Лжец! Лжец. Лжец?

      День, когда Ким Тэхен пришел в полицию, к следователю Мину, с заявлением о готовящемся преступлении.       Тэхен знал наверняка, что теперь сможет застать декана Сато дома, несмотря на столь ранее время. Ему доводилось пару раз приезжать к нему, чтобы отдать законченную живописную копию, и Тэхен теперь смог безошибочно вспомнить адрес. И теперь он не испытывал волнение — скорее нетерпеливое любопытство. Возможно, потому что ему еще не доводилось быть приглашенным войти, а может быть лишь потому, что он теперь надеялся получить ответы на все свои вопросы, которые успел сформулировать за долгие полтора года, проведенные в местах не столько отдаленных.       — Ким Тэхен? — Открывший дверь Хэчиро Сато был искренне удивлен, а затем на его лице появилась улыбка, как будто он встретил старого друга, а не человека, которого однажды подло подставил. — Я догадывался, что ты захочешь со мной встретиться. Проходи.       Он гостеприимно указал Тэхену внутрь своего дома, и не дожидаясь, когда тот избавиться от обуви, направился в гостиную.       — Доброе утро, декан Сато. — Тэхен прошел к дивану, который находился напротив кресла, в котором теперь вальяжно и очень расслабленно устроился хозяин дома. — Это Альфред Сислей?       — Да, «Гуси», подарок тестя на день нашей с Минджи свадьбы. — Хэчиро Сато посмотрел на находящуюся напротив него картину, затем обратив свой взгляд на Тэхена. — Давно освободился?       — Пару недель назад.       — Почему не пришел раньше? — В голосе декана Сато не было никакого волнения — лишь нескрываемый интерес. И невозмутимость. Он был невозмутим.       — Вы так спокойно говорите обо всем этом, как будто это не вы подставили меня. — Тэхен также теперь был спокоен, решив, что он сможет испортить настроение декану позже, не своим праведным гневом, которым он с большей вероятностью теперь доставит ему удовольствие, позбавив.       — Издержки бизнеса, что я еще могу сказать. — Хэчиро Сато пожал плечами, затем улыбнувшись. — Тебе пришлось ответить за мою ошибку. Но знаешь, я посчитал, что та доброта, с которой относился к тебе, регулярно снабжая наличностью и освобождая от академических задолженностей, окупит пару лет в тюрьме. Я интересовался о том, как содержат мелких мошенников — смахивает на обычный детский лагерь, только родители не могут в любое время забрать свое чадо домой, а вместо добрых воспитателей — суровые люди в форме. Хотя знаешь, я был бы не против, чтобы подобные меры предосторожности были и в местах содержания детей — они опаснее любых мошенников.       На лице Хэчиро Сато отразилась какая-то совершенно не подходящая главной повестке дня и его обычно невозмутимому нраву брезгливость, в то время, как Тэхен чувствовал, что внутри начинает нарастать напряжение. Оно сворачивалось в тугой клубок где-то глубоко внутри, отдаваясь тупой неприятной болью в животе, но Тэхен вновь вспомнил о своем плане, и эта мысль помогла явиться на его лице расслабленной улыбке.       — Судя по твоей реакции, я не так далеко ушел от истины. Надеюсь, тебя там не обижали? Вообще, ты должен быть мне благодарен, что я не стал настаивать на расследовании других фактов твоего мнимого мошенничества. Мне было достаточно того, что нужные мне люди полностью поверили в твою виновность.       — Люди, с которыми вы и совершили ошибку?       — Да, попал впросак. Встретился с покупателем на одной из выставок у тестя в галерее, и он показался мне достаточно недалеким, и при этом богатым человеком, чтобы отдать сто тысяч за неизвестную общественности, но обязательно принадлежащую кисти великого творца картину. Я был уверен, что он не разгадает подмену, но… Этот недалекий человек оказался на редкость скуп, и на сделку пригласил эксперта по изобразительному искусству, который не сразу, но все же разгадал подвох. Мне пришлось выкручиваться, чтобы не сесть за решетку, потому я быстро придумал историю о ненадежном поставщике, сказав, что я лишь посредник. И недалекий человек мне почти поверил, очень обрадовавшись тому, что не потерял деньги.       — И вы сказали, что это я дал вам эту картину.       — Ну, ведь это ты мне дал ее, Тэхен. — Хэчиро Сато улыбнулся. — А я потом просто мастерки перевел на нее подпись. Но просчитался. Да, моя первая и единственная ошибка.       — Если тот покупатель вам поверил, зачем было подставлять меня?       — Доверяй, но проверяй. Для того, чтобы быть совершенно спокойным за свою репутацию, мне необходимо было доказательство. И план созрел сам собой. Разбирающийся в живописи покупатель, которому не так просто было расстаться с деньгами, его мнительность и твоя наивность. Меня до сих пор удивляет то, как слепо и при этом самоотверженно ты верил в истории о том, что за обычные копии готовы платить по несколько тысяч долларов, которые ты получал. Кстати, я ведь был щедр с тобой, ты не можешь отрицать. А еще… Глупые люди сами виноваты в своей наивности. И это касается не только тебя. Ты хотя бы молод, но вот умудренные жизненным опытом… Да, это навсегда останется для меня загадкой. На самом деле, я не так часто сбывал копии. Эти деньги нужны были мне для перепродажи оригиналов, которые мне удавалось находить. Очень эффективный денежный оборот, правда… — Хэчиро Сато стал напряженнее. — Но ни одно дело не обходится без трудностей, ведь правда?..       — А вы совсем не боитесь, что однажды справедливость восторжествует, и вам придется ответить за все свои подленькие махинации? — Тэхен спокойно улыбался, в то время, как с лица Хэчиро Сато радужные краски начали медленно исчезать. — Кто-то из обманутых покупателей вдруг решит проверить подлинность своих полотен. Или же вы сами вдруг станете жертвой грамотной подставы… Кто-то рисует картины, а кто-то — банкноты, но также искусно. Вы совсем не боитесь судьбы, которая всегда возвращает то, что ты берешь у нее взаймы, идя на сделку с собственной совестью, честью и достоинством?       — Ты смеешь угрожать мне?       — Я? — Тэхен удивленно округлил глаза, затем по-детски поджав губы. — Я бы хотел, но вы явно не настолько наивны и глупы как я и как те люди, кому вы подсовывали мазню вместо подлинника. Черт, а ведь вы действительно производите впечатление порядочного человека… Надеюсь, что тюремный опыт так и так пошел мне на пользу, прочистил мозги, и я буду лучше разбираться в людях. Кто знает, может и вам доведется его испытать…       Хэчиро Сато, не моргая, смотрел, не собираясь ничего отвечать, на Тэхена, который беззлобно и расслабленно улыбнувшись, не торопясь, поднялся.       — Спасибо за то, что поговорили со мной. На самом деле, это был не очень увлекательный рассказ.       — Если ты записывал это на пленку, то у тебя ничего не выйдет — я не назвал ни одного конкретного имени или названия. А знаешь почему? Потому что все это придумал. И ты ничего не сможешь доказать. — Хэчиро Сато говорил сквозь зубы, и Тэхен теперь испытал чувство морального удовлетворения, которое, если всё пойдет по плану, обещало становиться… лишь ощутимее.       — Всего доброго, декан Сато. Можете не провожать.

