Очаровать демона невозможно

      По узкому коридору, освещённому светом тусклых ламп, небожителей провели во внутренние покои дворца. Если главный зал отличался роскошью и величием, несмотря на скромное (по меркам дворцов в столице бессмертных) оформление, то место, куда привели их, больше походило на личный кабинет.       Хуа Чэн прошёл вперёд, Инь Юй последовал за ним. Слуга отодвинул тёмное дубовое кресло за письменным столом и задвинул после того, как на него сел князь демонов. Инь Юй остался стоять подле своего хозяина, смотря на пленников с крайним неодобрением. На принца он косился больше всех, оно и понятно почему.       Се Лянь уж слишком хорошо умел запечатывать свой разум от чужого влияния. В своё время он настолько хорошо обучился этой технике, что его мысли не смог бы прочесть даже самый искусный из телепатов, и по чужому взгляду он понимал, что Инь Юй сейчас и занимается тем, что терпит одну неудачу за другой. Лезть же в разум повелителя ветров тот, вероятно, заведомо посчитал бесполезным занятием. Ши Цинсюань был бесхитростен и прост, как палка, – уж он-то точно не станет продумывать свои шаги и действия наперёд. В отличие от Се Ляня, что с самого начала вызвал к своей персоне сильное недоверие со стороны Инь Юя. А ведь Се Лянь всем своим видом старался показать, что из всех присутствующих меньше всего рассчитывает на то, что им удастся сбежать… Хотя и правда уже почти придумал неплохой план и только выжидал возможности привести его в исполнение. — Можешь идти, — сказал Хуа Чэн, не оборачиваясь к слуге, но тот сразу же понял, что князь демонов говорит именно с ним.       Инь Юй промедлил буквально пару секунд, ещё раз оглядывая пленных, но по большей части именно Се Ляня. В один миг они обменялись странными, но понимающими взглядами, и Се Лянь словно бы сам прочёл его мысли через пронизывающий взгляд полный подозрений. "Только без глупостей", — передал ему Инь Юй без слов и исчез в тени за креслом своего хозяина.       Теперь в этой комнате остались только трое, но присутствие демона в чёрном всё ещё ощущалось – с его уходом у стен, дверей и потолков словно появились свои глаза и уши. Неустанно следящие за всем и вся. Се Лянь понял: что бы он сейчас не предпринял, Инь Юй будет тем, кто узнает обо всём первым, и непременно появится, где бы ни находился в данный момент времени.       С такой серьёзной помехой принцу пришлось заново пересмотреть возможные варианты побега. Прямо сейчас он не чувствовал, что им угрожает хотя бы малейшая опасность, но, как и говорил Цзюнь У, Хуа Чэн по-прежнему остаётся непревзойдённым – одним из сильнейших существ из когда-либо живущих. С ним всегда нужно держать ухо востро. Сейчас он может и забавляется с ними, но кто знает, что у него на уме? — Что же, — начал Хуа Чэн, — причин убить вас прямо здесь и сейчас у меня предостаточно.       От такого начала Ши Цинсюань невольно сглотнул. К слову, слишком громко, чтобы притвориться, что кто-нибудь мог этого не услышать. — Повелитель ветров, я же сказал, что мог бы. Но раз уж этого до сих пор не случилось…       Князь демонов сделал паузу, чтобы дать тому возможность закончить самому, но, видимо, Ши Цинсюань так сильно разнервничался, что побоялся сболтнуть лишнего. Сейчас любая неосторожно брошенная им фраза могла быть использована против него. В его положении Се Лянь тоже старался бы помалкивать, так что переговорщиком между ними и князем демонов негласно стал именно наследный принц. — Значит мы можем быть вам полезны, — сказал Се Лянь, чем моментально переманил на себя всё внимание Хуа Чэна.       Тот вновь окинул принца изучающим взглядом. — Ваше Высочество, удобно ли вам в мужском одеянии? — неожиданно сменил тему демон. — Что? — Се Лянь сделал вид, что не понял вопроса, но на самом деле прекрасно осознавал: теперь у князя демонов есть веский повод всякий раз его поддразнивать, пытаясь вывести на эмоции.       