Игрок

Интересно было бы поглядеть на то, что от меня останется, когда меня не останется. (Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес»)

___________________________________________

      Чуть более двадцати лет спустя.       — А что было дальше? — спрашивает тихий голос. Тонкие бледные пальцы заправляют свисающую на лицо белую прядь за ухо, пронзительно-синие глаза смотрят на того, кто сидит рядом.       — Ты же все видел, — недовольно и даже слегка раздражённо отвечает ему второй голос низкий и с лёгкой хрипотцой. — Более того, ты в этом участвовал. Хоть и косвенно.       — Хочу услышать твою версию, — белая прядь снова сваливается на его лицо, закрывая левый глаз и левую половину губ с белой помадой на них. — Люблю, когда ты рассказываешь о себе. Да и давно это было.       — Не буду я рассказывать, — второй фыркнул, свешивая ноги, обутые в тяжёлые берцы, вниз, в пропасть, на дне которой в маленьком городе мельтешили маленькие людишки.       — Ну Фантом, пожалуйста, — не делая голос даже немного громче, просил беловолосый. Он посмотрел на собеседника, наблюдая несколько секунд, как ветер шевелит его чёрные волосы. — Мне скучно, внизу не происходит ничего интересного. Хотя бы о детективе своём расскажи.       — О Наомасе, серьёзно? — Фантом обернулся, зелёный взгляд встретился с синим. — А я думал ты ненавидишь людишек.       — Ты их тоже ненавидишь. А его любишь. Или как это ещё можно назвать, — беловолосый пожал плечами, снова обращая взгляд вниз — на город.       — Я не люблю его, но… Неплохо к нему привязан, стоит признать. Он просто был особенным, всегда стоял на своём, всегда пытался убить или посадить меня, но никогда не мог этого сделать, — Фантом тоже посмотрел на город внизу. Две пары ног: в берцах и кожаных чёрных сапогах — отражались на зеркальной поверхности небоскрёба, на котором они сидели. — Тебя редко тянет ностальгировать.       — Последнее время внизу ничего не происходит. Без тебя и Тсукаучи стало скучно, даже сыграть не с кем, — обладатель тихого голоса вздохнул.       — Я добился того, чего хотел — равновесия и гармонии, больше мне не было смысла там оставаться, я свои Игры закончил стопроцентной победой, — Фантом снова закинул ноги обратно на бортик крыши, поворачиваясь к собеседнику и рассматривая его безэмоциональный понурый профиль. Впрочем, удивляться было нечему — он всегда был таким. — Сейчас мне интереснее здесь, Нейт, с тобой. Ты сильный противник. И неплохой собеседник.       — Спасибо, — казалось, Нейт хотел улыбнуться, но не стал. — Сыграем очередную партию?       — Не боишься проиграть? — поинтересовался Фантом. — Я победил тебя будучи человеком. Сейчас же мы равны.       — Хочу устроить матч-реванш. Стоило, конечно, ещё лет на десять раньше это сделать, но я не был уверен, что ты согласишься, — он пожал плечами.       — А сейчас уверен?       — Да, — беловолосый кивнул.       — Тогда давай сыграем, — черноволосый ухмыльнулся, расставляя на своей половине чёрные фигуры. Синеглазый забрал себе белые.

