Святая земля

За день Ло ничего стоящего не надумал. Золотая клетка сомкнулась, бежать действительно некуда. Пират не сомневался, что территория дома охраняется тщательно. Более того, по поведению длинноногой девушки можно было сказать, что ден-ден муши не единственное средство слежения. А парень слишком юн и глуп, чтобы вести себя согласно ситуации. Гензио показал себя как верный сторожевой пёс, который порежет любого беглеца на куски при первой возможности. Ло маялся бессилием и бездельем, пригибаемый вечной усталостью от кайросеки. Пришлось снова надавить на Смарта, который его боялся после первой встречи, и организовать себе более полную экскурсию. Оказалось, что второй этаж полностью отвели для него и Дофламинго. Мансарда была чем-то средним между музеем и складом дорогих вещей, но Смарт отказался провести его дальше порога. Когда Ло попытался пройти, рядом материализовался Гензио, как бы невзначай чиркнув кинжалом по ножнам. Это место под таким же запретом, как и стена – ясно. Возможно именно тут прятали его Кикоку. На первом этаже были кухня, столовая, небольшой лазарет, большой холл у входа и комнаты для рабов. Мужчин и женщин разместили кучно, хуже чем в казарме. Ло так понял, что к приезду Дофламинго многие были вынуждены освободить комнаты второго этажа и ютиться на первом, где и без того народу хватало. Ло не удалось понаблюдать за обычной жизнью рабов, так как видя его они прекращали дела и замирали в поклоне. Ло даже уже не закатывал глаза. Он знал, что это не их вина, но на все попытки поговорить, они реагировали дежурными ответами и вежливыми улыбками, как роботы. Смарт молчаливо взмахивал беспокойными руками, когда Ло нагло открывал двери и заглядывал в закулисье. Ему нужно было понимать, как далеко он может зайти, каковы правила игры. Мансарда и стена – нельзя. Что ещё? — Почему тут так много рабов? — спросил Ло, заглянув в очередную комнату, где все люди тут же побросали дела и склонились перед ним. Они сделали это молча, как и всё остальное. Тишина этого места просто пугала. — Преподобный Джеймс-сама очень богат и может позволить себе покупать и содержать столько вещей. Большая часть из них идёт на развлечения и подарки. У Джеймса-сама множество домов по всему Мариджо, часть из которых также хранит редкие коллекционные экспонаты. Чего только стоит его коллекция рыболюдей... — Смарт говорил спокойно, будто настоящий экскурсовод, и тоже тихо, будто охраняет чей-то сон. Ло устало прикрывал глаза, чтобы снова не впасть ярость: он не мог смириться с таким отношением к людям. — Если он так богат, то почему в остальном мире его почти никто не знает? — спрашивает пират поневоле понижая голос. — Тенрьюбито могут приобрести собственность вне Святой Земли только через других, — Смарт говорил осторожно, осматриваясь по сторонам. "Значит Джокер мог помогать тенрьюбито зарабатывать дополнительные нелегальные деньги и приобретать собственность на подставные лица, " — успел он подумать. — "У него с ними действительно было выгодное сотрудничество." Подвал представлял собой несколько ванных комнат, самая большая располагала бассейном, джакузи, парной и лежаками возле тропических цветков в горшках. Предбанник полукруглый, с пятью разными дверьми. Кроме помещения с бассейном, там были двери в две душевые, одну ванную два на два метра, и одну отдельно стоящую сауну. Зачем столько, Ло не понимал. Доставать Смарта экскурсией оказалось не интереснее, чем расспрашивать других рабов об их истинных мыслях. Злость привычно превратилась в апатию. "Что дальше? Торги и принятие? " – устало подумал Ло. Вдруг согласиться на роль легче, чем воевать до самой смерти? Дофламинго вернулся поздно ночью и нашел Ло в комнате с домашней библиотекой. Тот захлопнул книгу об анатомии пыток и демонстративно отложил. — Что это? Готовишься? Фу-фу-фу. — Готовлюсь, — по ответу Ло сложно было понять: к тому чтобы пытать или чтобы выдержать пытки. И Дофламинго это снова понравилось. Ло был похож на перетянутую струну: в любой момент лопнет. С ним хотелось играть, его хотелось познавать, им хотелось насладиться. Впрочем, Дофламинго не собирался торопиться. Переезд в Мариджо был неожиданным решением и временным выходом. Дофламинго потратил весь день на переговоры с тенрьюбито, которые могли бы ему помочь. Он старался говорить с позиции силы, но с тех пор, как Ло разрушил всё, что он строил многие годы, всё покатилось к чертям. Тенрьюбито ожидаемо были самоуверенными балванами, которые мало понимали