Прискорбно только то, что мишенью для своих насмешек Хуа Чэн выбрал именно Се Ляня – человека, который останется невозмутим, даже если на него гора обрушится. — Сдаётся мне, вы не привыкли расхаживать на людях в столь благопристойном виде… Хотя, судя по подолу вашего одеяния, не таком уж и благопристойном, — продолжал язвить Хуа Чэн, так же едко улыбаясь.       Се Лянь опустил взгляд на свой подол, и Ши Цинсюань последовал его примеру. Действительно, подаренный накануне наряд уже был изрядно порван и измазан грязью. Немудрено, ведь принц расхаживал в нём не по роскошному дворцу или поместью, а по просёлочным и лесным дорогам, и всё это время его совершенно не заботило, как он выглядел со стороны. Да, он отпрыск императорского рода, члены которого в любой ситуации выглядели как с иголочки и одевались только в лучшие наряды. Но так было около 800 лет назад, а Се Лянь уже давно не тот юный наследник престола. Подобный наряд для него сейчас сравним с дорогим подарком, который он давно разучился носить. Стыдно ему было разве что перед повелителем ветров, подарившем ему столь чудное одеяние.       Се Лянь и поспешил перед ним извиниться, но Ши Цинсюань остановил его, сказав, что это не особо важно и в следующий раз он лучше отплатит принцу драгоценностями и золотом. Столь щедрое предложение принц вновь поспешил отвергнуть, но ему не дал этого сделать Хуа Чэн, которого их разговор явно начинал утомлять. Тот надеялся заставить принца испытать гамму эмоций и повеселить его, но вместо этого стал невольным свидетелем разговора двух слишком вежливых особ, которые, если на мосту встретятся, застрянут на нём навечно из-за того, что не смогут определиться, кто из них уступит первым.       Стоило Хуа Чэну едва двинуть рукой, как каждый из небожителей, упав на пол, схватился за горло: резкий приступ удушья застал обоих врасплох. — Довольно слов, — холодным тоном сказал Хуа Чэн, сжимая кулак немного сильнее: в качестве демонстрации силы и чтобы дать им обоим понять, что их жизни буквально в его руках.       Но Се Лянь, за свою богатую на приключения жизнь привыкший к боли и потому не особо обращавший на неё внимание, по большей части лишь задумался: а как именно он контролировал их? Ответ не заставил себя долго ждать, принцу было достаточно просто опустить взгляд на кандалы, в которые их заключили. Цепи связывающие тело и душу с силой хозяина кандалов – сильное демоническое оружие, что было давно уничтожено, как одно из опаснейших изобретений. Видимо, Хуа Чэн смог запастись парой экземпляров. — Вы утомили меня, а это плохо, — сказал он и сжал кулак с большей силой.       Тут и Се Ляню стало худо. Горло словно зажали в тески так, что невозможно стало ни дышать, ни говорить. Ещё немного и, кажется, сломались бы шейные позвонки. Оба небожителя закатались по полу, задыхаясь и издавая звуки, приближенные к тошноте и со временем всё больше и больше походящие на предсмертные хрипы. Хуа Чэн при этом оставался пугающе спокойным, даже довольно улыбался, сидя за своим чёрным столом из дорогого дуба. Одной рукой он подпирал голову, с интересом наблюдая за страданиями пленных, другой – невесомо сдавливал их глотки. — Плохо надоедать мне, — продолжил говорить он, косясь то на повелителя ветров, то на принца. — Плохо обманывать меня. Плохо не платить по счетам.       Последнее было обращено больше к Ши Цинсюаню, потому, когда князь демонов говорил и сжимал кулак сильнее, усиливалось давление только на горло повелителя ветров. Се Лянь наблюдал за тем, как другого небожителя накрывает новая волна боли, в то время как его собственная начинала потихоньку утихать. Вот только радоваться было рано – Хуа Чэн был бдителен и не собирался давать ему расслабляться, держа в узде и не позволяя вздохнуть полной грудью.       