Luottamus | Доверие

Мы чуть не попали в очередную аварию, пока гнали из города. У меня в руках была карта, которая непослушно сгибалась с каждым порывом ветра. Йен нацепил очки на затылок, убрав волосы с лица. Глядя на него, ни у кого бы не возникло сомнений, что он принадлежит к благородной эльфийской расе. Не хватало только остроконечных ушей и наряда из листьев. Я представил его в наряде из листьев… Йен спросил: — О чем задумался? Я опомнился и уставился в карту. — Если координаты верны, то поездка предстоит долгой. Йен хмыкнул. Нашей целью был не Данни, а другой парень, которого он знал — тип, который меня прикончил. Вообще-то я не рассчитывал на месть. Меня эта мысль даже не привлекала. Но у Йена были с ним свои счеты, и так совпало, что мы были вместе. Однако убить кого-то за компанию этим летом, даже если и было за что, — для меня все-таки звучало дико. Я не мог поверить, что все так быстро завертелось с тех пор, как Йен нашел меня, а он был счастлив найти хоть какие-то зацепки, даже если это был всего лишь мой труп. Он притормозил у заправки и сказал: — Надо отлить. Затем вышел, но прежде, чем уйти, заглянул в салон через окно. — Тебе что-нибудь взять? — Я сам. С одной стороны, теперь я был не совсем мертвым, но и живым меня вряд ли бы кто-нибудь назвал. Йен называл меня паразитом — мертвецом, который живет за счет другого. Он утверждал, что таково проклятие леса, а я оказался тем счастливчиком, который умудрился его подцепить… В туалете я тщательно умылся и взлохматил волосы. Но ничто не могло вернуть мне прежний облик. Я был бледен. Слишком бледен. Губы, кожа, ногти — складывалось впечатление, что меня вываляли в меле. А глаза? — карие радужки пестрили кровавыми пятнами. Когда люди приглядывались ко мне, то пугались, поэтому я сторонился их взглядов. Я оттянул пальцами нижние веки, внутри они были красными, будто воспаленные. Да и сам я выглядел болезненно даже в хорошей одежде. Йен хотел, чтобы я выглядел прилично. Я действительно выглядел приличным мертвецом, фанатеющим по Nine Inch Nails — все из-за их лого на футболке. Вообще-то раньше я бродил в футболке с зомби, в которой умер, но она была перепачканной кровью и разодранной, хотя такой родной, что теперь в любой одежде я чувствовал себя не в себе. Забавно, в прошлой жизни я действительно фанател по зомби: у меня была целая коллекция дисков с фильмами ужасов, книги, серии игр — я тащил в дом все, что было хоть как-то связано с пожиранием мозгов. И по иронии судьбы я превратился в свой идеал — никак иначе, кроме как зомби, я бы себя не назвал. Хотя жажды человеческих мозгов у меня не было… В магазине я долго смотрел на банку с содовой. Думал, стоит ли ее стащить. Мне всегда нравился этот напиток, но теперь… Я, в общем, не был уверен, что мне стоило это пить. За целый год я не проглотил ни крошки, что уж говорить о напитках. К сожалению, после моей смерти никто не объяснил мне, как мне теперь жить и стоит ли пить Mountain Dew. Поискав Йена среди стеллажей, я вышел на улицу. Он стоял у обочины и настороженно смотрел вдаль, покусывая зубочистку. К нам приближался полицейский автомобиль. — Дальше идем на своих, — сказал он и бросил зубочистку под ноги. Забрав из салона рюкзак, я отправился за ним по узкой тропе через лес. Мы находились на возвышении — впереди мелькали горные хребты. Этот год выдался щедрым на солнечный зной. Даже на крайнем севере снег безжалостно таял. В мире пеклись о глобальном потеплении, в новостях вещали об озоновых дырах, и Йен грязно проклинал жару — он ненавидел ее больше других. Осушив бутылку с водой, он остановился. — Стой. Не выдержу больше… С этими словами он начал раздеваться. Йен стянул с себя шнурованный ботинок, затем второй, снял рубашку и положил все в мой рюкзак. Затем он тряхнул головой, и его волнистые волосы встрепенулись. Если у меня и был новый фетиш в жизни после смерти, то он определенно был связан с его волосами… Затем Йен расстегнул пуговку на ширинке и вскинул голову. Его зеленые глаза уставились на меня, он нахмурился и спросил с укором: — Так и будешь стоять? Я не понял, что он имеет в виду. Йен закатил глаза и сказал: — Отвернись! Я послушно развернулся к нему спиной. По моим ощущениям, он быстро снял джинсы и положил к остальным вещам в рюкзак, затем отошел. Послышался неестественный звук, напоминающий ломку костей. Я принял это как сигнал и повернулся к нему, встретившись лицом с мордой волка. В мире вряд ли возможно встретить таких волков, как Йен — его мех был чернее ночи, зеленые глаза светились, как два огненных шара, и весь он был исполинских размеров. Обычные волки раза в два превышают среднюю собаку — этот волк раза в два превышал любого волка. У меня в голове не укладывалось, как Йен, имея худощавое тело, превращался в такого массивного зверя. Он прошел мимо меня и фыркнул, задев хвостом. Мне нравилось, когда он принимал обличие волка. Думаю, Йену нравилось это тоже. Как и положено волку, он не говорил, но по его морде были понятны любые эмоции. В прошлой жизни я любил собак. У меня даже был питомец — Манти — золотистый ретривер. Какой-то урод оставил его умирать на свалке. Но я его выходил, и у меня появился преданный друг, по которому я до сих пор скучал. Подойдя к склону, Йен остановился. Я встал рядом, и он повернул морду ко мне. Его взгляд был таким же, будто он был человеком. Я сразу все понял. В низине расщелины пробегал скудный ручей метрах в двадцати от нас — перебраться на ту сторону было непросто. Йен отошел от края. Я подумал, что он хочет свернуть, но он взглянул на меня и тряхнул головой. Я улыбнулся. — Сегодня ты гостеприимный. Он наклонился ко мне, я подошел ближе и, забравшись на его спину, с непривычки вцепился в шерсть. Йен дернулся. — Прости. Последний раз мы путешествовали так очень давно. Обхватив его шею, я посильнее прижался к нему. Йен разогнался, махом преодолел пропасть под нами и направился по склону вверх.

