В Sochi всегда солнечно

В тёплых объятиях Льюиса было уютно и спокойно. Хотелось провести остаток жизни именно так: ощущая его свежий запах и греясь в тепле его рук. Стараясь не думать, что это всего лишь мечты, я наслаждалась моментом. Колени мелко дрожали от пережитого волнения, но крепкие объятия Хэмилтона не давали упасть на землю. Я прижалась к его груди, слушая мерный стук чужого сердца, тогда как мое собственное отбивало 90 ударов в минуту и успокоить его не представлялось возможным. — Ты права, это место волшебное,— нарушил молчание Льюис, задрав голову к звёздам. В ответ я лишь довольно улыбнулась, все ещё чувствуя неловкость из-за произошедшего. — Всё в порядке?— счёл необходимым поинтересоваться чемпион. Видимо, моя немногословность его обеспокоила. — В полном,— выдавила я куда-то ему в грудь. Льюис крепче сжал объятия и произнёс: — Я бы остался тут с тобой надолго. — Но нам надо ехать обратно,— внесла здравое предложение я,— Тебе надо выспаться перед гонкой. Сегодня был безумный день. — С этим не поспоришь,— согласился Льюис,— Но его завершение мне нравится. Я не видела, а слышала, как он улыбается. И от этого на душе становилось тепло. — И, если ты думаешь, что я вернусь в отель без тебя, то ты сильно ошибаешься. Сегодня я тебя никуда не отпущу. Ты поедешь со мной и это не обсуждается. — Хорошо,— покладисто согласилась я. — Что? Вот так просто?— в изумлении Льюис заглянул мне в глаза. — Я тебе доверяю,— ответила я и это было правдой. — Обещаю, что не причиню тебе вреда. Мы вдвоём сегодня устали и нам нужно хорошенько выспаться. Поехали в отель. — Поехали,— наконец оторвалась от него я. Льюис взял меня за руку и повёл к лестнице, но я остановила его и когда он вопросительно посмотрел, то набралась смелости и выпалила, заливаясь румянцем: — Поцелуй меня ещё раз, пожалуйста. Не говоря ни слова, Льюис нежно взял мое лицо в ладони и выполнил просьбу. На этот раз поцелуй получился настоящим. Наполненным чувством, нежностью и уверенностью. Голова закружилась, во рту пересохло, ноги потеряли опору и я бы упала, если бы Льюис не держал меня. Мои же руки удачно устроились на плечах мужчины. Вниз мы спускались молча, но у машины Льюис предложил мне занять пассажирское место, уверяя, что он запомнил дорогу и справится не хуже меня. Спорить я не стала. Уже не было сил. Он действительно довез нас до отеля без приключений. Под тихий шум мотора я отрубилась как только мы выехали и проснулась уже на парковке возле отеля. Почти спящую, Льюис дотащил меня до кровати в пентхаусе. Не понимаю, где он берет силы действовать. Я же еле стою на ногах, мечтая провалиться в сон. Но в спальне я нахожу в себе силы принять душ, переодеться и, наконец, залезаю под одеяло. Последнее, что я помню, это нежное « спокойной ночи, красавица». *** Раннее утро сменяет ночь без сновидений слишком быстро. Я просыпаюсь, когда мягкие губы нежно касаются моего лба. Нехотя открываю глаза и первое что вижу, это широкую улыбку Льюиса. За окном уже совсем светло и Хэмилтон полностью одет и бодр. Как будто и не было никаких погонь, драк и прогулок к звёздам. Хотя нет, вру, о вчерашних приключениях напоминает распухший нос Льюиса, ссадины на скуле, рассеченная бровь и кровоподтёк под глазом. Несмотря на всё это, он счастливо улыбается и его глаза блестят. —С добрым утром, Полли,— тихо здоровается Льюис и всё внутри меня ликует и наполняется теплом. Он проводит рукой по моей щеке. В ответ я осторожно дотрагиваюсь до ссадины на его скуле и с тревогой произношу: — Болит? — Пустяки,— отмахивается Льюис и переводит тему,—Вставать будешь? Завтрак только что принесли. —А у меня есть варианты?— вздыхаю в ответ я. —Ты можешь остаться и выспаться. В голосе Льюиса проскальзывают непонятные печальные нотки и я заставляю себя взбодриться: — Ну уж нет! И пропустить самый важный день уикэнда? Ни за что! — Ты пойдёшь со мной на автодром?