Их нельзя было убить, и, видимо, именно это больше всего радовало Хуа Чэна. — Но, справедливости ради, нет такого счёта, который нельзя погасить, — на этих словах князь демонов резко разжал кулак и опустил руку.       Оба небожителя наконец-то получили возможность дышать, но удушье, исчезнув, не прошло бесследно: и Се Лянь, и повелитель ветров тут же начали откашливаться кровью. От боли небожители даже сложились пополам, но в одно мгновение опомнились и поспешили подняться. Если бы они были людьми, то им бы пришлось подождать какое-то время, пока лёгкие вновь не наполнятся кислородом, но их божественная сила помогла им почти безболезненно пережить это потрясение.       Небожители вытерли с губ кровь рукавами одежд и почти одновременно повернули головы в сторону ухмыляющегося Хуа Чэна, который, казалось, был близок к тому, чтобы рассмеяться. Его тон также выдавал, что происходящее изрядно его забавляет. — Видели бы вы сейчас свои лица!       Небожители промолчали. Они явно не разделяли его хорошего настроения, что и понятно: было бы странно смеяться над тем, что им чуть не сломали шеи.       Се Лянь осознал, что стал свидетелем одной из не самых приятных сторон князя демонов, что подтверждала все ранее услышанные про него слухи. Хотя принц понимал, что обвинения на пустом месте не появляются, а уж тем более в отношении столь яркой и значимой персоны как Собиратель цветов под кровавыми дождём, но всё же предпочитал убеждаться во всём самолично, прежде чем делать выводы. Сегодня он убедился в том, что слишком легкомысленно относился к князю демонов. И всё-таки окончательного решения, как относиться к Хуа Чэну, Се Лянь для себя пока не мог принять. Но решил быть более осторожным. — За что я и люблю слабых червей, так это за то, что их так приятно давить.       При тусклом цвете оба красных глаза блеснули, словно огоньки пламени и мгновенно потухли, оставляя после себя зрачки ало-красного цвета. — И вас я легко могу раздавить в любой момент, но, как и сказал Его Высочество, вы можете быть полезны. — И это значит, что я смогу оплатить вам долг? — хрипло спросил Ши Цинсюань, потирая всё ещё болевшее горло. — Зависит от того, как вы справитесь.       От леденящего душу тона Хуа Чэна, всё внутри сжалось. Теперь Се Лянь отчётливо понимал, что же перед ними за существо. — С чем же? — спросил принц, выпрямившись перед демоном.       Повелитель ветров последовал его примеру. Кто бы перед ними ни стоял, было важно держать лицо и не давать слабину. Принц никогда не задумывался о том, чтобы делать это намеренно, он просто всегда держал себя достойно. Всю свою жизнь. — Для начала, Ваше Высочество, не хотите ли вы вернуть то, что принадлежит мне?       Се Лянь опешил: — Что-то, что принадлежит вам? — Именно, отдайте мне это и можете быть свободны. Как и подметил повелитель ветров, по большей части вашей вины нет в том, что мой дворец лишился половины крыши. Так что можете отдать то, что принадлежит мне, и покинуть Призрачный город.       Немного помолчав, Се Лянь ответил: — Простите, но я правда понятия не имею, о чём вы говорите. Но даже если бы и знал, то всё равно не хотел бы покидать Призрачный город.       Взгляды повелителя ветров и Хуа Чэна одновременно оказались прикованы к принцу. Слова вырвались из него так резко и решительно, что Ши Цинсюань не мог не восхититься его смелостью. Хуа Чэн же не ожидал, что кто-то когда-то посмеет говорить с ним в таком тоне. — В том, что произошло виноват не только его превосходительство повелитель ветров. Моя вина также огромна, и было бы глупо с моей стороны отрицать очевидное. Если бы не я, то ничего бы не случилось, поэтому если и нести наказание, то только мне.       