Luottamus | Доверие

— Что это все значит? — допытывался я, ускоряя шаг. Поспевать за Йеном было не так просто. Мы спускались в расщелину горного ручья, и я искренне не хотел соприкасаться с водой, поэтому прыгал по камням, как лягушонок. Где-то вдали — в низине под нами — четко виднелся старый бревенчатый дом. Йен молчал, поэтому я набросился на него с расспросами. — То, о чем она говорила, — что она имела в виду? Йен резко остановился и посмотрел на меня, сверкнув глазами. Он хотел что-то сказать, но совладал с духом и отвернулся. — На тебе не просто проклятие леса. Это другое… Я должен был убить тебя сразу же, как только узнал правду! Ты касался его, и Она тебя выбрала. — Касался — чего? Йен повернулся и толкнул меня в грудь. — Сердца! — он вздохнул. — То, что тот урод украл у нас, и то, что ты видел в том пакете, — это сердце Миеликки — Хозяйки леса! Я бы никогда не подумал, что она действительно сделает выбор. Все это казалось мне детской сказкой! Но ты здесь — стоишь передо мной, значит, все это правда! Йен развернулся, продолжая спускаться в долину. Но на этот раз он не молчал, рассказывая мне все: — Каждые двенадцать лун мы передавали сердце другой стае — аяттарам, наккам — всем, кто связан с Пиру. Это традиция — право на власть. Сердце Хозяйки леса должно оставаться у ее детей. Старейшины верили, что оно обладает неистовой силой. Я должен был стать преемником Миэликки — королем над всеми. Но теперь все иначе. Она выбрала тебя! — Не понимаю, ведь я ничего не сделал! — Ты прикоснулся к нему — этого достаточно! — Йен повернулся ко мне. — Она приняла тебя как сосуд, наделив собственной силой. Но это не плохо, — внезапно подытожил он. — Тот ублюдок собирался получить власть над ней и над всем лесом, но когда он понял, что ее силы больше нет в камне, он пришел в твой дом, чтобы разделаться с тобой, надеясь таким образом присвоить ее обратно. Не вышло! Ты оказался счастливчиком, который унаследовал всю суть. — И что же? — Жизнь! Йен развернулся ко мне, попятившись. — Ты фактически бессмертен! — он взмахнул рукой. — Поблагодари всея лесную мать, что создала нас! Я должен был предать тебя земле сразу, как услышал о том, что случилось, чтобы сила вернулась к ней. Но я не стал этого делать. И теперь мы поплатимся за это. Есть только один шанс все исправить. Иначе… Йен остановился и взглянул на меня. — Миэликки заберет тебя, и твой разум и дух будут обречены на вечные муки в ее теле. — Как это — в ее теле? Йен щелкнул пальцами и указал на ближайшее дерево. — Ээ, — выдал я растерянно. Превращаться в разумное растение мне не очень хотелось. — А я… — заметил Йен, — Я… навсегда останусь человеком. Конечно, я не видел в этой перспективе ничего дурного, но, судя по всему, Йен не спешил расставаться с обличием волка. Впрочем, это было понятно: будь у меня такая сила, я бы тоже не хотел с ней прощаться.

