Лжец! Лжец. Лжец?

      Стальные браслеты неприятно саднили кожу, и Хэчиро Сато, который успел провести бессонную ночь в камере предварительного заключения, поморщился, пытаясь хоть как-то размять затекшие запястья. Он не спал не потому, что его мучили муки совести — он испытывал злость от того, что теперь вынужден был находиться в тех условиях, в которых он находиться не планировал. А все потому, что он всё тщательно планировал до этого. Однако, где-то просчитался. Кто-то явно пытался свести с ним счеты.       Ким Тэхен. Мальчишка оказался умнее, чем он думал. Не было сомнений, что к тому, что теперь произошло, он приложил свои руки. Слишком много совпадений, чтобы Хэчиро не пришел к такому выводу. Тэхен освободился, и на голову декана Сато посыпались все эти напасти. Он ведь прекрасно просчитал маневр с картиной. Выгадал время, когда его дрожайшая супруга будет слишком занята, чтобы что-то заподозрить, назначил встречу с покупателем так, чтобы она осталась тайной для всех, раздобыл копию полотна, чтобы потом быстро соорудить на ней подпись и повесить в своей собственной гостиной… Почему же всё пошло не по плану?       Он думал. Он думал, кто мог помочь Ким Тэхену всё это осуществить. В одиночку он бы точно не справился — слишком сложно ему было бы незаметно пробраться в дом, а затем — в кабинет в университете. Минджи? Нет, Минджи была слишком ему предана. Даже если бы мальчишка встретился с ней и начал ей затирать о том, каким подлецом был её муж, она бы первым делом пришла к нему. Со слезами на глазах, тревожно надувшимися губами и полной готовностью его простить. Она знала, что он ей изменяет, и прощала его. Потому что любила. Потому что он смог выдрессировать в ней эту любовь. Как в собаке, которую регулярно снабжают лакомствами за подчинение, при этом, не наказывая за провинности. И теперь она обязательно его спасет. Хороший адвокат сможет развалить это дело в два счета. Все улики были косвенными.       — У вас пятнадцать минут. — В допросной, наконец, появился полицейский, и через мгновение…       — Дорогая! Милая, как я рад, что ты пришла! — Хэчиро вскочил с места, но увидев строгий взгляд все еще стоящего в дверях, серьезно настроенного молодого мужчины в полицейской форме, тут же покорно опустился на свой стул.       — Хэчиро, отец настаивает на нашем разводе. — Молодая женщина была очень взволнованна, и, усевшись напротив мужа, который протянул ей закованные в наручники руки, нерешительно коснулась закованных запястий пальцами. — Тебе не больно?       — Мне больно лишь от того, что я в отчаянии решился обмануть тебя.       Он говорил тихо, спокойно, уверенно, в то время как молодая женщина одернула от него свои руки, торопливо запустив их в волосы.       — Я до сих пор не могу поверить, что ты так поступил со мной. Я никогда не думала, что ты сможешь… предать меня. — Она прямо смотрела на мужа. — Хэчиро, это настоящая подлость. Ее нельзя оправдать полигамной природой мужчины, как ты обычно объяснял мне свои романтические похождения.       — Сердце, Минджи. Сердце в этом случае является определяющим фактором, а оно всегда принадлежало тебе. Оно всегда будет тебе принадлежать, потому что ты моя единственная любовь в этой жизни. Моя единственная ценность. Моя единственная надежда. — Мужчина опустил голову, невольным движением попытавшись отчаянно запустить пальцы в свои непривычно растрепанные волосы, но остановившись, вновь осознав, что теперь он был скован.       — Почему ты так поступил со мной? Неужели я не была к тебе добра? Неужели ты не чувствовал, как я…       — Отчаяние. Родная, это было отчаяние! Мне срочно нужны были деньги. Я… Я связался с плохими людьми, чтобы сделать нашу жизнь лучше, и просчитался.       — А что было не так с нашей жизнью? — Женщина удивленно подняла брови.       — Я не мог выносить, что ты зарабатываешь больше меня. И меня всегда тяготило то, что я, по сравнению с твоим влиятельным отцом, просто букашка. Я… Просто попытался стать богаче, чтобы обеспечить тебе ту жизнь, которой ты достойна. Чтобы ты могла быть за мной, как за каменной стеной. Чтобы тебе больше не пришлось платить за меня в ресторане, зная, что я не могу себе позволить ничего из того, что там предлагали.       — Ты сам выбирал такие места, Хэчиро. Ты же знаешь, что для меня нет ничего лучше тихого ужина на кухне и… — Молодая женщина растерянно смотрела на свои руки, не решаясь теперь поднять глаза на мужа, которого ей никогда не приходилось еще видеть таким.       — Ты бриллиант, Минджи. Самой прекрасной огранки. И такому бриллианту нельзя прозябать в четырех стенах. Люди должны видеть, они должны восхищаться тобой так же, как и я… Я делал все это для тебя! Поверь, как только я бы поправил свои дела, я бы обязательно выкупил эту картину! Просто поверь мне! Я… — Мужчина низко опустил голову. — Я не заслуживаю тебя. Да, я слишком долго пытался быть достойным, но теперь…       — Не говори глупостей! Ты… — Молодая женщина подняла голову и широко раскрытыми глазами посмотрела на мужа. — Ты лучший мужчина! Пусть мой отец другого мнения, но ты же знаешь, что я всегда тебя отстаивала перед ним! И буду отстаивать теперь! Он не сможет организовать наш развод без моего разрешения.       — Я люблю тебя, Минджи. Даже если…       — Без если! Я вытащу тебя! Только… Что мне нужно для этого сделать?       — Заплатить залог, который назначит суд, и нанять хорошего адвоката. Поверь, обвинения против меня и гроша ломанного не стоят! Это все домыслы, совпадения, которые просто невозможно доказать! И мы снова сможем быть вместе…       Женщина глубоко задумалась.       — Я не знаю, хватит ли у меня денег…       — Ты всегда можешь попросить у отца. Разумеется, он не захочет меня освобождать, но ты ведь можешь попросить на что угодно. Можешь продать машину. Милая, мы всегда сможем купить новую, это ведь не проблема, правда?       Минджи слабо улыбнулась.       — Я всё сделаю. Я сейчас же займусь поиском адвоката, у меня есть пара знакомых. — в ее голосе вдруг появилась решимость. — Я вытащу тебя! Только… Только ты держись, ладно?       Дверь допросной отворилась, и тут же появился уже знакомый полицейский, который оставил дверь открытой, приглашая Минджи Сато выйти и закончить свидание, время на которое было строго ограничено.       — Я люблю тебя, родная. — Хэчиро Сато ободряюще улыбнулся.       — И я люблю тебя. И я… вытащу тебя.       Через минуту Минджи Сато уже наблюдала за своим мужем через специально предусмотренное окно.       — Миссис Сато, всё в порядке? — следователь Мин интеллигентно пытался заглянуть взволнованной женщине в глаза.       — Мисс Квон. Я уже нахожусь в стадии подготовки документов на развод, поэтому прошу называть меня только так. По крайней мере, лично. Если позволите. — Минджи посмотрела на Юнги, который теперь был немного удивлен. — Нужно быть последней идиоткой, чтобы после такого оставаться его женой.       — Но… — Мин Юнги прекрасно слышал все, о чем говорили в допросной, и теперь был почти шокирован.       — О, я понимаю ваше удивление. — Женщина устало улыбнулась. — Это небольшая месть. Следователь Мин, я десять лет жила в аду, и мне очень жаль, что только теперь я понимаю, что это был ад. Он всегда использовал меня и надеется использовать теперь. Раньше я не слушала отца, который пытался мне сказать, какой человек был Хэчиро Сато, но... Но я была слепа. А это стало последней каплей, и теперь он должен ответить за то, как хотел поступить со мной. И он ответит.       — Мисс Квон, я ни в коем случае не осуждаю вас. — На самом деле, Юнги, после рассказов Хосока о том, какой у Хэчиро Сато был изначальный замысел, теперь мог лишь радоваться за эту молодую красивую женщину, которая наверняка сможет найти достойного мужчину.       — Спасибо. — Минджи улыбнулась. — У него нет денег, а я не собираюсь теперь тратить свои сбережения, на которые всерьез планирую начать новую жизнь. Я сразу говорю, что сколько бы не был назначен залог, его никто платить не будет. У родителей Хэчиро все равно нет лишних денег, а сам он никогда не заботился о материальной помощи родственникам. У него есть только я. И я отказываюсь платить деньги.       — В любом случае, если мистер Сато подаст ходатайство о внесении залога, вы должны будете явиться для отказа от его внесения, особенно, если вы являетесь единственным материально обеспеченным… близким человеком.       — Я понимаю.       — А что насчет защиты? Вы будете нанимать собственного адвоката или же воспользуетесь услугами государственного защитника, который в любом случае будет предоставлен обвиняемому в течение двадцати четырех часов после заключения под стражу?       — Разумеется, я не собираюсь оплачивать адвоката для этого… преступника. — Красивое лицо молодой женщины в мгновение исказилось от отвращения, которое Юнги отлично понимал. — Я больше не имею к нему никакого отношения. Только формально, но я всегда к вашим услугам, если их нужно будет уладить. — Женщина с грустью улыбнулась, а затем облегченно выдохнула. — Еще раз большое спасибо, следователь Мин, что не осудили меня. Потому что я… давно осудила себя за то, что все это время жила с закрытыми глазами и отказывалась понимать очевидные вещи.       — Осуждает в правовой системе только суд, я же лишь снабжаю его преступниками и их преступлениями, а в ваших действиях я состава преступления не вижу. — Юнги ободряюще улыбнулся, затем вмиг вернув себе профессиональную строгость. — Вы можете быть свободны. В случае необходимости, мы с вами свяжемся.       — Разумеется, в любое время. — Женщина решительно кивнула. — Всего доброго, следователь Мин, и хорошего вам дня.