ситуацию в мире в целом и в подполье в частности. Дофламинго нечем было на них надавить и приходилось торговаться. Если о том, что он находится тут узнают не те люди, то жизнь Небесного Дьявола тоже будет в опасности. — Очень хорошо. Пойдём со мной, — бросил он небрежно. Несмотря на смешанные чувства по отношению к Ло, он был рад, что дома его встречает нечто знакомое и понятное. — Что будет в случае отказа? — чопорно спросил Ло. Он смерил Дофламинго надменным взглядом. Тот был одет как тенрьюбито, и это смотрелось крайне нелепо на трехметровой фигуре. На лице Трафальгара можно было прочитать всё, что он по этому поводу думает. — Тебя потащат мои нити, — улыбаясь во все зубы ответил тенрьюбито. Молодой пират молча встал, показывая, что готов следовать за Дофламинго. Последний смерил его оценивающим взглядом, пытаясь понять нравится ли ему такая покорность. С момента прибытия с Ло творилось что-то странное. Они пошли вниз, на первый этаж, и ещё ниже. Там, как он уже знал, располагался этаж с бассейном, сауной и ванными. — Вообще-то мне противопоказано париться пока что. Говорю как доктор. — А мне противопоказано злиться сейчас, Ло. Говорю как самый сведущий человек в этом вопросе. — Тяжелые переговоры? — нарочито участливо спросил капитан пиратов Сердца слегка приподнимая брови. — Заткнись. — Через пару секунд Дофламинго спросил, — ты ел? — Конечно. По расписанию. Они пришли в предбанник, где девушки застыли, ожидая пока господа разденутся. Ло сбросил трофейный халат не без грусти. Он не знал, что ему принесут вместо него, но Сматра всегда можно будет раздеть снова. Тут было немного прохладно и по коже пробегали мурашки. Ло не позволил никому до себя касаться, сам снял трусы и отдал. Дофламинго же позволил нежным ручкам рабынь себя раздеть. Это было намного дольше, само собой. Ло молча ждал. В просторном зале с бассейном уже все было готово: стекло в парной запотело, активно бурлило джакузи, появились столики с едой, закусками и напитками. И всё только ради них двоих. Ло уныло вздохнул: эта симуляция ухаживаний бесила его больше, чем боль от насилия. Где взять столько душевных сил, чтобы общаться со своим палачом во время таких "прелюдий"? — С чего начнёшь? — спросил он с постной миной. — С выпивки, конечно, — посмеялся Дофламинго и направился к столам. — Держи. — Не хочу. — Зря, Ло. Ещё раз говорю: меня сегодня лучше не злить. — Если ты ещё раз не понял, то могу сказать прямо: мне плевать. Ло ждал удара, которого не последовало. На лодке за такое ему всегда прилетало. Дофламинго молча выпил немного саке. Как ни странно, но колкости Ло его успокоили. Сила привычки, однако: поведи себя пленник иначе и было бы тревожно. Затем Дофламинго направился в парную, у самого порога снова позвав Ло, как собачку. Молодой пират послушно последовал за ним. В сауне Дофламинго не пытался приблизиться и вопреки обыкновения не вторгался в личное пространство. Тенрьюбито снял очки и положил рядом, нисколько не стесняясь своего увечья. Он только внимательно смотрел на тело Ло: на стройные ноги, на тонкую дорожку волос внизу живота, на перебинтованное туловище и руки с буграми мышц. Дофламинго выглядел действительно устало, это читалось по выражению единственного уцелевшего глаза. Само собой, Ло ожидал момента срыва. — Разденься, — вдруг приказал Дофламинго. — Мне кожу снять? — огрызнулся Ло. — Нет, бинты. — Отказываюсь. — Ло, иначе их сдеру я. Больше уточнять ничего не потребовалось. Ло встал с деревянной лавки и остановился напротив Дофламинго. Хотелось вести себя самоуверенно, чтобы не показывать страха или унижения и ему это почти удавалось. Из-под белой ленты постепенно появлялись татуировки и мелкие заживающие порезы. Его перевязали недавно и Ло на самом деле не хотел трогать затягивающиеся раны. Он снова упорно смотрел куда угодно, только не на Дофламинго. — Доволен? — спросил он, когда последняя лента упала на пол. — Меня тут ценят и берегут, как твою игрушку. При перевязке мне вкололи специальный препарат, можешь не сдерживаться. — Да, — ответил Дофламинго. — Потри мне спинку. — Отказываюсь. — Ло... — Что ты мне сделаешь? Тонкая ниточка паразита ужалила в шею. Ло начал двигаться помимо воли, забрался Дофламинго за спину и начал тереть вдоль хребта. При этом молодой пират мерзко ухмылялся. Паразит не контролировал мозг и не затыкал рот. — Ну вот и молодец: сам себе трешь, — посмеялся он. — Так бы всегда. — Почему ты такой упëртый? Ты даже не хочешь просто провести со мной