and then came the thunder

Внутри дворца было настолько же холодно, как и в городе; темный вестибюль был выложен черным камнем, освещенным золотистыми лампами, а на полах красовались изумрудные ковры. Огромная лестница напротив вела к инкрустированным витражами двойным дверям. У подножия лестницы, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, стояла знакомая фигура, тут же радостно завопившая при виде Сана и кинувшаяся ему в объятия. – Я всего на два часа оставил тебя одного, У, – со смешком произнес Сан. Уён насупился и обмяк, притворившись, что падает в обморок. – И я почувствовал, как ускользаю, – он прикрыл глаза рукой, будто разыгрывающая драму девушка. – Тьма звала меня обратно… – Не звала. – Она твердила: «Уён, тебя так долго не было, мы соскучились»… – Уён, – достаточно резко перебил Сонхва. Джуен с любопытством оглядел обоих, заметив, как хватка Сана на пояснице юноши усилилась. – «Мы соскучились по твоей заднице, готовы были ради нее терпеть даже бесконечную пустоту»… привет, Сонхва. – Не ждал, что ты тут объявишься, – отозвался Сонхва. – Вы с Ёсаном редко появляетесь здесь одновременно. Уён пожал плечами, выпрямляясь и выпутываясь из рук Сана. – До меня дошли слушки о том, что Санни согласился на какую-то глупую авантюру, – сказал он. Джуен подметил, как птица в волосах Сонхва вновь попыталась спрятаться. Тот все равно ухватил ее, и птенец испуганно пискнул. – Позже об этом поговорим, – пробормотал Сонхва, и крохотный ворон взмыл с его ладони, исчезая где-то под потолком дворца. – У нас тут убийство происходит, У, – Сан прижался к Уёну со спины, опираясь подбородком о его плечо. – Разве тебе не хотелось бы, чтобы справедливость восторжествовала? Чтобы возлюбленные воссоединились? Джуен нахмурился, стоило Сану дразняще поиграть бровями. – Чего бы мне хотелось, так это чтобы ты дожил до тридцати лет, – отрезал Уён, резко пихнув Сана локтем в живот. – Ты же сказал, что больше не сделаешь подобное! – Но все в порядке, если это касается тебя, правильно? – огрызнулся Сан, отталкивая Уёна прочь от себя. Тот споткнулся о ковер, и Сонхва как-то неуверенно дернулся в его сторону, будто бы собираясь поймать его. – Я дал тебе шесть лет, Уён, и на это ты ни разу не пожаловался. Он развернулся на каблуках, проигнорировав явственно отразившуюся на лице Уёна боль. – Пойдем, – нетерпеливо проговорил Сан. – Король ждет нас. – Мы, похоже, упустили что-то важное, да? – расслышал Джуен шепот Хенджина. – Я объясню вам все позже, если пожелаете, – произнес Юнхо, появляясь будто из ниоткуда. Хенджин вздрогнул, покраснев, и выдал скомканные извинения, на что некромант только улыбнулся. На витражах двери наверху лестницы был выбит тот же знак, что и на коже Сонхва, и Джуен вновь поймал себя на мысли о том, что пристально вглядывается в него, роясь по закоулкам памяти в надежде вспомнить его значение. Но времени на это не было – несколько стражников, поклонившись, открыли перед ними двери, и они оказались во владениях Серого короля. Тронный зал представлял собой роскошно обставленную пещеру: сводчатый потолок исчезал во тьме, огромная инкрустация цветного стекла нависала прямо над троном, располагавшимся наверху короткой широкой лестницы. Символ все еще повторялся на узорчатом стекле, но сейчас Джуену до него не было дела: все его внимание привлек король мертвых. Он сидел, развалившись на троне и раскинув ноги, будто беспечный подросток, укутанный в черные меха и сверкающие драгоценности. Под