я ведь пообещал, что найду для тебя способ покинуть мою семью. Ведьмы — это моя сила, щит, который Ник не сможет пробить. — Я не понимаю. — Мне осталось совсем не много, и мы уедем. Сама выберешь страну, — Кол улыбался так искренне, а у Анны по коже прошёлся холодок. — Будем делать что захотим, жить как захотим, — Майклсон начал медленно приближаться. — Ни брат, ни кто-либо другой больше не сможет нас убить. Мы мечтаем об одной свободе и уже через пару дней ее получим. — Ты хочешь покинуть семью, — прошептала манок. — Мы этого хотим, абсолютная свобода в каждом действии, — Фейт отрицательно покачала головой. — Иди со мной, — Кол взял ее за руку и отвёл к столу. Анна шла за ним словно безвольная кукла. Ей не хотелось прерывать счастливые планы, но это воздушный замок, который разрушится перед реальностью. — Я сам обучал ведьм магии, которой обучился на берегах Красного моря — Кемии. Мы создали множество артефактов и сделаем ещё больше. Я знаю о чем ты беспокоишься, мы будем в абсолютной безопасности, даю слово. — Кандалы? — разочарованно указала Анна на металлические изделия. — Ведьма в них не сможет колдовать, и разрушить их сложнее. Более интересная звезда, — Майклсон указал на лежащий рядом предмет. — Одним броском можно нанести тысячу разрезов. Но важнее всего, — вампир протянул ей коробку. — Открой. Внутри оказался обычный кинжал с небольшим круглым отверстием на рукоятке. — Кого он должен убить? — Очень многих существ, но с Ником он должен сделать то же, что и он с нами. Отправить в сон, пропуская века. Как только я найду один камень, мы сможем уехать. — Нет! Ты не понял. Я могу от вас уйти, потому что я не Майклсон, никто не знает, как я выгляжу на самом деле. Ты не можешь. Вы убили и искалечили жизни слишком многим. Если вы начнёте разделяться, то вас просто поубивают по одному. — Нет, потому что я буду собирать вокруг себя ведьм… — Но ведьмы презирают вампиров, — напомнила Анна. — Люди меняются, каждая может предать тебя в любой момент и это будет стоить жизни. Коул, Никлаус бывает редкостной сволочью, но он твоя семья. Тех, кто в любой ситуации не убьют тебя, можно сосчитать на пальцах одной руки. Несколько секунд он не отвечал. Первородный внимательно смотрел на человека, будто пытался забраться внутрь, увидеть саму душу. — Ты боишься за него? Никлаус правда тебе нравится? — Анна как рыбка открыла и закрыла рот, она была сбита такой сменой разговора. — После всего, что сделал мой брат с тобой, он тебе нравится?! — на последнем слове его голос сорвался на крик. — Ты дура, если думаешь, что он тебя любит, иметь под рукой ведьму смерти очень выгодно. Особенно, если она ещё и так привязана к его семье, — Фейт хотела бы что-то сказать в свое оправдание, но Кол не давал. Майклсон был в бешенстве, его идеальный план дал трещину в самом неожиданном месте. — Он к собственной семье жесток, с чего ты взяла, что отношение к тебе будет иным?! — Я знаю твоего брата! — Анна тоже начала с повышенных тонов, едва Кол на мгновение замолчал. Ей нужно было, чтобы первородный её послушал, уж она то его расслышала. — И у меня нет в отношении него надежд. Влюблен? Не припомню волка, влюбленного в кролика. Так что не неси бред, дело не в нем, а в тебе, — Фейт понемногу убавила тон. Кол вроде был готов выслушать ее. — Я сотни раз могу поднять тебя из гроба, но не с колом из белого дуба внутри. А так и будет, через год, два или десять… — Ты не считаешь меня разумным? — Я считаю тебя гениальным, — восхищённо произнесла Анна, подойдя к нему впритык. — Невозможно переоценить твои способности. И я не просто верю, — Фейт положила руку на его предплечье. — Я знаю, что ты сможешь уйти от семьи, основать свой город, где будешь королем. И живи вы в другом мире, разделиться было бы верным решением, ведь избавившись от больной привязанности, вы наконец смогли бы быть счастливы. Но мы живём в этом мире, где фамилия Майклсон — это причина, чтобы убить. Вы живы и могущественны, потому что вместе. Там, где пропустит опасность один, второй ее заметит. Если семья распадётся, вас медленно истребят. — Ты не хочешь идти со