— предлагает Хэмилтон, прекрасно зная ответ. — Разумеется, пойду. Теперь никто не запретит мне появиться там,— с гордостью отвечаю я, усаживаясь на кровати. Улыбка Льюиса становится шире: —Тогда чего мы сидим? У нас ещё много дел! —Тут я с тобой согласна,— киваю своим мыслям и притягиваю Льюиса к себе, не давая тому опомниться. Я собственнически накрываю его губы своими, не успевая удивиться своей решительности. Льюиса ничего не смущает и он охотно отвечает на дерзкий поцелуй. Его язык властно исследует мой рот, руки забираются под рубашку, нежно проводя по спине. От этого дыхание сбивается и внутри разливается приятное тепло, обещающее долгожданное наслаждение. Я ничем не уступаю Льюису, хватаю край форменной футболки и тяну вверх. — Постой, постой,— вдруг отрывается от меня Льюис. Я замираю и с недоумением смотрю на него. —Не обязательно делать это сейчас. Ещё будет время. —Льюис, нет у нас времени. Гонка закончится, ты уедешь к себе, а я к себе. У нас есть только этот момент. Поэтому, если ты не против, я сниму твою футболку и мы продолжим,— выпаливаю на одном дыхании я. Глаза Хэмилтона опасно блестят и это еще больше распаляет. Он широко улыбается и покорно поднимает руки, позволяя освободить его от белой футболки. Я зачарованно любуюсь открывшимся видом, пытаясь запомнить каждую линию татуировок. Решаюсь дотронуться до идеального тела, мои руки скользят по кубикам пресса и я не перестаю восхищаться и наслаждаться прекрасным видом. Льюис на некоторое время замирает, давая мне возможность вдоволь налюбоваться. Я поднимаю восхищённый взгляд и читаю в глазах Льюиса всё, что мне нужно сейчас знать. Слова излишни. Всё и так ясно. Он садится ближе, проводит нежно рукой по моей щеке. Инстинктивно веду головой, следуя за ней. Я, как заколдованная, слежу за каждым его движением, ожидая действий. Думать уже совсем не получается. Сердце стучит так, что его, наверное, слышит весь Рэдиссон, заглушая мысли в голове. Льюис совсем близко. Он целует нежно, осторожно, никуда не спеша, растягивая поцелуй. Мои губы с готовностью отвечают, руки бесконтрольно бродят по его груди. Ещё мгновение и Льюис оказывается на кровати. Ещё— и он нависает надо мной, подталкивает и я покорно ложусь на подушки. Он разрывает тягучий поцелуй и на секунду заглядывает в глаза, как будто бы в последний раз спрашивая,и видит там сплошное согласие. В его же собственных — только решимость и желание. Я притягиваю его к себе, не давая ускользнуть. Да он и не пытается. Мы оба теряемся в шквале всевозможных эмоций. И если Льюис ещё контролирует себя, то я уже нет. Не переставая целовать, он пытается расстегнуть пуговицы на моей рубашке слегка дрожащими от возбуждения пальцами. Он успевает дойти до половины, когда я стягиваю его спортивные брюки. Поцелуй становится рваным, скомканным. Льюис отрывается от моего рта и переходит на шею. Отчего я издаю тихий стон наслаждения. Неожиданно нас прерывает громкий стук в дверь. Мы замираем, как пойманные на месте преступления нарушители и вопросительно переглядываемся. — Ты же не думаешь, что надо открыть?— спрашиваю я, пытаясь отдышаться. — Конечно, нет. Пусть стучат,— отрицательно качает головой Льюис и вновь занимается моей шеей, спускаясь ниже. Стук в дверь не прекращается, становится настойчивей и требовательней. Когда никто не реагирует, к нему добавляется голос Вольффа: — Льюис, открой! — У тебя всё в порядке?— это уже Анжела. Мы оба одновременно закатываем глаза, улыбаемся этому и продолжаем игнорировать. — Подождут и уйдут,— шепчет Хэмилтон, но я его не слышу, растворяясь в ощущениях. За дверью оказываются на удивление настойчивые ребята. Они продолжают барабанить, а потом все неожиданно стихает. Только мы успеваем расслабиться, как в двери щёлкает замок и теперь в пентхаусе мы не одни. — Льюис, ты где?