В Sochi всегда солнечно

В течение двух часов меня заставляли повторять одно и тоже. Я рассказывала свою историю, наверное, раз пятьсот, стараясь снова и снова вспомнить мельчайшие подробности, но рассказывать, собственно, было и нечего. Тогда на меня обрушился со всех сторон шквал вопросов. Совершенно разных вопросов, и чем больше проходило времени, тем вопросы становились более компрометирующими. К середине второго часа я отчетливо поняла, что Льюис был прав, все эти высокие люди, включая мое начальство, отчаянно ищут повод обвинить меня в случившемся и тот факт, что на затылке расползается шишка, никого не интересует. Мое положение усугубили результаты осмотра трассы и боксов: посторонних не нашли и никаких повреждений или чего-то ещё — тоже. Зато за аккуратно сложёнными ограждениями в дальней части площадки обнаружили тело охранника с проломанной головой. К счастью, Олег оказался жив, но без сознания. Его быстро отправили в больницу, а меня принялись допрашивать по новой. Я вновь и вновь старалась ничего не упустить, но нервы сдавали, нарастала паника и я вот-вот готова была сорваться. Из последних сил сдерживаясь я повторяла одно и тоже, умалчивая лишь о встрече с Хэмилтоном. — Я попрошу вас начать с начала,—в который раз распорядился представитель местной службы безопасности. Взглянув на мужчину в костюме ненавидящим взглядом, я дала волю чувствам: — Я уже все вам рассказала по миллиону раз! Мне нечего добавить! — И все же,— настаивал тот. Вздохнув и собрав остатки самообладания, я начала повторять уже заученный текст: — Я вышла на пит-лейн... —Зачем?— в который раз перебили меня. — Проверить, все ли в порядке. Это входит мои обязанности. К тому же, я оставалась из всех волонтёров одна,— невозмутимо ответила я и посмотрела на своего начальника. — Что было потом? — Я поравнялась с боксами Мерседес и заметила в стороне темную тень. Спросила, кто там, но ответа не получила. Вместо этого получила по голове и потеряла сознание. Очнувшись, сразу вызвала вас, как требует инструкция. Мужчины многозначительно переглянулись и представитель Мерседес в которой раз предложил: — Давайте сначала. Не надоело им слушать одно и тоже ! Сколько можно! В душе поднималось негодование и злость. Держать себя в руках становилось тяжело, но я старалась, как могла, сохранить самообладание и трезвость мысли. — Я осталась одна в штабе,— монотонно забубнила вновь я. — Нет,— перебил мой руководитель,— С самого начала. Имя, фамилия. Закатив глаза к потолку, я приняла правила игры: — Полина Сергеева, 23 года. Волонтёр... — Как вы оказались волонтёром? Я подробно описала ситуацию с Максом и кто-то опять убежал ее проверять. Опять я рассказала чуть ли не всю свою жизнь до сегодняшнего дня и чем была занята сегодня. Разговор снова вернулся к событиям вечера и я опять все повторила. — И все?— сотый вопрос за два часа. — И все,— подтвердила. — Больше вы никого не видели? — Никого. — То есть, ваши слова подтвердить некому?— задал провокационный вопрос следователь. — Выходит, что так,— обреченно кивнула я. Дела мои становились плохи с каждой минутой. Никто не хотел мне верить. Страшно представить, чем бы закончилась эта история, если бы гул толпы, решающей мою судьбу, не перекрыл уверенный и властный голос: — Я могу подтвердить каждое слово девушки. Все присутствующие повернулись в сторону входа, где стоял Льюис Хэмилтон в неизменной бейсболке, глубоко посаженной на глаза. — Льюис?— удивлённо воскликнул представитель Мерседес,— Ты должен быть на вечеринке! — Далась вас всем эта вечеринка! Вот девушка тоже утверждала, что я должен быть там, а не на трассе,— проворчал Хэмилтон,— А я , между прочим, никому ничего не должен. Почему всех так удивляет желание гонщика быть на трассе? — И что ты забыл там ночью?