***

      — Она отказалась от адвоката? Вот это я понимаю, сила характера! — Джин с восхищением смотрел на только что вернувшегося Юнги, который теперь о чем-то усиленно думал.       — У нас через четыре часа допрос, на котором ты будешь присутствовать, кстати, и мне теперь нужен адвокат от государства, который посидит рядом с подозреваемым, с умным лицом и сделает вид, что намерен во всем разобраться.       — Пак Чимин. — Чонгук подал свой голос из-за компьютера, в который напряженно вглядывался. — Насколько я понял из того, что он пищал последний раз, в адвокатской палате как раз пришла его очередь работать за спасибо. Точнее, всегда его очередь.       — Пак Чимин… — Юнги поднял голову, оторвавшись от экрана своего смартфона. — Мне кажется, или он уже работал с Хоби?       — Да он со всеми уже работал. — Чонгук беззлобно ухмыльнулся. — Матерые и опытные акулы адвокатуры специально взносы делают, чтобы их не призывали на бесплатную государственную службу, а этот всё никак не просечет эту фишку, наивно веря, что все решает жребий. Но вообще, он просто отзывчивый парень, и всегда готов помочь подлатать дыры в следствии.       — Отлично. — Юнги уже набирал знакомый ему номер секретариата Палаты адвокатов.       Стук в кабинете Юнги раздался спустя полтора часа.       — Войдите! — Властный голос следователя Мина позволил войти, и дверь тут же распахнулась.       И на пороге появился невысокого роста молодой человек, облаченный в светло-серый строгий костюм, очень растерянный, запыхавшийся, на ходу поправляющий узел галстука и учащенно вдыхающий и выдыхающий через свой оформленный нереально пухлыми губами рот.       — Это отдел по борьбе с мошечин… — Молодой человек запнулся, пытаясь перевести дыхание, которое мешало ему внятно выражаться. — Мошечинчеством. Мошенчичеством?       — Пак Чимин, ты что, пьяный? — Чонгук пытался сдержать смех, наблюдая теперь за растерянным молодым человеком, который, чтобы наконец справиться с сердцебиением, согнулся, подняв вверх указательный палец.       — Проходите и садитесь, мистер адвокат. — Юнги вышел из-за стола, гостеприимно подвинув стул, в то время как молодой адвокат принялся торопливо пожимать руки всем присутствующим с очень серьезным выражением лица.       — Пак Чимин. Рад буду помочь, и сразу извините! Я просто очень торопился, и у меня только закончилось судебное разбирательство, из-за которого я чуть не заработал себе геморрой, сидя разбирая в архиве прецеденты и… — Молодой человек выпрямился, с надеждой посмотрев на Юнги. — Можно воды?       — Стой, я принесу. — Джин в готовности поднялся, прекрасно зная, что теперь им нельзя было терять время.       — Огромное спасибо! И я уже почти готов вникать. — Пак Чимин устроился на стуле, попытавшись интеллигентно присесть на его край, но не рассчитав, что деревянное сидение казенного предмета мебели уже успело поистрепаться, и под незначительным, но облаченным в гладкую костюмную ткань весом опасно наклонилось, попытавшись стряхнуть с себя адвоката.       Но адвокат был не промах, и вовремя успел схватиться за стол, пока Юнги, который уже успел проникнуться к нему симпатией, пытался сдерживать смех. Из чувства уважения и признательности за столь скорый отклик. И тут же в кабинете возник Джин с пластмассовым стаканчиком в руках.       — Ах, спасибо большое, вы мой спаситель! — Пак Чимин двумя своими маленькими, как он сам, ручками взялся за стаканчик, в два счета осушив его. — Теперь я готов!       — Тогда кратко. Мошенничество с картинами. Подозреваемый заявил о краже в тот момент, когда покупатель во время сделки обнаружил, что ему пытаются впарить подделку. Потом подозреваемый сказал, что пытался нагреть свою жену, продав оригинал картины, который был подарком ее отца, и заменив ее на копию. Указал нам где копия хранится, и там мы нашли не только копию, но и оригинал.       — И нахера ему защитник? Таких нужно хватать за яйца, которые все равно не дают ему право называться МУЖЧИНОЙ, и подвешивать, пока вся дурь из башки не выйдет. — Слышать такое из уст до этого казавшегося милым адвоката было довольно неожиданно, и Юнги удивился, в то время как Джин широко улыбнулся.       — Еще один феминист. Уважаю.       — Да, я феминист, потому что каждый уважающий себя мужчина в душе феминист. Но лично у меня на это есть очень веские основания, потому что мне приходилось в своей профессиональной деятельности встречаться с женами, у которых предприимчивые мужья при разводе пытались отсудить чайные ложки и кафель в ванной, при том, что женщины были с детьми или же с психологическими травмами после совместного проживания с изменниками или просто… Но это драматичная лирика. — Чимин стал на глазах смертельно сосредоточенным. — Дело чистое? Или есть до чего доколебаться?       — Почти все улики косвенные. — Юнги немного обреченно вздохнул.       — Но разбираться в этом я, конечно же, не буду. — Чимин откинулся на спинку стула. — Если у этого предприимчивого дяди нет денег на адвоката, будет довольствоваться тем, что есть.       — А есть у нас только самоотверженный феминист. — Юнги улыбнулся, еще больше проникнувшись симпатией к молодому адвокату. — Подозреваемый женат на дочке влиятельного человека, который дал ему место работы, а сам он гол как сокол. И вот жена, как всё узнала, сразу решила подать на развод и отказалась оплачивать будущему бывшему супругу адвоката.       — Ох, передайте ей, что я готов бесплатно проконсультировать ее по вопросу расторжения брака, если этот урод не захочет дать ей развод. Очень хочется пожать ее мужественную руку. Хрупкую мужественную ручку. Жаль, что ей пришлось столкнуться с таким мудаком. — Кажется, что Пак Чимин был слишком категоричен, и как будто прочитав немой вопрос на лицах всех присутствующих, он поспешил оправдаться. — Простите, это непрофессионально, но я реально успел заебаться, так что, уж извините, как есть.       — Спасибо, что откликнулись. Достаточно будет, если в допросной вы будете изображать из себя профессионала. — Юнги улыбнулся.       — Ой, это запросто. Вообще, я действительно профессионал, но не в таких случаях. — Чимин скривился. — Когда пойдем на дело?

***

      — Мистер Сато, я следователь Мин, и я буду вести ваше дело по факту мошенничества. Это ваш адвокат, мистер Пак. Он будет защищать ваши интересы и следить за тем, чтобы следствие действовало только в интересах установления справедливости.       Хэчиро Сато, которого освободили от наручников, быстро поднялся протягивая своему адвокату руку.       — Простите, контактный дерматит. Ограничимся вежливыми старомодными поклонами. — Пак Чимин быстро наклонил голову, а затем устроился на предназначавшееся ему место, рядом с подозреваемым, который не сразу успел сориентироваться после такого скомканного приветствия. — А это кто, позвольте узнать?       Пак Чимин указывал на Джина, который по обыкновению тихо сидел на углу стола со своим рабочим блокнотом.       — Это консультант следствия, Ким Сокджин. Его присутствие здесь вполне официально и полностью согласованно с начальством. — Мин Юнги серьезно смотрел на Пак Чимина, который, удостоверившись, что его подопечный теперь разглядывал Джина, быстро закатил глаза, и Юнги постарался скрыть свою улыбку.       — Мистер Ким, надеюсь, что вы не будете мешать моей работе.       — Скажите, а мы с вами ведь виделись. Правда? — Хэчиро Сато задумчиво смотрел на Джина, который был на загляденье спокоен и невозмутим.       — Да, мистер Сато. Я присутствовал в вашем доме, когда вы заявили о краже. Как сказал следователь Мин, я консультирую следствие. Но если быть совсем честным — я просто собираю материал для своей большой научной работы, на легальных основаниях, с подтвержденными источниками. И просто наблюдатель. На следствие не влияю и в протоколе не значусь. А также подписал официальный документ о неразглашении тайн следствия, потому вы можете быть спокойны.       