Тэхен и Джин
Шестнадцать дней спустя — Почему у меня дежа вю?.. — Девушка, облаченная в короткую, но интеллигентно прикрывающую ноги до середины бедра юбку, черный топ и такой же черный, свободного кроя пиджак на двух пуговицах вышла из машины Джина, остановившись и смотря теперь в направлении красивого двухэтажного современного здания, с яркими вывесками и желтой подсветкой, которая не успела еще заиграть во всей красе, так как до сих пор было слишком светло. — Потому что я выгляжу точно так, как тогда, когда я не хотел идти на выставку, на которую ты вот также меня тянула… Я, кстати, и на эту идти не хочу. — Джин закрыл машину и тут же подошел к девушке, вежливо подставив ей локоть. — Почему я? — Потому что мисс Квон пригласила Юнги, дала ему два пригласительных. Второй, разумеется, был для меня. Но Юнги сегодня… на ночном дежурстве, потому ты единственный, к кому я могла обратиться. И хватит ныть. — Знаешь, после всех этих историй с картинами мне не слишком хочется встречаться с ними лицом к лицу. И тебе стоило бы позвать Тэхена. — При упоминании этого имени сердце Джина замерло, но потом тут же отмерло, как только он вспомнил о своем решении все выяснить у него лично. Сегодня же. — А Тэхену после тюрьмы, разумеется, будет приятнее, чем тебе. — Айонг закатила глаза, решительно потянув Джина ко входу. — Я ему звонила несколько раз, но он постоянно не берет трубки. И на сообщения не отвечает. Джин прекрасно знал об этом, на своем опыте, потому в очередной раз решил, что нужно будет наведаться к нему лично. — Добрый вечер, господа. Проходите. — Мужчина в современного кроя черном строгом костюме и белых перчатках указал Джину и очаровательно улыбнувшейся Айонг на двери, затем очень учтиво их открыв. И снова много народу. И снова все красивые и безупречные. Но только теперь не Национальная художественная академия, а Центральный музей изобразительного искусства. В жизни Джина теперь было слишком много изобразительного искусства. Во всех сферах. — Кажется, мы пропустили с тобой торжественную часть, потому что все уже слишком разбрелись по залам. — Девушка шла очень целенаправленно, изредка поворачивая голову и всматриваясь в указатели. — Слушай, может мы хотя бы на пару секунд будем останавливаться? Здесь надо смотреть картины, а не заниматься городским ориентированием. — Да что ж ты всё ноешь и ноешь! Смотри, на тебя люди оборачиваются. И Джин заметил, что на него действительно оборачивались люди. Он даже подумал, что с ним что-то не так, но во взглядах было только любопытство, без всякой негативной примеси. — Надеюсь потому, что я безупречно выгляжу. — Джин передернул плечами, а Айонг в это время, преодолев пару залов почти бегом, остановилась. — Что, исчерпала лимит шагов? — Смотри. По-моему, это шедевр. — Она теперь смотрела на какую-то картину, как-то слишком вдохновенно улыбаясь. — А я пошла. Меня Юнги ждёт. И она тут же упорхнула, оставив Джина с открытым ртом, который не успел закрыться, в намерении выдать ряд вопросов. Но задавать их было теперь некому, потому он просто посмотрел на картину, сначала приблизившись к небольшой табличке. Ким Тэхен. Смущение. И сердце Джина с оглушительным грохотом преодолев грудную клетку и таз, упало в пятки. На картине был изображен он. В Академии, тогда, когда они впервые встретились. И как тогда, он стоял, прислонившись к белой стене. В том же костюме. И… С тем же растерянным выражением лица. Он даже улыбнулся, сразу решив, что именно так он в тот момент и выглядел. Испуганно раскрытые глаза, застигнутые врасплох приоткрытые пухлые губы и розовый румянец, который от ушей, по щекам плавно спускался к шее. Это было поразительно. Портрет был выполнен в какой-то очень простой технике, как будто всего несколькими