В Sochi всегда солнечно

Льюиса почти что задавили удушающие объятия команды, обезумевшей от радости одержанной победы. Каждый стремился выразить свою радость чемпиону. Анжела крепко обняла и поцеловала в щеку, инженер сдержанно похвалил, Валттери искренне улыбнулся и крепко пожал руку, Тото Вольфф похлопал по плечу, отнимая чемпиона у толпы, со словами «Я же говорил, что ты победишь и в этот раз». Льюис улыбался, купаясь во всеобщем признании и любви.

Оставив счастливую команду, после взвешивания, он отошёл в сторону, снял шлем, дал короткое интервью по итогам гонки и его, наконец, оставили в покое. Предоставленный самому себе, Хэмилтон вертел головой в поисках Полины, но ее нигде не было видно. Размышлять и спрашивать времени не было. Подгоняемый директором, Льюис взошёл на подиум вслед за Валттери. Часть с награждением прошла как обычно: с вручением наград, выслушиванием британского и немецкого гимнов и с традиционными брызгами дорогого шампанского. Гонка закончилась, а впереди ещё много работы. Будут многочисленные интервью, фотосессии, разбор ошибок и обсуждение новых тактик. Это всё позже, а пока впереди радость от победы и счастливая команда. Прямо от подиума Хэмилтон вышел в сторону от основной площадки действий. Теперь его окружали только члены команды и приближенные к Мерседес гости. Подошёл поздравить кто-то из организаторов. Довольный победой Вольфф извинившись, отошёл, чтобы вернуться через несколько минут. Он не успел ничего сказать, как слух Хэмилтона уловил сквозь шум вокруг: —Льюис! Губы непроизвольно растянулись в улыбке, обнажая белоснежные зубы. Льюис обернулся на звук знакомого голоса. Полина бежала в его сторону, ловко лавируя между людьми. Не дослушав собеседника, Хэмилтон бросился к ней навстречу. Она кинулась в его раскрытые объятия, чуть не сбив мужчину с ног. — Ты победил! Поздравляю! — прокричала Полина. Хэмилтон поднял девушку и закружил в воздухе. Отчего она счастливо засмеялась: — Поставь меня на землю! Если бы не кубок в руке, Льюис и не подумал бы выполнять просьбу. Но трофей мешал и ему пришлось отпустить Полину и передать награду Вольффу для того, чтобы свободными руками притянуть к себе девушку и, наконец, ее поцеловать. Выражая тем самым весь спектр эмоций. От состоявшейся гонки. От эйфории победы. От счастья, обретённого в лице молодой девушки-волонтера. Льюис чувствовал себя счастливым. Он чувствовал себя спокойно. Как будто гонка длиною в жизнь начинает завершаться. На этот раз настоящей, безоговорочной победой. Прежде всего над собой. Ему казалось, что сейчас всё складывается как нельзя лучше и ничто не сможет испортить его триумф. Хотя он все ещё опасался, что может испортить все сам. Как делал неоднократно. Льюис старательно отгонял от себя плохие мысли, сосредотачиваясь на текущем моменте, в котором было всё для счастья: победа, успех, любовь. В эту самую минуту его окружали люди, которые любили его. Осознание этого придавало сил и уверенности, что теперь уж точно все будет хорошо. Прекрасные, жизнеутверждающие мысли Хэмилтона прервал резкий крик: — Берегись! Долго не разбираясь, Льюис инстинктивно прикрыл Полину собой, спрятав ее себе за спину. Он не увидел причину всеобщего переполоха, зато Полина разглядела мчавшуюся машину. Автомобиль нёсся на предельной скорости прямо на них. Времени на размышления не оставалось. Льюис не успел ничего понять, когда почувствовал сильный толчок, отправивший его прямиком в сложенные неподалёку ограждения. Ощутимо ударившись спиной и затылком, он потерял сознание на пару секунд. Этого оказалось достаточно, чтобы случилось непоправимое. Не понимая, что происходит, Льюис разлепил веки и огляделся вокруг. Покорёженный сейфти-кар дымился неподалёку, но никому не было до него дела. Все столпились в противоположной части площадки. Там, где совсем недавно стояли Льюис с Полиной. —Полина, — прошептал Хэмилтон. Превозмогая боль в спине, он поднялся и побрел в сторону толпы, даже не пытаясь думать о случившемся. Его мозг отказывался воспринимать реальность. Льюис шёл, а расстояние не сокращалось. Всё происходило словно в замедленной съемке. Вот он, наконец, поравнялся с толпой. Бесцеремонно распихав