мехами виднелся крепкий кожаный жилет, туго затянутый вокруг его пояса, а на коже шеи отчетливо виднелись метки некроманта. Темно-серые волосы были зачесаны назад, открывая вид на металлический пирсинг на одной из бровей и на подведенные черным глаза. Второе металлическое колечко украшало его нижнюю губу, несколько сверкающих камней виднелись в ушах. Одна его рука лежала на прислоненном к трону массивном палаше, поглаживая рукоять большим пальцем; цепкие глаза наблюдали за каждым их шагом. Они остановились у подножия лестницы, наблюдая, как Сан и Сонхва поднялись к королю. Хонджун не глядя поднял руку, и Сан взял ее в свои ладони, прижимаясь губами к одному из колец. – Доброго вечера, милорд, – проговорил он сладким голосом. Хонджун беззвучно хмыкнул в ответ, не сводя глаз со своего ворона. Сонхва с позабавленным блеском в глазах поднял брови, глядя на ноги Хонджуна, перекинутые через один из подлокотников трона. Король выпрямился, опустив ноги, и Сонхва, грациозно покачивая бедрами, подошел ближе, грациозно опускаясь на освободившееся место. Хонджун просунул руку меж его бедер, крепко сжимая одно. – Милорд, – низким, мурлыкающим голосом поприветствовал Сонхва. Чан с непроницаемым выражением лица шагнул вперед, и они с Хенджином синхронно поклонились, прижав кулаки к груди. – Здравствуй, Чан, – отозвался Хонджун, склонив голову, стоило Сонхва взять его за руку. Его глаза прикрылись, откуда-то из груди раздался удовлетворенный звук; секунду спустя король лениво моргнул, напомнив Джуену дворцовых котов, любивших дремать в библиотеке. – Милорд, – произнес Чан, все еще не поднимая головы. – Представляю вам Джуена, кронпринца Срединного королевства. Тот моргнул при внезапном упоминании своего имени и поспешил последовать примеру и тоже поклониться. Краем глаза он увидел, что Енхун сделал то же самое. – Здравствуй, Джуен, – произнес Хонджун. – Я слышал, ты прибыл с просьбой к моему Санни. Джуен откашлялся. – Так и есть, милорд, – его голос звучал хрипло. – Он согласился помочь мне вновь увидеться с моим женихом. Хонджун рассмеялся – высокий, леденящий душу звук наполнил собой, казалось, каждый угол тронного зала. – Да неужели? Сонхва наклонился, что-то шепча ему на ухо, одновременно позволяя своей руке скользнуть за ворот рубашки Хонджуна. Король не моргнул, не сводя с них взгляда даже тогда, когда Сонхва замолчал, легко коснувшись губами его шеи. – Сан, – рассеянно поманил король, и тот тут же опустился на колени перед ним; колокольчики на его одежде не издавали ни звуки. – Ты же понимаешь, чем тебе это грозит, правильно? Сан уткнулся лбом в колено Хонджуна и закрыл глаза. – Понимаю, милорд. – А Уён согласился поделиться своим якорем? Джуен резко осознал, что человека, о котором идет речь, нигде не было видно, и отчаянно пытался вспомнить, шел ли Уён следом за ними в тронный зал. – «Согласился» – не совсем подходящее слово, милорд, – в голосе Сана явственно различалось разочарование. – Но выбор за мной, и я сделал его добровольно. Темный, холодный взгляд Хонджуна встретился с взглядом Джуена на долгое мгновение. Джуену потребовалось собрать абсолютно все свои силы в кулак, чтобы не нарушить зрительный контакт. – Осознаешь ли ты, мой принц, о чем просишь? – Хонджун чуть наклонился вперед. Рука Сонхва соскользнула с его рубашки, вернувшись обратно к сжимавшей его бедро ладони. – Я… Джуен замолк, и глаза Хонджуна сузились. – Итак, – с насмешкой, – ты приходишь в мой дворец и просишь мое Правосудие