***
Оставив Тошинори и Дэйва нежничать на даче Всемогущего, детектив Тсукаучи снова сел в машину и отправился на этот раз в геройское агентство Ночноглаза. Зачем? Всё было предельно просто. В Японию приехал Дэвид Шилд, и у них оставался единственный свободный день до начала официального расследования дела Игрока. Раз им выпал такой шанс, Платиновый квартет не мог не собраться вместе! К тому же, четверо друзей и директор Юэй Незу будут руководителями группы, собираемой правительством Японии для борьбы с Игроком и его союзниками, в том числе и с Лигой Злодеев. Как утверждал Шилд: «Это следует отпраздновать, а напрягать головы будем уже завтра.» Три часа по шоссе — и вот он в городе. Ещё минут двадцать, чтобы добраться до агентства Мирая Сасаки. Пока Наомаса поднимался по лестнице, Баблгёрл сообщила ему, что Мирай вот уже четвёртые сутки безвылазно работает в своём кабинете. Тсукаучи был зол на друга, ведь он лично просил его не перенапрягаться. Сейчас же были такие опасные времена, и всегда следовало быть начеку! Дверь кабинета Ночноглаза резко распахнулась, когда до конца загрузки оставалось 35%. Усталый герой раздражённо цыкнул и произнёс: — Я же просил не заходить ко мне никому, кроме Тогаты, — раздался его очень недовольный голос. Он звучал устало и раздражённо. — Если это ты, Тогата, то ты ошибся временем. Кофе приносить только через один час двадцать шесть минут. — Я же просил тебя не сидеть так долго и не переутомляться, — раздался в ответ злой и язвительный голос Тсукаучи, а потом стук закрываемой двери. Мирай вздрогнул. С рассерженным детективом лучше не связываться. — И нет, это не Тогата, а я. — Наомаса? — удивлённо-усталым голосом произнёс Мирай, расслабившись и обернувшись. — И-извини. Я почти закончил, — начал оправдываться Сасаки, надеясь остудить детектива. Обычно уверенный в себе, холодный и строгий Ночноглаз быстро таял перед разозлённым детективом Тсукаучи. — Мне совершенно всё равно, Мирай! — повысил голос Наомаса. — Ты в который раз не поставил мои слова ни во что. — А потом уже спокойнее добавил. — Совсем вы себя не жалеете. Что ты, что Всемогущий. Как же вы всё-таки похожи. Он обнял Ночноглаза, поднявшегося с кресла ему навстречу, и уткнулся носом тому в ключицу: Сасаки был слишком высоким. — На себя посмотри, — выдохнул Мирай, разглядывая друга — всего бледного, уставшего и с мешками под глазами, и тихо радовался в душе, что тот не продолжил злиться. — Зачем же ты приехал? Есть новая работа? — Вообще-то нет. Тебе теперь как минимум сутки нельзя работать. — буркнул Наомаса, отстраняясь. — В Японию приехал Дэйв. С завтрашнего дня мы все начинаем усиленно работать по делу Игрока. Сегодня у нас единственный свободный денёк и спокойный вечерок впереди. Шилд и Всемогущий уже на нашей даче. Я приехал за тобой. Платиновый квартет давно не собирался вместе. — Я не поеду. Ты зря сюда ехал, друг. Мы с Всемогущим в ссоре. Или ты не в курсе? — язвительно произнёс он, смотря детективу прямо в глаза. Да, конечно же он знал. Наомаса сам был свидетелем этой ссоры, как же он мог не знать? Но всё же детектива невероятно бесили все эти глупые обиды Мирая и Тошинори. — Да мне плевать на это, неужели ТЫ не хочешь его увидеть?! — не выдержал Наомаса. — Нет, — тихо сказал Ночноглаз. |Ложь| — Не ври мне, ты забыл, что у меня за причуда? — чуть более гневно произнёс Наомаса, шагая на Мирая. Сасаки неосознанно сделал шаг назад и ощутил стену за спиной. — Меня уже