***

      — Юнги! Ты меня не слушаешь! Оторвись уже от своего телефона и перестань лыбиться как идиот! — Чон Хосок, который сидел напротив следователя Мина в кафетерии, по сложившейся традиции разделяя с ним обеденный перерыв, в те моменты, разумеется, когда их свободное от великий полицейских свершения время совпадало, строго смотрел на Юнги, который… лыбился как идиот.       — Слушай, я влюбился. Влюбился! И буду лыбиться как два идиота, если захочу. — Юнги недовольно надул губы, в то время как Хосок округлил глаза.       — В кого это? Мне казалось, что после истории с браком и разводом ты раз и навсегда завязал с серьезными романами, закрыв своё сердце на замок и поставив на сигнализацию, добившись запретительного ордера для каждой особи женского пола.       — Да, так оно и было. Но мне попалась очень опытная взломщица… — Юнги мечтательно улыбнулся, и увидев, что друг был, кажется, совершенно искренен в своих эмоциях, Хосок не стал сдерживать ответную улыбку, решив не надолго позабыть о делах и окунуться во что-то более приятное, чем мелкий пакостный криминал.       — Это Айонг, девушка, которую я водил по нашему участку? Очень милая особа, которая, наверняка, в восторге от детективных сериалов.       — Моя Айонг. Хотя… Слушай, а ведь мы с ней знакомы всего две недели. — Вдруг, она до этого до края воодушевленном лице Юнги появилась какая-то совершенно необъяснимая озадаченность.       — И что тебя смущает? Приличный срок. Мне иногда хватало пары взглядов, чтобы влюбиться. — Хосок пожал плечами. — Все индивидуально. Но… Ты вообще когда-то до этого был влюблен?       — Разумеется, в свою бывшую жену, иначе как бы я решился жениться на ней. — Юнги даже всплеснул руками, затем вернув себе задумчивость. — Правда, любовь прошла, когда она начала меня раздражать… Достаточно быстро, к слову.       — Потому что у вас были слишком разные характеры, взгляды на жизни и даже темпераменты, а под влюбленностью ты никогда не замечаешь подобных вещей. И в этом состоянии аффекта потом заводишь семью, живешь-живешь, а потом бац… И чары рассеялись, а ты превратился в тыкву, со своими зажатыми в кулачок, влажными от не вылившихся слез, неоправдавшимися радужными представлениями о браке с любимой женщиной. Которая обязательно при разводе отсудит у тебя не только собаку и набор крючков для спиннинга, но и львиную долю нервной системы, которую итак уже успела разорить, пока ты пытался уговорить себя, что это до сих пор любовь. — Закончив свой спич и заметив на себе очень удивленный взгляд Юнги, если не сказать до края растерянный от такой проникнутой жизнью философии, Хосок виновато улыбнулся. — Просто когда ты разводился… Кажется, я сам это всё пережил.       — Ну, понятно. Пока жена беременна — у мужа токсикоз и схватки. Хо, спасибо, что поддержал меня тогда и продолжаешь даже теперь. Ты друг, о котором можно только мечтать. Если бы я не знал, что тебе еще не довелось поиметь хоть какой-то штамп в паспорте, я бы подумал, что это всё из личного опыта. — Юнги говорил серьезно, пока Хосок, успевший расчувствоваться, не протянул ему свою руку, чтобы закрепить трогательное признание ласковым рукопожатием. — Ай, ну вот это уже лишнее. Не заставляй меня краснеть. — Юнги скривился, как ощетинившийся кот, и Хосок громко и радостно хихикнул. — Слушай, а вдруг у нас с Айонг тоже разные характеры, и я потом вновь останусь у разбитого корыта, с зажатым в ладошке...       — Ты не узнаешь этого, пока не попробуешь. Хотя… Я, конечно, не специалист, но судя по всему, точнее, по тому, что я видел тогда в допросной, она… Ну, по крайней мере, очень отличается от твоей бывшей супруги, с которой я имел честь быть знакомым.       — Очень отличается. Она совершенно не обидчивая. — Юнги с нежностью улыбнулся. — Айонг дует губы, но потом настолько быстро тает, что я даже не успеваю моргнуть. А потом мастерски острит в ответ. Ну или… Черт, это ужасно. И это всё Джин виноват. Жил же я спокойно всё это время, так нет…       Хосок, долго сдерживаясь, глядя на то, как недоволен теперь был Юнги, как ребенок, которому вместо шоколадного мороженого подсунули ванильное, наконец, позволил себе от души рассмеялся.       — Радоваться надо, дурень. Даже если вы не сможете рука об руку дойти до золотой свадьбы, у тебя останется куча приятных, а может и счастливых воспоминаний. Пользуйся моментом и не думай наперед. Особенно, если она отвечает тебе взаимностью.       Юнги думал, потом еще думал, и подумал еще немножечко, прежде чем выдохнуть.       — Да, ты прав. В конце концов, я взрослый мужчина.       — Да, в конце концов, ты взрослый мужчина. Главное, чтобы она не сбежала на стадии ухаживаний. Твоих ухаживаний. — Хосок многозначительно улыбнулся, в то время как Юнги закатил глаза. — Вот это самая лучшая проверка. Если она будет с радостью принимать твои… с позволения сказать, знаки внимания, значит, это судьба. И на этом предлагаю закончить.       — Да, ты опять прав. Ты что-то сегодня постоянно прав. Не заболел? — Юнги выпрямился, взявшись за свой кофе и отставив почти полностью опустевшую тарелку со вторым блюдом.       — Нет, а у тебя скоро прибавится работы, потому что я почти закрыл дело о краже. Сегодня придет миссис Сато со своим отцом, который подтвердит подлинность и то, что полотно действительно принадлежало ему, а потом его дочери. Я передам им картину, а завтра вызову на допрос мистера Сато, чтобы познакомить с тобой, мой друг.       Юнги теперь был сосредоточен и задумчив, уже до этого успев ознакомиться с некоторыми документами по делу, которое в ближайшее время будет переквалифицировано для его отдела.       — Получается, этот Хэчиро Сато пытался продать копию, а когда его спалили, начал вопить о краже, при том, что оригинал все это время был у него?       — Получается, что так. Мы проверили отпечатки. Все самые свежие принадлежат Хэчиро Сато. Остальные либо смазанные, либо находятся под его отпечатками, что говорит о том, что он трогал картину последним. В пользу того, что это был план, говорит и то, что картина не была на видном месте — она была спрятана, и, очевидно, находилась там достаточно давно, уж точно не меньше недели, потому что я успел стряхнуть с нее немного пыли во время осмотра. Сам посуди, он бы в любом случае заметил, что в доме висит не оригинал, особенно, если всерьез намеревался его продать. А так была возможность разыграть убедительный спектакль перед покупателем, если тот заподозрит подмену. Хотя, наивно было полагать, что не заподозрит. — И тут Хосок скривился. — Черт его дери, продать картину, которая так много значила для его жены. А потом просить меня, чтобы я ничего ей не говорил. Боится потерять теплое местечко рядом с тестем, который дал ему работу.       — Сволочь. — Юнги ответил уверенно и безапелляционно, хотя Хосок и не собирался с ним спорить.       — Он уверяет, что о существовании копии знал только он, так же как о том, что она находилась в его кабинете, что вполне логично. Это его слова, от которых мы только и можем отталкиваться. Вполне возможно, он надеялся, что обнаружив на видном месте одну картину, мы не станем искать другую, которую, к слову, нашли по чистой случайности. Если бы мы нашли только копию, его слова о готовящейся сделке бы сразу подтвердились, и нам бы оставалось лишь искать подлинник, который, как ты понимаешь, мы бы не нашли, потому что он бы наверняка успел картину сбыть или перепрятать. И в этом случае, он бы был вдвойне в выигрыше, потому что перед дорогой женой не нужно было бы выдавать копию за оригинал — картина бы просто канула в небытие.       — Очень сложная схема. — Юнги задумчиво крутил в руках пустой стакан. — Хотя, я бы сказал, что продуманная. До мелочей продуманная.       — Разумеется. Человек, которому есть что терять, может пойти и не на такие перестраховки, а Хэчиро Сато есть что терять. Я отталкиваюсь только от фактов, во всём остальном пусть потом разбирается его адвокат. И ты, потому что как только я оформлю протокол о возвращении картины владельцу, дело о краже будет закрыто. Я передам его к тебе в руки, со всеми свидетелями и уликами. И будет открыто дело о мошенничестве, где Хэчиро Сато будет уже не потерпевшим, а главным подозреваемым, который пытался продать копию, выдавая ее за оригинал. Кстати, потерпевший по этому делу — очень готовый помогать следствию дядечка.       — Ну, если ты передашь мне это дело, я смогу его почти сразу закрыть, потому что все ясно как белый день. — Юнги пожал плечами. — Ну, по второму кругу опрошу всех свидетелей и будет на этом .       — Тебе нужно будет разобраться с ежедневником, который мы изъяли. Я уже с ним поработал, и собираюсь показать его на допросе Сато. Интересно, что он думает по этому поводу: перечень картин, с именами, цифрами, которые, очевидно и неочевидно, обозначают денежные суммы, и какие-то пометки. Если мы предполагаем, что он проворачивает мошеннические схемы с картинами, это вполне может быть весомым вещественным доказательством в пользу его нового обвинения. — Чон Хосок задумчиво потирал свой острый подбородок, смотря Юнги за спину. — Пожалуй, насчет ежедневника у него спросишь ты, точнее, его содержания. Я лишь справлюсь о том, действительно ли он принадлежит ему. Но отпечатки говорят однозначно. Только вот почерк слишком отличается от того, что был в его заявлении... Возможно, это записи его подельника, кто знает. Я не проводил официальную экспертизу, так что, тебе придется озадачиться этим вопросом.       — Думаешь, нам может удастся поймать за хвост серьезную рыбу? — С одной стороны, Юнги уже предвидел объем работы, которую ему предстояло проделать, с другой стороны — это был отличный повод отличиться и, возможно, занять место главы отдела, что означало солидную прибавку к окладу и отсутствие необходимости в ночных бдениях.       — Не исключено. Не хочу пускаться в субъективщину, но этот Хэчиро Сато очень скользкий тип. И я не удивлюсь, если окажется, что он мошенник, причем, матерый и со стажем. — Хосок вновь скривился, до сих помня, с какой тоской миссис Сато отзывалась о дорогой ее сердцу картине и как цинично мистер Сато собирался ее сбыть.       — Ладно, время покажет. И оперативные проверки. Чонгук будет доволен.

***

      — Джин, а ты хочешь жить вместе со мной? — Тэхен сидел на диване, наблюдая за сосредоточенно стучащим по клавишам своего макбука Джином, который то и дело поправлял очки. — Я же почти успел закончить с ремонтом в родительской квартире, и там вполне теперь можно комфортно жить. Вдвоем.       — Сейчас, Тэ, минутку. Мне нужно успеть закончить мысль, пока она через уши не выветрилась из моей черепной коробки.       И Тэхен послушно замер, очень уважая интеллектуальный труд любви всей своей жизни. И на этой мысли он очень самодовольно улыбнулся, быстро поднявшись и поцеловав Джина в макушку, затем направившись на кухню, чтобы заварить для него кофе.       — Что ты там спрашивал? — И Джин, который оперативно смог закончить ту мысль, которая его отвлекла от важного вопроса, появился на кухне, оставив очки на обеденном столе, чтобы направиться к Тэхену, который заканчивал делать корицей сердце на молочной пенке капучино. — Я теперь не буду его пить — слишком красиво.       — Я спрашивал, хочешь ли ты жить со мной? — Тэхен, закончив с корицей, подвинул чашку ближе к Джину, но Джин, вместо чашки, схватился за него, обняв и уткнувшись ему в шею.       