***

      — Ладно, сегодня твоя взяла, — вздохнул Фантом, когда его короля загнали в угол — шах и мат.       — Твоя ошибка в том, что ты всегда выбираешь чёрные, — улыбнулся Нейт. — Отдаешь первый ход сопернику, как будто сам не готов сделать первый шаг. Ты и раньше так делал. И надо было тебе ждать, когда этот блондинистый псих окончательно тебя доведёт? Так нет же, строил из себя терпеливого героя. Даже после того, как передумал этим самым героем становиться.       — Как будто ты бы нашёлся что ему ответить, когда был человеком, — язвительно бросил парень. — А чёрными я тебя выигрывал. И не раз. И в нашей Игре победа была за мной. Иначе не сидел бы я сейчас тут, разве не так?       — Мне было простительно — у меня сердце слабое было. Но даже в таких условиях я достойно противостоял сорвавшемуся с цепи брату. Но все же мы похожи немного. Если бы оба по-настоящему смогли бы ответить — не сидели бы тут.       — Ну не знаю, — безразлично бросил черноволосый. — Я в том мире как будто бы не на своём месте был. С самого рождения. Так что вполне может быть, что моя дорога и так была проложена сюда. Судьбой, так сказать.       — Красивые слова говоришь, — усмехнулся Нейт, снова заправляя за ухо непослушную белую прядь и зажимая в зубах сигарету. — Не разучился ещё за десяток то лет. И это несмотря на то, что из слушателей у тебя только я.       — Талант не пропьешь, — фыркнул Фантом, отбирая у беловолосого сигарету. — А я даже не пью. Так что тем более. И убери уже эту гадость, не один тут!       — Ладно, пойду покурю в «комнате». А ты сиди тут тогда, раз сигареты не переносишь, — он отобрал у недовольного товарища свою сигарету и исчез, оставляя Фантома одного на крыше.       Изуку смотрел сверху вниз на Токио и думал о том, что даже не заметил, как все изменилось. Изуку… Давно он не думал о себе в таком ключе. В последнее годы Игры, до того как он все закончил и нашёл того самого Игрока, которого искал все эти чертовы пятнадцать лет (с четырнадцати и до двадцати девяти), его все знали, как Даи Ритсуку или же Фантома, но если Фантомом он был так давно, что казалось, будто бы всегда, то Даи он стал примерно в двадцать три года, когда поугас его юношеский максимализм и он стал намного увереннее в себе. В те годы он стал на самом деле опасным противником. Как Изуку его тогда знали только Тсукаучи и Хошисора. Причём второй не мог противиться приказам воспитанника и называл его только Фантом или Даи. Наомаса же получил, можно сказать, официальное позволение от Фантома называть его старым именем. Да, именно старым, не настоящим. Все же, Мидория Изуку умер тогда в пятнадцать во время истерики после первой встречи с ВЗО. А может и раньше, он не был точно уверен, когда потерял себя.       А ведь все и правда изменилось. Двадцать лет назад он перестал быть одиночкой и нашёл себе… партнёра. Точнее, добился его. Да, Тсукаучи был тем ещё упрямцем с его гордостью и принципами. Все правила, да честность, а на то, что у Фантома от него срывало бошку, было плевать. Он мог быть таким злым и колючим с юношей, а потом наедине с собой и с привычным окружением становился той ещё сладкой булочкой, что у парня от ревности сводило челюсть. Радовало только то, что почти ни с кем Нао не был настоящим собой. Разве что с Тошинори, но бывшего кумира Фантом ещё мог терпеть. А потом Изуку наконец-то смог расколоть панцирь Тсукаучи. Оказалось, что того тоже довольно давно тянет к юноше, но ему все мешали его чертовы принципы и правила, на которые он, надо сказать, в итоге так и не забил. Все разрывался меж двух берегов, так и не решив в итоге, что выбрать. Потому Фантом и избавил его потом от этих мучений… По крайней мере, он надеялся, что избавил.       Шестнадцать лет назад он из мальчишки, идущего против всего мира, превратился в юношу, молодого мужчину, который точно знает, чего он хочет, от кого и в какой форме. Точно знает, чего нужно достичь, точно знает, что получит в конце. Цель уже намечена и исход предопределён. Он просто прокладывал свой путь к нему.       Двенадцать лет назад, закончив свои Игры и метания Наомасы, он потерял смысл. В этом мире для него точно не оставалось места, даже с Хошисорой он уже не чувствовал себя своим: мужчина со временем перестал казаться ему родным и необходимым. Это, конечно, причинило боль Дэйки, но Фантому было не впервой. Он оборвал связи со всеми и стал жить одиночкой, совсем не интересуясь миром. Его миссия была завершена, но почему-то не оставляло его чувство какой-то незавершённости. Только спустя два года он осознал, чего ему не хватало…