достали ваши детские обидки, ужимки и недопонимания! Ты прекрасно знаешь Всемогущего, знаешь, что он из себя представляет, а всё равно ведёшь себя, как пятилетний ребёнок, которому показали, но не дали конфету! Меня это уже окончательно достало! Ты едешь со мной и миришься с Тошинори. Мне плевать, из-за чего была ваша ссора, кто прав, а кто виноват. Ты едешь и всё. Ясно?! Когда гневная тирада была окончена, Наомаса обнаружил себя возле Мирая, прижимающим Сасаки к стене, несмотря на разницу в росте. Тсукаучи слегка стушевался и немного покраснел, но не отошёл, продолжая гневно смотреть прямо в лицо Ночноглаза. — Ох, хорошо, — тихо усмехнулся Мирай. — Чёрт, ты всё ещё мило смущаешься, Наомаса. Я только-только испугался тебя, а ты опять всё испортил. Он усмехнулся, когда Тсукаучи, тихо возмущаясь, отошёл от него. Герой подошёл к компьютеру и обнаружил, что загрузка как раз закончилась. Поэтому Сасаки с чистой совестью выключил компьютер, привёл себя в порядок, оставил агентство на Баблгёрл и вышел вслед за детективом на улицу, где сел на переднее пассажирское сидение машины. Через мгновение они уже были в пути.***
Дача Тошинори Яги встретила Мирая и Наомасу тихим прудиком, деревянным домиком и самим хозяином, жарящим шашлыки в обнимку со своим любовником. И Шилд, и Яги были без верха. Крепкий, высокий и мускулистый Дэйв казался гигантом на фоне невысокого и худого, аж кости видны были, Тошинори. Когда-то, в молодости, всё было наоборот. Дэйв был более слабым и низким молодым человеком, нежели Тошинори. Мирай остановился, рассматривая друзей, в глазах защипало, на них навернулись слёзы, когда он увидел шрамы от старой раны на животе лучшего друга. — Тоши, — тихо произнёс Сасаки, смотря в такое родное лицо. — Мирай, — так же тихо ответил Яги, подходя к другу. Они обнялись. По щекам обоих текли слёзы, но это не были слёзы горя или боли, то были слёзы счастья. Счастья, что всё хорошо, что они всё ещё друзья, что Платиновый квартет снова собрался воедино. — Прости, я был не прав, — одновременно произнесли два друга тихими голосами, а потом вместе негромко рассмеялись. Тсукаучи облегчённо вздохнул, садясь на шезлонг. — Хей, Тсукаучи, — подошёл к нему Дэйв. — Ты так и будешь ходить в пальто и рубашке, или, может, переоденешься? Думаю, у Тошинори даже найдутся лишние шорты. — Мм? Нет, спасибо, — буркнул детектив, осматривая свою одежду: туфли, чёрные брюки, белая рубашка, коричневый плащ. Он подумал, помялся, но плащ таки скинул, а его шляпа уже давно лежала в машине. — А рубашку? — Шилд усмехнулся. — Хей, разве ты не хочешь, чтобы мы видели твой прекрасный пресс? — Хватит уже меня смущать. Знаете ведь, что я так реагирую, и что меня это бесит, — раздражённо произнёс Наомаса, всё же решив оставить рубашку на месте. Шилд наклонился к его шее и прошептал «Знаем», обжигая её своим дыханием и проводя по ней указательным пальцем правой руки. Краска незамедлительно начала заливать лицо Тсукаучи, который лишь недовольно отдернулся и закатил глаза. — Чёрт. Яги, Сасаки и Шилд дружно засмеялась над предсказуемой реакцией детектива. Надо сказать, что действует эта особенность не всегда. Наомаса достаточно часто находился в близости с лицами людей в разных ситуациях, и никакого смущения не было и в помине. На это влияла и обстановка, и окружение. Например, как раз именно в кругу друзей эта особенность нещадно проявлялась, давая им поводы для шуток и приколов. Как же его это всё-таки бесит.