— раздаётся голос Вольффа уже в номере. Льюиса сдувает с кровати, словно мощным порывом ветра. Я резко сажусь, инстинктивно прикрываясь одеялом. Смотрю на Хэмилтона с тревогой. Он бегло целует меня в щеку: — Оставайся здесь. Я сейчас. Он быстро находит отброшенную мною футболку и выходит из спальни. Хэмилтон зол, как сто чертей. Не завидую тем, кто нас побеспокоил. **** —Какого черта вы вломились в мой номер?— без приветствий начал Льюис, показавшись в гостиной. —Мы беспокоились после вчерашних событий, а ты не отвечал на звонки и дверь не открывал,— ответил Вольфф, облегченно выдохнув при виде гонщика. Он действительно волновался за него. —Как видишь, со мной всё в полном порядке. Не стоило так беспокоиться. Я мог спать или быть на пробежке,— холодно произнёс Хэмилтон. — Ты уже бегал,— возразила Анжела,— Я знаю твоё расписание и ты его никогда не нарушаешь. А вот к завтраку ты не спустился. — Я заказал его в номер,— пронзительно глядя в глаза помощнице, объяснил Хэмилтон,— А вот открывать мой номер без разрешения это уже вторжение и нарушение частных границ. — Прости. Мы правда волновались,— виновато улыбнулась Анжела, зная, что Льюис скоро сменит гнев на милость,— Что с твоим лицом? — Ерунда,— в который раз отмахнулся Льюис,— Вы можете покинуть мой номер прямо сейчас? — Хорошо,— сдался Тото, продолжая осматриваться,— не будем тебе мешать. Завтракай. Чуть позже пришлю к тебе кого-нибудь скрыть следы вчерашних приключений. Нужно выглядеть как обычно на конференции и на подиуме. — Ты уверен, что я доберусь до подиума в этот раз?— хмыкнул Хэмилтон. — Как всегда,— улыбнулся Тото. Оставшись в спальне в одиночестве, я с любопытством слушала их дружескую перепалку. Потому что Льюис не потрудился закрыть дверь. Слышно было превосходно. Стараясь не выдавать своего присутствия, я переоделась, понимая, что продолжения уже не будет. Потянулась за рюкзаком, чтобы сложить туда вещи, и случайно задела настольную лампу. Кто вообще поставил ее на самый край тумбочки? Лампа с грохотом рухнула на пол, объявив всему пентхаусу о моём местонахождении. Я бросилась поднимать ценный предмет интерьера, надеясь, что он не разбился. Не хватало ещё остаться должной Рэдиссону. Пока я возилась, в гостиной повисла тишина, которую нарушил Вольфф. — Что это было?— с тревогой спросил он. — Ничего,— невозмутимо пожал плечами Льюис. — Как это ничего? Все же слышали грохот!— не сдавался Вольфф,— Что у тебя тут происходит? — Тото, пойдём. Пусть он сам разбирается,— потянута Анжела его за руку к выходу, сообразив наконец, что Льюис не один. Но Тото так просто сдаваться не собирался. Он оттеснил зазевавшегося пилота от двери и влетел в спальню. — Ты совсем обнаглел?!— вслед ему закричал разгневанный Хэмилтон. Я подивилась, какие эмоциональные отношения царят в с виду спокойной немецкой компании. При виде меня в спальне, мистер Вольфф оторопел и на несколько секунд замолчал, а потом с ошарашенным видом повернулся за разъяснениями к своему пилоту номер один: — Опять она? Льюис, у тебя сегодня важная гонка, а ты тратишь силы и время на не пойми что. — Полина не «что», а хотя бы «кто»,— укорил его пилот,—И вообще это не твоё дело, на кого я трачу своё время. — Она втянула тебя в неприятности,— напомнил Вольфф. — Я сам туда втянулся. Она тут совершенно не причём. — А теперь ты отвлекаешься тогда, когда судьба титула стоит на кону,— не сдавался директор,— Раньше ты себе не позволял такой беспечности. — Я и сейчас не позволяю. За титул не волнуйся. Бороться за него мне никто не мешает,— спокойно возразил Хэмилтон, устремив взор на меня. — Ладно,— махнул рукой Тото,— разбирайся сам. Уже не мальчик. Хочешь, развлекайся с сомнительными девицами перед самой гонкой. Меня назвали сомнительной девицей и это заставило широко улыбнуться. К моему удивлению, это совершенно меня не обидело, даже позабавило. Я поймала настороженный взгляд Льюиса. Подмигнула, дав понять, что ничуть не расстроена. Он заметно расслабился и повернулся к уходящему