мазками, немного небрежно, но очень точно. Поэтому на Джина так смотрели. Он теперь как будто сошел с этой картины. И это было… Сердце вернулось из пяток на свое законное место, сразу начав с утроенной силой биться о ребра. — Прошу прощения? — Чуть сомневающийся, приятно урчащий бас раздался прямо рядом с ухом, и Джин вздрогнул. — Тэхен попросил меня всё вам объяснить. Сам он пока занят. Джин поднял взгляд на импозантного высокого мужчину, который теперь очень дружелюбно улыбался и всем своим видом внушал симпатию к себе. — Пак Минхек. — Он протянул Джину свою большую узкую ладонь, которую Джин почти на автомате пожал. — Ким Сокджин. — Джин немного напряженно улыбнулся, и это напряжение явно не ушло от внимательного взгляда мужчины. — Я художник, широко известный в узких кругах, но в этот узкий круг входит часть западной Европы, где мои картины совсем недавно участвовали в одном биеннале, посвященном современному портрету. Там же участвовало одно полотно кисти художника Кима, которое получило признание и было продано за пять тысяч долларов. Да, отсюда те деньги, на которые он купил всю ту кухонную технику. Судя по такой осведомленности, Минхек был достаточно близок с Тэхеном, хотя с его природным обаянием невозможно было не сблизиться с ним. — Хотите, я покажу вам ту картину, что выставлялась в Европе и была продана с молотка? — Минхек полез в карман безупречно сидящего на его широких плечах пиджака. — Я знаю, что вы совсем не в курсе. — Да, спасибо. — Джин, который успел бесчисленное количество раз облегченно выдохнуть внутрь себя, теперь постепенно собирался с мыслями. — Прошу. Я заснял её тогда, когда он принес мне её в студию. Я должен был отправляться на встречу с агентом, чтобы отдать ему полотна, которые он обязался доставить к месту проведения биеннале в целости и сохранности. Вот. — Минхек протянул Джину телефон. Это был рисунок тушью, насколько Джин мог судить, и… Он тут же покраснел. Очевидно, он покраснел, потому что Пак Минхек улыбнулся, теперь внимательно наблюдая за его реакцией. На самом деле, у Джина не было повода краснеть, потому что на этом портрете изображалась часть него от носа и до… Чуть ниже тазовых костей. Опасно ниже, но не настолько, чтобы Джин краснел, но Джин краснел. И всё равно не мог не восхищаться, потому что при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что все места, где естественно залегали тени, были прорисованы как будто очертаниями листьев, с бесчисленным количеством прожилок, представляющих собой аккуратную штриховку. Он увеличил изображение на экране, чтобы убедиться. И на ум сразу пришло воспоминания об их первом сексе... — Он очень волновался. — Минхек улыбнулся. — Не из-за откровенности рисунка, хотя, и вы зря краснеете, здесь ничего пошлого. Это была его первая работа, которая выставлялась под его именем и с его подписью. Это всегда особенный момент в жизни каждого художника. — Потрясающе. — Джин окончательно справился со своим смущением, и Минхек как будто самодовольно улыбнулся, будто успел приложить к этому руку. Хотя, судя по всему, как раз благодаря ему картина и явилась на суд широкой публики. — Я тоже так считаю. — Минхек посмотрел куда-то за спину Джина, довольно улыбнувшись. — Приятно было познакомиться, Сокджин. Думаю, мы еще встретимся, а пока мне нужно вас оставить. Уверен, Ким Тэхен скоро будет свободен. Джин решил отойти от картины, чтобы не мешать людям воспринимать художественное творение своим видом. Он встал чуть поодаль, понимая, что скорее всего Тэхен будет искать его именно здесь. Джин теперь был так доволен жизнью, что для описания этого чувства нельзя было подобрать слов. С его плеч свалились камни, вместе с подозрениями, которые против его воли лезли к нему в