время. Как тебя заставить что-то сделать? —Дофламинго бесился. — Никак. Молодой Господин, — титул главы семьи Донкихот снова стал насмешкой. — Только паразитировать на мне. — Ты пришел сюда сам, — усмехнулся Дофламинго. — Точно не потому, что предпочитаю проводить время с тобой. Движения Ло под паразитом были топорными, неприятными. Дофламинго довольно быстро отпустил его, но тут же перехватил руками и уложил грудью на свои бёдра. Ло напряженно замер. Эта игра... сколько он сможет её вести, этот наивный мальчишка? Он - наследие Росинанта, его последняя ставка на кон Судьбы. Тот побег, что это было за сумасбродство? Он хотел воспитать волка, чтобы он сожрал его, Джокера? Или Росинант хотел спасти его, Дофламинго, своего брата? Ведь они оба видели в мальце того самого обречённого дикого ребёнка на свалке Жизни, который готов положить себя на алтарь разрушения. Истина всегда проста, в отличие от эмоций. Дофламинго со спокойным вниманием исследовал его раны, бугры мышц, татуировку. Когда-то посреди спины Ло красовался его знак. Мальчишка... Долфаминго не знал своих эмоций, не понимал их. Он так давно не касался никого так внимательно. Сам этот факт возбуждал в нём что-то забытое. Хотел ли он это тело? Мужчина пытался абстрагироваться от того, что это тело принадлежит Ло. Ответ был: нет. Но даже если бы Ло был в теле Мугивары, или любом теле местного раба, он бы его хотел. Это отличалось от сексуального желания и страсти, это - чистое желание обладать. А в этом вопросе он предпочитал не торопиться. Сильные теплые руки Дофламинго приятно ласкали кожу спины. От уверенных движений душа в панике выла: не смей получать удовольствие от ЕГО рук. "Просто дождусь, когда он сорвётся и впитаю, запомню эту боль навсегда," - успокаивал себя Ло, упуская нечто очень важное. — Ты исправил татуировку, хотя когда-то обещал, что если доживёшь до совершеннолетия, то будешь с гордостью оголять спину, чтобы любой мог сразу понять кому ты принадлежишь, — задумчиво проговорил Небесный Дьявол, оглаживая настойчивыми пальцами круглый Веселый Роджер. — Наверное, вывести чернила не было проблемой с твоим фруктом. — Твой потерянный глаз. Почему ты так смело заявил о нём прямо на флаге? — спросил Ло. — Если бы тебе было всё равно, что о нём узнают, то мог бы не носить очки. — Ло, — Дофламинго незаметно сглотнул, — истина всегда должна быть на виду, чтобы её никто не воспринимал всерьёз. — Кто? — коротко спросил Ло, но Дофламинго по оттенкам голоса понял, про что именно спрашивает пленник. — Те же, кто оставил глубокие шрамы на теле Росинанта. Ты же их видел? — Ло в ответ едва заметно кивнул: конечно, он видел тело Коры-сана. Его затылок казался таким чувственным. Дофламинго наклонился и поцеловал его волосы, на что молодой пират вздрогнул. Помимо воли Ло возбудился, старший Шичибукай чувствовал это краем бедра. Забавно нас предаёт собственный организм. Эрогенная зона, значит... — Я всегда носил очки, и только потом это приобрело дополнительный смысл. Изначально мне нравилось видеть мир ярче, чем он есть на самом деле. Дофламинго огладил позвоночник вдоль и проскользнул рукой между ягодиц. Ло не среагировал. Палец осторожно проник во внутрь. — Какой ты эластичный, — удивился Дофламинго. — Тут прекрасная фармацевтическая база, — проговорил Ло равнодушно. — Знаешь короля и королеву Рьюго? Их разница в размерах уже притча во языцех. Думаешь они натурально детей делали? Этот препарат... Его спокойную лекцию прервали пальцы в волосах. Ло снова мгновенно возбудился, и точно покрылся бы румянцем, если бы и так не был распаренным. — Не интересно, — вынес вердикт Дофламинго, наклоняясь, чтобы снова поцеловать Ло в затылок. Как только он коснулся волос губами, мелкий демонёнок с силой приподнялся на руках и ударил головой. Дофламинго терпеливо исследовал десны языком: крови не было, но может поболеть немного. — Твоё неподчинение это способ "не сломаться"? — спросил тенрьюбито прямо. — Это способ не потерять себя. Я не могу выбирать, где мне находиться, но я могу выбирать как поступить. Я до сих пор прекрасно осознаю, что мне нравится, а что нет. До тех пор, пока это так, я не сломаюсь. — Наглый мелкий ублюдок, — Дофламинго вопреки сказанному довольно улыбался. Он подхватил очки и надел их. — Всегда в тебе столько жизненной силы, стремления. Пошли. Ло действительно уже было сложно дышать в парной. Стало слишком жарко и хотелось окунуться. Он ловил себя на том, что постоянно отстраняется от своего тела, не