мной, ты даже не рассмотрела этот вариант. — Я теряю себя рядом с вами, — неуверенно призналась Анна, опустив голову. — Я в принципе не рассматриваю варианты, в которых остаюсь с кем-либо из вас, потому что я начала замечать, что уже не единожды ставлю ваши желания и чувства над своими. Я… я закрываю глаза на то, что не простила бы кому-то другому. Это ненормально. Раньше я хотела писать, — Фейт вновь посмотрела на него, но сделала шаг назад. Ей было необходимо это расстояние между ними. — И я делала это постоянно, пока не встретила вас. Мне стоит подумать о своем будущем, у меня были свои планы и мечты, но я их все отложила, потому что проблемы, возникшие из-за вас, стали в приоритете. Нет, Коул… — Анна резко подняла руки в защитном жесте, как только первородный захотел подойти. Он больше не злился, выглядел грустным, но без ненависти. — Не надо. Я не обвиняю и не прошу меняться. Я люблю тебя и твою семью в каком-то смысле этого слова, но именно мне будет безопасно. Тебе нет. — Я… — Ты хитёр, умен и талантлив, но ты Майклсон. И даже начав жить отдельно, ты не перестанешь им быть. Ты будешь убивать и калечить жизни. И ведьмы, как и раньше найдут способ затолкать тебя в гроб. Твоя семья может не успеть.***
После разговора с Колом, у Анны больше не было настроения веселиться. Ночь и день прошли в тревоге. Клаус уничтожил врагов и теперь, как и говорил Элайджа, будет более внимательным к семье. — Ты зря волнуешься, — Кол вошёл в комнату с трупом не знакомой блондинки на руках. — Ник попросил передать тебе подарок. Он хотел, чтобы ты обязательно была на празднике в нашем новом доме. Фейт более внимательно осмотрела труп. Плечи у нее были открытыми, поэтому можно с лёгкостью осмотреть шею. Ни укусов, ни синяков. Из-за полупрозрачных рукавов, были видны чистые руки. На теле не было видимых признаков насилия, на её коже даже не успела оставить отметины смерть. Идеальное состояние. Длинное, пышное платье синего цвета из шелка, украшенное изысканной вышивкой и кружевами, даже не помялось. Лишь корсет, тщательно прилегающий к телу, немного придавал формы повисшей на руках вампира девушки. — Если не нравится, пошли прогуляемся и выбираешь ту, которая больше всего похожа на тебя. «Хорошая попытка, Коул» — эти слова не сорвались с губ манок. Девушка лишь ухмыльнулась, сменив тело. Кол поставил ее на пол, едва ярко голубые глаза открылись. Чтобы привыкнуть к длинному шлейфу потребовалось несколько минут: все же он затормаживал шаг. Из отражения зеркала на неё смотрело уже знакомое лицо. Черты лица были другими, но это все те же светлые локоны, заплетённые в гульку и голубые глаза, идеально подчёркнутые цветом платья. «Так лучше или хуже, что совершенно чужое лицо уже стало привычным?» — Тело как раз во вкусе Ника… — Он любил темненьких, как-то твоя сестра мне это сказала, — почему-то именно сейчас вспомнились слова Ребекки. Хоть на самом деле тот момент ожил в памяти, когда ведьма увидела привязанность Клауса к Кэролайн. — Уже где-то больше века его вкус изменился, если ты не заметила. И если мы продолжаем тему предпочтений Ника, то мне нужно, чтобы сегодня на празднике ты его отвлекла. Так, чтобы он не обратил внимание на мою пропажу. — Коул, что ты задумал? — первородный не ответил, лишь подал руку. — Я прошу тебя откажись от этой затеи. Дай им время, они поменяются. — Иногда мне кажется, что Элайджа твой брат, а не мой, — грустно улыбнулся Майклсон. — Я дам тебе уговорить меня после праздника, а сейчас сделай так, чтобы у Ника и мысли не было уложить меня в гроб.***