вернуть тебе мертвеца, при этом даже ни разу не задумавшись о цене? – Хонджун, – встрял Сан. – Ты не прочел его душу так, как это сделал я, и не можешь принять за меня решение. Не в этот раз. Хонджун, явно разъяренный, откинулся обратно, но тем не менее коснулся ладонью макушки Сана, будто выражая свое благословение. – Но не проси меня тебя хоронить, Санни, – отрезал он. Джуен разглядел, как тот прячет довольную улыбку. – Благодарю вас, милорд, – пробормотал Сан, многозначительно оглянувшись на них через плечо. Ноги Джуена подкосились, и он рухнул на колени перед троном. – Благодарю вас, – выдавил он, и Хонджун пренебрежительно фыркнул. – Это произойдет не сегодня, так что пока не благодари меня, – процедил он. – Сану необходимо отдохнуть и подготовиться. Он щелкнул пальцами, и из ниоткуда материализовалась миниатюрная служанка. – Проводи их в гостевые комнаты, – приказал он. – Покончим с этим абсурдом утром. – Да, милорд, – поклонилась та. Хонджун, наплевав на остатки приличия, перетянул Сонхва к себе на колени. – Выметайтесь, – рявкнул он, и руки Енхуна тут же дернули Джуена на ноги. Долгий, протяжный стон удовольствия достиг их слуха уже тогда, когда за ними закрывались двери тронного зала, и Джуен ощутил, как краснеет. Сопровождавший их в комнаты Юнхо, заметив эту картину, рассмеялся. – Учитывая неспособность Хонджуна держать руки при себе, легко подумать, что они недавно поженились, – усмехнулся он. – Я… – Джуен откашлялся, прочищая горло. – Я и не догадывался, что они… что Сонхва… – Он супруг короля уже на протяжении шести лет, – появился из ниоткуда Сан. – И они все еще бесстыдно срывают друг с друга одежду когда и где им хочется. – Так что, король клеймит всех своих любовников? – поинтересовался Енхун, указав на грудь. Сан закатил глаза, а Юнхо подавил смешок. – Это метка Правосудия, – ответил Сан, – а не клеймо любовника. – Ты как будто ожидаешь, что я пойму, о чем ты говоришь, – холодно взглянул на него Енхун. – Правосудие – это королевский некромант, – Уён появился из пустоты, выскочив из-за спины Юнхо. – При дворе существует пять Правосудий, призванных соблюдать законы мертвых. Вы удивитесь, узнав, какое огромное количество людей считает, будто они просто могут позвонить в колокольчик и поговорить с умершей бабкой, – добавил Сан. – У нас есть Правосудие Контрактов… – Юнхо весело отсалютовал им. – Правосудие Судеб, Правосудие Слова – это Сонхва, – Правосудие Изгнания… – А это уже я, – вклинился Уён. – И Правосудие Призыва, – величественно указал на себя самого Сан. – Нас всего пятеро, и обычно нас хватает лет на пятьдесят или около того. Уён недовольно скрестил руки на груди. – В следующий раз назови меня по имени, – отрывисто проговорил он, и Сан хихикнул. Какое бы напряжение между ними ни возникло, сейчас, казалось, от него не осталось и следа; Уён нырнул под протянутую руку Сана, и они последовали за слугами. Они прошли несколько лестничных пролетов, миновали огромные открытые комнаты, в которых, казалось, не было ничего, кроме пыли. Одна конкретная комната, задрапированная старыми алыми занавесками, вызвала у Хенджина приступ неконтролируемого чихания, и им пришлось ненадолго остановиться, пока Чан поддерживал своего солдата, успокаивающе поглаживая по спине. – У меня аллергия на мертвых, – прохрипел Хенджин. Чан только хихикнул и протянул ему маленький носовой платок. Завернув за угол, они столкнулись лицом к лицу с человеком, полностью покрытым кровью из сочащейся