хочет думать, что происходящее - происходит именно с ним. Двое мужчин лежали в парной; один из мужчин хотел второго и гладил его по спине; второй мужчина не может управлять собственным телом и потому может показаться, что он тоже хочет этой связи, - так Ло мог воспринимать действительность более абстрагировано. Капитан пиратов Сердца знал, что на самом деле у него очень чувствительное тело. Он и его первая женщина очень постарались ради этого, проводя часы исследуя фетиши друг друга, создавая атмосферу доверия, интимной тайны. Ему было это крайне необходимо, а она знала и, самое важное, понимала почему. Нежность, которую он лелеял в себе, чтобы уметь любить и дарить тепло. Эта нежность, которую он оберегал так трепетно за маской нелюдимого сурового пирата. Та самая нежность, которая предназначалась только для самых близких людей - трещала по швам от прикосновений, которых он сам не просил, не желал, боялся. Выйдя из парной, Ло в шоке замер. Молодой пират успел увидеть, что народу прибавилось: у мягких лежаков и диванов ждали рабыни. Он ещё не понял, что это означает, но ему это не нравилось. А затем его грубо спихнули в бассейн. Вслед за ним нырнул и Дофламинго. Он нагнал Ло под водой и подхватил. Тенрьюбито мог спокойно стоять в воде. Дофламинго нёс его на руках, крепко прижимая к себе. Сердце Ло бешено колотилось, на лице застыл шок, а сам он замер, как кролик на дороге. Если он правильно понимал Дофламинго, то он не хотел в этом участвовать. Если он догадался о сути сегодняшнего "сюрприза", то он отказывается вмешивать в это других. Если... Капитана пиратов Сердца вынесли из воды и подняли по ступенькам. Потом опустили перед девушками. — Он ваш, — засмеялся Дофламинго. — Доставьте ему удовольствие, девочки. И Ло действительно видел среди них совсем юных, почти детей по виду. Сколько им? Десять, двенадцать, четырнадцать? Он подтянул к себе ноги, закрываясь. Дофламинго получал истинное удовольствие, наблюдая его растерянность и испуг. Всё же одним из существенных недостатков Ло была готовность к самому худшему исходу: боли, лишениями, ужасам, - но не удовольствию. И Дофламинго подловил его на этом. Он подумал, что Ло испугался удовольствия. А может тайно расстроен тем, что они не занялись сексом. Кто знает, может Ло заводит быть подчиненным? — Стойте! — Ло крикнул довольно властно, но рабыни уже тянулись к нему, изгибаясь, ласкаясь, маня. Он сам вскочил, но открылся для рук окружавших красавиц. При это бежать было некуда: девушки окружали его плотным кольцом. — Да постойте же. Дофламинго, тут же есть дети! — Какая разница, Ло? Ты знал, что в некоторых странах возраст замужества - двенадцать лет? Ты же знаешь, что делают женатые пары? Ло покраснел сильнее, чем в сауне. Примириться с этим было невозможно. — Я сказал: отстаньте! Ло подхватил одну из девушек, стоявшую на коленях перед ним и целовавшую пах, и бросил в бассейн. Потом такая участь постигла всех, кого Ло посчитал детьми. Девушки молча терпели унижение и выплывали обратно. Дофламинго заливисто смеялся, но тут же замолчал, когда молодой пират обернулся и посмотрел на него. Его глаза горели яростью, как и во время завтрака, как и в битве на крыше дворца Дресс Роуз. — Не надо, Дофламинго. Чтобы эти ко мне даже не приближались. — А другим, значит, можно. — Блять, почему ты вообще вмешиваешь других? — Дарю тебе удовольствие. В компенсацию за порванную жопу, так сказать, — Дофламинго понял, что прозвучало очень резко. Ло трясло от гнева. Девушки меж тем, как зомби продолжали тянуться к нему. Одна уже ласкала губами ставшую твердой плоть. Четыре рабыни плотно прильнули к нему, опираясь голыми грудями, вылизывая всё до чего могли дотянуться. Другие подходили ближе, касаясь открытых участков кожи. Когда настала очередь глубокого минета, Ло вздрогнул и застонал. Эта рабыня была умелой и опытной. Она подавилась, насаживаясь максимально глубоко, и даже не думала останавливаться. От её влажного рта тянулась тягучая слюна, она постоянно характерно причмокивала. Наверное, это было её фишкой, маленькой особенностью, которую она могла бы демонстрировать любимому, будь она свободна. Ей показали на него пальцем и сказали: ублажи, - и она слушалась. Может, ей даже это извращенно нравилось. Трафальгар знал, что человеческая психика адаптивна, гибка, ещё более живуча, чем тело. Девушка посмотрела похотливо наверх, заглядывая угодливо в глаза Ло. И он отчётливо видел неестественно расширенный зрачок и пустоту за ним. Его сложно