Их новый дом располагался в самом сердце Нового Орлеана, окруженный узкими мощеными улицами и старинными зданиями. Выйдя из кареты, Анна услышала легкий шум фонтанов, размещенных во дворе, среди густой зелени старых деревьев. Фонари, подвешенные на черных кованых стойках, придавали светлые прожилки в мрачном сумраке. Войдя, можно оказаться в уютном фойе с высокими потолками. Светильники из хрусталя, воссоздающие сверкающие игры света, освещающие картины Никлауса на стенах. На круглых столиках, покрытых белыми скатертями и серебряными приборами, размещены фарфоровые тарелки с изысканными блюдами. Ароматы пряностей и свежих ингредиентов ласкали обоняние. Анна хотела подойти к Ребекке, которую увидела возле окна, но Кол возле стоял неподвижно, потянув назад. Фейт проследила за его взглядом, направленным в стену. Там висело четыре больших портретов каждого из Майклсонов. — Ты член семьи, и они тебя любят, пусть и редко это показывают. — Слишком редко, — Майклсон качнул головой, будто избавляя себя от ненужных мыслей. — Я иду к своей леди, а ты не забудь поблагодарить за подарок, — Кол поцеловал ее и направился к какой-то миловидной блондинке. Анна вновь повернулась к Ребекке и уже хотела направиться к ней, но вовремя остановилась. Вампирша должна усвоить урок, поэтому небольшая отстранённость пойдет ей на пользу. Следующий Майклсон, который попал ей на глаза был Элайджа. Он разговаривал с каким-то мужчиной, но Фейт не хотелось стоять одной. Как только она стала рядом, первородный нахмурил брови, явно не был довольный, что кто-то вторгся в его личное пространство. — Ты не узнал меня в новом подарке своего брата? — Мара, — за мгновение настороженность сменила лёгкая улыбка. — Я лишь был под восхищением от твоего прекрасного платья. Прошу нас простить, — Элайджа мягко положил ладонь на талию ведьмы. — Она крайне ревнива и не терпит, когда я уделяю внимание другим. Мужчина хитренько улыбнулся, в то время как Майклсон увел Фейт в сторону, ближе к центру, где танцевали люди. — Настолько достал? — Да, разговор становился крайне утомительным. — Почему не внушил или просто не послал? — Над твоими манерами стоит поработать, и он пьет вербену. Предпочитаю не делать поспешных действий с такими людьми. Почему ты держишься вдали от Ребекки? — Элайджа посмотрел на сестру, которая хоть и делала вид, что очень увлечена разговором с молодым парнем, все же, время от времени, поворачивала голову к ним. — Она убила сестру моего прошлого тела. Просто из ревности, я попыталась объяснить, что так делать не нужно. — Возможно, у тебя даже есть шанс получить не искренние извинения. Желаешь потанцевать? — У меня нет настроения сегодня позориться. — Брось, — голос Никлауса за спиной прозвучал как музыка. — А как же веселье? Потанцуем, — гибрид протянув ей ладонь. — Интонация должна быть вопросительной, — подметив, Анна не спешила принимать предложение. — Боюсь, с моей стороны уже слишком поздно пытаться убедить тебя, что я хороший человек. Брат, — на мгновение обратившись к Элайдже, он увел манок от него. Анна скользнула рукой в его, обхватывая пальцами, прежде чем Клаус закружил их в нескончаемом круговороте поворотов. Он был прекрасным танцором, кружа их из одного угла в другой, Фейт же постоянно сбивалась с ритма, что её невероятно раздражало. — Ты решил поднять себе настроение моими жалкими попытками не упасть? — Я лишь хотел потанцевать с тобой. Немного больше веры в меня, — ухмыльнулся Майклсон. — К тому же — немного тренировки, и твои движения будут совершенны. — Будешь тратить свое драгоценное время на уроки со мной? — Почему бы и нет, — совершенно серьезно заявил Никлаус. — Теперь у меня будет много свободного времени. — Я пошутила. У тебя не будет удовольствия издеваться с меня. — Так жестоко лишать меня понравившегося занятия, — Майклсон мягко проскользнул рукой вдоль ее талии, очерчивая изгиб, поднялся вверх по ребрам, будто чувствовал их сквозь корсет. — Этого движения не было. — Так скучно следовать правилам, — Анна лишь слегка улыбнулась, подняв к нему подбородок. — А ты знаешь, как следовать установленным кем-то правилам? Можешь попробовать для разнообразия, — Фейт посмотрела на него с вызовом, бесстрашно и прямо, как делали или семья, или враги. — О нет, подчинение — это явно не мое, — Клаус говорил, склоняясь к манящим губам. Он видел трепет ресниц и видел тонкую жилку, что в волнении стучала у нее на виске. Фейт на мгновение отвела взгляд: Кола нет в зале. Как давно? И сколько нужно отвлекать Никлауса? — Мы опять создаем неприятности для Элайджи, — Анна улыбнулась первородному как можно искренне. — Тот мужчина, — она наклонила