Эверест best place

- Саш, почему ты в халате? - Костя наклоняется к парню, водя по щеке тыльной стороной ладони и целуя, не разжимая губ, - ты что, не одет? - Скорее наоборот, - беззлобно ухмыляется Малой. Пока парень идёт зашторивать большое окно, за которым в мерцающей темноте утопает вечерняя Москва, полы кирпично-красного халата с шорохом волочатся по паркету. - Ты сюрприз что ли приготовил какой? - Пушкин смотрит исподлобья, поправляя очки. - Ага, - довольно кивает Саша, - демонстративно поправляет несуществующий передник, - стихотворение. Мужчина прыскает в кулак и обнимает парня за плечи. - Ну правда, малыш. Что там у тебя? - У меня там... - он выдерживает задумчивую паузу, как будто вспоминая, - погнали на кровать, - длинноволосый тянет старшего за руку. "Деспот" укоризненно качает головой, но идёт на призыв. Малой усаживается, пытаясь принять нарочитую позу, пока Пушкин устраивается рядом с ним, лаская обеими руками, медленно ведёт пальцами по мягкому ворсу халата. Наконец, Саша чуть приоткрывает полу, откидывая ткань назад, и Костя решает опуститься перед ним на колени. Красивые руки Пушкина мягко дотрагиваются до длинного пояса, завязанного бантом, пока длинноволосый уже в нетерпении бьёт ногой. - Сейчас, чудо ты моё, - умильно улыбается мужчина, припадая к капризному рту в поцелуе. Когда Пушкин изящным движением руки отправляет пояс на пол, они вместе раздевают Малого, который внутри себя уже весь колотится. Наконец, последний манёвр, и халат спадает с узких сашиных плеч. Костя отстраняется, скользя взглядом по лицу, которое выглядит одновременно напряжённым и расслабленным, шее со вздувшейся жилкой и миниатюрному кадыку, беззащитно выпирающим ключицам. Ему хочется запечатлеть в памяти каждую чёрточку, поэтому Саша ждёт, пока тот налюбуется вдоволь. Опускаясь взглядом ниже и уже подключая руки, Костя понимает, что на Саше надеты чулки. На Саше. Надеты. Чулки. И не те тёмные ажурные, вызывающие стойкую ассоциацию с кабаре, а нежно-персиковые, с изящными резинками. И невероятно подходящие Малому. Делающие его ещё более нежным и хрупким. Пока не в силах побороть ступор, Пушкин вдруг мрачно произносит: - Сань, это... Малой нервно дёргает бровью и повторяет эхом: - Это... Костя бережно оглаживает его ноги, поправляя сбившуюся резинку на правом чулке. Длинные пальцы шаловливо пробегаются от внутренней стороны бёдер к коленке. - Прелесть что такое! - наконец выдыхает мужчина, и парень выдыхает вместе с ним - до одури облегчённо. И теперь парня ничего не беспокоит - кроме что привставшего члена, который сейчас еле-еле скрывает ткань светлых боксеров. Пушкин легко, почти невесомо ведёт губами по ноге, осторожно придерживая её, пока Саша протяжно сопит, томно запрокидывая голову. Подняв глаза на любовника, он видит, как тот поправляет волосы всей пятернёй. В костиной груди как будто начинает распускаться что-то прекрасное. - Иди ко мне, радость, - он протягивает парню руки, помогая слезть с кровати. Костя становится на колени позади Саши, пробегаясь дорожкой поцелуев от шеи к плечу, берёт его руку в свою, дотрагиваясь губами до каждого пальца. - Как это здорово всё, - целует кончик носа и тычется своим в бледную щёку, - я не ожидал, если честно. - Пхах, я тоже, - Малой размашисто бьёт по коленке, пока Костя думает, что он состоит в отношениях буквально с Элизой Дуллитл. Но ни одна бойкая цветочница или прекрасная леди не сравнится с этим парнем, который, смеясь над костиными шутками, делает такое лицо, как будто ему больно от несовершенства мира. - Ты моё сокровище, - улыбается Костя, обнимая парня со спины, прижимая к себе и покачивая. - А ты мой пират, - слышит в ответ, ещё больше осознавая, что этот парень абсолютно неисправим. - Санечка, как ты хочешь? - Пушкин очерчивает ногтем шею, пока длинноволосый шумно сглатывает. - Возьми меня, - и ему не дают договорить, разворачивая к себе и приподнимая над землёй, - на ручки. "А, нет, всё правильно понял" - прикидывает Саша. Костя крепко держит своего маленького, давая обхватить спину ногами, и чувствуя, как в его живот упирается стояк, шепчет: "нам пора уже, наверное?" - Да, Кость, - почти исходя на всхлип, дышит длинноволосый ему в плечо и сам не замечает, как мужчина кладёт его на кровать, нежно утюжа руками кожу, начинающую покрываться испариной. Пока Саша лежит перед Костей в позе звезды, к рукам добавляется язык, изворотливо поглаживающий шею, ключицы и, наконец, ложбинку пупка. - Вот так, солнце, - довольно шепчет Пушкин, смотря, как парень изгибается под его прикосновениями. Рука перемещается вниз, оглаживая набухающий член младшего, пока двое смотрят друг на друга так внимательно, как будто видят в первый раз. Костя сначала отодвигает ткань боксеров, проводя пальцами по увеличившейся плоти, а потом стягивает их, поясняя с улыбкой: "чулки оставлю". Звонко чмокая Сашу за ухом, он слегка сжимает его член у основания, а следом отпускает и начинает перебирать пальцами, лаская по отдельности каждое яичко. Костя делает так ещё несколько раз, поглядывая на лицо вздыхающего и постанывающего Саши, прежде чем достать из кармана джинсов заботливо припасённый тюбик с лубрикантом. Блестящие от смазки пальцы спускаются чуть ниже, указательный прижимается к ложбинке между ягодиц. Саша дёргается и напрягается как струна, пока Пушкин с удовольствием разглядывает его, входя глубже, легонько шевеля и постепенно добавляя второй палец. Малой глубоко вздыхает и тихо скулит, прикрывая глаза и слыша, как бряцает ремень. Костя стягивает джинсы с боксерами чуть ниже паха, придвигаясь вплотную и надавливая членом на сокращающееся отверстие. Пушкин поднимает сашины руки над головой и сцепляет их пальцы. Длинноволосый расслабляется, и старший совершает рывок, пока тот прикусывает губы, прежде чем обмякнуть в его объятиях. Захватывая нежный рот Малого своим, он кладёт его ноги себе на плечи, чувствуя, как тонкая капроновая ткань трётся о кожу. Санечка весь дрожит от возбуждения и выгибается, пока мужчина наращивает темп. Парень прямо-таки оплетает ногами шею мужчины, а тот целует и легонько покусывает его соски, каждый раз, как только получает к ним доступ. Костя прижимается к Саше тазом, и длинноволосый тонет в сладком тумане, всё сильнее ощущая тепло любимого тела. Пушкин вдруг прикусывает сашину мочку, прерывая рваные стоны обоих, и Малой чувствует, как по коже в бешеном темпе пробегают мурашки, а внутри становится необыкновенно жарко. Костин голос, изо всех сил шепчущий нежности, поглощает ватная тишина. Саша изливается сам на себя и прислушивается к двум стихающим сердцебиениям. *** - Саш, я тут подумал... - Пушкин забирается с ногами на софу. На нём леопардовый кардиган, тонкая рука держит не менее тонкий мундштук. - Шоу продолжается, я так понял. Костя на секунду придаёт лицу серьёзный и сосредоточенный вид, а потом расплывается в улыбке.