на голове раны; его рот был распахнут в безмолвном крике боли. Джуен отшатнулся, услышав, как Енхун точно так же дернулся позади. Мужчина, спотыкаясь, двинулся вперед, протянув к ним руки, и где-то позади выругался Хенджин. Что-то в израненном человеке казалось почти эфемерным, будто он должным образом не принадлежал этому миру. Подозрения Джуена подтвердились, когда его рука прошла прямо сквозь невозмутимого Сана. – Призрак, – выдавил Енхун, прячась за Джуеном. Уён тут же остановился, повернувшись к ним с глубоко оскорбленным видом. – Да как ты смеешь, – упер он руки в бока. – Это я призрак. А этот несчастный – лишь тень. – А в чем отличие? – с любопытством спросил Джуен, разглядывая бесшумно кричащую фигуру. Сердце уже не билось так тревожно, стоило внезапному шоку от встречи с мертвецом чуть ослабнуть. Енхун позади впился пальцами в его руку: – А можно мы быстро вернемся к той части, где Уён оказался призраком? – Тень – это лишь отпечаток духа в момент смерти, – Уён закатил глаза. – Они скучные, угнетающие и никак не поддерживают атмосферу этого места, признаюсь честно. – Как ты можешь быть призраком? – не сдавался Енхун, но его вновь проигнорировали. – Призрак, – Уён жестом указал на себя, – это дух, целенаправленно призванный обратно в этот мир. Нам необходимы якоря, чтобы зацепиться здесь, в противном же случае мы забудем, кто мы такие, и уплывем обратно в загробную жизнь. Санни, как вы уже поняли, является моим якорем. И станет якорем для твоего жениха, когда придет время. – Так выходит, Хенджэ?.. Уён, чуть нахмурившись, кивнул: – Да, Сан вернет его как призрака. Для того, чтобы вернуться обратно в загробную жизнь, необходима полная последовательность звуков колокольчиков Кереса, так что, пока они не прозвучат, он сможет находиться здесь какое-то время. – Так ты был мертв все это время? – Енхун, – укоризненно протянул Джуен. – Ты грубишь. – А ты знал? – спросил Енхун, и Джуен пожал плечами. Тот задохнулся от возмущения. – Если ты так на меня реагируешь, хотелось бы мне посмотреть, как ты встретишься с армией Хонджуна, – с ухмылкой произнес Уён. Ухмылка, впрочем, тут же исчезла с его лица, стоило Сану незаметно подкрасться сзади и шлепнуть его по заднице. Уён отпрянул, взвизгнув, завел руки назад, будто прикрываясь, и надул губы. – Прекрати терроризировать живых, – упрекнул его Сан, и Уён дразняще высунул язык. – Как ты умер? – не выдержал Енхун. Джуен боролся с желанием спрятать лицо от смущения. – В сражении с пиратами, – небрежно бросил Уён, цепляясь пальцами за один из кожаных ремешков на талии Сана. Теперь, когда Джуен все знал, он мог различить сероватый оттенок на золотистой коже Уёна, подметил нечто неестественное в его позе, будто тот давно забыл, как нужно дышать. Енхун только фыркнул: – На юге нет портов, какие еще пираты? – Огромные, – отозвался Уён. – С крабьими клешнями вместо рук. – Ты забыл про осьминожьи клювы, – ухмыльнулся Сан. Уён взглянул на Енхуна, угрюмо скрестившего руки на груди. – Не понимаю, в чем тут такой секрет. Тебе, кажется, вполне комфортно быть мертвым, так почему бы тебе не рассказать, что к этому привело? – Потому что, – Уён лениво расправил плечи. – Даже у мертвых есть своя личная жизнь. – Но… – Перестань, Енхун, – не выдержал Джуен. Енхун нахмурился, пальцами изобразив, будто закрывает рот себе на замок, и Джуен уловил крохотную улыбку благодарности, брошенную в его сторону Уёном. – Встретимся в соборе, – заговорил Сан, когда они подошли к