Эверест best place

- Кость, я хочу с тебя очки снять. - И что это будет, смена ролей? Пушкин минус балл? - Пхах, нет. Хотя про смену ролей это ты в точку. Мужчина вопросительно смотрит на парня. Саша оценивает обстановку и понимает, что лучшего момента просто не подобрать. Костя сидит на стуле, кутаясь в шарф. Точно такой же, парный, длинноволосый ещё не успел вытащить из рукава своей куртки. - Дай-ка, - Малой не церемонясь плюхается на колени к старшему. Оказываясь обезоруженным, "деспот" притворно выдыхает: "я ослеп". - Так, - сначала Саша оборачивает шарф вокруг костиной головы, - тебе не говорил никто, что ты на хиппана смахиваешь? - Короче, Склифосовский, - насмешливо улыбается тот. Завязав Косте глаза, Саша аккуратно поправляет выбившиеся волосы челкастого и довольно смотрит на мужчину с видом: "теперь ты самый красивый". - Это ещё не всё, кстати, - деловито сообщает Малой, обнимая Пушкина за шею и целуя в губы. - А теперь ты, видимо, хочешь, чтобы я оглох, - упавшим тоном отвечает Костя, но на губах подрагивает счастливая улыбка. - Ну нет, - прыскает Саша, - лучше. - Куда уж, - иронизирует Костя, заводя руки за голову. - Э, нет, а вот сейчас - стоп, - мужчину хватают за запястья, - Кость, я тут...сбегаю, - лихо вспрыгивает с колен. Возвращаясь с шарфом-близнецом, Малой обводит фигуру любовника взглядом скульптора, задумчиво почёсывая подбородок. - Кость, давай-ка свитер снимем. - Ладно, - легонько кивает тот, - ты из комнаты вышел, чтобы эту мысль обмозговать? - Да не-е-е-е-т же, - тянет длинноволосый, - а ну-ка. Пушкин жмётся от окатившего холодка, но всё же, приосанившись, ждёт, что будет дальше, прокручивая в голове все сценарии, которые способна выдумать буйная голова этого парня. - Дай мне свои руки, - Костя не замечает, как Саша неслышно обходит его и уже обнимает со спины. Мужчина нащупывает любимые ладони и поглаживает их, как вдруг слышит над ухом мягкое "не так". - Кость, - выдыхает Малой, - я хочу рулить процессом. - Хорошо, маленький мой, - мужчина тянется к губам, которые наконец оказались так близко. Когда запястья старшего обматывают шарфом, он чувствует лёгкое покалывание - по сути вызванное соприкосновением шерстяной материи с тонкой кожей, но по личным ощущениям - нетерпеливым ожиданием, которое прямо-таки провоцирует внутри него электрические заряды. - И джинсы тоже снимем, - Малой внезапно возвращает его на землю. - Да, - он пытается запрокинуть голову и нервно облизывается. Ещё раз взглянув на практически рукотворный шедевр как Пигмалион на Галатею, длинноволосый привычно усаживается на колени к Пушкину - на этот раз спиной. Мужчина вдыхает аромат волос, которыми он ведёт от лица к шее, щекоча и равномерно соскальзывая вниз. "И когда Саша перестанет красть у меня шампунь?" - и Косте не удаётся продолжить внутренний диалог, потому что Малой уже разворачивается к нему и небрежно мажет по губам, придерживая за подбородок. Пушкин жалеет, что сейчас не может прикоснуться к своему ненаглядному, но довольно спонтанная игра кажется ему всё более интересной. - Костик, - вздыхает Саша, то хаотично бродя руками по его животу, то очерчивая пальцами ключицы. - Что, сладкий? - чувствуя, как голова Малого оказывается совсем близко, Пушкин ласково трётся об его щёку своей, наощупь, небрежно, как может. И в этом простом движении столько чувств, что Саше уже вдруг хочется бросить задуманное и просто сидеть вот так прижавшись, но дико колотящиеся сердца обоих, поймавшие ритм друг друга, толкают к действиям. - Хочу взять у тебя, - он сглатывает, прокрадываясь маленькой ладонью к боксерам. Мысль о том, что Костя сейчас весь, полностью и без остатка предоставлен ему, вызывает внутри какое-то странное щекочущее ощущение. Казалось бы, пространство для манёвров тебе дали - хулигань. Но нет. Потянув боксеры вниз, парень аккуратно обхватывает член мужчины, едва ощутимо сжимая у самого основания. Но даже мягкие прикосновения заставляют Пушкина просто плыть от возбуждения. Сашу и самого трясёт от происходящего, но он сдерживается изо всех сил, водя по крайней плоти самым кончиком языка и поглядывая на Костю. - Санечка, - изумлённо шипит Костя, инстинктивно стараясь выпутаться, дёргая плечами, изнывая от желания опустить ладонь на растрёпанную макушку. Малой широко открывает рот, впуская в него сначала одну лишь головку, чувствуя вкус солоноватой смазки, затем обхватывает член чуть глубже и тут же высвобождает, оглаживая языком. Костя тяжело дышит и вместе с тем удовлетворённо улыбается - Сашу, который внимательно следит за реакцией, просто уносит с этих контрастов. Длинноволосый уже вылизывает ствол от и до, а потом, расслабляя узкое горло, насаживается сильнее, помогая себе рукой и направляя. Костя болезненно постанывает, чувствуя, как импровизированные верёвки натирают руки, а Саша сильнее обхватывает губами горячую дрожащую плоть, вскидывая на мужчину потемневшие от проступивших слёз глаза. - Давай, мой хо-роший...Са-мый мой на свете лучший...Са-шень-ка... - каждый слог просто ударяется об костино нёбо, пока Малой слушает неровное дыхание сверху. Пушкин подаётся вперёд всем телом, громко всхлипывая, а Саша собирает кончиком языка выделяющуюся смазку и массирует головку губами - запредельно нежными и нереально мягкими. Постепенно Костя начинает чувствовать внутри пронизывающие спазмы и, ослабевая, изливается. Длинноволосый, весь влажный, взъерошенный, отстраняется от любимого тела, поспешно высвобождая Пушкина из шерстяных оков. Водрузив на костину переносицу очки, Малой сначала с доброй насмешкой смотрит, как мужчина поправляет дужки и причёску, оставаясь при этом обнажённым с ног до головы, а потом просто ныряет в разверзнувшиеся перед ним объятия. - Я к такому не привык, - признаётся Пушкин, целуя парнишку в лоб и ещё больше ероша волнистые локоны. - А ко мне? - интересуется Саша, склоняя голову набок. - К хорошему быстро привыкаешь, - улыбается Костя самой солнечной из арсенала своих улыбок.