было обмануть деланным выражением страсти на лице. Ло отпрянул назад, повалив одну из девушек, ласкавших его со спины, которая больно ударилась, но не издав ни звука снова поднялась, нежно улыбаясь. — Ло, давай договоримся так: все девушки, которых отвергнешь ты, перекочуют ко мне, — всё ещё посмеиваясь, сказал Дофламинго. Это была угроза, что если он отвергнет детей, то ими займётся он. Ло отходил, уворачиваясь от объятий, и как-то вполне естественно оказался недалеко от тенрьюбито. В этот момент бросился и толкнул Дофламинго в бассейн. Мужчина упал плашмя на спину, поднимая огромную волну и фонтан из брызг. — А давай ты уже сдохнешь, тупая птица! — крикнул Ло со злостью. Он понимал, что действовал импульсивно и глупо. Потому что его намерение было - убить, а не намочить. Он бросился к столу, но ни ножей, ни даже стеклянных бокалов там не было. Ло зарычал от бессилия и бросил в бассейн на голову Дофламинго тяжелую соусницу. Томатное рагу растеклось по воде, когда тенрьюбито без труда отбил летевший снаряд. Ло связали нити в одно мгновение, но он рвался к Дофламинго, вдавливая тенета в кожу, затягивая их всё туже. Глава семьи Донкихот вышел и одним ударом в челюсть повалил Ло на плиточный пол. Пока тот не опомнился - придавил своим весом коленкой в грудь. Девушки молча держались от них подальше. Дофламинго положил руку на нижнюю часть лица Ло, вдавливая череп вниз. — Что такое, Ло? Я хочу посмотреть, как тебя изнасилуют — один палец проник внутрь и Ло тут же сжал его в зубах, как волк или пёс, — ты столько рассказывал мне про свой опыт, а показать не хочешь? Ло выглядел несчастным. Он не смог взять себя в руки вовремя и словно молил о пощаде. Дофламинго никогда не относился к своей чувственности и сексуальности как к дару. Потребность тела чуть более редкая, чем поход в туалет - да, пожалуй. Практика, помогающая расслабиться наравне с массажем или хорошим шоу, - да. Он не понимал... со своим телом, не чувствующим боли, он не мог понять... Ло чувствовал, как исходит трещинами его существо. Он сделал из себя психически здорового человека огромным трудом. Насколько вообще можно было выправить его разбитое сердце. Чтобы пережитые ужасы детства не мешали жить и любить. Чтобы ему не нужно было пытать своего партнера, ради возбуждения. Чтобы не желать быть униженным и подмятым под кого-то. Чтобы не умолять кого-то сильного причинить ему больше боли, придушить и растерзать, если до смерти - то и плевать. Чтобы не пытаться заглушить телесными мучениями (своими или чужими) стона разорванной в клочья души. Ло долго избегал сексуального контакта, впервые вступив в половую связь в свои девятнадцать лет. Это была прекрасная взрослая женщина*, которая изначально знала: их отношения временные. И его это устраивало. Началось как холодный расчёт: с опытным партнером ему будет легче раскрыться и при этом сдержать зверя внутри. Она была спокойная и всегда знала чего хочет. Ей нравилось его тело, а он впитывал это ощущение: быть желанным без подавляющего права собственности. Он очень быстро научился быть не просто красивым партнёром, но и крайне внимательным любовником. Ло знал как быть томительно-нежным, когда необходимо, и осторожно-жестоким если того хотели другие, не он. Жестокость в сексе была под его личным запретом, не культивировалась и не возбуждала. И в дальнейшем с таким подходом любая его интрижка превращалась в обоюдовыгодное партнёрство. Во время войн насилуют... во время зачисток унижают... когда сжигают трупы, смотрят безразлично и свысока... Так смотрел на него Дофламинго сейчас. Сжатый в челюсти палец только возбуждал того, кто был сверху. Ло помнил, что он скорее всего не чувствует боли, как обычные люди. Тенрьюбито немного помог себе нитями и вынул почерневший палец из захвата, задумчиво облизав. Нити снова пошли в действие, закрепив разведенные руки и ноги. Дофламинго позвал худенькую плоскогрудую рабыню и приказал: — Сядь сюда. Девочка молча раздвинула ноги и села Ло на лицо. Трафальгар задергался, пытаясь скинуть ребенка. Его бородка слегка царапала нежные детские бедра. Он не хотел, чтобы его губы касались нежно-розовых половых губ. Её глаза были безжизненными, словно она не понимала, где находится. К Ло подлегли другие, целуя и лаская тело. Кто-то возобновил минет. Тело слегка изогнулось. Ло застонал от смеси отчаяния и удовольствия. И хотя тело изнывало от возбуждения, и Ло даже не мог сдерживать постанывания, на душе было мерзко. Думать было тяжело. Он