гостевым комнатам. – Кто-нибудь из слуг проводит вас туда сразу после рассвета. Служанка открыла двери в гостевую спальню, которая, в отличие от большинства остальных комнат, была хорошо освещена и меблирована. Будто бы Хонджун ожидал их прихода. Джуен и Енхун обменялись удивленными взглядами. – Ваша светлость, – тихо молвил Сан, перехватив его за руку, стоило Джуену сделать шаг. – На два слова, если позволите. Джуен кивнул Енхуну, и Сан дождался, пока Хенджин с Чаном не скроются за дверьми, прежде чем повернуться к нему лицом. Уён рядом с ним перестал улыбаться, сжав губы в тонкую линию. – Ваша светлость, – вновь заговорил Сан. – Я надеюсь, вы не вкладываете всю свою веру в это воссоединение. Джуен удивленно моргнул. – Я не совсем понимаю, о чем ты. Сан нахмурился: – Вы говорите, что пошли на все это ради того, чтобы отыскать его убийцу. Да, это мне понятно, вся эта необходимость мести, особенно если учитывать, что был нарушен политический союз. Джуен озадаченно кивнул. Он не совсем понимал, куда клонит Сан, и из-за этого чувствовал себя растерянно. – Судя по тому, что мне довелось услышать о ваших отношениях, – продолжил Сан, – вы расстались не лучшим образом сразу перед тем, как его жизнь оборвалась. Я прав? Джуен вновь кивнул, ощущая, как внутри нарастает тревога. Сан закусил нижнюю губу, словно обдумывая, что сказать дальше. – Разговоры с умершими близкими… они никогда не приносят облегчения, на которое люди надеются. Чего бы вы ни ждали, не факт, что он сможет вам это дать. – Что… О чем ты? Сан задумчиво нахмурил брови. – Когда человека убивают, он, что неудивительно, погибает в погранично эмоциональном состоянии. Обычно это гнев или печаль. И все это переносится, ваша светлость. Физически его душа может быть не способна испытывать положительные эмоции – прощение, ностальгию, что-либо еще, что он мог бы ассоциировать с вами. Особенно если он погиб, думая, что вы его ненавидите. У Джуена пересохло в горле, а тело обмякло, словно марионетка, которой перерезали веревочки. – Я… я и не подозревал… В глазах Сана мелькнуло нечто древнее и печальное, когда он улыбнулся: – Сознательно вы, может, и не надеялись на это, ваша светлость, но там, в храме, я сумел это разглядеть. Ваше желание взглянуть ему в глаза и попросить прощения. Джуен осознал, что его лицо взмокло. Трясущейся рукой он дотронулся до щеки, стирая слезы. Сан протянул ему лоскуток черного кружева. – Все воины утверждают, что жаждут возмездия, – проговорил он. – Когда на деле же большинство из них желает простого разрешения жить дальше своей жизнью. – Я должен попытаться, – Джуен скомкал платок в кулаке. – Какая-то часть его должна знать, что… что я сожалею о сказанном. Что мои последние слова должны были быть другими. Даже если он меня и не простит, по крайней мере, он будет знать, что… что мне было не все равно. – В конечном итоге, – тихо произнес Сан, – мы только и можем, что попытаться. Он обнял Уёна за талию, притянув ближе к себе, и кивнул на дверь спальни. – Утро всегда наступает быстрее, чем мы ожидаем, как бы мы его ни боялись. Вам нужно выспаться, ваша светлость. Собор, в отличие от представлений Джуена, не был похож на массивное божественное сооружение, а напротив, представлял собой уменьшенную версию тронного зала: идентичная копия трона, несколько огромных витражных окон. В центре зала сидел Сан, скрестив ноги, и рисовал вокруг себя руны чем-то пугающе похожим на кровь. Судя по повязке на его запястье, источником