зевак, наткнулся на Вольффа, который схватил британца за руки и потащил прочь со словами: —Льюис, тебе сюда нельзя. Но было поздно. Он уже увидел, почему люди собрались в этой части площадки. Тело. Распростертое на асфальте тело Полины. Неестественно вывернутые конечности, голова повёрнута в бок, лицо бледное, безжизненное. Картинка сложилась и вместе с тем, пришло осознание произошедшего. — Полина! — с диким воплем ужаса, которого сам Льюис не услышал, бросился к ней, вырываясь из рук, пытавшихся его остановить. Льюис склонился над девушкой в тот момент, когда подоспела бригада медиков. Они деловито попросили всех разойтись. Хэмилтон с места не сдвинулся. Он сидел около Полины и держал ее руку в своей. В голове не было ни одной мысли. — Льюис, — наклонился к нему Тото, — Пойдём. Не будем мешать людям делать свою работу. Но он ничего не слышал. Сквозь туман перед глазами следил за действиями медиков. Осознание, что ценой своего здоровья она спасла ему жизнь, пришло как-то неожиданно. Если бы Полина не оттолкнула Льюиса, то на асфальте сейчас лежал бы он. Кому понадобилось причинять вред девушке или ему? Полный решимости и гнева, Хэмилтон решил получить ответ немедленно. Пока медики готовили Полину к транспортировке и убедившись, что она жива, Льюис направился к покорёженной машине. Вольфф и Боттас пытались его остановить, но куда там! Если Хэмилтон что-то вбил в голову, его ничто не остановит. Льюис распахнул дверцу со стороны водителя и одним движением выволок на свет вчерашнего сбежавшего злоумышленника. Секунды две он смотрел на мужчину немигающим взглядом. Когда случившееся, словно пазл, сложилось, разъярённый британец швырнул негодяя на землю и страшным голосом проорал: —За что? —За моего брата, — с вызовом ответил тот и получил первый удар от Хэмилтона. Полный гнева, Льюис бил не сопротивляющегося противника куда придётся. Он надеялся, что вместе с ударами уйдёт боль и злость. Но этого не происходило. Льюис разбил смеющееся лицо мужчины в кровь, вместе со своими кулаками. Вид потерявшего контроль британца испугал присутствующих. Ещё никто не видел это таким отчаявшимся и злым. Поэтому никто не пытался остановить Хэмилтона. Пока не стало понятно, что сам он не прекратит, пока не убьёт негодяя. Вольфф сделал попытку привлечь к себе внимание британца, на что тот никак не отреагировал. Получилось у Анжелы, которая тихо произнесла: —Льюис, прекрати. Они увозят Полину. Слова помощницы отрезвили Хэмилтона, он оставил в покое потерявшего сознание мужчину и кинулся вслед медикам. —Я поеду с вами, — твёрдо решил он. —Льюис, ты нужен нам. У нас пресс-конференция, — напомнил Вольфф. По обезумевшему взгляду он понял—никакие конференции не удержат Хэмилтона. —Ладно, —сдался Тото, — езжай. Мы догоним. *** Льюис не был готов к произошедшему. Не был готов к поездке в машине «Скорой». К непонятным вопросами на незнакомом языке. Не был готов к остановке сердца и реанимации прямо в машине. Единственное, что он знал, это то, что ему нужно быть рядом. В больнице Полину увезли в операционную, куда ее сопровождать не разрешили. — Оставайтесь здесь. Ждите, — грубо оттолкнула его фельдшер и скрылась за дверью с надписью «Вход воспрещён». Льюис остался один в светлом коридоре. В приёмном покое было пусто. Вяло переговаривались медсестры в сторонке и в двух смотровых работали дежурные врачи. Никто не обращал внимания на темнокожего мужчину. Льюис присел на жесткую скамейку. Сложив пальцы в замок, опустил на них голову. Он и сам не знал, чего ждёт. Того, что выйдет строгий доктор и скажет, что всё хорошо? Что Полина жива и ей ничего не угрожает? Или же, всё, конец? О последнем варианте Хэмилтон старался не думать, но все последние события убеждали в том, что легко и просто уже не будет. Сидеть без дела было выше сил чемпиона, но и сделать ничего он не мог. Ему оставалось лишь ждать. Бездействие убивало. Несколько раз звонил телефон. Льюис не нашел в себе сил ответить. Он нервно сжимал вибрирующий смартфон в руках, а потом и вовсе отбросил в сторону. Время шло, а ничего не происходило. Приемный покой жил своей обычной жизнью: машины «Скорой помощи» привозили больных, их оформляли, осматривали, кого-то