***

Дом среди леса выглядел странно. Казалось, что он принадлежал егерю, но человек бы унес с собой вещи, а здесь все осталось в неизменном виде: ковер на полу, стол и стулья, старый диван и комод. В генераторе остался бензин, и вместе с электричеством Йен включил бойлер. Создавалось впечатление, что этот домик предназначен специально для таких, как он — оборотней, но я постеснялся это спросить. Я расположился на диване, пока Йен выискивал среди кухонных шкафчиков припасы. Открыв очередную дверцу, он заметил что-то внутри и пошарил рукой. — Орехи. — С досадой заметил он. — Не густо… Однажды мы останавливались в подобном месте — Йен вскрыл замок арендуемого домика. Кажется, это был лыжный курорт в Руке. Тогда-то в тепле и уюте я и вспомнил все, что касалось моего прошлого. До этого момента моя память была похожа на решето… Внезапно я припомнил нашу первую встречу и задал, пожалуй, самый волнующий вопрос: — Почему ты пошел против правил? — спросил я, прижимая к груди подушку. — Ты мог бы убить меня — предать земле, то есть, и дело с концом. Разве нет? Йен нахмурился и опустил голову. Я видел, что ему неприятна эта тема. Он взглянул на меня и сказал: — Я не хотел оставаться один, ясно? Он захлопнул дверцу. Я об этом не подумал… Йен нашел меня бессознательного в лесу — я умудрился пройти много миль, прежде чем отключился. Вряд ли бы меня можно было признать живым в то время. Я помню, как сидел в каком-то овраге и ждал своей смерти. И тут появился он — огромный черный волк, медленно идущий навстречу. Тогда я подумал, что он хочет меня съесть… Вспомнив все это, я с улыбкой взглянул на Йена. Он был раздражен и отвернулся от меня. — Проверю воду, — сказал он и вышел из комнаты. Я прижал подушку к груди сильнее. Кажется, я едва осязал ее, но этого было достаточно. С одной стороны, я был рад, что мы ищем того парня. С другой стороны, желания бороться за свою жизнь у меня не было. Почему-то я понимал, что вряд ли мне удалось бы выбраться из этой передряги живым и в плохом, и в хорошем смысле — фактически я уже был мертвым. Чего терять? Единственное, о чем я, пожалуй, жалел — так это то, что, умерев по-настоящему, я больше никогда не увижу Йена… Вскоре послышался шум воды. Йен любил мыться и при каждом удобном случае не брезговал горячей водой. Я же ненавидел воду. Уж что-что, а эта стихия делала меня уязвимым. Я не мог плавать, а дождь выводил меня из себя — наверное, это был побочный эффект «проклятья природы». Йен понимал эту особенность, но каково же было мое удивление, когда он вышел из соседней комнаты и сказал: — Пойдем. Я тупо уставился на него. Он подбоченился. — Тебе необходимо помыться. Ты воняешь! Каким бы убедительным ни был его тон, а вставать с дивана мне совершенно не хотелось. Я начал выискивать отмазки, но Йен без дальнейших споров потащил меня за собой. Он был сильным. Правда сильным. Каким бы обманчивым ни казалось его хрупкое тело. После он запихнул меня в кабинку душевой прямо в одежде и прежде, чем я успел выбежать, выкрутил на всю ручку крана. Вода хлынула по моим плечам. Сердце в груди и так не билось, а теперь окончательно провалилось в пятки. Я выставил руки, как утопленник, пытаясь отмахнуться от проклятых струй. Это было отвратительно! Вода намочила одежду и волосы — все липло ко мне! Едва ли я понимал, какой она была температуры: мне было достаточно, что непрекращающийся поток бил по коже, будто сдирая ее с костей. Поняв, что бежать некуда — Йен загородил мне путь рукой — я сел на пол и вжался в угол. Только в этот момент я понял, что он смеется, как нашкодивший ребенок. Мне смешно не было: я трясся под душем, молясь про себя, чтобы этот кошмар скорее закончился. Вода резко стихла и била теперь из центра, едва задевая меня. Йен подошел ближе, его волосы и одежда тут же промокли. — Эй, ты в порядке? — спросил он. Я зажал голову руками. — Эй… Он подошел и заставил меня подняться, затем убрал волосы с моего лица. В этот момент я увидел, какими большими были его глаза — они завораживали и даже немного пугали. Его мокрые волосы скрутились в прядях, рубашка совсем промокла, но Йена это нисколько не беспокоило. — Тебе страшно? — спросил он. Я опустил голову. Сырость от пара мешала нормально говорить. Внезапно Йен усмехнулся, я посмотрел на него. Он перестал улыбаться, и в его взгляде я увидел нечто странное. Нечто — чего раньше не замечал. Я не смог понять, что это было. Йен взял мои руки в свои и начал медленно отступать назад, ведя меня за собой. Вскоре я попал под струи воды вновь, и крупная дрожь охватила мое тело. Йен попросил меня не беспокоиться и сесть на колени. Я послушался, хотя мечтал только о бегстве. Он помог мне вымыть голову. В это время я обнимал себя руками, считая про себя цифры, — это совсем не помогало расслабиться…