знал, что от возбуждения бушуют гормоны, что кровь приливает отнюдь не к голове в эти моменты. И не мог не думать, что вопреки собственному возбуждению, не хочет тут быть. И разум бил в набат, приказывая возбуждению отступить, крича как противоестественно быть возбужденным сейчас. Каждый сосок не переставая кто-то ласкал. Ощущений было много, они были по всему телу: даже большие пальцы на ногах посасывали и прикусывали. Он не мог посмотреть, потому что обзор загораживала девочка над ним. Да и сфокусировать зрение при таком объеме тактильных ощущений было почти невозможно. Он закончил очень быстро, прямо в рот, так как рабыня не отстранилась. Она так осторожно провела плотно сомкнутыми губами по члену, сохраняя всё во рту. Он знал, что она сидит на его бедрах, она не встала и плевка не было слышно. Девушка все проглотила, без остатка. Но самое ужасное, что они всё это время молчали. Кроме вполне естественных звуков оральных ласк, не было слышно ничего. Ло снова дернул головой и девочка наконец сместилась ему на шею. Стало чуть легче. В момент секундной передышки Ло услышал всё же стоны. Это был Дофламинго, который насиловал рабыню на кушетке. С каждым размашистым движением из глотки Небесного Дьявола раздавался стон, похожий на рык. Под ним на спине лежала та самая длинноногая рабыня. Девушка была чуть ниже самого Дофламинго, распущенные волосы разметались во все стороны и выглядели дико. Она смотрела на лицо Дофламинго, улыбаясь похотливо, доверительно, радостно. Изящные руки хватались за край кушетки, удерживая тело девушки во время агрессивных фрикций. Тенрьюбито словно нарочно выбрал лежак, на котором его мог увидеть Ло, чуть наклонив голову вбок, и с которого мог сам видеть происходящее. Девушки продолжали ласкать Ло, совершенно не обращая внимания на то, что он кончил. Ему не давали расслабиться. Некоторые покусывания стали болезненными и это вернуло способность мыслить. Его сильный молодой организм вопреки хозяину хотел и мог ещё, но первое возбуждение прошло и Трафальгар мог себя успокоить. Ло противился второй волне возбуждения, пытался отвлечься. Как доктор, он осматривал тело девочки, которая сидела на нем. Она была худой, почти до истощения. Тазовые кости торчали. Талия образовывалась за счёт выступающей грудной клетки. Вокруг сосков на месте едва наметившейся груди были ожоги, как от потушенных сигарет. Лицо ярко накрашено, будто делали макияж шлюхе. Это мешало оценить состояние внутренних органов по цвету кожи под глазами, но судя по слегка вздувшимся нижним векам, у неё непорядки с почками. А может и хроническое воспаление где-то. Постепенно ласки стали невыносимыми. Девушки поняли, что сдали позиции и как-то слишком яростно накинулись на тело Хирурга Смерти. Кто-то сел и совершал активные фрикции на его члене, а кто-то каким-то образом в этот же момент вылизывал анус. У Ло в голове этот пазл плохо складывался, но он и не хотел об этом долго думать. Если бы он не был обколот специальными веществами, он бы уже справился с невольным возбуждением. Раздался уж слишком громкий стон и девушка тихо взвизгнула: Дофламинго, когда кончал, сжал её груди слишком сильно. Ло смотрел на то как Небесный Дьявол вытаскивает из тела длинноногой увядший орган. Старший пират в этот момент отвернулся от нее и посмотрел на пленника. Девушка тут же отпустила улыбку, такую искусственную и натяжную, противоестественную. Её взгляд устремился куда-то за пределы этой комнаты. В целом её положение и Ло было похожим. Обоих насиловали в этот момент. — Сколько раз он кончил? — требовательно спросил Дофламинго. Ло почувствовал, как девушки остановились, а кто-то из них вздрогнул. — Два раза, — хрипло, едва пробивая слова сквозь глотку, соврал Ло. Девушки боялись Дофламинго, хотя и прятали свои эмоции. Ло предполагал, что он приказал довести его хотя бы раза три до разрядки, но это в текущих условиях было почти невероятно. — Я не тебя спрашивал,— тихо сказал Дофламинго. — Тем не менее, я выжат, — собственно, это была правда. У Ло даже в горле пересохло. Одного взмаха руки было достаточно, чтобы Ло отпустили. Нити тоже ослабли. Трафальгар встал медленно, неуверенно, не веря своему телу. Как только активная стимуляция закончилась, его член опал. Он знал, что больше никогда у него не будет настолько интенсивного по ощущениям секса. И был этому неимоверно рад. Нервы по всему телу буквально почти болели от того, что он пережил. — Робин... — задумчиво произнес Дофламинго. — Что? — Трафальгар