Ты — это я, только наоборот

      Осаму скачет вдоль коридоров — все встречные мафиози абсолютно игнорируют очередную выходку Исполнителя. Зачем умирать раньше времени? Дазай едва не сносит дверь в кабинет Двойного Чёрного собственным телом.        — Чуя! Я вернулся даже раньше, я так скучал по своей собачке, — Осаму прижимает руки к груди, прокручиваясь на носках, — ты должна быть очень рада, не так-то просто вырваться из камандировки раньше времени, но все ради тебя! — он распахивает руки, готовый принять милую напарницу в свои объятия, чтобы она прижилась к его груди тихо всхлипывая от радости. Ах, какая картина. Ожидание крепких объятий затягивается, и Осаму решает оглядеть кабинет: ни-ко-го.        — А? Чуя?        — Не ори во всю глотку, у меня голова болит.       Кабинет все ещë пуст, а голос мог быть просто в голове после недавней передозировки одних таблеток.        — Я здесь, идиот.       Осаму задирает голову — перед его лицом качнулась рыжая прядь.        — Играешь в летучую мышку?       Дазай улыбается, рассматривая напарницу, сидящую на потолке: он знает, что та забирается туда в моменты, когда ощущает себя особенно уязвимой.        — Заткнись! И вообще, я надеялась на ещë пару дней тишины.       Осаму хватается за грудь.        — Не будь такой жестокой.       Чуя только цокает острым язычком, качнув головой — Осаму улыбается, вытягивает руки вверх, подмечая как дергается дорогая напарница определенно опасаясь его прикосновения, и идёт к столу. Обойдя его и сев в кресло, он взглянул прямо на Чую — сидит по турецки, скрестив руки и смотрит сердито так. Очаровательное зрелище.        — Так и будешь пялиться на меня? — шипит и хмурится.       Определённо что-то случилось: в последний раз она сидела на потолке, когда один идиот посмел сказать, что она монстр, а не человек. Чуя и не человек, что за абсурд!        — Представляю как ты шваркнишься вниз, стоит мне коснуться хоть волоска на твоем теле.       Осаму сладко улыбается, когда глаза напарницы становятся ещë уже — он не отводит от неë взгляда, пока печатает на телефон — ответ приходит моментально. Рюноскэ как всегда образец исполнительности — Осаму быстро читает его и поднимает взгляд на Чую: еë лицо меняется, и тот понимает, что она что-то заметила в его мимике. Обмануть Накахару действительно сложно.       Дазай не позволяет напряжению стиснуть себя и напарницу: он подтягивается, имитируя полную потерю интереса ко всему происходящему. Оттолкнувшись ногой, Осаму крутиться по кругу на стуле и вскакивая с него, направляетсч к выходу — Чуя всë это время напряженно следит за ним, и расслабляется только тогда, когда дверь хлопает за спиной Осаму — Дазай знает об этом, потому что буквально сразу распахнул ту и зашел обратно, совершенно бесшумно. Только Чуя могла так расстроиться, что еë телохранитель погиб исполняя долг, чтобы утерять часть бдительности. Осаму протягивает руку, касаясь пряди волос — напарница моментально падает на пол с глухим стуком и кучей ругательств.        — Как я и думал, приятное зрелище.        — Я тебя сейчас убью.       Осаму только смеется, занося ногу над напарницей, и когда ботинок касается пола, то тело Накахара оказывается аккурат между ног Дазая. Он не позволяет Чуе среагировать, буквально усаживаясь на еë бедра — Чуя вся замирает и только глаза пылают смесью гнева и волнения. Она рычит:        — Тупая скумбрия ты весишь целую тонну. Слазь, пока кости мне не переломал.        — Не хочу, мне таааак комфортно.       Осаму тянет слова, улыбается, склоняется к Накахара и кладет голову ей на грудь — еë сердце «БАМ-БАМ-БАМ» прямо по перепонкам.        — Так хорошо.       Его руки протискиваются под спину Накахара, прижимая ту ближе, и есть только Осаму, Чуя и еë ненормальное сердце, что болит за мертвых пешек и разбиваются о грудину, взрываясь в его голове ударами.        — А мне не особо, тупая Скумбрия.       Вразрез словам, еë пальцы путаются в его волосах, прижимая Осаму ближе к себе.        — Верю.