директору: — Тото, она не сомнительная. И она прекрасно понимает английский,— глаза Льюиса тоже искрились весельем. Вольфф перевёл взгляд с одного на другого, потом на Анжелу, ища поддержки, и понял, что столь счастливым и умиротворённым Льюиса он не видел уже давно. — А, черт с вами, делаете, что хотите,— махнул рукой и покинул номер. Анжела хитро подмигнула и последовала за Вольффом. Когда дверь за незваными гостями закрылась, мы переглянулись и одновременно рассмеялись. — Это было бы веселей, если бы нас не прервали на самом интересном месте, — отсмеялся Хэмилтон. Я согласно закивала и предложила: — Позавтракаем? — Давай,— без особого энтузиазма согласился Льюис. Завтраки в Рэдиссоне оказались под стать пятизвездочному отелю. На одного гостя принесли омлет с беконом, овощи, фрукты, хлеб, сэндвичи, свежевыжатый сок и кофе. — Угощайся, мне одному столько не нужно,— заметив мое смущение, предложил Льюис, усаживаясь на диван напротив низкого столика. Перетаскивать все это великолепие на кухню никто из нас не хотел. Поэтому я устроилась в кресле. При виде еды я поняла, что ужасно голодна. У Льюиса его строгая спортивная диета, а у меня нет и я готова съесть всё. — Я не помню, когда ела последний раз,— поделилась я, робко стягивая с тарелки сэндвич. Льюис задумался и тоже не смог вспомнить. — Ох, как вкусно,— простонала я, прожевав огромный кусок, и взглянула на англичанина. Он так и сидел напротив, уперев локти в колени и положив подбородок на сложённые ладони. — Ты почему не ешь?— спросила я. — Я бы предпочёл кое-что другое на завтрак, но нам помешали,— отозвался Льюис, не отрывая взгляда,— И ты очень сексуально ешь. Я рассмеялась, представляя, как крошки летят в разные стороны изо рта. — Это правда вкусно. А «кое-что» будет на ужин,— подмигнула я мужчине. — На ужин?— Льюис выпрямился и затараторил,— вообще да, к вечеру всё закончится и мы можем не ходить на вечеринку... — Ну, меня туда вообще никто не звал,— напомнила я. — Ты со мной, поэтому, если хочешь, можем пойти. Иногда там бывает весело. — А ты хочешь? — Не особо. У меня другие планы. С тобой. — У меня тоже,— подмигнула я,— Ешь уже, а я в душ. Мне нужно было остаться одной, чтобы унять бешено колотящееся сердце. Все эти события, фразы брошенные невзначай— голова кругом. Как так могло получится, что я оказалась в постели мирового чемпиона? И теперь на вечер у меня с ним планы. Не может быть, это сон какой-то. Очень хороший сон. Мне нравится. Только странное предчувствие чего-то неотвратимо надвигающегося вновь поднялось из глубины души и не давало покоя, омрачая собой все светлые чувства. Взяв себя в руки и приказав не думать о плохом, я вышла из ванной. В конце концов, что ещё может случиться за этот невероятный уикенд? Льюис уже ждал меня полностью собранный. — От тебя вкусно пахнет,— заметил он, притягивая для поцелуя. — Твоим гелем для душа,— ответила я. — Этот аромат тебе идёт больше,— произнес он. Не дожидаясь ответа, поцеловал. Фраза о том, что кроме мужских уходовых средств в его ванной нет ничего, так и не была произнесена. —Льюис, мы опоздаем, если ещё хоть на секунду продолжим в том же темпе,— с трудом оторвалась я от него и обнаружила нас не у входной двери, а на диване. — Ты права, права,— закивал мужчина,— Поехали. — Да. Иначе мистер Вольфф меня окончательно возненавидит. — За то, что ты плохо влияешь на его пилота? — Именно за это,— улыбнулась я. У выхода из отеля Хэмилтона уже ждал автомобиль. С водителем. Я вопросительно посмотрела на Льюиса: — Мы поедем не одни? — Поверь, это самое лучшее решение, чтобы побыть вдвоём ещё немного,— ответил он. И я решила согласиться. Как оказалось, Льюис был прав. На заднем сидении, лишенные необходимости вести машину, мы всю дорогу до Олимпийского парка наслаждались обществом друг друга. Совершенно не стесняясь постороннего человека на водительском месте, мы целовались, засовывали руки куда не следует и, если бы время позволило, зашли бы дальше. — Я прошу прощения,— подал голос водитель,— Мы на месте. — Спасибо,— с английской учтивостью откликнулся Хэмилтон, отодвигаясь от меня. Поправив перекрученную футболку, я выбралась из машины вслед за Льюисом. Он галантно помог мне, предложив свою руку. —Это было так по-детски,— шепотом заметила я. —Что именно?