отпускали, кого-то оставляли и только Льюис неизменно оставался на месте. Он уже не сидел неподвижно, он бродил по коридору с потерянным видом, задумчиво смотрел в окно или стоял у дверей, куда увезли Полину, прислонившись к стене и прикрыв глаза. Осознание того, что девушка своим безрассудным поступком спасла ему жизнь, прошибало насквозь. Заставляя вновь испытать жгучую ярость на преступника. На себя. —На ее месте должен быть я! — в сердцах выкрикнул Льюис и от бессилия ударил кулаком в стену. Боли он не почувствовал. Но и без того раненные костяшки пальцев вновь закровоточили. В бессилии и полном отчаянии Льюис сполз на пол, как в первый день знакомства сделала Полина. Невозможность чем-то помочь и ожидание медленно изводили чемпиона. Нервы, натянутые словно струны, готовы были вот-вот лопнуть. Заметив сидящего на полу мужчину, который в холле вот уже более двух часов, молодая медсестра спросила у своей более опытной коллеги: — Кто это? —Не знаю. С автодрома приехал вместе с девушкой, которую машина сбила, — равнодушно ответила та и отвернулась к монитору. — Пойду его осмотрю, — предупредила медсестра, заметив кровь на руках парня. — С вами всё в порядке? — тронула она Льюиса за плечо. Тот вздрогнул и отстранённо произнёс: — Да. — У вас кровь на затылке и на руках. Затуманенным взглядом Льюис посмотрел на собственные ладони. Кровь. Красная запекшаяся кровь. Кровь Полины. Или того мерзавца. Гоночный комбинезон тоже испачкался, когда он прижимал ее бесчувственное тело. — Это не моя, — ответил он. Лишь бы девушка отстала. — Не важно. Пойдёмте, приведём вас в порядок. — Не надо. Лучше помогите Полине. — Ею занимаются врачи, — ответила медсестра. Только сейчас она поняла, что беседа идёт на английском. Это немного сбивало с толку. — Меня зовут Мария. Пойдёмте со мной. Это ненадолго. Потом сможете сидеть здесь сколько хотите, — мягко коснулась руки Хэмилтона, привлекая внимание. Льюис лишь отрицательно покачал головой. Тогда девушка предприняла последнюю попытку: — Если вы пойдёте со мной в смотровую, я обещаю узнать, а затем рассказать вам, как дела у вашей подруги. При упоминании Полины, Льюис вскинул полный надежды взгляд на медсестру. Как зачарованный он позволил ей взять себя за руку и увести из коридора. В перевязочной Мария усадила его на кушетку и спросила: — Как вас зовут? — Льюис, — отстранённо ответил чемпион, позволяя медсестре смыть кровь с рук и обработать ссадины. — Красивое имя, — отметила девушка, — Приехали на Гран-при? — Что? — рассеяно переспросил Хэмилтон. — Говорю, приехали посмотреть на гонки? — повторила Мария. — Да…—протянул Льюис и уже тише добавил, — Поучаствовать. — Ну вот и всё. Готово, — возвестила медсестра, зафиксировав повязку на кисти мужчины, — Можете посидеть в приемном. А я пока узнаю о состоянии вашей подруги. Льюис вышел в коридор, но, обернувшись в дверях, произнёс: —Спасибо. Девушка мягко улыбнулась: —Всё будет хорошо. *** Вернувшись из операционной, Мария застала иностранного гостя в зале ожидания. Льюис сидел на полу, молитвенно сложа руки. Глаза его были закрыты, голова прижата к стене. Мария осторожно коснулась плеча мужчины, привлекая к себе внимание. Хэмилтон тут же распахнул карие глаза и вскочил на ноги. —Как она? — в его голосе сквозила ничем не прикрытая тревога. —Ваша подруга в надежных руках. Травмы серьёзны. Но ею занимаются хорошие специалисты. Как только операция закончится и ее переведут в реанимацию, доктор к вам выйдет. Напряжённые плечи Льюиса опустились, словно он, наконец, выдохнул и позволил себе немного расслабиться. — Если вы хотите помолиться в спокойной обстановке, у нас есть небольшая часовня на втором этаже, — верно растолковала медсестра желание Льюиса. — Для молитвы любое место и время подходящи, — заметил Хэмилтон. Ему нисколько не мешали другие посетители приемного покоя В ответ Мария лишь пожала плечами. — Желаю вашей подруге скорейшего выздоровления. —Спасибо. Спасибо вам большое, — сердечно поблагодарил Льюис медсестру. Он не ожидал от себя такой искренней благодарности. Девушка улыбнулась и отправилась по своим делам. Льюис вновь остался в одиночестве, предоставленный своим мрачным мыслям и