голову в сторону джентльмена средних лет, одетого в темно зелёный костюм. — Элайджа использовал меня как прикрытие, чтобы избавиться от его компании. Он подумал, что я с ним, а теперь смотрит как мы слишком близко танцуем. Я даже отсюда вижу, как сузились его глаза. — Но домыслы — это так неопределенно, — протянул первородный глянув на указанного гостя. Он ухмыльнулся, прежде чем оставить глубокий, но краткий поцелуй на губах Анны. — А мы не столь жестоки. Никлаус повернулся в сторону Элайджи. Он стоял среди толпы и смотрел на них. Его лицо не выражало никаких эмоций, но губы шевелились. — Он нас ненавидит? — спросила Фейт. — Хотел бы, но не может. Мне нравится это развлечение. — Но сейчас не так весело, как в прошлый раз, один человек — это скучно, — надув губы, Анна настолько сосредоточилась на разговоре, что пропустила поворот. Если бы Никлаус не был в несколько раз сильнее и просто приподнял ее за талию, продолжая танец, они бы полетели вниз. — Ты права, нужно больше зрителей, когда следующий раз будем глумиться над их моральными установками, — Майклсон резко перевел взгляд на своего брата, а после вновь вернулся к Маре. — Элайджа сказал, если мы ещё раз выкинем такое, то он не будет с нами разговаривать, — но по азартными огонькам в глазах Клауса было понятно, что они повторят спектакль. — Отлично, всегда хотела, чтобы он больше общался с Коулом. Клаус, улыбаясь, повернулся к Элайдже, но в этот момент сзади к ним подошёл Марсель. — Извини, что отвлекаю, но у меня к тебе новости. — Это не может подождать? — первородный был раздражен, он все ещё не отпустил Анну, желая продолжить танец. — Это очень срочно. — Прости, — Майклсон поцеловал руку Фейт, прежде чем оставить ее. Никлауса все не было, как и Кола, и это единственное, о чем могла думать Анна. Для неё исчезли все звуки праздника. Манок ждала возвращения Клауса около десяти минут, а после не выдержала и пошла его искать. Снаружи Майклсона не было, на торжестве хозяин все ещё не появился, поэтому Фейт поднялась на второй этаж. Она зашла довольно далеко, что даже шум праздника превратился в шепот. — … что если почти готов кинжал, который сработает на нем? — это был голос Кола. — Ты не посмеешь его использовать. И разговаривал он с Ребеккой, черт. Голоса доносились из-за двери самой дальней комнаты. — Почему? Он поступал с тобой также. Я дам тебе время побыть с Марселем, то, что брат никогда не позволит — выбирать самостоятельно, — особенно выделил первородный понизив голос. — Ты действительно всерьез? — Разве мы не заслужили жить вне его тени? Ты со мной? — Рассчитывай на меня… «Черт, черт, черт! Опять, Ребекка?» Анна больше не желала это слушать. Она удалилась так быстро, как только могла. Кол не передумал и не передумает. Теперь и Ребекка к нему присоединилась. К Никлаусу не было смысла идти, он лишь заколет родственников, оставив подумать о своем поведении на столетия. Но Элайджа может помочь. Через два столетия он уже решил проблему с Ребеккой и сейчас тоже должен помочь. — Когда вернется Кол? — от поиска старшего первородного Анну отвлекла девушка, которую Майклсон выбрал себе в пару на этот вечер. — Вы не знаете? — Ведьма, — невольно произнесла Фейт. Силу исходящую от нее было невозможно не почувствовать. — Лучше уходи, дом Майклсонов для ведьм может стать лишь могилой. — Ты поэтому здесь? Манок предпочитают жить возле кладбища, — она не выглядела враждебной, скорее это был интерес. — Как ты так быстро определила? — Я несколько раз общалась с ведьмами твоего вида, но ни разу не видела вас вне ковена. — А я ни разу не видела, чтобы ведьмы возле Майклсонов жили долго. — Но ты здесь. — И я лишь подтверждаю это правило, уходи. Стук об хрусталь заставил манок обернуться. На лестнице стояли Майклсоны и Марсель. Никлаус был на ступеньку выше от семьи. — Как вы знаете, когда Майклсоны прибыли в Луизиану, мы привезли с собой традицию зажигать в праздник костер. И теперь мы предлагаем избранным присоединиться к традиции нашей семьи — писать желания друг для друга и сжигать их на удачу. Праздничные дни следует проводить с родственниками