Семь смертей

      Зоро проснулся рано, однако, несмотря на все его усилия, отчалить они смогли только к обеду, и к тому моменту было уже поздно. Не успели они покинуть бухту, как их нагнал другой корабль.       Это была шхуна, по размеру не больше «Мерри», но изящнее, быстрее. Её парус был тёмно-синего цвета, с узором из белых символов. Робин настороженно наблюдала за приближающимся кораблём.       — Эти символы напоминают стилизованные письмена, которые я когда-то уже видела. Не знала, что эта религия распространилась так далеко на восток.       — Я не вижу у них пушек, — сказал Усопп. — Думаете, они собираются напасть?       — Сомневаюсь, — хмуро ответил Зоро. Он не мог разобрать эти письмена, но он точно узнал их, после многих часов залипания в потолки храма. — Где Санджи?       — На кухне, с Чоппером, — сказала Нами. — Зоро, кто…       — Эй! — Зоро не узнал мужчину, окликнувшего их с другого корабля, но его синие одежды не оставляли никаких сомнений.       Но он не успел ничего сказать. Луффи вскочил с носовой фигуры и крикнул в ответ:       — Привет! Вы хотите на нас напасть?       — Нет, сэр! — шхуна подошла ближе. — Мы надеялись, вы захотите присоединится к нашему пиру!       — Пир? — Зоро даже с такого расстояния увидел, как капитан резко оживился. Он спрыгнул на палубу, наклонился за борт и прокричал: — Где?       — Здесь! — мужчина зазывающе махнул рукой. Теперь, когда корабли плыли вровень друг с другом, они могли видеть соседнюю палубу. Посреди неё стоял длинный стол, заставленный блюдами с мясом, фруктами и выпечкой. Вокруг него собрались десятки людей в ярких, почти что праздничных рясах синего с золотом цвета. При виде пиратов, они дружно подняли бокалы и радостно поприветствовали их.       Усопп снял защитные очки.       — Я так и не увидел у них пушки, — негромко сказал он.       Их стол был довольно изобилен как для морского путешествия. Первый же шторм разобьёт на кусочки всё это стекло и фарфор; с другой стороны, богиня всё равно бы предупредила их об этом.       — Присоединяйтесь, если хотите! — крикнул жрец на верхней палубе. — Мы приглашаем всю вашу команду!       — В чём подвох? — полушёпотом спросила Нами. — Они что, охотники за головами?       — Но у них было три дня, чтобы нас поймать, — пробормотал в ответ Усопп. — Разве что это как-то связано с…       Они оба вопросительно покосились на Зоро, будто он мог знать больше про намерения этих странных людей.       — На них религиозное облачение, — сказала Робин. — Возможно, это церемониальный пир, — она тоже смотрела на мечника, ожидая ответа.       Зоро узнал некоторых людей из толпы. Ни Инсте, ни детей на корабле не было, но он заметил худощавого послушника, который выпустил его из комнаты на вершине башни, и пожилую женщину с кухни. И, конечно же, в стороне он увидел бородатую фигуру верховного жреца и маленькую жрицу. Празднующие старались не подходить к ней слишком близко.       — Зоро, — Луффи закинул одну ногу на фальшборт, собираясь перепрыгнуть, но остановился, переводя взгляд с дымящихся кусков мяса на мечника. — Нам стоит с ними есть?       — Ты сейчас спрашиваешь? Ты и так уже за борт сигать собрался, — на палубу неторопливо вышел Санджи. Чоппер следовал за ним по пятам, что-то бормоча.       Зоро окинул кока пристальным взглядом. На нём снова был привычный чёрный костюм, и он выглядел не таким уж бледным, правда круги под глазами никуда не делись, и он слишком тяжело опирался о фальшборт, чтобы это казалось естественным. Чего-то по-прежнему не хватало. Но, по крайней мере, это лучше, чем раньше. Идиотский кок уже не был похож на то бледное полумёртвое тело, которое Зоро вытащил из воды, и то, как он саркастично растягивал слова, отвечая Луффи, было до боли знакомым.       — Ты слышал Робин-тян, это просто жрецы. Они нас не отравят. Чоппер всё равно не разрешил мне готовить обед, так что идите к ним и поешьте.       По-хорошему Луффи уже должен был затопить весь корабль слюнями — ароматов еды, доносившихся с соседнего корабля, было достаточно, чтобы пробудить аппетит у самого Зоро, — но он замешкался, переводя взгляд с Санджи на Зоро; в нём читалась какая-то догадка.       — Стоит ли? — снова спросил он.       Как только Санджи вышел на палубу, радостные возгласы жрецов стихли, и они обратили на него почтительные взгляды. Санджи даже не глянул в сторону шхуны. Вместо этого он отстранённо смотрел на горизонт.       Рука Зоро сомкнулась на рукояти Вадо, хотя он сам не заметил, как потянулся к мечу. Ему стоило лишь сказать, что это сделали они. Никаких «как», «почему» и тому подобного — Луффи даже слушать не станет. Вдвоем они могли бы потопить этот красивый кораблик за две минуты.       Он почувствовал на себе напряженные и слегка недоумённые взгляды друзей, но Луффи ждал его ответа с несвойственным ему терпением. Тогда губы Санджи шевельнулись, и он беззвучно произнёс простую просьбу, не сводя взгляда с волн:       — Не говори.       Зоро пожал плечами и убрал руку с катаны.       — Ты же капитан. Тебе и решать.       — Если так… — Луффи набрал в грудь воздуха. — Идёмте есть! — он спружинил на борт шхуны, бросаясь к столу с хищностью настоящего мародёра.       Все опасения моментально забылись, и команда поспешила к нему присоединиться, пока их капитан единолично не уничтожил всё обилие еды на столе. Жрецы даже не подозревали об ужасе, который они навлекли на себя, и ничего не могли поделать, кроме как беспомощно наблюдать за происходящим.       Санджи взошёл на борт последним, сразу после того, как Зоро перелез туда по верёвочной лестнице. Чоппер и Нами подвинулись, освобождая ему место за столом, жрецы расступились с таким же уважением, которое проявляли к верховной жрице. При этом никто из них не решался взглянуть ему в глаза. Впрочем, за хаотичным аппетитом Луффи, этот факт остался незамеченным.       Зоро не стал садиться за стол, вместе этого он прислонился к корпусу корабля, определённо не пытаясь расслышать беседы вокруг. Сначала негромкий вопрос Робин и такой же негромкий ответ седовласого жреца, затем чьи-то любопытные расспросы о Чоппере, которые Нами аккуратно перевела на другую тему, а затем один молодой послушник совершил ошибку, спросив Усоппа, откуда они прибыли, и после этого разговоры переросли в неразборчивый гул. От голосов жрецов Зоро коробило, но смех друзей служил тому приятным контрастом. Даже Санджи улыбался: следуя указаниям Чоппера, он не налегал на жирную пищу, но при этом активно участвовал в беседе, даже начал заигрывать с парой девушек, будто ещё вчера они не наблюдали, как он…       Зоро не мог этого понять. Возможно, он бы даже начал сомневаться в собственном здравомыслии, если бы в этот момент не присмотрелся к коку. Он видел лёгкую скованность в его обычно плавных движениях, подмечал мгновения, когда лицо Санджи резко менялось: его самоуверенность на мгновение ускользала, уступая место какому-то отсутствующему выражению. Но всякий раз он спохватывался, прежде чем кто-либо успевал заметить, и жрецы обращались к нему, как к незнакомцу. Вполне возможно, что так оно и было; в храме с ним никто не разговаривал, не считая верховного жреца.       Но его-то как раз не было за столом, как и верховной жрицы. Зоро нахмурился. За «Мерри» никто не присматривал — конечно, корабль прямо здесь, привязанный к шхуне, да и они бы точно заметили что-нибудь неладное, но всё же…       Бросив быстрый взгляд в сторону товарищей, Зоро поднялся на шканцы и остановился. Жрец, стоявший у штурвала, привязал его, чтобы присоединиться к пиру, но, зная про переменчивые течения Гранд Лайна, корабль без присмотра они не оставили. Верховный жрец стоял на вахте, окидывая паруса и волны взглядом опытного моряка.       Заметив Зоро, он кивнул со свойственной ему учтивостью.       — Спасибо, — сказал он. В открытом море его голос потерял прежнюю звучность, — за то, что присоединились к нашему пиршеству.       — Решение принимал не я, а капитан, — ответил Зоро.       — Это не имеет значения, — голос, может, и не звучал так мощно, но взгляд не потерял прежнюю остроту.       — Вы поэтому последовали за нами? Чтобы мы не пропустили ваш праздник?       — Мы здесь по просьбе жрицы. Она хотела его видеть.       — Жрицы, — повторил Зоро. — Значит, это твоя дочь попросила? Или же богиня?       — Не знаю, — ответил верховный жрец. — Я редко вижу разницу.       — Вам не обязательно было закатывать… всё это, — Зоро кивнул в сторону палубы, где царило веселье.       — Пост принято завершать празднованием. А у нас никогда раньше не было возможности устроить пир по такому поводу.       Зоро не хотел с ним разговаривать. Он хотел покинуть этот корабль прямо сейчас и отплыть от этого проклятого острова как можно дальше… но он должен был знать, и этот ублюдок будто ожидал вопроса.       — Он и правда первый. Кому удалось.       — Да. Это так.       — Сколько? — потребовал Зоро. — Сколько раз ты…       — Это была моя третья, — сказал верховный жрец. — Перед этим дело касалось другой жрицы, предшественницы Лонлин. Тот парень был одним из местных, и его грех не был столь… непреднамеренным. Он рос проблемным подростком, а уж во что превратился, когда возмужал… и жрица в то время была даже младше Лонлин. О том, что произошло, узнали лишь спустя день… он не пережил третью смерть. С тех пор девочка уже не была прежней; вскоре после того, как богиня луны отпустила её, она покинула остров.       — Первый же раз… это случилось ещё до того, как я стал верховным жрецом, — он устремил взгляд на тёмные вершины гор вдалеке. — Вы не первые пираты, попавшие на этот остров, и не первые, кто допустил подобную ошибку.       — Сильный шторм прибил корабль в порт Сатвы, и команде пришлось провести несколько дней в городе. Перед уходом, капитан предупредил их о здешних обычаях, ведь он уже не раз бывал на острове. Но в его команде была пара новичков, те ещё хулиганы. А девочка… вскоре она должна была стать жрицей богини луны. Она уже подросла, но всё равно была ребенком, и очень шаловливым ребёнком. Она часто захаживала в местные таверны, и уже сталкивалась с пиратами раньше. Те парни пропустили мимо ушей предостережения своих товарищей и потанцевали с ней. Она начала их поддразнивать, и, может, один из них просто хотел проучить её, но в итоге он её поцеловал.       — Капитан предупреждал их и потому не проявил к ним никакой жалости; он знал, что ему нужно благословение богини, чтобы безопасно пересечь эти воды. Он приказал эти двоим идти в храм: грешнику и его приятелю, который тоже танцевал со жрицей и в итоге стал его служителем. Поначалу они соблюдали все правила церемонии, но после четвёртой смерти они попытались сбежать. Но их корабль уже уплыл, и их снова поймали и посадили под замок.       — Они не были особенно близки: служили на одном корабле всего пару месяцев, и, кажется, были родом с одного острова, но они всегда соперничали; даже подрались за право танцевать со жрицей. Она была не намного их младше, и по ней было видно, что девчушка станет только красивее с возрастом. Она плакала, когда грешника вели на пятую смерть, впрочем, её слёзы ничего не значили. Но он выжил, и после шестой смерти тоже, хотя его служитель едва ли не погиб. Он знал, как сильно его приятель гордился тем, как мастерски он владел ножом, и, да, ему приходилось убивать людей, но больше всего он любил работать с деревом, и когда грешник подумал, что потерял свои руки… служитель пытался сказать ему правду, но он напал на него в порыве слепой ярости.       — Но они оба выжили. Уже во время седьмой… честно говоря, я её не видел. Мне не разрешено было присутствовать на церемониях. Они принесли назад его тело и похоронили, как одного из своих. А служитель… ему так и не рассказали, что же там произошло, ни жрецы, ни верховная жрица, хотя они с ней много о чём говорили. Пока он ждал корабля, он узнал про остров, про город и людей, которых защищают богини. Когда корабль, наконец, прибыл, он решил остаться. Он стал послушником в храме.       — Со временем, он открыл для себя тайны церемонии и понял… грешник, его товарищ, вовсе не утонул. Немногие находят причину бороться за жизнь, когда у них не остается ни прошлого, ни будущего…       Над волнами дул спокойный солоноватый ветерок, совсем не похожий на тот, что завывал высоко в горах. Зоро проследил за взглядом жреца.       — Мне нельзя было там быть, — сказал он. — Это не было частью церемонии.       — Нет, — сказал жрец.       — Я мог так просто всё испортить. Ваша чёртова богиня могла отказать.       — Ты был слишком далеко, чтобы помешать — служителю именно поэтому и запрещено присутствовать. Никто не должен вмешиваться в смерть грешника. Он должен предстать перед богиней один. Но оттуда ты мог только наблюдать. К тому моменту, когда ты вытащил его из воды, церемония уже закончилась.       — Если бы он не нырнул…       — Он бы умер, потому что поверил в это. Ты никак бы не смог ему помочь, даже стой ты рядом с ним на том камне.       — Почему, — спросил Зоро, — почему вы…       — Я полюбил это место, — ответил жрец, — этих людей, мир на этом острове. И я благодарен богиням за этот мир, но я знаю их. Ты и сам должен понимать, как пират и моряк. Я любил море; сейчас я редко в него выхожу, но я по-прежнему люблю его. Но море может быть как жестоким и безжалостным, так и прекрасным и щедрым; море привело нас сюда, и он погиб, и теперь моя любовь всегда будет омрачена ненавистью.       Солнце пригревало. Зоро стоял неподвижно, повернувшись лицом к его лучам и позволив скрипу корабля и плеску волн заполнить тишину. С палубы раздался громкий смех, и верховный жрец сказал:       — Почему бы тебе не вернуться к ним? К своим друзьям.       — Они всё равно скоро закончат. Или уже закончили. Запасы на этом корабле явно не бесконечные, — Зоро направился к лестнице, но остановился на полдороги. — А где жрица? Я не видел её с тех пор, как мы взошли к вам на борт.       — В трюме, — ответил жрец. — Увидев его… она решила, что лучше не показываться.       С одной стороны, Зоро мог её понять. Не хватало им ещё одной подобной катастрофы, если вдруг кто-то из Мугивар случайно на неё наткнётся. С другой… он вспомнил, как Санджи спрашивал про неё, дрожа от холода на том берегу.       — Он бы хотел снова её увидеть. Наверное. После всего, что он ради неё сделал.       — Я передам ей, — кивнул верховный жрец, — но она может и не поверить.       Зоро вздохнул, лелея мысль о том, чтобы пустить в ход мечи. Вместо этого он спросил:       — Где у вас трюм?       Жрец показал ему.       Маленькая жрица сидела на бочке в небольшом закутке, обняв руками колени. Рядом с ней была пожилая женщина; она увлеклась вязанием и, казалось, не замечала ничего вокруг. При виде Зоро, она подняла на него безмятежный взгляд, а девочка быстро вскочила на ноги, но, вместо того, чтобы спрятаться, низко ему поклонилась.       — Пир почти закончился, — сказал Зоро. — Мы скоро уйдём, так что тебе стоит выйти наружу.       Она резко помотала головой.       — Я… я не могу…       — Идём, — поторопил её Зоро. — Всё будет хорошо. С ним всё в порядке.       — Я знаю, — она опустила глаза, неловко сложив пальцы. Зоро заметил на её руках перчатки, белые с серебристыми бусинами, и закатил глаза; почему она не носила их пару дней назад? — Как вы и обещали.       — Но если он не убедится, что с тобой всё в порядке, он мне ещё долго по ушам будет ездить. Так что давай.       Девочка попросила свою няню подождать здесь, а сама послушно поднялась за ним по лестнице на палубу. Судя по сладким остаткам в тарелках, раскиданным по столу, десерт они уже пропустили. Луффи громко хохотал вместе с Усоппом, Чоппером и несколькими послушниками. Даже Робин тихо улыбалась в стороне. Санджи заметил Зоро и девочку рядом с ним и поднялся; слишком быстро, и он всё ещё выглядел бледным, но, будучи воплощением учтивости и манер, он почтительно встал из-за стола при появлении жрицы.       — Зд-дравствуйте, — прошептала она, явно борясь с побуждением спрятаться за спиной Зоро. — Вам понравился пир?       Санджи кивнул.       — Очень.       — Отличный пир! — воскликнул Луффи, а потом спросил: — А кто это? — он перепрыгнул через стол, чтобы лучше её рассмотреть.       Жрица робко отшатнулась, а Санджи схватил Луффи за шиворот и оттащил подальше.       — Не пугай её. Если все закончили объедаться, возвращайтесь на корабль, оставьте этих людей в покое — я прав, Нами-сан, Робин-тян?       — Нам стоит возвращаться, если мы хотим наверстать время до темноты, — согласилась Нами, задумчиво глядя на Санджи.       — Спасибо, что поделились с нами вашей едой, — сказала Робин жрецам. Усопп, Луффи и Чоппер тоже пробубнили слова благодарности, правда, лишь после того, как Нами напомнила им о хороших манерах крепким подзатыльником. Священники ответили подобающими любезностями и попрощались с ними, проведя их до верёвочной лестницы, к «Гоинг Мерри».       Зоро остался на верхней палубе, наблюдая, как Санджи разговаривал с девочкой — обычное дело, только вот девочка необычайно юна, и кок обычно не выглядел так неуклюже, даже если он пытался скрыть это за своей типичной невозмутимостью. Он стоял, небрежно сутулясь, засунув руки в карманы, и хотя он ободряюще улыбался жрице, чего-то по-прежнему не хватало.       Спустя пару секунд, Зоро понял, чего именно. Он пошарил рукой в кармане, найдя то, что хотел.       — Эй, кок.       — А? — Санджи повернулся, и Зоро бросил ему пачку сигарет. Тот поймал её одной рукой, присмотрелся, и на его лице появилась широкая улыбка, куда более настоящая, чем та, которой он приветствовал жрецов и жрицу. — Спасибо.       Зоро пожал плечами. Санджи достал сигарету, спрятал пачку себе в карман, затем склонился на одно колено перед жрицей. Его слова прозвучали слишком тихо, Зоро не расслышал их за шелестом моря, но в ответ на них девочка резко помотала головой и закрыла щёки руками, едва сдерживая слёзы. Санджи снова поднялся.       — Прощай, Лонлин-тян, — сказал он и, дождавшись едва слышного ответа, развернулся, чтобы уйти. Он прошёл мимо Зоро, кивнув в сторону их корабля. — Идём, Зоро. Не будем заставлять Нами-сан ждать.       Зоро поднял взгляд. Верховный жрец передал штурвал одному из других жрецов, а сам наблюдал за ними со шканцев. Зоро понял, что он оставил их обоих наедине со своей бесценной дочерью. Чокнутые люди.       Он собирался последовать за Санджи, но его остановила рука, коснувшаяся его запястья.       — Постой, Зоро.       — Ты уже второй раз меня по имени зовёшь, — начал было он. — Что…       И замер. Перед ним стояла вовсе не маленькая девочка, а молодая женщина; ветер играл её длинными тёмными волосами. Худая девушка была одета не в одеяние послушницы, а в сине-белый наряд жрицы, хотя на голове её поблёскивал не чепец, а тонкая корона из серебристых нитей.       В наступившей тишине Зоро отчётливо слышал биение своего сердца. Он мог сломать её тонкие пальцы, но не стал. Он смерил её тяжёлым взглядом, и она молча посмотрела на него в ответ. Её глаза были карими, не голубыми, как у жрицы, и её лицо выглядело чересчур обыкновенно — вовсе не та неземная красота, которую он себе представлял.       — Ты, — наконец выдавил он из себя.       — Мне жаль, — сказала она.       — Жаль? По-хорошему я должен тебя прикончить. Даже не думай, что я тебя прощу.       Она мотнула головой, почти как маленькая жрица.       — Я не жду прощения. Но я хотела, чтобы ты знал: мне правда жаль.       — Не тому говоришь. Мне-то ты ничего не сделала.       — Но он всё равно простит меня, даже если не скажу.       — Просто он идиот, — можно было подумать, что её руки будут тёплыми, но прикосновение на запястье было холодным, не как горный лёд, а как у настоящей женщины. — Но ты его не получила, и отныне ты и близко к нему не подойдёшь. Иначе я тебя убью.       — Я не буду, — сказала она. — Причина вовсе не в этом. Не в нём. Это всегда было ради жрицы. С тех пор, как я впервые заговорила с ними… они должны быть юны, достаточно юны, чтобы научиться слушать. Но ты ведь понимаешь, если возложить на ребенка такую ответственность, кто-то обязательно попытается этим воспользоваться; что такие люди могут сделать с ребёнком, обладающим подобной властью? Я не могу допустить, чтобы с ними что-то случилось, я этого не вынесу.       — По-твоему, лучше если её убьют?       — Такого никогда не было, — сказала она. — Никогда ещё они не прибегали к этому способу. Но я могу говорить лишь через жрицу, и потому исключений быть не может. Моя сестра может позволить себе снисходительность, но когда жрица ещё совсем дитя… Ей могут причинить столько боли. Закон должен быть нерушим, чтобы уберечь её.       — Если она так важна, — сказал Зоро, — может, тебе стоит уделять ей больше внимания: все эти дни она плакала вовсе не из-за того, что он сделал.       — Да, — её голос дрогнул. — Это так. Хоть я и не могла с ней говорить, я слышала её. И тогда, и сейчас, — её пальцы крепче сомкнулись на его запястье. — Прости её. Пожалуйста. Это всё, чего я прошу.       — Я не виню её, — сказал Зоро. — Ни он, ни я не виним. Так ей и передай. Она хотя бы пыталась.       — Спасибо, — женщина склонила перед ним голову, что показалось бы Зоро неправильным, не будь ему всё равно. — Быть может с этим, и с его жизнью, когда-нибудь она сможет меня простить…       — Плевал я на это.       — Конечно, — сказала она. — Ты нам ничем не обязан, и он тоже. Весь долг лишь за нами.       — Забудь, — процедил Зоро. — Он это сделал не ради тебя; от тебя нам ничего и не нужно, — затем добавил: — Ты будешь защищать её. Их всех. После такого ты точно должна.       — Да, — она подняла голову, посмотрев ему в глаза. — Обещаю, — в этих обыкновенных на вид карих глазах скрывалось нечто нечеловеческое; их взгляд словно проникал в глубину души. — И ты. Защити его, и всех остальных, — при виде его сердитого выражения, она слегка улыбнулась. — Но мне не нужно тебе это говорить.       — Зоро!       Её рука выскользнула из его запястья, и в ушах у него зашумело, будто внезапно поднялся сильный ветер. Плеск волн, затихший на время их разговора, снова вернулся. Сквозь шум он услышал раздражённый голос Санджи:       — Шевелись, мечник!       Зоро обернулся. Кок стоял на носу корабля и нетерпеливо жестикулировал в его сторону зажжённой сигаретой.       Он снова повернулся к маленькой жрице. Она подняла голову, глядя на на него большими глазами. Её рука была протянута вперёд, после того как она отпустила его…       На ней не было перчатки, она сжимала её в другой руке.       Зоро резко отпрянул, отскочив на шаг назад, но было уже поздно.       — Чёрт, — прошипел он, торопливо оглядываясь по сторонам: на палубе не осталось ни одного жреца, а с такого угла Санджи не мог увидеть. Однако, подняв взгляд, он увидел, что верховный жрец по-прежнему стоял на шканцах и наблюдал за ними.       Мужчина ничего не сказал, даже не пошевелился, его лицо выглядело суровым и сосредоточенным.       — Зоро-сан, — негромко сказала жрица. Когда он снова повернулся к ней, девочка улыбалась. — Всё хорошо, — сказала она. — Она говорит, что всё хорошо. — Говорит… — девочка слегка наклонила голову набок, словно прислушиваясь, — она говорит, что они не допустят эту ошибку снова.       — И что это должно значит?       Жрица пожала плечами и хихикнула.       — Не знаю! Она говорит, что ей много чего нужно мне рассказать о том, что нам нужно будет сделать. Отныне мне придется быть сильной. Но это потом, — в эти мгновения она будто повзрослела на десять лет. — А теперь идите. Вам тоже многое нужно сделать, и они вас ждут.       — Да, — сказал он. Верховный жрец всё ещё наблюдал, пока что не вмешиваясь, но лучше не искушать судьбу. Им давно пора пора было покинуть это место. Семь раз как давно.       — Удачи, — сказал он жрице. А потом, заметив знакомый блеск в её глазах, добавил: — Не волнуйся. Ты станешь сильной.       Её глаза раскрылись так широко, что в них больше не блестели слёзы.       — Спасибо вам, — прошептала она в ответ. — До свидания, — она больше ничего не сказала, молча проводив его взглядом до «Гоинг Мерри». Пока их корабль отдалялся, он обернулся и увидел её рядом с отцом на носу корабля; жрица стояла на цыпочках и махала руками.       Санджи помахал рукой в ответ. Зоро, стоявший рядом с ним на корме, не стал, даже под сердитым взглядом кока, но он ещё долго смотрел на них. Девочка продолжала махать, пока, наконец, их шхуна с синими парусами и остров позади неё не ускользнули за горизонт и не исчезли вновь в бескрайних неизведанных водах Гранд Лайна.