— вопросительно изогнул бровь мой спутник. —Ну...наше поведение в машине. Что теперь подумает твой водитель? —Ты покраснела,— заметил мое смущение Льюис,—Тебе очень идёт. —Ой, да ну тебя!— махнула рукой в ответ и покраснела ещё больше. —Мне всё равно кто что думает, Полли. —Он же может кому-то об этом рассказать, например, журналистам и это плохо скажется на твоём имидже,— продолжала беспокоиться я. —Никому это не интересно,— отмахнулся Хэмилтон,— В конце концов, я могу его хоть сейчас уволить. Я с подозрением посмотрела на мужчину. Такой выход из ситуации кажется мне слишком радикальным. Нельзя лишать людей работы из-за собственного неприличного поведения. —Ты ведь этого не сделаешь?— произнесла вслух. —Нет, если он хорошо выполняет свою работу. Ты не переживай, всё в порядке. Льюис улыбнулся и крепко сжал мою ладонь в своей руке и больше не отпускал до самого моторхоума. *** Льюиса там уже ждали. Хоть утро было ранним и до гонки ещё далеко, работы от этого меньше не стало. Меня усадили на диванчик в углу, налили кофе и оттуда мне оставалось только следить за суетой вокруг. Первым делом Анжела притащила откуда-то визажистку , призванную привести лицо чемпиона в подобающий вид, как того требовал Тото Вольфф. Щуплая девица охая и ахая принялась за работу, сомневаясь в успехе. Но в итоге все получилось и Льюис выглядел так, как будто ничего вчера не случилось. Мне вообще начинало казаться, что действительно ничего и не было. Так много событий произошло со вчерашнего дня, что уикенд казался бесконечным. В комнату заглянул Вольфф, а за ним и второй пилот. При виде меня Боттас приветливо кивнул и отвернулся к Анжеле. Директор Мерседес остался доволен внешним видом Хэмилтона и напомнил мужчинам о каком-то брифинге команд. Вокруг было столько английской речи, что я потерялась и почти не слушала. Казалось, что я нахожусь не в России, а где-то за границей. Я размышляла о своём знании языка, когда подошёл Льюис и мягко прикоснулся к моей руке. — Все в порядке? — В полном,— заверила его я. — Мне сейчас нужно уйти, а ты можешь делать тут что хочешь. Вот, держи, твой пропуск,— он протянул мне карточку на шнурке, которую я тут же повесила на шею,— Не знаю, удастся ли нам увидеться перед гонкой, поэтому попрощаемся сейчас. Не говоря больше ни слова, он прижал меня к себе и крепко поцеловал. Я не осталась равнодушной и страстно ответила. — Я приду к боксам,— пообещала, переводя дыхание. — Буду счастлив тебя увидеть, — поднялся с дивана Хэмилтон. — Удачи, Льюис!— пожелала я уходящей спине чемпиона и осталась в комнате одна. *** Сидеть в одиночестве быстро надоело, но и слоняться по запутанным коридорам паддока не слишком хотелось. В комнату иногда кто-нибудь заходил, но на меня никто не обращал внимания. Словно и нет никого. Я радовалась, что никто не пристает с вопросами и можно спокойно заняться своими делами, которых особенно и не было. Я сидела и лениво листала ленту Инстаграм, как осознала, что у меня нет ни одной фотографии с главного события осени. Макс точно меня не простит. Поэтому надо оторвать себя от уютного дивана и сделать хотя бы пару кадров. Тем более гонка вот-вот начнётся, а я обещала быть в боксах. Их мне пришлось поискать. Потому что жизнь по-другую сторону трассы была совершенно иной. Если на трибунах царила атмосфера легкого волнения, предвкушения захватывавшего зрелища и праздника, то внутри все было иначе. Люди, одетые в цвета своих команд, спешили, суетились, громко переговаривались, решали какие-то вопросы. В воздухе отчетливо