Се Лянь сказал всё на одном дыхании. Он думал, что прозвучал достаточно уверенно и что слова его были искренни. Принц правда чувствовал, что виноват, и перспектива покинуть Ши Цинсюаня в столь трудный момент звучала для него дико. Какова бы ни была опасность в данный момент, он не должен бросать друга. Они обязательно выберутся из этого. Вместе.       В ответ на своё чистосердечное признание Се Лянь услышал лишь заливистый смех князя демонов, от которого, казалось, сотряслось всё вокруг. — Я сказал что-то смешное? — опешил принц.       Но Хуа Чэн лишь продолжил смеяться, словно не обращая внимания на небожителей, но затем в один момент резко смолк и с присущим ему спокойствием произнёс: — Да, Ваше Высочество. Вы, признаться, здорово позабавили меня. Что сейчас, что тогда в столице бессмертных.       Се Лянь снова оторопел: — В каком это смысле? — спросил он, и тут же вслед за его вопросом из-за спины принца вылетела та самая серебряная бабочка и запорхала в сторону своего истинного хозяина.       Малютка осторожно села в ладонь князя демонов, и тот, проведя рукой над ней, заставил насекомое распасться на множество сверкающих кусочков, похожих на блестящую пыль.       Бабочка в самом деле была следящим духом, но что тогда, что сейчас, Се Лянь не видел в ней особой угрозы. Чем же в таком случае он позабавил Хуа Чэна? — Вы так отчаянно защищали её от других небожителей, — проговорил Хуа Чэн с некоторой насмешкой в голосе, — прекрасно зная, что это за существо. — И что? — резко ответил Се Лянь.       Ши Цинсюань очень удивился, почувствовав в тоне принца неведомые раньше нотки раздражения, может даже злости, но где-то очень глубоко. Казалось, голос исходил из самых тёмных и потаённых уголков души принца, хотя до этого повелитель ветров был твёрдо уверен, что Се Лянь в принципе не способен на какие-то негативные эмоции. Или по крайней мере не ожидал увидеть их вживую. — Небожитель, защищающий существо, призванное причинять боль и докладывать мне обо всём, что происходит. Разве не звучит абсурдно? — В том, что Хуа Чэн в открытую насмехался над ним, не оставалось сомнений. Пускай и завуалировано, но его манера разговора и общее настроение их диалога говорили именно об этом.       Он просто играет с ним. Либо его в самом деле забавляет тот факт, что всё, о чём он говорит, действительно имело место быть в реальности. Кого не спроси, все бы нашли действия Се Ляня странными, возможно, даже абсурдными. Но повелитель ветров прямо сейчас был готов выйти вперёд и прокричать всему свету: "И что же в этом такого?!". В той ситуации он просто не видел всей картины, соответственно, ничего не мог сделать, но если бы он сейчас оказался в прошлом, встал бы на защиту Се Ляня? Опираясь на то, что случилось сегодня и что произошло в Призрачном городе, Ши Цинсюань бы ответил безоговорочным «да». Да, вмешался бы и захотел узнать у Мин-сюна и остальных, чем же им навредила бы малютка, которая не отходила от принца ни на шаг. Или они считали Се Ляня настолько глупым, что думали, будто тот не понимает, какую опасность в себе несёт одна бабочка Хуа Чэна? Хотелось бы верить, что нет. — И сейчас, у вас есть шанс избежать наказания, но вы всё равно продолжаете настаивать на своей виновности. Признаться, я впервые встречаю небожителя подобного вам, и меня это поражает. Либо вы слишком хорошо притворяетесь, либо повелитель ветров и вам что-то должен. — Нет, — сразу же ответил Се Лянь. — Мне нет смысла притворяться, и он ничего мне не должен. Для меня он в первую очередь хороший человек, в настоящее время из-за меня попавший в переплёт, и я хочу это исправить. Я просто говорю правду, и вы прекрасно знаете, что моя вина не меньше, чем его. Но если вы думаете, что я использую ситуацию, чтобы выставить себя в более выгодном свете, то вынужден огорчить. Для меня уже всё решено на небесах: как бы я ни старался, мне не стать другим. Ко мне не станут лучше относиться, и моя репутация не улучшится. Разве что меня заест совесть, если я просто уйду сейчас.       