крови выступил он сам. Когда они зашли внутрь, Сан приветственно взмахнул перебинтованной рукой. – Доброе утро! – бодро выдал он. – Чудный день для воскрешения, не так ли? Уён стоял на самом краю круга, скрестив руки на груди, и с дискомфортом оглядывался по сторонам. Время от времени его взгляд скользил к дверям, словно он кого-то ожидал. Хонджун уверенно восседал на троне, босой, одетый в длинную белую рубашку, доходящую до середины бедра. У трона между его ног сидел Сонхва, откинув голову назад и закрыв глаза; его рубашка была расстегнула, и рука короля вырисовывала невидимые узоры на его татуировке. – Я почти готов, – крикнул Сан, опираясь на колени, чтобы наклониться над кровавым рисунком. – Жаль, что среди вас нет кровных родственников. Сработало бы намного лучше, нежели моя старая протухшая кровь. – Ага, – пробормотал Хенджин, изучая руны. – Очень жаль. Глаза Джуена скользили от выбитых на витражах знаков к королю и обратно; что-то важное зацепилось за подкорку сознания. Этот вездесущий символ точно так же присутствовал как в соборе, так и на рисунке Сана в четырех местах. Джуен уставился на красные линии, чувствуя, как его сердце пропустило удар. Осознание настигло ужасающе ясно. Он уже видел этот символ раньше – обожженная плоть, почерневшая вокруг кожа, сморщившаяся от жара. – Нам нужно идти, – резко произнес он хриплым голосом. Енхун пораженно взглянул на него. – Джуен, что?.. – Это была ошибка, – его руки дрожали, когда он схватил Енхуна за предплечье. – Этот… этот символ над троном, на груди Сонхва… Я знал, что видел его раньше, но не мог вспомнить, где именно… – Это знак короля, Джуен, – медленно произнес Енхун, с замешательством глядя на кого-то за их спинами. Джуен покачал головой, впиваясь ногтями в руку Енхуна. Он ведь должен был понять… Чан появился из ниоткуда, положив руку ему на плечо. Он в панике отпрянул от короля. – Ваша светлость, – ровным голосом произнес Чан, подняв руки в успокаивающем жесте. – Что вас так взволновало? Джуен махнул рукой в сторону окон собора, Серого короля и руки, собственнически касавшейся татуировки Сонхва. – Этот знак, – он запинался на каждом слове. – Он был выжжен на ладони Хенджэ в ночь его смерти. Лицо Чана исказилось от шока: – Вы ни разу не упоминали о символе. Хенджин позади них замер как вкопанный. – Они… они подумали, что это знак предостережения от небес, – заикаясь, пробормотал Джуен, медленно делая несколько шагов назад. – И прикрыли его во время похорон. Чан, будто подтверждая его подозрения, переглянулся с Хонджуном, выглядевшим абсолютно обыденно. – На что бы вы ни намекали, ваша светлость, – заговорил Серый король, – сделайте нам всем, пожалуйста, одолжение и скажите прямо. Нет времени на загадки. Джуен уставился на короля мертвых. В ушах звенело. – Это вы убили моего жениха? – выдохнул он. Хонджун, даже не дрогнув, смотрел в ответ. – Я не убивал. Но мог запечатать зверя, который это сотворил. – Хонджун… – начал было Чан, но король поднял руку. – Откуда мне знать, что вам можно верить? – у Джуена горели глаза, а легкие отдавало болью с каждым вдохом. – В свое время я запечатал великое множество зверей, принц, – медленно произнес Хонджун. – И я не слежу за каждым, о чем, признаться, уже сожалел в прошлом. Но не думайте, что можете заявиться ко мне во дворец и обвинить меня в убийстве. У меня не было причин желать вашему жениху смерти. Теплая рука коснулась затылка Джуена, и он позволил Енхуну обнять себя, тяжело дыша. Сан