висело ощущение напряжения и максимального сосредоточения. Уик-энд в Сочи для меня прошёл совсем не по плану. С событиями последних дней я так и не сделала того, ради чего приезжала: не посмотрела трассу, как хотелось, не увидела весь паддок. Зато приобрела нечто более ценное и важное: увидела мир Формулы- 1 изнутри. Совсем иной мир, ни такой, каким я его представляла. Встретила Льюиса Хэмилтона, который тоже оказался совсем другим. Немногие могут похвастаться такими знакомствами. При мысли о Льюисе на душе стало вновь тепло и легко. Хотя я прекрасно осознавала, что сказка эта должна закончится. Причём в скором времени. Никакого совместного будущего нет и быть не может. Наши жизни абсолютно разные. Грустно, но такова реальность и строить несбыточные планы я не буду. У меня есть этот день и я постараюсь не думать о грустном и прожить его как в последний раз. Все печальные мысли вылетели из головы в тот момент, когда я случайно вырулила к боксам Мерседес и наткнулась на Льюиса, который широко улыбнулся. Он уже был готов занять своё место в болиде, но подошёл ко мне, игнорируя команды Вольффа. — Тебя долго не было. Я думал, ты передумала и сбежала. — Я немного заблудилась,— пояснила я, рассматривая такого красивого Льюиса в гоночном комбинезоне с шлемом в руках. Прогоняя грустные мысли, я постаралась беззаботно и широко улыбнуться, но от британца оказалось не так-то легко что-то скрыть. — Тебя что-то беспокоит?— проницательно поинтересовался Хэмилтон. — Нет!— поспешно отозвалась я,— Немного волнуюсь. — Волнуешься?—вскинул брови вверх он,— Не стоит. Здесь есть кому волноваться,— Льюис взглядом указал на Тото и Анжелу,— Тебе нужно только смотреть гонку и болеть за нас. — Это я запросто,— заулыбалась я,— Удачи, Льюис. Удачи, мистер Вольфф,— пожелала я подошедшему директору. Вольфф на секунду застыл, посмотрел в сторону Хэмилтона, а потом одарил меня мимолётной улыбкой. Не нравлюсь я ему. Ну и плевать. — До встречи через 53 круга,— произнес Льюис, увлекаемый Вольффом. — До встречи,— ответила я, но никто этого не услышал. Уже издалека я видела, как Хэмилтон надевает шлем, выслушивая последние наставления и садится в болид. Ко мне подошла Анжела. Как она успевает оказываться в двух местах одновременно? Только что девушка стояла рядом с Льюисом, забирая его телефон, а теперь она возле меня. Смотрит вполне дружелюбно: —Я провожу тебя на трибуну. —Лучше я останусь в боксах,— возразила я. Ведь обещала Хэмилтону дождаться его именно здесь. —С трибуны гонку будет видно лучше,—заметила Анжела, — а в боксы ты сможешь спуститься в любой момент. Мне показалось, что она начала уставать от нашего разговора. Или от моих возражений. Поэтому мне пришлось уступить: —Хорошо. Трибуна, так трибуна. Вполне возможно, что им в боксах не нужны посторонние, поэтому меня отправляют подальше. И это понятно. На автодроме весь уикенд творится непонятно что, а я для команды чужая. Спорить больше я не стала и прошла следом за Анжелой на трибуну. —Когда всё закончится, я приду за тобой. Чтобы ты смогла... поздравить Льюиса,— сказала Анжела. От такого неожиданно милого предложения я растрогалась и с искренней улыбкой поблагодарила: —Спасибо. Анжела кивнула и оставила меня одну. *** Всё, что произошло за два часа гонки, перевернуло моё личное представление о ней. Всё, что я знаю об автоспорте основано на рассказах брата и редких просмотрах Формулы-1 по телевизору. И с уверенностью могу сказать, что наблюдать за действием в реальном времени— это совсем другое. Формула-1 это не просто красивые спортивные и быстрые машины. Это ещё и море позитивных эмоций, драйв момента, шум толпы на соседних трибунах, выкрикивающих слова поддержки любимым командам. Это рёв мощных моторов, волнительные и опасные моменты. За два часа я пережила такой яркий спектр эмоций, что мне сложно осознать, какие именно это были эмоции. Страх за пилотов, проносящихся