испугался. Истощенный ощущениями разум успел поверить, что стоит ему обернуться и там стоит она. Её похитили и притащили в этот ад из-за его глупости. Ло задрожал. — С её фруктом секс, наверное, замечательный, — тихо сказал Долфаминго. Ло упал на колени с облегчением, ноги просто подкосились, и с привычной усмешкой подтвердил: — Да, возможно. — Ты трус, Ло, — твёрдо сказал Дофламинго. — Возможно, — Ло даже посмеялся от облегчения. — Только бояться за других не слабость, Доффи. Это сила. Ты этого никогда не понимал и не поймешь. Ло пошел к столу и налил себе немного саке. От этого не опьянеть. Горячая волна прошла по пищеводу. — Скажи, Молодой Господин, неужели тебе нравится насиловать тихую безответную куклу? — Что сказал? — на лбу Дофламинго вспухли вены. — Все эти девушки, — Ло обвел пространство вокруг широким жестом. На полу все ещё сидела стайка тех, которых заставили его ублажать. На кушетке лежала и слушала его длинноногая. У входа замерли незадействованные лица. — Все они не произнесли ни слова за это время. Скажите, Вам понравилось? Часть девушек сразу автоматически кивнула. Другая, чуть более осознанная часть, захлопала глазами. И длинноногая друг воскликнула: — Наша задача - заботиться о плоти Небесных Драконов, об удовлетворении их желания. — Тебе это нравится? — Это не важно! — девушка почти кричала. — Тебе нравится заниматься сексом? — вкрадчиво разделяя слова спросил Трафальгар. — У тебя есть предпочтения: кого бы ты выбрала в сексуальные партнёры? — Ло смотрел ей прямо в глаза. Зрачок был расширен, как и всех присутствующих, но взгляд более осмысленный и живой. Девушка потупилась. — Мне нравится преподобный Донкихот Дофламинго, — сказала она. — Он большой, сильный, уверенный. Он само совершенство. — А я? — Ло смотрел насмешливо. Она не могла его оскорбить. Да и никого в принципе. — И Вы... тоже. — А кто тебе не нравится? Были такие? — Ло дрожащими руками налил себе гранатового соку в высокий стакан, ему было всё равно, что пить. — Может кто-то делал то, что тебе не нравится: пытал, унижал, не считался с твоими желаниями? — Это же... нормально, — на глазах девушки проступили слёзы. — Я люблю Небесных Драконов. Всех. — Нормально, — рыкнул Ло в стакан.— "Нормально", Дофламинго! Нормально ничего не чувствовать от секса, даже ненависти. Нормально понимать, что ты - вещь. Нормально настолько ненавидеть себя, что принимать наркотики перед оргией, чтобы не знать, не чувствовать, не быть! Нормально? Ло был зол. Он перевёл взгляд с длинноногой на девочку с ожогами на груди. Они попадают сюда в таком нежном возрасте. Их пригоняют как скот на потеху другим. По его прикидкам ни одной из них не было восемнадцати лет, хотя некоторые выглядели вполне зрело. Дофламинго смотрел на эту картину сверху вниз и не понимал, что пытается донести до него Ло. С чего он так бесится, что даже голос дрожит и подрыкивает через слово? Неужели он не понимает, что люди не могут всегда делать, что хотят? Это нормально. Ло подошел вплотную к Дофламинго, совершенно не смущаясь голого тела. Третий Коразон смотрел наверх и глаза его сверкали, словно он надеялся внезапно силой мысли прожечь в груди похитителя дыру. Небесный Дьявол наклонился. — То есть испытывать ненависть гораздо лучше. — Я уже говорил: в таком изнасиловании главное не сексуальное удовольствие, а власть. Это я могу понять. Также как я могу понять, почему ты убил своего брата, но при этом никогда не прощу тебя. Никогда. И я не понимаю, как отличается дрочка об человека, который совсем ничего не испытывает, от обычного передергивания! Ло наконец словил оплеуху. Звонкую, стремительную, заслуженную. Потому что никогда не стоит обсуждать человека в таких словах в его присутствии. Длинноногая рыдала, зажав ладонью рот. Глаза блестели от влаги. Она стояла сбоку от Дофламинго, медленно опуская ударившую руку, сдерживая рыдания. От трясших её эмоций она наклонилась вперёд, к Ло, сдерживая всхлипы. "Ну хоть выбрал себе по размеру," - подумал Ло тупо, оценивая их вместе. Со стороны она и Дофламинго могли быть красивой парой. — Обними его и не отпускай, — Дофламинго толкнул девушку в спину. Она тут же бросилась к Ло и обняла его, прижав руки к туловищу. — Отпусти, — Ло не ожидал такого исхода, но его никто не слушал. Тяжелые капли слёз падали ему на плечо. Он не хотел её калечить. — Принесите наркотик, который Вы употребили! — девушки у входа засуетились. Одна из них поднесла им две таблетки. — Ло, открывай свой грязный рот. Трафальгар