— ехидно поинтересовался собеседник. — Погулять решил, осмотреться. Как это делал Шумахер,— в тон ему ответил Льюис,— Михаэлю тоже задавали такие глупые вопросы? С появлением чемпиона публика немного притихла, слушая его перепалку с руководством. Лишь представитель службы безопасности продолжал выполнять работу. Уже было поздно и ему хотелось домой, в тёплую постель. Ведь завтра будет новый день и новые проблемы, а он ещё тут не закончил. — Расскажите вашу версию событий, мистер Хэмилтон, раз вы здесь,—вежливо попросил он. Льюис обвёл присутствующих любопытным взглядом, скользнув по мне и произнёс: — Нечего особенно рассказывать. Я прогулялся по пит лейну и вернулся к боксам Мерседес. Там и обнаружил девушку без сознания прямо под нашими баннерами. Когда она очнулась, то рассказала ту же историю, что и вам. — Больше вы никого не видели? — Никого. Я особо и не смотрел по сторонам. Мужчины переглянулись, оценивая слова Льюиса. — Почему же вы не сказали, что были на пит-лейне с господином Хэмилтоном?— поинтересовались у меня. И я опять почувствовала себя некомфортно, будто опять присутствующие ищут предлог обвинить в случившемся меня. А возможно, мои слова кажутся им выдумкой и не было никаких злоумышленников. Я и сама начинала верить в то, что все мне привиделось. Если бы только не шишка на затылке. Каким-то чудесным образом присутствие гонщика приободрило меня и я уверенно ответила: — А вы бы мне поверили? Мужчина хмыкнул и кивнул: — Скорее всего, нет. — Я думаю, вам стоит отпустить девушку и тщательней искать следы нарушителей. Ни она , ни я не находились на питлейне незаконно.— вступил в разговор чемпион. — Льюис, не тебе указывать господам, как им работать,— одернул его Вольфф, посмотрев строгим взглядом. Ни слова, ни взгляд не возымели никакого действия и Хэмилтон продолжил: — И никто из нас не причинял вред охраннику. — К вам больше нет вопросов, мистер Хэмилтон, и ни в чем не обвиняют,— обратился к нему начальник службы безопастности,— вы можете идти. А девушку я попрошу задержаться. Недобрый взгляд вновь вернулся ко мне и мое сердце рухнуло в пятки. Хэмилтон, как надежда на спасение, появившийся внезапно, уйдёт и я снова останусь один на один с толпой людей, желающих обвинить меня черт знает в чем. Единственное, что не давало сорваться, это то, что я абсолютно ни в чем не виновата. Вопреки моим ожиданиям, Льюис с места не сдвинулся. Наоборот он выпрямился, перестал подпирать собой стену и с вызовом произнёс: — Вы серьёзно? Вы действительно думаете, что девушка ростом полтора метра и весом барашка могла ударить мордоворота охранника по голове? Да она элементарно не дотянется и сил не хватит замахнуться! Друзья, не занимайтесь ерундой, отпустите девушку и идите по домам! Начальнику службы безопасности очень хотелось верить словам Хэмилтона. Он украдкой взглянул на остальных и, кивнув своим мыслям, изрёк: — Я думаю, мы выяснили все обстоятельства дела. Имейте в виду, расследование не закончилось и я попрошу вас не покидать город до окончания,— это уже для меня. Я понимающе кивнула, не веря, что этот ад наконец заканчивается. У меня было одно желание— поскорее покинуть надоевшую комнату. Я поспешно вскочила с места, получила свой телефон обратно и уже в дверях услышала голос собственного руководителя: — До конца расследования вы отстранены от работы. Сдайте ключи и документы. Я застыла на пороге, как громом поражённая. Затем медленно развернулась, на ватных ногах подошла к столу и выложила оговорённые предметы. Начальник удовлетворенно кивнул и больше на меня не смотрел. Я поспешила покинуть комнату, полную людей, внимательно следивших за моим унижением. *** Оказавшись в пустом коридоре я прошла пару метров будто на автопилоте и затем силы меня покинули. Я прислонилась спиной к шершавой стене, позже сползла по ней на пол и, опустив голову вниз, спрятала лицо в ладонях. Я чувствовала себя ужасно, будто бы об меня вытерли ноги, растоптали достоинство, унизили на глазах у мировых лидеров автоспорта, обвинили в том чего я не совершала. В такую ужасную ситуацию я не попадала ни разу в жизни и как теперь быть— не знала. Хотелось выть от отчаяния и безысходности. И я уже готова была разреветься, но услышала тихий шорох рядом. Я подняла голову и увидела перед собой Льюиса. Он возвышался надо мной и с тревогой смотрел. Я даже не заметила, как он вышел из серой комнаты вслед за мной. Зачем? —Ты как?