Все громкие слова Ши Цинсюаня в защиту принца так и застряли в горле. Ему было просто нечего добавить. Одновременно его и тронули до глубины души слова принца, но и остался неприятный осадок. Да как этот демон мог вообще подумать такое о принце? Ши Цинсюань вспомнил, что после всего случившегося тогда Се Лянь ни разу не сказал ничего плохого о Хуа Чэне. При том, что его рука была исполосована до костей демонической саблей. Даже думать о том, что такой, как он, мог использовать кого-то, чтобы самоутвердиться, было дико для повелителя ветров.       Но и в словах Хуа Чэна была своя правда. Сам Ши Цинсюань никогда не встречал небесного чиновника хотя бы на йоту похожего на Се Ляня. Многие из них бы уже давно постарались откупиться, сбежать, всячески бы оправдывались. Мало, кто брал ответственность за свои поступки по-настоящему.       Сам Ши Цинсюань много раз выбирался за счёт старшего брата, и терпение того когда-нибудь бы всё равно лопнуло. Рано или поздно повелитель ветров всё равно оказался бы представлен самому себе, и сейчас, если бы не принц, его, скорее всего, уже не было бы в живых, с его-то манерой заговаривать зубы. С князем демонов подобный номер бы не прошёл, но это не значит, что Ши Цинсюань бы не попытался. Ведь это всё, что он в принципе мог.       На фоне принца повелитель ветров почувствовал себя жалким. Из них обоих на настоящего небесного чиновника был больше похож именно Се Лянь. Немудрено, ведь принц, в каком бы материальном положении ни был, всё ещё оставался богом войны и наследником огромной империи. По одному взгляду на него сразу можно было сказать, что его судьбой было править страной или вести за собой бесчисленные войска, этого не скроешь под простыми одеждами. С ним Ши Цинсюань наконец-то в полной мере понял смысл выражения "по одёжке не судят". — Что же, — уже без былой насмешки и фамильярничества сказал Хуа Чэн, — в таком случае за свои ошибки отвечать будете вместе. Можете идти, Инь Юй встретит вас и всё объяснит, а меня ждут другие дела.       С этими словами он встал из-за стола и направился к входной двери. Проходя мимо небожителей, он украдкой взглянул на принца, и в тот момент Се Ляня пробрало от холода. Столько во взгляде было ненависти, столько раздражения, что он ощущал их на физическом уровне. Буквально сантиметры разделяли их, и принца удивило то, что Хуа Чэн не уличил момент, находясь так близко к нему, и не ударил. Мысленно Се Лянь уже принял удар, и это могло означать только одно – теперь он действительно показал своё истинное лицо и всю свою ненависть к ним. Считал ли он до сих пор Се Ляня лицемерным? Пытался нащупать тёмное дно? Неважно. С этого момента принц понял, что сам во многом ошибался на счёт князя демонов.       Прежде чем выйти из комнаты, Хуа Чэн, не поворачиваясь к небожителям, мрачно произнёс: — Только без глупостей.       Как только дверь за ним захлопнулась, с обоих сразу же спали сдерживавшие их силу оковы. Се Лянь вновь почувствовал прилив сил, а повелитель ветров радостно схватился за свой веер и сотворил приятный освежающий бриз. Се Ляню показалось, что на секунду даже запахло морем. — Слава небесам, мы живы! — радостно провозгласил Ши Цинсюань. — Ваше Высочество, это было что-то невероятное! Вы просто нечто!       