только сильнее сжал челюсть. А потом десна порезалась о нить. Ему открывали рот силой. Дофламинго повернулся и медленно поднял его подбородок вверх, запрокидывая голову, затем кинул в подставленное горло две таблетки. Не проглотить было невозможно. Нити его отпустили, а длинноногая обнимала и плакала. Ло дышал медленно и глубоко, крепко сжав ладони в кулаки. Девушка наконец отступила от него. — Ты идиот, Дофламинго. Меня и без того накачали опасным средством перед ночью с тобой. И оно мало с чем нормально сочетается, — Ло вдруг улыбнулся своим мыслям, злобно и яростно, — надеюсь, ты меня этим убьёшь. Ло тут же пошатнулся и опёрся рукой о пол, замерев словно пытается встать, но у него не получается выпрямиться. Реальность поплыла резко, словно тронулся поезд. Мышцы скрутились болью, а потом он понял, что это ударило возбуждение настолько сильное, что разрывало на части. Цвета стали пронзительно-яркими, а свет невыносимым. — Ложись сюда, Ло. — Долфаминго указывал на уже использованную кушетку, испачканную в интимных жидкостях обоих участников. Но Ло замер, уставившись в одну точку, словно не слышал. Зрачки зафиксировались и не метались, потому он повел головой, чтобы всмотреться в эту новую незнакомую реальность. Было абсолютно ясно, что вместо этой комнаты, он видит что-то иное. Ло характерно дернул головой, словно отгоняя несуществующую муху. Черты лица поглупели и расправились. Длинноногая помогла ему дойти и сесть. Дофламинго толкнул Ло в грудь, чтобы он принял лежачее положение. — Давай сверху, — Дофламинго подождал, пока длинноногая поставит колени по обе стороны от Ло, а руки локтями возле головы пирата. Теплые груди, мягкие и нежные, легли на Трафальгара. На лице пират проступила тупая ухмылка, а взгляд блуждал. — Нио-я, — язык заплетался, он уже не мог говорить. Рука поднялась вверх и промахнулась, словно Ло гладил кого-то невидимого. Потом он с трудом нашёл ладонью щёку длинноногой и погладил. — Я... иза.. изви... вини... У девушки были красивые чуть волнистые волосы с золотым отливом, которые ниспадали вокруг лица и щекотали шею. Сейчас на её исплаканном лице было крайне сложно сосредоточиться, но это единственное, что больной разум ещё как-то воспринимал. — Перестань. Плачущая женщина некрасива, — спокойно сказал Дофламинго. Девушка успокоилась мгновенно и улыбнулась. Ло размазывал блестящие дорожки на её щеках. — Тии...ше... — шептал он нежно. Воспаленный разум хотел успокоить, приласкать. Он забыл кто он и где. Зрачки стали настолько огромными, что серой радужки не видно. Перед ним кто-то плакал, и он пытался успокоить, как мог. Он гладил по волосам и плечам, нелепо промахиваясь и обрывая движения. Дофламинго подумал, что в этом состоянии Ло выглядит даже трогательно. Тенрьюбито толкнул таз девушки вниз, приказывая опуститься на возбужденный, отчего неестественно большой и мягкий член Трафальгара. Если вспомнить, то при ударе тело Ло едва заметно спружинило, словно ткани стали более мягкими. Да и сфинктер был податливым, словно пирата трахали каждую ночь. Может это вещество так действовало? Дофламинго слышал о чём-то таком, но никогда не интересовался. Ло резко завертел головой, когда длинноногая аккуратно опустилась на его член. Потом он выгнулся и шумно вдохнул, смотря черными глазами в потолок, словно неожиданно вынырнул из-под воды предварительно надолго задержав дыхание. Всё это казалось таким абсурдным, но Дофламинго знал, что больше не выдержит его истерики. Пусть уж лучше так. Длинноногая в целом была даже крупнее Ло. Смотрелось слегка забавно. Девушка начала уверено двигаться, держа умеренный темп. Ло обнял её тело и с силой прижал к себе, как спасательный круг. Его изрисованные черным руки красиво смотрелись на тонкой белой коже рабыни. Хоть картину рисуй. Он молчал, больше не пытаясь ничего говорить, у него и мыслей не было. Его лицо смотрелось прелестно из-за её плеча, в разбросанной волне волос. Он даже не моргал. Дофламинго наклонился через её спину и поцеловал Ло в губы. Тот никак не среагировал, продолжая смотреть в одну точку. Небесный Дьявол не очень верил, что его демонёнок умрёт так просто от передозировки или чего-то похожего. Дофламинго продолжал наслаждать спокойным лицом своего пленника, а потом тоже вошёл в их женщину. Ло слегка нахмурился от ощущений, а девушка ахнула. Дальше уже Дофламинго контролировал темп троицы. Остальные рабыни молчаливо сидели и смотрели безразлично, отстраненно. Они видели вещи намного хуже...