***

Это был самый прекрасный закат, что я видел. Мы разместились на возвышении, и я еще долго смотрел на темнеющее небо. Невероятные впечатления. К тому же в небе стояла полная луна. Я оглянулся на Йена с надеждой, что он разделит со мной этот момент, но он не был романтиком. Он сидел у костра, положив руки на колени, и все гипнотизировал пламя, будто бы из него мог кто-то выйти. Вскоре я распаковал рюкзак, достал пару бутербродов, воду и протянул ему ужин. Йен странно взглянул на меня и снова отвернулся к огню. Я не мог понять, что с ним происходило в такие моменты. Иногда он просто замыкался в себе. — Полнолуние… — сказал он тихо и замолчал. Мне стоило уточнить, что это значит, но я чувствовал себя неловко и не решился заговорить с ним. — В полнолуние мы устраивали праздник. Садились у костра и рассказывали сказки. — Йен чуть улыбнулся, затем вновь его лицо сделалось грустным. — Не знал, что это было для меня так важно… Он бросил в костер веточку и взглянул на огонь исподлобья. Йен редко рассказывал о том дне, когда погибли его близкие. Для него эти воспоминания были слишком травматичны. Поэтому я никогда не расспрашивал его об этом. Но кое-что я знал. В день, когда моя память вернулась и я поведал Йену о своем убийце, он словно обезумел — его захватила ярость. Едва ли я мог его успокоить. Тогда он рассказал мне, что он был там — монстр из ночного кошмара, обрушившийся на их селение, в поисках крохотной вещицы… Йен жил в закрытой общине язычников — оно и понятно, вряд ли люди, умеющие становиться волками, хотели жить у всех на виду. Но дело в том, что Йен был единственным — единственным и последним из своего рода, кто действительно мог превращаться в волка. Тогда он чудом спасся, но до сих пор винил себя, потому что не смог помочь своим близким. — Ты скучаешь по ней? — вдруг спросил он, взглянув на меня. Я понял, что он говорил о моей ба. Конечно, я скучал. Я вспомнил все, что случилось, и так же, как Йен, винил себя в этом. Мне не стоило уходить из дома в тот день. Пауза затянулась. Я запоздало качнул головой. Наверное, я был не лучшим собеседником. Йен поднялся, взглянул на меня и отошел на другую сторону от костра, устраиваясь для ночлега. Я упал на землю и уставился в звездное небо. Ночь была холодной, но меня это не тревожило. Все мои ощущения всегда находились за глухой стеной — я понимал, что чувствую что-то, но никогда не был в этом уверен. Сны не посещали меня. Обычно я закрывал глаза и становился совсем мертвым. Йена это беспокоило первое время, он был уверен, что однажды я не проснусь. Но, как назло, я всегда просыпался и мирился с новой реальностью. Но этой ночью все было иначе — воспоминания того дня повторились…