сложным эмоциям. Время тянулось, словно резиновое. В ожидании Льюис потерял счёт минутам. Сидя в коридоре, он развлекался тем, что изводил себя мыслями о том, что на месте Полины должен быть он. Льюис перешёл к внутренним обвинениям себя во всем случившемся, когда двери распахнулись, пропуская в помещение взволнованный шум голосов и топот сотен ног. Хэмилтон поднял голову и с удивлением увидел, как приемный покой наполняется людьми в разноцветной одежде, словно русло реки в полноводье. Льюис без труда узнал во вновь прибывших чуть ли не весь автодром. Кого только не было. Даже механики и прочие рабочие были здесь, не говоря уже о гонщиках и руководителях команд. Вот подошли Шарль и Себастьян. Феттель похлопал Льюиса по плечу, мол, держись. Валттери коротко обнял. Кто-то ещё подходил, задавали вопросы, выражали поддержку. Анжела стояла рядом, словно верный страж. Подошёл Вольф, которого игнорировать не было смысла. С ним Льюис обсудил сложившуюся ситуацию. —Тото, она здесь из-за меня, — произнёс Хэмилтон, — нужно сделать все, абсолютно все, что от нас зависит, чтобы Полли выкарабкалась. — Сделаем, — лаконично ответил Вольфф, прикладывая к уху телефон. —Нужно найти ее родственников. Вроде у неё есть брат, — добавил Льюис.  — Хорошо, — кивнул Тото, —Извинившись, он отошёл и вернулся спустя десять минут. — У нас самолёт ночью. Может, попросить Анжелу собрать твои вещи? — спросил Вольфф. Льюис непонимающе уставился на него и произнёс: — Я никуда не уеду, Тото. Пока не узнаю, что с Полли все хорошо. —Но… В этот момент в коридоре появилось незнакомое лицо. Присутствующие, как по команде повернули головы и наступила тишина, наполненная ощущением ожидания. Доктор обвёл всех вопросительным взглядом. Подошедшая медсестра Мария пояснила: — Это все с той девушкой с автодрома. — Ого! — восхитился врач, — Да тут вся Формула-1, что ли? Мария посмотрела на присутствующих совсем другими глазами. И только сейчас заметила, что это мужчины в форме, на которой написаны названия команд. Ferrari? Red Bull? Mclaren? Mercedes? —Вы хотите сказать, это все иностранные гонщики? — округлила глаза Мария. — И прочие работники…— дополнил доктор, —такое ощущение, что на автодроме никого не осталось, все здесь. — Вот это да…—прошептала медсестра, — И все смотрят не нас… Доктор взял себя в руки, собрался, вышел вперёд и, перейдя на английский, спросил: — С кем можно поговорить о состоянии Полины Сергеевой? — Со мной! — откликнулся Хэмилтон, проталкиваясь к доктору сквозь плотно обступивших коллег. — Вы ее родственник? —с сомнением спросил врач. — Нет, — ответил за Льюиса Тото. Протянув руку доктору, представился, — Тото Вольфф, директор Мерседес. А это Льюис Хэмилтон. — Я знаю, кто вы, — поражённый встречей, перебил врач, — Приятно познакомится. Я Владимир. Я ваш преданный поклонник. — Что с Полиной? — нетерпеливо перебил Льюис, игнорируя поток фанатского восхищения. Доктор принял серьезный вид и обрушил на присутствующих, что обступили его со всех сторон, поток сложной информации. Льюис лишь понял, что травмы девушки серьёзны, но операция прошла успешно. Теперь Полина в реанимации и остаётся только ждать, когда она очнётся. — Можно к ней? — спросил Хэмилтон. — В реанимацию никому нельзя. Позже, можно будет только родственникам. — Что? — растерялся британец. Окинув уставшую фигуру Хэмилтона внимательным взглядом, Вольфф взял доктора под руку и отвёл в сторону. Льюис вновь опустился на жесткую скамью и спрятал лицо в ладонях. Его тут же окружили коллеги. —Главное, что с Полиной все нормально. Насколько это возможно, — попытался подбодрить его Валттери. Льюис лишь кивнул. Вернулся Вольфф. Хэмилтон поднял на него встревоженные глаза. —Хорошо, — кивнул сам себе Тото, — доктор разрешил тебе увидеть Полину завтра, если она очнётся. — Если? — напряжённо спросила Анжела. — Да, — кивнул Вольфф, — И если она будет стабильна. —То есть, мы остаёмся здесь до завтра? —уточнила помощница. — Мы едем дальше. Остаётся только Льюис. Я так понимаю, убеждать тебя уехать с нами будет пустой тратой времени? — исподлобья посмотрел директор на своего лучшего пилота. —Ты всё правильно понимаешь, — слабо улыбнулся Льюис, — Спасибо.