Всё ещё находясь под впечатлением от увиденного, Ши Цинсюань радостно запрыгал вокруг принца, как заведённый, хватая того за руки и смотря большими, сияющими радостью глазами. Се Ляня это настолько засмущало, что он даже начал заикаться, пытаясь остановить и успокоить повелителя ветров. Восторга Ши Цинсюаня было не унять, но в конце концов он дал принцу вставить слово: — Не стоит… П-правда, я в-ведь ничего и не сделал по большому счёту… — Нет, вы сделали! Вы нас спасли! Ещё никто и никогда не говорил с Хуа Чэном так и при этом оставался в живых дольше трёх секунд! Просто немыслимо!       Ши Цинсюань продолжал выплёскивать весь свой восторг, а Се Лянь, стараясь не сгореть от стыда, параллельно продолжал думать о Хуа Чэне.       Поначалу он предстал перед ним, как истинный непревзойдённый. Его харизма и сила чувствовались в самых обычных действиях, даже в словах. Се Лянь в самом деле понимал, кто перед ним стоит, однако то, о чём говорил ему Цзюнь У про Собирателя цветов под кровавым дождём, немного не вязалось с тем, как тот вёл себя в игорном доме. Аура, окружавшая Хуа Чэна таила в себе нечто большее, чем просто демоническую сущность огромной силы. Чувство неопределённости. Могло произойти что угодно, и нельзя было предугадать, что тот может предпринять. Если даже Цзюнь У относился к князю демонов с опаской, то Се Ляню стоило бы и вовсе избегать с ним встречи, однако при первом их знакомстве он ощутил что-то совсем иное.       Начиная с момента, как принц увидел Собирателя цветов под кровавым дождем во всей красе, его не покидало чувство, что за всей своей коварностью и желанием уничтожить всё и вся, Хуа Чэн скрывает нечто большее. Его пленительное очарование было во всём, что его касалось: тот же дом блаженства, то дерево в саду, даже бабочки. Мало какие демоны стали бы прибегать к чему-то подобному, чтобы как-то выделить свою силу или обустроить резиденцию. Всё это было не в их природе и в этом князь демонов был уникален, ибо с виду он вовсе не был похож на демона, и все мелкие детали, связанные с ним, никак не укладывались с мыслями о существе, способном обрушить все три мира за одну ночь и одолеть разом 33 небесных чиновника.       Теперь же ему думалось, что его скорее ложное восприятие было наваждением. Хуа Чэн посчитал лицемером Се Ляня, но сам был не лучше. С одной стороны, Се Лянь был и сам виноват в своих завышенных ожиданиях, но с другой стороны, если уж Хуа Чэн так ненавидит небожителей, то к чему вся эта фальшивая любезность и вежливость? Наконец общая картинка открылась ему полностью. Хуа Чэн не уникален, он просто непревзойдённый. Такой же, как и все они, а это всё-таки отдельная каста существ. Неспроста четыре великих бедствия выделялись на общем фоне и выносились отдельно при разговоре о демонах. Невероятная сила и само их появление на свет превращали их в своеобразных богов в мире демонов. По силе они могли сравняться с небожителями, а это означало, что сокрушить все три мира для них не составляло труда.       По крайней мере одного из них Се Лянь раньше уже встречал, и потому осознавал, на что способен один лишь непревзойдённый против целого государства. Се Лянь никогда этого не забудет. Верно. Помни. Всегда помни, на что они способны. Всегда будь начеку и, чтобы ни случилось, не давай им себя одурачить. — Нам нужно идти, — сказал принц, когда они с повелителем ветров убедились, что силы в самом деле к ним возвратились. — Как думаете, что нам предстоит? — тревожно поинтересовался Ши Цинсюань. — Не знаю, но пока мы стоим на месте – точно ничего не узнаем.       На счёт три Се Лянь отворил дверь, в которую пару минут назад вышел Хуа Чэн, и в лицо ему ударил холодный морской бриз, но уже настоящий. Выйдя за дверь, оба поняли, что на сей раз очутились прямо на берегу моря. Сильный ветер, волны, песок и причал чуть поодаль от них, где уже стоял небольшой корабль и две человеческие фигуры.