издал триумфальный звук откуда-то с пола и поднялся на ноги. – Если с драмой покончено, – возвестил он, вытирая руки о штаны, – думаю, я готов. – И мне пора, – Уён демонстративно поклонился королю и исчез в мгновение ока. – Он не останется? – с любопытством спросил Хенджин, и Джуен покачал головой, взглянув на Сана. – Ему нельзя рисковать и находиться так близко к границе между мирами, – отозвался Сан. – Пока я буду пытаться вытащить Хенджэ, его может затянуть обратно. Он удовлетворенно потянулся и принялся разматывать колокольчики. Джуен, все еще нервничая, крепко держал Енхуна за руку, сжимая чужие пальцы. – Надеюсь, на фейерверки вы не рассчитываете, – сказал Сан и, зажав в кулаке полоску кожи, щелкнул запястьем. Оглушительный звон колокольчиков вырвался из центра круга, кровавые руны, будучи активированными, зажглись ярким светом. Метки некроманта на теле Сана ожили, извиваясь по всей коже, добираясь до лица, а глаза стали абсолютно белыми. Пол под его ногами задрожал и задымился; все помещение наполнилось запахом чего-то гнилого. – Давай, – сладко проворковал Сан. Его голос отдавался странным эхо от стен собора, и Джуен как будто слышал его отголоски внутри своей головы. – Я вижу тебя, давай же. Пойдем со мной. С громким треском камень, на котором были нарисованы руны, раскололся надвое, поднимая в воздух облако пыли. Свет исчез, Сан закашлялся, отряхиваясь, его глаза и отметины вернулись к нормальному состоянию. Безвольно свисающие с его руки колокольчики безмолвствовали. – Было весело, – прохрипел он, выползая из разбитого круга. Тонкая струйка крови потекла из его носа, и Сан вытер ее тыльной стороной ладони. Он выглядел так, словно за последние секунд тридцать умудрился постареть на несколько лет: лицо было бледно-зеленоватым, а руки сильно дрожали. Джуен, ощущая, как сердце колотится где-то у горла, сделал шаг вперед. – Не сработало?.. Сан фыркнул, оборачивая ленту с колокольчиками вокруг запястья. – Разумеется, сработало. За кого ты меня принимаешь? – оскорбленно отозвался он. – Дай ему собраться с мыслями. Не каждый же день тебя вытаскивают из вечного сна. Он внезапно споткнулся, и Джуен рванул вперед, намереваясь его подхватить. Сан оказался ужасающе легким, его конечности были кошмарно худощавыми, а кожа тонкой, будто бумага. Джуен едва успел поставить его на ноги, как ощутил холодный порыв ветра, пронесшийся по собору. Сан вздрогнул. – Мужчина умер всего на каких-то пять минут, а он уже бросается в объятия другого. По венам Джуена скользнул холодок, тут же сменившись на что-то теплое. Енхун позади него вскрикнул, выругавшись, Хенджин вторил ему потоком разномастных выражений. Джуен взглянул обратно на Сана, едва ли осмеливаясь поверить в происходящее, и некромант усмехнулся в ответ. – Поприветствуйте вашего Хенджэ, ваша светлость, – прошептал он. Джуен медленно развернулся, сжав руки в кулаки в попытках унять дрожь, возникшую при звуке его голоса, и почувствовал, что не может дышать. Хенджэ, такой же красивый, как и в день своей смерти, стоял прямо перед ним, окруженный аурой явного недовольства. – Хенджэ, – прохрипел Джуен. – Ваша светлость, – тот коротко склонил голову. – Выглядите дерьмово. С сумасшедшим смехом Джуен рванул вперед, заключив его в объятия, не обращая внимания на протесты. Его плечи были столь же широкими, талия столь же узкой, и, если закрыть глаза и очень хорошо притвориться, Джуен мог почти проигнорировать тот факт, насколько ледяной была кожа Хенджэ.