Сказ о том, как Наруто и Компания стёбный фанфик попаданца читали

      «Нет, тут явно что-то не то…» — Нагато, хмурясь, переводил взгляд на карту, то на бескрайнюю пустыню, простирающуюся вокруг. — Шеф, признай, мы заблудились! — недовольно гаркнул Обито, утирая уже, наверное, тысяча сто семнадцатый пот.       — Чёрт, как же я ненавижу эту проклятую пустыню… — Кисаме еле волочился, его кожа постепенно приобретала какой-то буроватый оттенок, а от всей поверхности тела обильно шёл пар.       — Я рот е**л этой с***й типографии! — в сердцах воскликнул Хидан, потрясая косой.       — Ну вот, маникюр испортил, хм! — недовольно фыркнул Дейдара, осматривая ногти.       — А ну заткнитесь! — рявкнул Нагато, приложив по своим подчинённым жаждой крови, как в старые добрые времена.       — Молчу-молчу! — поднял руки в жесте капитуляции Обито. — И всё-таки где-то мы свернули не там.       — Естественно, б***ь! — хлопнул себя по лбу Хидан, который, как главный псих организации, плевал на жажду крови начальника с самой высокой колокольни, которую только можно себе представить. — Мы бродим по сраной пустыне, тут каждый е***ый бархан похож на следующий! Когда мы наконец найдём эту типографию, клянусь Богом моим, Джашином, я этого гадёныша, который додумался печатать свою х***ю в такой ж**е мира, ******, ******* и *********!!! — дальнейшие фразеологические обороты жреца Джашина просто невозможно ни в сказке сказать, ни пером описать, а потому придётся оставить только самую суть: кому-то по замыслу Хидана очень не поздоровится.       — Как же ты достал своей матершиной! — тяжко вздохнула Конан, обмахивающаяся бумажным веером.       — Если штрафовать Хидана за каждый его мат, то можно сэкономить уйму денег, и он ещё и должен останется… — Какузу глубоко задумался.       — Ты о***л, Какузу?! — вскинулся было Хидан, но был перебит:       — Какузу, напомни, чтобы я внёс эту правку в устав, — попросил его Нагато, уже собравшийся приложить какой-нибудь техникой своих глаз бога Хидана, поскольку тот уже доконал своим бесконечным словесно-матерным поносом вообще всех.       — Предатель е**чий… — прошипел Хидан в сторону Какузу, который, в свою очередь, самодовольно ухмылялся под своей маской.       — А я не понимаю, что вас всех не устраивает, — пожал плечами Сасори, — по-моему всё в рамках разумного, пустыня как пустыня, чего бубнить-то…       — А ты вообще заткнись! — в один голос ответили все остальные. Сасори обиженно замолчал. Они сами решили следовать карте, это не его вина, в конце концов, а то, что он прекрасно знает, где находится нужное им место, но отказывается говорить — это маленькая месть за обилие того, что он так ненавидит — ожидание. Акацуки часто заставляли его ждать. Теперь же, когда все вокруг задыхаются от жары и загребают полные штаны песка, Сасори наслаждался ностальгическими чувствами и прогулкой по Родине. Кто знает, может, он даже уговорит Нагато на один день отгула и навестит могилку бабули Чиё, всё же она была одной из тех немногих людей, которых Сасори считал близкими.       Но это потом. А сейчас он, сохраняя спокойствие снаружи, внутри, то есть, в мыслях, ржал как сумасшедший конь над всеми: над лидером, идущим по карте, над матерящимся Хиданом, над шутом-Обито и вечно холодной Конан, которую таки прорвало на эмоции, хоть сколько-нибудь отличные от обычного каменного лица. Только Кисаме действительно вызывал у кукловода жалость.       — Эй, Кисаме, держи, попей, — Сасори протянул мечнику флягу.       — Спасибо, Сасори, — он жадно отхлебнул, после чего вздохнул с долей грусти. — Эх, будь здесь Итачи, он бы что-нибудь придумал, чтобы я не загнулся…       — Ты так говоришь, будто он ушёл навсегда, — фыркнул Сасори, — Подумаешь, три выходных дня.       — Трёх дней хватит за глаза, чтобы поджарить меня до хрустящей корочки, — горестно хмыкнул Кисаме, но потом неожиданно округлил глаза, осознав что-то, а затем и вовсе хлопнул себя по лбу. — Сасори, я — кретин!       — Не то, чтобы я спорил, но отчего же? — поинтересовался марионеточник.       — Всё это время я мог спокойно использовать суйтон, чтобы охладиться! — Кисаме был раздосадован собственным идиотизмом, а потому поспешил исправить ситуацию, и уже через секунду сидел в пузыре «Водяной тюрьмы» и радостно побулькивал.       — Ты не просто кретин, ты конченый идиот, Кисаме! — взревел Нагато. — Нас же теперь любой сенсор учует за версту, биджу ты безхвостый!       Но тут его прервало мощное сотрясение земли, и вскоре, взметнув в воздух кучу песка и пыли, прогремел взрыв, а потом из поднявшегося облака появился некто, завернувшийся во множество тряпок цвета песка.       — Собственно, вы несколько опоздали, товарищ Пейн, я вас уже обнаружил, — лицо говорившего скрывала маска, изменяющая голос, но никто из Акацуки не сомневался, что перед ними если и не виновник, то как минимум пособник виновника происходящей катавасии.       — Мужик, я бы на твоём месте не был столь самонадеян, — хмыкнул Обито. — Тут, так-то, все нукенины высшего класса, которые не одну и не две битвы прошли, и, выражаясь языком Хидана, будешь гнать — тебе п****ц!       — Слышь, начальник, а почему мне ругаться нельзя, а этому пи… Учихе можно?! — справедливо возмутился Хидан, вовремя удержав себя от крепкого словца в адрес того, кто когда-то был Тоби.       — Отвали от шефа, Хидан, не до того сейчас! — гаркнул Какузу. — Скажи мне, незнакомец, а с кем мне надо говорить о использовании имён без согласия?       — А ты шаришь! — усмехнулся неизвестный. — Я представитель стороны автора, так что об этом говорить надо со мной, и мы обязательного обсудим все детали. А пока, с вашего позволения, я предоставлю вашему Лидеру документ, удостоверяющий законность всех произведённых действий, — с этими словами он достал из кармана свиток и помахал им.       Нагато подался вперёд, но Обито придержал его.       — Стой, Нагато, я с тобой. Надо проверить документ на подлинность, у меня же шаринган, я найду возможные несостыковки.       — Ты прав, — кивнул лидер, и они вдвоём подошли к неизвестному.       — Желаете ознакомиться? — как-то весело спросил он.       — Именно, — кивнул Узумаки и развернул свиток.       Поначалу ничего подозрительного ни Пейн, ни Обито не замечали: подумаешь, бумажка и бумажка, такие можно легко напечатать на нужном станке. Впрочем, доказательств незаконности действий и вправду не было, поскольку указание «Все совпадения случайны» снимало с автора все обвинения. Все действия были санкционированы и всё было настолько гладко, что им осталось только скрежетать зубами и сетовать на то, что проклятый незнакомец всё предусмотрел.       — Ну как, вас всё устраивает? — под маской он наверняка гаденько ухмылялся, уж больно характерными были интонации.       — Да… — невесело согласился Нагато.       — Знаешь, мужик, а может бы и без бумаги перетрём? — спросил Обито, хрустнув костяшками. — Ты же прекрасно понимаешь, к чему приведёт распространение секретной информации по всему миру?       — Оно приведёт к коллапсу, — кивнул неизвестный.       — Вот именно! — повысил голос Учиха. — Эта книга — угроза миру на земле! Если вы не прекратите, то мы заставим силой!       — Уважаемый Учиха, ознакомьтесь, пожалуйста, с параграфом двадцать семь, пункт восемь точка три, если быть точным, — вежливо попросил его человек в маске.       Обито обратил свой взгляд на указанный пункт, которого до этого, кажется, не было в документе. Написанное гласило: «На применяемую силу сторона автора будет вынуждена отвечать силой».       — Что это значит?! — нахмурился Обито и приготовился, но ему и Нагато было уже поздно что-либо делать — документ неожиданно ударил им в глаза ослепительно ярким белым светом, который только усиливался.       Оба «Акацуки» сдавленно закричали, закрывая глаза ладонями и падая на песок. Неизвестный кинул под ноги дымовую шашку и пропал из поля зрения.       Все члены группы приготовились к схватке.