***

      Десять лет назад       Он появился на ухоженном загородном кладбище очень тихо и незаметно. Проследовал бесшумным вихрем по незнакомой ему дорожке до незнакомого памятника, на котором было выгравировано такое знакомое имя.       «Тсукаучи Наомаса»       Фантом сам не ожидал, что однажды придёт сюда. Ещё тогда, ровно два года назад, он решил, что все кончено, что он больше никогда не вернётся, что никогда не взглянет на так и не увиденную им могилу, не прочитает это знакомое имя на ней. Возможно он не хотел верить в то, что это он сделал сам. Сам оборвал единственную свою связь с этим миром. Хотя нет, он не только верил, более того, он прекрасно осознавал, что это так. Этот мир, что послужил шахматным полем для многих его Игр, больших и маленьких, а также для одной Великой Игры, что принесла разрушения и хаос, но все для того, чтобы родился порядок и мировой баланс. Равновесие. Все случилось так, как и хотел Игрок.       И сейчас, сидя тут и вспоминая, как, бывало, он крепко сжимал в объятиях его широкие крепкие плечи, как ощущал его кожу на своей шее, как щекотали его волосы подбородок во время объятий, как он вырывался спустя пять-десять минут, понимая, с кем он обнимается. А Фантом в такие моменты задумчиво смотрел на него и нехотя отпускал, слыша очередное тихое «я не могу» и ещё более тихое «так нельзя». О, эти его принципы! Чёртов невозможно необходимый ему Тсукаучи! Он в равной степени сводил его с ума как своими принципами, так и просто своим существованием, и Фантом понимал, что этот взрослый самодостаточный детектив является чуть ли ни единственной его слабостью, при этом находясь по другую сторону баррикад, но в то же время и с ним рядом тоже.       Он не любил его в привычном понимании этого слова, но он невероятно нуждался в нём, так же, как и Тсукаучи не мог отказать себе в контакте со злодеем, которого мог и должен был арестовать как минимум двадцать раз, но ни разу не смог. Из-за этого, Фантом видел, Тсукаучи все больше путался в себе, не понимая своих чувств и желаний. Каждый раз при их встрече детектив давал слабину, обмякая в объятиях молодого злодея, а потом сам же вырывался из них, потому что вспоминал, кто он и с кем он сейчас. И он, опустив голову и кусая губы, каждый раз тихо сообщал, что сам не знает зачем вообще пришёл на эту встречу. А Фантом шептал ему на ухо, проявляя тот самый румянец смущения на щеках Наомасы, одни и те же слова: «Хоть раз забудь обо всем и сделай так, как хочешь глубоко внутри». К слову, эти слова никогда не приносили результата.       Эти «отношения» приносили Тсукаучи душевные мучения, и Фантом это знал. Знал, но не мог отказать себе в близости с единственным интересным ему человеком, даже если это причиняло ему боль. Да и Детектив раз за разом заявлялся на их тайные встречи с глазу на глаз, хотя давно мог бросить эту затею. То ли он надеялся выведать что-то у Фантома, то ли реально желал этих встреч. На этот вопрос Игрок так и не смог ответить. Он лишь продолжал наблюдать за душевными метаниями Наомасы, который разрывался меж двух огней. Поэтому два года назад Фантом все закончил. Он сделал это на глазах большой толпы героев, что не решались напасть на него после всего, что он сделал. Тсукаучи, предполагавший о наступившем конце его Игр, вышел для переговоров с самым опасным злодеем последнего столетия и не заметил тонкой иголочки в руке Фантома, что практически неощутимо вошла в кожу его руки и впрыснула в вену вещество, которое сам его создатель — Игрок — назвал «Тихий омут». Карие глаза столкнулись с зелёными, и в них мелькнуло осознание. Через пару секунд «тихий омут» достиг сердца детектива. Фантом тогда осторожно опустил навеки заснувшего мужчину на землю и ушёл, не оборачиваясь назад. Он не наблюдал за похоронами, не посещал могилу. Никогда. Лишь сейчас, спустя два года, пришёл, чтобы воочию увидеть доказательство кончины единственного за все время ставшего ему близким человека.       — Ты ни разу не приходил сюда.       Или не единственного. Фантом поднялся и обернулся, смотря на подошедшего к нему Хошисору Дэйки.       — Как видишь, сейчас я пришёл, — ответил он, смотря в более светлые, чем его собственные, зелёные глаза мужчины. Казалось Хошисора нисколько не изменился за эти два года. В его светлых волосах не было заметно седых прядей, в наличии которых Фантом был уверен, поэтому лишь лёгкие морщинки у глаз выдавали возраст мужчины.       — Но за эти два года ты ни разу не навестил его, — с нотками осуждения произнёс Дэйки. — А говорил, что он был тебе дорог.       — Мне не было нужды смотреть на этот холодный камень, — он кивнул на памятник. — Сейчас же я пришёл попрощаться. Не только с ним. Я знал, что ты обязательно придёшь сегодня.       — Я уже и подзабыл, что ты всегда все знаешь, — вдруг расслабленно и даже как-то ласково выдохнул мужчина и слегка улыбнулся ему. Он сделал шаг вперёд и заключил Фантома в объятия, утыкаясь лбом куда-то ему в шею. У бывшего злодея же даже руки не дернулись, чтобы обнять мужчину в ответ. Так он и стоял, опустив руки и ожидая, пока мужчина, что крепко сжимал его, не успокоится и не отступит. Нет, Хошисора не плакал и даже дышал равномерно, но руки его, что сжимали парня (почти мужчину), сильно дрожали. Видимо, он пытался сдержать все чувства, что переполняли его сейчас.       — Прекрати, Хоши, — не выдержав, произнёс Фантом. Вышло это чуть более холодно, чем Хошисора ожидал услышать. Он вздохнул и отпустил своего бывшего подопечного, с грустью смотря ему в глаза. Хотя старое прозвище приятным теплом растворилось в сердце светловолосого мужчины.       — Так почему ты сказал «попрощаться»? — поинтересовался Дэйки. Они вдвоём ещё пару секунд смотрели на надгробие с именем, после чего направились к выходу с кладбища.       — Потому что я ухожу. Не только из твоей жизни, а вообще. Из этого мира.       — Это как? — сердце мужчины ухнуло куда-то вниз и внутри стало холодно и страшно.       — Просто. Пока не решил ещё, как именно я это сделаю, но мне больше нет места в этом мире. Я сделал все, что мог, чтобы изменить эту Систему. Теперь же дело за вами — за людьми. Моё дело лишь контролировать вас, не давая свернуть с правильного пути.       — Но как же ты будешь делать это, если ты… — Дэйки запнулся, не в силах произнести это. — Если ты… Если тебя не будет здесь?       — Возможности человека очень малы, — выдохнул Фантом. — Если я останусь тут, то тем более не смогу ничего контролировать. Я хочу пойти дальше. Стать совершеннее. В этом мире это невозможно. Жизнь, отведенная нам, это лишь первые нелепые шаги ребёнка, в ней все очень упрощено и ограниченно. Мне этого мало, Хоши.       — Я не способен этого понять, видимо, — поникнув, прошептал мужчина.       — Это нормально, — Фантом положил руку на его плечо.       Вечерело. Двое брели по окраине города, любуясь закатом и задумавшись каждый о своём. На несколько мгновений повисла тишина, а потом Фантом продолжил:       — Когда-то, в детстве, когда я не мог найти себя, ты был для меня таким же ярким, как и Сириус, что, порой, сияет в ночном небе. Я смотрел на тебя и шёл на этот свет, желая стать таким же взрослым, сильным и умным, как и ты. Теперь же пришла моя очередь засиять для тебя Сириусом, указывая путь. Когда я уйду, прошу, не сворачивай со своего пути, а иди на этот свет. Возможно, ещё когда-то встретимся… В других мирах…       Он не дал мужчине ничего сказать в ответ. Лишь оставил его в полном одиночестве, шагнув в неожиданно появившийся прямо на его пути фиолетово-черный портал.       Фиолетово-черная воронка раскрылась на небольшом утёсе на берегу моря в паре километров от пляжа Дагоба. Из неё вышел высокий черноволосый парень и сел на самом краю, задумчиво наблюдая закат. Воспоминания о событиях десятилетней давности, произошедших здесь же, навязчивой мухой лезли ему в голову.       …       Они поднимались на утёс с Бакуго, чтобы «поговорить по душам», как выразился Игрок. Старый враг девятнадцатилетнему Фантому казался никчёмным и неинтересным. Наверное, именно таким он был в детстве для Кацуки.       — Чертов Деку! Неужели ты хочешь так просто уничтожить мир? — Бакуго был скорее обескуражен, нежели зол, хотя и пытался казаться злым. — Ты хотел стать героем!       — Это в прошлом, — нехотя отвечал с виду расслабленный Фантом, холодно смотря в гневные и удивленные вишневые глаза. — Знаешь, иногда проще разрушить, чтобы потом просто отстроить все сначала.       — Ты слабак! Чертов трус! — практически рычал Кацуки.       — Может быть, — безразличный тон. Игрок поднимался и стоя смотрел на заходящее солнце. Как иронично вышло. Игра началась на рассвете, а закончилась на закате. Но у него, конечно же, уже были планы новой игры. Конечно же, он исполнил их потом, в будущем, а тогда просто стоял и смотрел на закат. — Тебе все равно меня не понять.       Солнце закатывалось за горизонт, а мрак опускался на город вдали. В темноте отчетливо был слышен звук выстрела. Со скалы Игрок спускался один.       …       Было забавно, что сейчас, в такой момент, он снова пришёл сюда. Видимо этот утёс был для него предвестником чего-то нового, чего-то большего, чем то, что было раньше. Началом нового пути. Тогда, едва закончив свою дебютную Игру в Сидзуоке, он пришёл сюда, чтобы стереть свою последнюю связь с прошлой жизнью, даже специально вернул тогда Бакуго воспоминания о себе и их совместном детстве. Сейчас он тоже в конце пути. Конечно, не всего его пути, а лишь маленькой его части. Ведь его путь в качестве человека завершён, но он верит… Нет, не верит — знает, что есть что-то большее, чем просто человек.       — Вижу, ты готов, — впервые Фантома смогли застать врасплох. Он вздрогнул от тихого голоса, но быстро сориентировался и спокойно повернул голову на звук. Длинные белоснежные волосы парня, сидящего рядом, спадали ему на лицо, тонкие бледные пальцы лежали на его коленях. Он начал разговор так, как будто они уже были знакомы, как будто уже говорили о чём-то, но так и не закончили разговор. Но Фантом не знал его.       Отвернувшись обратно к закату, Фантом ничего не ответил неожиданному соседу. Он лишь задумчиво переводил взгляд от одного облачка к другому, хотя внимание его было сфокусировано на парне. Сейчас, когда он достиг такого уровня, зрение уже не было главным источником информации. Главным было ощущение. Спустя пару мгновений Фантом осознал, что рядом с ним сидит не человек. Несмотря на то, что он выглядел, как человек, говорил, как человек, дышал, как человек, а его сердце качало кровь, как у человека, ощущался он не как человек.       Фантома осенило.       — Ты ведь и есть он, да? — спокойной поинтересовался парень у молчаливого беловолосого соседа. — Игрок, в которого я верил семнадцать лет и которого искал одиннадцать. Мой противник.       Парень заправил прядь белых волос за ухо, открывая вид на ярко синие глаза, и слегка улыбнулся уголками губ. После едва заметно кивнул.       — Что ж, я действительно готов, — наконец произнёс Изуку. В последние секунды в этом мире он решил вспомнить, кем был в самом начале. Изуку…       Фантом поднялся на ноги на самом краю утёса, а через несколько секунд почувствовал, как собеседник приблизился к нему вплотную со спины и положил руки на его плечи. Зелёные глаза закрылись на мгновение, а после парень развернулся к беловолосому лицом, смотря в бездонные ярко-синие глаза. Чужие руки, оторвавшиеся от его плеч во время разворота, снова легли на них едва ощутимым весом. Зелёный и синий взгляды столкнулись на вечность и на секунду одновременно, а потом обладатель синего выпрямил руки. Фантом не сопротивлялся, он сам знал, что так надо. Чужие ладони отпустили его плечи…       Он не ощущал падения, не ощущал, как приближается синяя глубина. Совсем не такая синяя и глубокая, как глаза нечеловека, которого, к слову, уже не было там — наверху, но Фантому было все равно на то, что ждёт его внизу: солёная ли морская вода, тихая ли речка или холодная земля. Ведь он знал, что в итоге исход будет одним. Не ощущая падения, он чувствовал приближение чего-то нового, он чувствовал предвкушение, ожидал этого всем своим телом и существом. И его душа постепенно наполнялась ликованием, ярким ослепляющим светом, от которого почему-то не хотелось прятать глаза под веками. По всему его существу разливалось невиданное им ранее счастье, природу которого он не мог, да и не хотел, объяснить. И именно в данный момент он осознавал и понимал ничтожность и миниатюрность того, что он прожил и сделал. И, закрывая свои глаза в ожидании начала, он думал, что впереди его ждёт множество открытий и свершений, о которых он даже не мог помыслить, и их будет бесчисленное множество…

Ведь его

КОНЕЦ

никогда не наступит