Хэчиро Сато был слишком занят своими проблемами, чтобы теперь вдаваться в подробности, потому лишь быстро кивнул, обратив все свое внимание на следователя Мина, который начал готовить все собранные доказательства вины сидящего напротив подозреваемого.       — Итак. Хэчиро Сато, вы подозреваетесь в совершении мошенничества в отношении мистера Лина, которому вы обязались продать подлинник картины Альфреда Сислея «Гуси», который затем был обнаружен в вашем кабинете, после вашего заявления о том, что он был украден. Таким образом, вы заранее предполагали продать мистеру Лину подделку, в наличии которой сразу признались; выдавая ее за оригинал, что является мошенничеством и предполагает уголовную ответственность по статье…       — Мистер Сато, вам не нужно теперь смотреть в эти бумажки — предоставьте всё профессионалу. У вас есть какое-нибудь заявление по поводу того, что сказал следователь?       — Разумеется! — Хэчиро Сато выпрямился, положив перед собой руки. — Я отрицаю свою вину!       — Отлично. — Пак Чимин обратился к Юнги. — Видите, мой подзащитный невиновен. А теперь я хочу ознакомиться со всеми протоколами и рапортами.       Пак Чимин требовательно вытянул руки, и в скорее перед ним оказался аккуратный ворох бумаг, которые он тут же начал разбирать.       — Так… Это, я так понимаю, протокол обыска в кабинете моего подзащитного? Ну-ка, ну-ка, нужно проверить процедуру… — Адвокат очень внимательно изучал документ. — Очень неразборчивый почерк. Что это за имена?       — Ченг Джису и Пак Минхек. Понятые. — Услышав от следователя второе имя Хэчиро Сато как будто задумался, однако, задавать вопросы не стал и мысль свою тут же отпустил.       — Понятые, хорошо… Ага, вижу подписи… Кто обнаружил оригинал? А, да, да, разобрал. Я не вижу отметки по времени, где они? — Пак Чимин строго смотрел на Юнги, который терпеливо тыкал теперь пальцем в официальный документ. — Хорошо, в таком случае, всё составлено верно, но это только на первый взгляд. Я должен буду ознакомиться с этим подробно — мне нужны будут копии.       Увидев в действиях адвоката уверенный энтузиазм, Хэчиро Сато заметно оживился.       — А где тот ежедневник, что был указан в рапорте? Можно на него взглянуть? Вы его уже обработали?       Хэчиро Сато напрягся, и больше придвинулся к столу, скрестив свои ноги и крепко сцепив руки в замок. Джин сделал несколько пометок, успев переглянуться с Юнги.       — Да, это вещественное доказательство находится в хранилище. Здесь есть заключение экспертизы, в котором говорится, что были обнаружены лишь отпечатки мистера Сато. Причем, и на кожаной обложке, и на страницах. Вот, прошу, посмотрите. — Юнги протянул Пак Чимину несколько фотографий высокого разрешения и официальное заключение.       — Я уже говорил следователю Чону, что это не мой ежедневник. Я нашел его в своей приемной. Да, я листал его, обычное человеческое любопытство, но я понятия не имею, кто делал эти записи. — Хэчиро Сато сохранял свою позу, но по побелевшим костяшкам его пальцев было понятно, что он был напряжен больше в этот момент, чем до этого.       — Это ваш почерк? — Молодой адвокат взял одну из фотографий и поднес ее почти к лицу не ожидавшего такого быстрого вопроса Хэчиро Сато, забавно тыкая в фотографию пальцем.       — Нет. Это не мой почерк. — Хэчиро Сато расцепил руки, теперь скрестив их на животе, при этом, пальцами правой руки неосознанно начав поглаживать кожу за ухом, то и дело соскальзывая в волосы.       — Вы проводили графологическую экспертизу? — Адвокат Пак прямо смотрел на Юнги.       — Нет, но проведем в ближайшее время, так как подозреваемый отрицает то, что эти записи принадлежат ему.       — Отлично. Поторопитесь, иначе я буду требовать исключить эту улику из списка вещественных доказательств. — Пак Чимин говорил очень уверенно, хотя Юнги было очевидно, что это самый отъявленный блеф и бред, который может быть, однако, всё это очень воодушевляло мистера Сато, который даже позволил себе улыбнуться и сменить свою напряженную позу на более непринужденную. — Что-то еще?       — На данный момент, это всё. В скором времени для дачи показаний будет вызван мистер Лин, потерпевший по этому делу.       — Прекрасно. Значит, нам больше не о чем разговаривать. Я получу нужные мне документы? — Пак Чимин внимательно смотрел на Юнги, затем переведя взгляд на Хэчиро Сато. — Мистер Сато, теперь, когда я буду заниматься вашим делом, вам не о чем беспокоиться. Правда будет на вашей стороне. И справедливость. Встретимся с вами на следующем допросе, когда будут готовы результаты экспертизы и получены показания потерпевшего. Я успею подготовить все своим замечания и вопросы по поводу собранных улик и показаний свидетелей.       — Спасибо, адвокат Пак! Передайте пожалуйста Минджи, что я люблю ее.       На эти словах Пак Чимин с недоумением посмотрел на Юнги. И увидев, как тот быстро кивнул, вновь отразил на своем лице серьезную уверенность.       — Разумеется. Не волнуйтесь, все будет сделано в лучшем виде.       — Минджи это его жена? Он что, думает, что это она наняла меня, и я работаю за деньги? — Пак Чимин вновь сидел в кабинете следователя Мина, вертя в руках любезно предоставленный ему оперативником Чоном стаканчик с кофе.       — Да. И теперь он всерьез уверен, что вы ему поможете. — Юнги откинулся на спинку своего кресла, заложив руки за голову.       — Ооо, ну я бы лично на его месте не был так уверен. Потому что я даже ничего не читал. И, честно сказать, не собираюсь. И да, мистер Мин, мне не нужны никакие копии документов. Просто уведомите меня, когда будет следующий допрос.       — Кстати, штука про контактный дерматит была очень эффектной. — Джин многозначительно улыбнулся, в то время как молодой адвокат смущенно улыбнулся.       — Не хочу здороваться с таким за руку. Это выше моих этических представлений и однажды сформировавшейся системы нравственных ценностей. Не подумайте — я не настолько меркантилен, чтобы совершенно забить на свои обязанности, когда мне не платят, но этот...       — Мы всё понимаем, мистер Пак, и разделяем вашу позицию. — Юнги ободряюще улыбнулся. — Мистер Ким, а что вы скажете? Мы уже выяснили, что адвокат Пак отлично выполнил свою работу, а вы?       — Он врет насчет ежедневника. Не могу сказать, что он принадлежит ему, однако мистер Сато определенно в курсе того, кто является его владельцем. А судя по тому, что там только его отпечатки… — Джин задумчиво вертел в руках карандаш.       — Нужна графологическая экспертиза. Пожалуй, займусь этим сегодня же. Благо, у нас есть образец его почерка.

***

      Тэхен волновался. Он прижимал к себе упакованную в обычную крафтовую бумагу картину и отчаянно волновался, стоя перед пока закрытой дверью, в которую даже еще не успел постучать. Но в следующее мгновение решительно успел.       — Добрый день, Минхек. — Тэхен улыбнулся, и высокий, самой благородной наружности мужчина улыбнулся в ответ. — Я не опоздал?       — Нет, проходи. — Минхек гостеприимно указал внутрь своей студии, сразу же направившись к большому столу, на котором теперь был очень творческий беспорядок. — Мне кажется, или ты волнуешься?       — Немного. — Тэхен напряженно пожал плечами, на которых в следующее мгновение оказались крепкие, успокаивающие это противное волнение руки.       — Я тоже волновался в первый раз, но, я тебя уверяю, все сразу наладится, как только за нее отдадут деньги. Ты испытаешь сразу и облегчение, и воодушевление, и… Знаешь, как говорят, первый раз страшно, а потом приятно.       — Надеюсь. — Тэхен слабо улыбнулся.       — Вообще, ты очень вовремя, так как встреча через час, и мне теперь нужно торопиться. — Пак Минхек, взглянув на свои наручные часы, быстро оглядел все еще находящуюся в руках Тэхена картину, которая была скрыта от глаз слоем бумаги, а затем серьезно посмотрел на молодого художника. — Подпись не забыл?       Тэхен отрицательно покачал головой, и мужчина спокойно улыбнулся.       — В таком случае, можешь ехать домой. Дальше я всё сделаю сам. Буду держать тебя в курсе.