и друзьями, — он кратко взглянул на Марселя стоящего в самом низу, будто под конец иерархии в семье. А после нашел в толпе Анну и слабо улыбнулся ей. Но когда его улыбка исчезла, показалось, что из лица мужчины пропала вся доброта. — Приятно знать, — голос тоже стал строже, холоднее. — Что пускай повсюду предательство, кому-то ты можешь доверять. Выпьем за тебя, — Ник ухмыльнулся сестре, и Ребекка ответила ему такой же улыбкой, — сестра. Анна невольно начала подходить к лестнице. Кол среагировал куда быстрее и устремился вверх по лестнице на второй этаж. — За Ребекку! — закончил Никлаус поднимая свой бокал, и все повторили за ним, кроме Элайджи, который оглянулся на убежавшего брата с непониманием. Первородные не спешили, они с наслаждением выпили бокал прежде, чем начали медленно подниматься на верх. — Кол просил передать, — схватила ее за руку все та же блондинка. — Если что-то пойдет не так, то он всегда будет рад приготовить для тебя новый наряд в его доме. Фейт даже не потрудилась спрятаться, она сделала рисковый шаг. Манок могла переместиться в нужное тело, но, когда его видела. Она ещё не разу не меняла оболочку зная лишь место. Но времени на страх не было. К счастью, у неё получилось, ведь после темноты манок увидела все тот же каменный потолок. — Коул, — резко сев, она поняла какую ошибку совершила. Горло пронзила сильная боль. — Извини, — первородный немедленно оказался рядом и разгрыз свое запястье. — У меня не было времени должным образом подготовить тело. По мере того как Фейт пила кровь, ее тело быстро приходило в норму. — Коул, дай мне время, я поговорю с твоей семьёй, я что-то придумаю… — Его нет! — воскликнул Кол, он явно был на нервах. — Ник найдет меня и засунет в гроб! — Нет… — Да, мое сердце, — голос Никлауса отбивался от каменных стен словно приговор. — Кол, почему нет ни столетия, в котором ты меня не разочаровываешь? — Он не виноват, — Анна расставила руки, резко встав перед Колом. — Он лишь выполнил мою просьбу, потому что был должен мне. — Мара, — Элайджа, который ранее стоял за Ребеккой, вышел вперёд. Он поравнялся с братом, встав напротив девушки. — Кол перешагнул все возможные грани, ему нужно время, чтобы прийти в себя. — Брат прав, думаю, тебе лучше подышать свежим воздухом, — он достал из внутреннего кармана жилета серебряный кинжал. — Я хотела уйти, — быстро начала Анна отступив назад. Она почувствовала, как коснулась спиной груди Кола, но не отводила взгляда от берилловых глаз. — Коул не хотел отпускать меня одну, но, когда я отказалась от его компании, он попросил время. Ему пришлось контактировать с ведьмами, чтобы создать для меня артефакты. Только зная, что у меня будет оружие против всего, он смог бы меня отпустить. — Ник, она врёт, — перебила манок вампирша. — Чтобы оправдать брата, это не правда… — Но это так! — уверенно заявила Анна. — Ты болезненно отреагировала на появление у меня знакомых, как бы я смогла рассказать об уходе. Но хуже всего, что я попросила Коула соврать для меня тебе. Я не хочу, чтобы он отвечал за мои поступки. — Это правда, Кол? — спросил Элайджа. Фейт обернулась к первородному и посмотрела на него с мольбой. Ей ничего не будет, но он пропустит очередное столетие, а то и больше. — Да, извините, что скрыл, — Кол поднял голову на свою семью. — Но это ее выбор, и я знал, что вы не отнесётесь к нему с уважением. — Мара, — голос Никлауса был обманчиво мягок, но кинжал он спрятал. — Давай вернёмся домой, — по мере того, как Клаус приближался, Кол вышел вперёд, Элайджа тоже сделал несколько шагов к брату. — Ник, они врут, Мара как всегда пытается защитить Кола. Не верь ей, — Ребекка обращалась к брату, но со страхом смотрела на Анну. Она губами, не произнося ни слова сказала: пожалуйста. — Разумеется, с радостью, — Фейт подошла к Клаусу, под напряжённые взгляды всей семьи. На удивление, они доехали до дома в полной тишине. Ник даже был крайне учтив с кучером. Подал руку Анне, когда та выходила с кареты и, не отпуская, завел в дом. Его касания не приносили боль, даже были нежные и заботливые. Майклсон вел ее на верх. Элайджа остался