— спросил Хэмилтон, присаживаясь на корточки и заглядывая в глаза. — А ты как думаешь?— огрызнулась я. — Я не понял ни слова из последней беседы. Что хотел от тебя тот человек? — Тот человек — мой начальник и он только что уволил меня из волонтеров. Представь, я даже не смогла продержаться сутки ! Как можно быть уволенной с работы, что вообще не оплачивается?— вскричала я, давая выход накопившимся эмоциям. — Тогда и переживать нечего!— в ответ воскликнул Льюис,— Не понимаю, зачем расстраиваться, если тебе все равно не платят? — Так, я хотя бы смогла посмотреть чемпионат и поучаствовать в нем. Это была бы отличная практика и возможность побывать на Формуле практически бесплатно. Ты знаешь сколько стоит билет на четыре дня? Не все могут себе его позволить. — Так ты из-за этого расстроилась?— понял по- своему гонщик,— Не плачь, будет тебе билет. — Мне ничего не нужно,— серьезно произнесла я,— Слышишь, никаких подачек. Видимо, мой тон был столь категоричен, а взгляд решителен, что Льюис спорить не стал. Он поднял руки вверх и поспешно закивал: — Ладно-ладно, я понял. Вставай с пола, нечего тут сидеть и жалеть себя. Хэмилтон протянул руки и резко дернул меня вверх, ставя на ноги. Когда мы оба приняли вертикальное положение, я вдруг вспомнила: — Кстати, это что ещё за полтора метра и бараний вес? Это по-твоему комплимент? — Что ?— не понял чемпион. — Ты назвал мой рост в полтора метра и вес— бараним,— напомнила я. — Ах, это,— лицо британца озарила довольная улыбка, будто мое недовольство его забавляло,— А разве я ошибся? — Конечно. Мой рост 165 см, — гордо заявила я. — Ну прости, немного не заметил. Тем не менее, твои скромные физические данные в этой ситуации сыграли тебе на руку. Я прав? Конечно, он был прав. Я действительно физически не смогла бы причинить вред двухметровому охраннику. Крыть было нечем и я промолчала, оставив самодовольного гонщика наслаждаться мини-победой. Что за человек, найдёт соревнование там, где его нет! Чтоб скрыть раздражение я поспешила к выходу. Хэмилтон последовал за мной. — Куда дальше?—спросил и я остановилась в нерешительности. Идти мне было совершенно некуда. Ведь с аннулированием контракта у меня автоматически пропадает комната в общежитии. Понятно, что мне дадут время собрать вещи, но сейчас я не хотела туда возвращаться. Грустные мысли, очевидно, отразились на моем лице. Иначе как объяснить то, что Льюис предложил: —Если планов нет, то я знаю, что тебе поможет. Я вопросительно изогнула бровь. —Поехали. Я знаю отличное место, где можно расслабиться. Совершенно бесплатно,— добавил он. Соглашаться я не спешила, хоть и выбор был небольшой: либо довериться незнакомцу, либо вернуться в комнату и собирать вещи. Правильнее было бы вообще покинуть город, но сделать этого я не могла до окончания расследования. Вздохнув, бросила быстрый взгляд на британского гонщика. Тот широко улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы, и протянул: —Соглашайся. Обещаю, на сегодня твои неприятности закончатся. Мне так хотелось в это верить и я решила рискнуть. В конце концов, что я теряю? *** Мое «да» порадовало Льюиса. Хлопнув в ладоши он усадил меня в свой «Мерседес», что выделила ему компания для передвижений по городу. Всю дорогу радостный Хэмилтон подпевал песням по радио. Ещё бы. Не его только что уволили и смешали с грязью. В отличие от жизнерадостного гонщика мне было не до веселья. Тревожные мысли не давали покоя. Какое-то гнетущее ощущение и предчувствие чего-то неотвратимо надвигающегося висело в воздухе. Только я никак не могла понять, что не так и решила, что за день устала со всеми этими переживаниями. Решила отбросить грустные мысли, пока они сами не сформируются во что-то конкретное. Я ехала молча, пялясь в темноту за окном. Льюис уверенно вёл машину и не приставал с разговорами. За что я была благодарна. — Приехали,— возвестил Хэмилтон, вынимая ключ из замка зажигания. Без посторонней помощи я выбралась из низкой машины и посмотрела вокруг. Мы стояли на приватной парковке Рэдиссона . — Ты привёз меня к себе? — Не то чтобы к себе...