сквозь опасные повороты, сменялся радостью за их успехи в каждом круге. Я удивлялась и восхищалась мастерством и профессионализмом каждого. Как можно стартовать первым, а закончить гонку третьим или выбыть на первых же секундах? Я следила за серебряной стрелой Мерседес с замиранием сердца, когда она пролетала мимо. Волнение переполняло сердце на старте, где болид Хэмилтона был вторым. Два часа я пребывала в напряжении, до конца не уверенная, кто же будет первым. Как можно стартовать вторым, а финишировать чемпионом? Как ему это удаётся из раза в раз? Как только серебристый болид под номером 44 пронёсся под клетчатым флагом, я вместе со всей толпой сектора радостно закричала и захлопала в ладоши, поддаваясь всеобщему ликованию. Вторым финишную черту пересёк Валттери Боттас, а третьим стал Шарль Леклер из Феррари. Всех поздравляю! Жгучее желание не пропустить момент, когда Льюис Хэмилтон покажется в боксах команды заставило меня нервно двигаться в ожидании Анжелы. А ее все не было. Подозреваю, что про меня просто-напросто забыли. Подгоняемая непреодолимым желанием увидеть чемпиона после гонки, я покинула трибуну и спустилась к боксам. Найти там кого-то не представлялось возможным. Некогда идеально организованный порядок был безвозвратно забыт. Счастливые мерседесовцы заполнили все пространство бокса и перед ним, хаотично передвигаясь и поздравляя друг друга. Где искать Льюиса или хотя бы Анжелу, я не представляю. Вряд ли меня пустят к болидам или подиуму. По моим подсчетам счастливая троица должна быть в комнате отдыха. Вспомнив примерное расположение объектов автодрома, я отправилась на поиски тайной комнаты. Найти ее мне не удалось, зато мне встретился Тото Вольфф. Не стесняясь, я пристала с вопросами к нему. Довольный победой, он стал ко мне более благосклонным. Директор откуда-то выцепил Анжелу и произнёс: —Отведи ее к Хэмилтону. Помощница кивнула и, крепко схватив за руку, потащила за собой сквозь плотную толпу людей. Вольфф следовал за нами. При упоминании Льюиса и того, что скоро я его увижу, мое сердце забылось быстрее, а глаза вспыхнули счастливым огнём. Я так и не успела понять, куда вывела меня Анжела. Это было большое пространство, похожее на часть парковки, но людей тут было гораздо меньше. — Вон он,— указала вперёд Анжела. Но я уже мчалась к чемпиону Гран-При Сочи. —Льюис!— на бегу выкрикнула я, привлекая внимание. Британец обернулся и тотчас устремился ко мне, оставив своих собеседников. Мы встретились на полпути и я кинулась в его объятия. Льюис поднял меня и закружил на месте. Мы счастливо смеялись, не замечая никого и ничего вокруг. —Поздравляю, чемпион!— перекрикивая шум, поздравила я, увидев в руке Хэмилтона кубок. Надо же, пропустила награждение. Когда только успели? Льюис поставил меня на землю, отдал награду Вольффу. Когда его руки стали свободными, он обхватил мое лицо и нежно коснулся губами моих губ. Я с готовностью ответила на поцелуй, наполняя его всеми пережитыми эмоциями. Кто-то засвистел, кто-то одобрительно зааплодировал, кто-то удивленно воскликнул «Ого!». Мы были так увлечены друг другом, что не обращали внимания. —Я счастлив, что ты рядом,— прошептал Льюис на ухо, когда я крепко обняла его. Вокруг царила атмосфера праздника, счастья и веселья. Ровно до тех пор, пока кто-то истошно не завопил: —Берегись! Секунда и всё изменилось. Веселье сменилось паникой и хаосом. Люди бросились врассыпную кто куда. Льюис среагировал моментально, прикрыв меня собой, но я успела увидеть автомобиль, мчавшийся на огромной скорости прямо на нас. Ещё мгновение, совершенно не думая о себе, о последствиях, я понимаю, что столкновение неизбежно. Слишком мало времени отбежать. Поэтому я изо всех сил толкаю Льюиса в сторону и вижу перед собой затонированный сейфти-кар. Через долю секунды яркий свет то ли от фар, то ли уже чего-то другого ослепляет и меня погружает в бесконечную черноту.