на первом этаже, но Ребекка и Кол шли следом. — Проследите, чтобы в доме от праздника не было и следа, — Ребекка кивнула, но, как и брат не спешила уходить. — Немедленно, — за мгновение его голос стал холоден, как гробовая плита. — Итак, зачем тебе покидать нашу столь любящую семью? — спросил первородный открывая дверь. — Никлаус, я не Майклсон, вы никогда не будете моей семьёй, но так как я рядом с вами, я всегда буду под угрозой, — как можно мягче начала Фейт, войдя внутрь. За ней закрылись резко двери, и от этого звука девушка вздрогнула. — Это было раньше. Теперь город мой. Но, разумеется, я согласен, что нужно обеспечить дополнительную безопасность. Кол и Ребекка с радостью будут постоянно составлять тебе компанию. — Но это значит, что я буду постоянно с вами, никогда одна или с друзьями. — Ребекка будет в ярости, если узнает, что ты не считаешь её своим другом. — Ты знаешь, о чем я. За все время здесь я один раз пошла в театр и на праздник. У вас есть вечность, но я смертна. — Это как посмотреть, — ухмыльнулся первородный. — Чтобы тебя порадовало в Новом Орлеане? — Я бы хотела знакомиться с новыми людьми, видеть эту эпоху через них. Мне интересно пообщаться с писателями. Хочу учиться у других ведьм. Гулять на праздниках, изучая их культуру, — Фейт перестала себя сдерживать, она жестикулировала руками. — Научиться играть на каком-то музыкальном инструменте. Ходить в театр, всегда мечтала посетить балет. У меня есть шанс получить это все в сотнях тел. Но каждый раз я прихожу к вам, и, в этот момент, мои желания становятся не столь важны. — Мы самая могущественная семья, никто не даст тебе больше, — все ещё спокойно продолжил Никлаус, начав медленно подходить. — И никто не отнимет больше вас. — Значит ты хочешь покинуть именно нас, меня, — он повысил голос на последнем слове. Анна сглотнула, глядя на него. В ее горле пересохло. — Мне очень жаль, но я теряю себя рядом с вами и, пока я это ещё понимаю, думаю, лучше завершить наше общение. Я уверена, вы здесь будете счастливы, этот город великолепен. Я превращусь в редкое воспоминание, как и все остальные люди, которых вы встречали. Никлаус молча смотрел на неё, и эти несколько секунд показались вечностью. Затем он улыбнулся, и Анне стало ещё более не по себе. Берилловые глаза не выражали и капли жизни, лишь холод. — Спрошу лишь ещё один раз, — меньше чем за секунду его лицо оказалось в сантиметре от неё. — Ты. Хочешь. Меня. Оставить? — его рука начала сжимать хрупкую шею, надавливая сильнее. Он наклонил голову ближе, смотря прямо в глаза, наслаждаясь застывшим в них страхом. — Я не буду на тебя злиться, если ты приняла необдуманное решение. Правда, мне ли не знать, как мы потом жалеем о сказанном, — Майклсон слегка коснулся своими губами её. — Я хочу свободы, — прохрипела Анна. — Твое желание для меня закон, — на удивление Никлаус действительно ослабил хватку. Рука скользнула с шеи по ключице к руке. — Не смотри на меня так. Я же не садист. — То есть ты не злишься? — Разумеется я в бешенстве, — Никлаус на мгновение наклонился, прежде чем выпрямиться и выйти на балкон, отпустив перед этим девушку. — Мне казалось, что мы начали выстраивать прекрасные отношения. Я был уверен, что понимаю тебя также хорошо, как и ты меня. — Никлаус, — произнесла Анна на выдохе, неуверенно войдя на балкон. — Если в будущем мы встретимся, и у меня будет возможность помочь твоей семье, я сделаю это не задумываясь, даю слово. — Я верю тебе, пусть и не всегда. И я знаю, что после небольшого отдыха, ты будешь более счастлива здесь. — Здесь? — лишь успела произнесли Анна, перед тем как Никлаус одним движением перебросил ее через перила. Рефлексы не успели сработать ни чтобы схватиться за что-то, ни для магии. Это был слишком краткий полет, он не успел запомнится, но резкая боль по всему телу была более чем запоминающейся. Кажется, Анна услышала чей-то голос, прежде чем открыть глаза у себя в комнате. — Да пошел ты нахрен Клаус Майклсон! — тело болело, особенно позвоночник, поэтому ведьма решила ещё какое-то время полежать. — Я к тебе и на шаг больше не подойду.