Ко мне это в Монте-Карло. Я пропустила самодовольные реплики мимо ушей и поинтересовалась: — Ты не боишься, что завтра весь город будет в курсе, где ты живёшь во время Гран-При? — Ты этого не сделаешь,— уверенно заявил Льюис. — Почему ты так уверен? — Ты следуешь правилам даже во вред себе, как сегодня. И я тебе доверяю. Идём. Произнеся эти простые фразы, Льюис направился ко входу, таща меня, удивленную его ответом, за собой. Задать какие-то уточняющие вопросы или посоветовать не доверять всякого рода сомнительным девицам я не успела. В холле отеля к чемпиону Мира подлетела хостес с просьбой об автографе. Я скромно мялась у лифта пока улыбчивый британец проводил импровизированную автограф-сессию. В лифте мы поднимались молча. Я рассматривала Хэмилтона, он— набирал сообщение в смартфоне. На каком этаже кабина лифта замерла, я даже не посмотрела, выйдя вслед за Льюисом, все ещё уткнувшимся в телефон. Как только двери лифта распахнулись и мы вышли из него, то сразу стало понятно куда мы попали. Однозначно это была вечеринка в честь Льюиса Хэмилтона. Его тут же окружила восторженная толпа народа, желая получить частичку его внимания. — Развлекайся,— бросил через плечо Льюис, уносимый прочь людской волной. Нарядных, красивых и молодых людей в зале было много. Преимущественно девушки -модели. Всюду расставлены закуски и разнообразный алкоголь, Музыка гремела так, что закладывало уши. Теперь понятно, почему Мерседес арендовал три этажа. В пентхаусе царила атмосфера праздника и безудержного веселья. Самой скучной и грустной на этом празднике жизни была я. Такой расклад мне решительно не нравился и я решила исправлять положение и за одно своё настроение единственным методом, что был мне известен— алкоголем. Я уютно устроилась в мягком кресле с бокалом в руке, наблюдая за людьми. Хэмилтона я больше не видела. Сначала все шло хорошо, алкоголь притупил душевную боль и я нашла в себе силы отправиться на танцпол. После зажигательных танцев в компании весёлых парней и девушек, с которыми я успела подружиться, мы дружно выпили ещё, потом ещё и еще. Мне было хорошо, весело и пьяно, пока мое измученное стрессом сознание не отрубилось. Очнулась я от ощутимого удара о жесткий матрас кровати. Спеша выяснить, кто так бесцеремонно относится к моему драгоценному телу, я открыла глаза и тут же со стоном закрыла в который раз за сутки. Комната перед глазами плыла по кругу с невероятной скоростью, нормально сфокусировать взгляд на чем-либо не получалось. К тому же начинало подташнивать и хотелось только одного— вновь забыться. Что я и вознамерилась сделать, нисколько не заботясь о своём местонахождении. Осуществить желаемое мне не дали. Кто-то рядом положил под голову подушку и накрыл лёгким пледом. Я все же повторила попытку узнать, кто такой заботливый и открыла один глаз. На кровати возле меня сидел улыбающийся Льюис. Заметив, что я не сплю, он оживленно воскликнул: — А ты умеешь веселиться, оказывается. В ответ я лишь накрылась пледом с головой, чтобы не видеть смеющуюся физиономию гонщика. —Что я опять натворила под действием качественного и дорогого алкоголя? Не переставая улыбаться, Льюис ответил: — Ничего такого, что бы меня удивило. Не бери в голову, все отлично. Так и должно быть. А сейчас отдыхай,— он заботливо подоткнул плед и мне показалось, что вот-вот поцелует перед сном в лоб, но этого не произошло. Всего лишь показалось. Хэмилтон поднялся на ноги и направился к выходу, когда я окликнула его полусонным голосом: — Льюис. — Что?— обернулся британец. Если бы я открыла глаза, то увидела бы как его взгляд прожигает насквозь. Но к своему счастью, я была столь уставшей и пьяной, что сил хватало только слабо ворочать языком, плохо понимая смысл сказанных слов. Зачем в тот момент я окликнула его и задала вопрос , до сих пор не знаю. Тогда получить ответ казалось жизненного необходимо. — Почему ты вернулся?— сонно пробормотала я. Британец молчал. Не в силах больше бороться с уставшим организмом, я провалилась в глубокий сон. Он все-таки меня услышал и тихо ответил: — Наверное, хотел поступить правильно.