Джин явно что-то собирался ответить, когда в дверь постучали. И они оба, как по команде повернулись в ту сторону, откуда доносился мерный, явно отбивающий какой-то музыкальный ритм, стук.       — Это кто? — Тэхен с сомнением смотрел на Джина, который теперь отчаянно соображал, кто мог прийти к нему в столь…       — Йони. Это Айонг, больше вариантов нет. Юнги на дежурстве, а… А что ей нужно в такое время?       — Вдруг, что-то случилось? — на лице Тэхена появилось очень искреннее беспокойство, которое тут же передалось Джину.       — И что нам делать? Не буду же я тебя прятать в шкаф… А я еще не успел поделиться с ней радостной новостью о том, что мы снова вместе. Потому что она теперь девушка Юнги, а Юнги — главный следователь по делу, к которому ты имеешь непосредственное отношение…       — Джииииин, ну я видела твою машину, ну открой! — По голосу девушки, которая явно пыталась говорила в замочную скважину, полагая, что так будет лучше слышно, можно было понять, что она вряд ли чем-то сильно встревожена — скорее, скучает. — Я хочу тебе помочь с лекциями. Ты же говорил, что у тебя трудности, а у меня была пятерка по литературе. Откроооой.       — Открывай. — Тэхен решительно направил отпирающегося Джина к двери. — Нельзя держать лучшую подругу на пороге.       — И что я ей скажу?! — Шепот Джина был очень тихим, и при этом крайне раздраженным. — Она наверняка в курсе, как я с тобой разговаривал тогда в допросной, а тут вдруг такая идиллия. Как будто у меня биполярка или что-то похуже..       — Мы. Мы что-нибудь ей скажем! — Тэхен остановился в гостиной, наблюдая за тем, как Джин самостоятельно двинулся в направлении двери, все еще обеспокоенно смотря на Тэхена, что закончилось для него чувствительным столкновением с дверным косяком.       — Черт!       И этот внезапно случившийся удар придал ему решимости, потому что буквально через пару мгновений он уже распахнул перед подругой дверь.       — Ты чего не открывал? Я не вовремя? — Девушка, на которой был светлый спортивный костюм, растрепанное темное, заправленное за уши каре и взволнованно растерянный взгляд, нетерпеливо смотрела на Джина.       — Нет. Нет, ты вовремя. Только вот я закончил работу над лекцией.       — Оу… Значит, я зря ехала?.. — Она растроенно опустила голову. — Просто мне… ну… захотелось провести с тобой время…       — Йони! — Джин быстро втянул не успевшую одуматься подругу в квартиру. — У меня для тебя новости.       — Привет, крошка Айонг.       И крошка Айонг, которая уже торопливо стаскивала с себя кроссовки в ожидании новостей, остановилась, медленно подняв голову.       — Тэхен?! — Сказать, что она была удивлена, это ничего не сказать. — Что ты здесь делаешь?!       — Йони, ты можешь мне пообещать, что ничего не расскажешь Юнги? — Джин взял поднявшуюся подругу за плечи, настойчиво пытаясь поймать ее растерянный взгляд. — Обещаешь?       — Обещаю. — Она кивнула, а затем… — Конечно, я ему ничего не скажу, потому что я сама вообще не в курсе, что, черт подери, произошло! Потому что Юнги мне рассказал о вашей встрече, и я…       — Это была часть плана. — Тэхен стоял, облокотившись о стену, и теперь девушка обратила все свое внимание на него. — Я встретился с Джином до этого, и нам пришлось разыграть этот спектакль. И ты ничего не должна говорить Юнги, чтобы его не подставить, потому что он будет следователем по делу Хэчиро Сато. Человека, из-за которого я сел в тюрьму.       Айонг слушала очень внимательно, и ее глаза теперь округлились как у напуганного жизнью пикинеса. И Джин всерьез начал опасаться, что они могут нечаянно выпасть из орбит.       — Джин, ты ему веришь? — Она нетерпеливо перевела взгляда на лучшего друга.       — Верю. Полностью и безоговорочно. И ты когда услышишь эту историю, тоже поверишь.       — Ох… — Девушка теперь была очень растеряна, а потом в один стремительный шаг преодолела расстояние до Тэхена, которого очень крепко обняла за шею, тем самым вызвав на его лице теплую улыбку. — Я знала, что ты невиновен! Знала! Божечки, что ж тебе пришлось пережить…       — Йони, не могу сказать, что я побывал на курорте и что это был хоть мало-мальски приятный опыт, но и ничего кошмарного в нём не было. — Тэхен двумя руками мягко придерживал все еще висящую на его шее девушку за талию. — Пожалуйста, не переживай по этому поводу. Всё хорошо, что хорошо кончается.       — Вы мне сейчас всё расскажете, правда? — Девушка оторвалась от Тэхена, сразу переведя взгляд на Джина, при этом забавно тряся своим указательным пальчиком. — Я даю слово, что ничего не скажу Юнги и даже вида не подам, если он вдруг станет спрашивать. А вы дадите мне слово, что если вдруг он уличит меня в сокрытии правды, вы возьмете всю вину на себя. Потому что я не хочу потерять… своего следователя Мина.       — Всё-таки влюбилась. — Джин, улыбнувшись, закатил глаза, вспомнив, как всего пару-тройку дней назад Айонг ожесточенно отрицала этот факт. Что с впечатлительной девушкой может сделать всего одно свидание…       — Нет. — Айонг скрестила руки на груди. — Просто испытываю чувство влюбленности. Но это неважно! Теперь… Мне нужны факты!

***

      — Здравствуйте, мистер Сато. Прошу, присаживайтесь. — Чон Хосок прежде чем занять привычное для себя место, на этот раз вооруженный папкой несравнимо больше чем обычно, взяв с собой все собранные доказательства, убедился, что Хэчиро Сато удобно устроился напротив.       — Добрый день, следователь Чон. Надеюсь, у вас хорошие новости. — Мужчина жизнерадостно улыбнулся, и Чон Хосок подумал о том, что ему теперь будет интересно посмотреть, как по мере рассказа и предоставления фактов будет меняться лицо… подозреваемого. Который об этом еще даже не... подозревает.       — Я думал, что вы успели их уже узнать от супруги. — Хосок искренне удивился, но не надолго. В отличие от Хэчиро Сато.       — Я не виделся с женой два дня — она всё время проводит с отцом, потому что у них планируется в ближайшее время открытие новой большой экспозиции.       — Понимаю. В таком случае, эту хорошую новость вы узнаете от меня. — Чон Хосок быстро достал из вороха официальных документов протокол, в котором была отмечена подлинность найденной картины и передача ее в руки законного владельца. — Дело о краже полотна кисти Альфреда Сислея закрыто. Мы нашли картину и передали ее вашей супруге, которая была здесь вчера вместе со своим отцом, который, как оказалось, является фактическим владельцем подлинника.       Мистер Сато слушал очень внимательно, смотря теперь в переданный ему протокол, затем подняв глаза на следователя Чона.       — Ведь это я заявил о краже, почему же картину передали в руки моей жены?       — Мы передали ее в руки человека, на которого указал фактический владелец картины — мистер Квон смог предоставить нам несколько документов, которые подтверждали, что это полотно было приобретено им на законных основаниях. Тем более, мы всё равно должны были бы встретиться сегодня с вами.       — Для чего, если дело закрыто? И кстати, где вы ее обнаружили? Кто ее украл?       — Вот здесь заканчиваются хорошие новости, и начинается самое интересное. — Чон Хосок аккуратно перебирал своими длинными изящными пальцами плотные листы заполненной буквами и печатями бумаги, быстро обнаружив протоколы обыска. — Вот. Протоколы с места обнаружения картины, с подробными описаниями и заключениями экспертов.       Хэчиро Сато почти лениво скользил взглядом по печатным строчкам, но потом его узкие темные глаза вдруг начали округляться.       — Что это значит?       — Это значит, что картина, которую вы заявили как украденную, была обнаружена в вашем рабочем кабинете, под слоем пыли, скрытая от посторонних глаз.       — Меня подставили. — Хэчиро Сато буквально отшвырнул от себя официальный документ, скрестив руки на груди. — Я уже говорил. Этот мальчишка, Ким Тэхен, пришел ко мне в дом и угрожал тем, что я сяду в тюрьму. Я не знаю, что сделал ему, но это всё его рук дело. Я не знаю, как он смог это провернуть, но здесь уже ваша работа, господа полицейские. Я не идиот, чтобы красть картину у самого себя, а потом самостоятельно указывать вам на место, где я ее храню. Ведь это я сказал вам, что в моем кабинете находится копия. Это я сказал вам! Разве это умно, если я знал, что там лежит подлинник? М, скажите мне? Почему вы теперь подозреваете в чем-то меня, но не подозреваете Ким Тэхена, у которого был и мотив, и возможность, и всё что угодно?       — Мистер Сато, мы проверили Ким Тэхена сразу после того, как вы обозначили его как подозреваемого. У него на ночь совершения ограбления есть железобетонное алиби — он находился в полицейском участке. В этом полицейском участке, в изоляторе. — Услышав это, Хэчиро Сато от удивления открыл рот. — Он пришел сам, заявив о том, что вы захотите обвинить его в краже картины, той самой, «Гусей» Альфреда Сислея. Вот, вы можете ознакомиться с его показаниями.       Чон Хосок передал мистеру Сато скрепленные вместе листы, которые он тут же принялся изучать.       — Значит, меня ограбили раньше. Черт подери, да это все подстава! Он не мог узнать о сделке! Никто не знал об этой сделке, кроме меня и моего покупателя! Откуда он мог знать? Значит, он в сговоре с моим покупателем. Значит, они выкрали картину. И теперь пытаются меня подставить. — Хэчиро Сато говорил очень быстро, его голос еще не дрожал, но все волнением теперь выдавали глаза, которые бегали с предмета на предмет, торопливо перемещаясь по пространству, иногда задерживаясь на Хосоке.       — Мистер Сато, скажите, вам знакома эта вещь? — Следователь Чон достал из папки несколько фотографий в высоком разрешении, на которых был запечатлен найденный ежедневник, со всех ракурсов, вместе с парой разворотов, содержащих записи.       И мистер Сато как будто брезгливо скользнул по фотографиям лишь беглым взглядом. Однако его голос был крайне спокоен.       — Мне знакома эта вещь. Я нашел этот ежедневник в своей приемной, забрал к себе, в надежде найти владельца, но не успел.       — Хорошо. Мы проверим эту информацию. — Чон Хосок убрал фотографии, вспомнив о том, что по словам жены, это был ее подарок, но решил пока попридержать эту информацию, до того момента, как будет проведена графологическая экспертиза. — Вы будете заключены под стражу на время проведения расследования по факту мошенничества. Ваше дело будет передано в другой отдел, им будет заниматься следователь Мин. Вы можете воспользоваться услугами адвоката, а также заплатить залог, сумма которого будет определена судом после вынесения предварительного обвинительного акта, и провести это время под подпиской о невыезде и наблюдением, дома.       Хэчиро Сато, кажется, не подавал признаков жизни. Он смотрел прямо перед собой, в стол, ожесточенно сжав челюсть и сцепленные в замок пальцы, до побелевших костяшек. Он теперь думал, и думал сразу слишком много мыслей, чтобы попытаться разобраться хоть с одной из них.       — Мне нужно поговорить с женой.       — Разумеется. У вас будет один телефонный звонок.       Чон Хосок, проследив, чтобы все документы, которые он до этого перекладывал на столе, вновь оказались в папке, поднялся, дав какой-то знак в расположенное на стене зеркало. И через пару мгновений в допросной появился полицейский.       — Мистер Сато, встаньте. — В его руках были наручники.       Хэчиро Сато послушно поднялся. Нет, это еще не конец.