голову. Тэхен был с ним честен. И это действительно был сюрприз. Приятный сюрприз. Не то, что он был честен, а то, что он скрывал от Джина. И Джин теперь думал о том, как крепко обнимет своего художника, которого не видел так долго… — Сними, пожалуйста, пиджак. Я хочу рассмотреть твои пропорции. На этот раз это был знакомый голос, и Джин тут же обернулся, чтобы с небывалым удовольствием лицезреть очень самодовольно улыбающееся красивое лицо. Родное лицо. Безупречное лицо с этим фирменным, убивающим любые жалкие попытки воспротивится его влиянию взглядом. — Твой друг мне всё рассказал. И показал. — Джин сделал шаг к Тэхену, аккуратно взяв его за лацканы смокинга. — Тебе понравилось? — Тэхен стоял, заложив руки в карманы брюк, прямо и испытующе, но при этом явно с каким-то пока скрытым намерением смотря на Джина. — Больше, чем понравилось. Без лести — это восхитительно. Очень тонкая, точная работа. В смысле, ты очень хорошо передал мое смущение. Его буквально можно прочувствовать. — Особенно тебе, моему главному вдохновению. — Тэхен, наконец, достал руки из карманов, своими длинными пальцами обхватив лицо Джина, мягко, бережно, так, что Джин теперь прикрыл глаза, при этом улыбаясь самым очаровательным образом. — Я купил тебе пижаму. Нам купил пижамы, которые уже ждут тебя дома. Рядом с кухней, которую ты обязан опробовать. — Дома? — Джин даже не собирался противиться. — Дома. — Ты предлагаешь мне жить вместе? — Нет, я ставлю тебя перед фактом. — Тэхен теперь пытался выглядеть серьезным и убедительным, но его взгляд предательски соскальзывал к губам Джина, и он в неосознанном порыве провел языком по своим. Они слишком долго были в разлуке. Конечно, не полтора года, но все же непростительно долго. — Я люблю тебя. Ставлю перед фактом. — Джин перестал улыбаться, но ненадолго. — И я люблю тебя. Но тебе придется извиниться за то, что ты меня подозревал. — Тэхен приподнял подбородок, смотря сверху-вниз как будто прямо Джину в душу. И у Джина был адекватный ответ для такой наглости — он притянул Тэхена к себе за грудки, прямо к своим губам, хоть и быстро, но беспощадно пылко поцеловав. — Тогда нам стоит сейчас поехать и примерить пижамы. — Пижамная вечеринка? — Тэхен поднял бровь, затем вернув Джину поцелуй, ненадолго задержав свои губы на его счастливой улыбке. Именно с одной пижамной вечеринки началась их одна на двоих половая жизнь. — Пижамная вечеринка. И с меня завтрак. — А потом мы начнем перевозить твои вещи. — Тэхен нахмурил брови, и Джин тут же поцеловал его в нос. — А потом мы начнем перевозить мои вещи.Юнги и Айонг
— Ммм… Ради меня приоделась? — Юнги, дождавшись, когда его девушка избавиться от туфель и пиджака, взял ее за талию, очень оценивающе, в самом возбуждающем воображение смысле, оглядев с ног до головы. — У меня было важное дело. — Айонг двумя руками обняла его за шею, мягко, но с чувством поцеловав. — Какие это у тебя могут быть важные дела, когда мы задумали провести вечер за просмотром кино? — Юнги с сомнением смотрел на свою девушку, которая очень самодовольно улыбалась. — Я соединяла два любящих сердца… — Ооо… — Юнги удивленно вскинул брови. — Действительно, серьезно дело. И чьи же, позволь спросить. — Тэхена и Джина! — Девушка подняла вверх указательный палец, теперь испытывая гордость за себя и за, очевидно, уже вновь воссоединившихся после недоразумения влюбленных. Юнги смотрел на нее задумчиво, затем улыбнувшись. — Расскажешь? Девушка, кажется, теперь не могла вспомнить свое однажды данное обещание не разглашать эту тайну, потому схватила Юнги за руку и потащила к дивану. — Садись! — Она за плечи опустила теперь слишком спокойного и даже испытывающего как будто любопытство молодого человека на диван, быстро устроившись рядом, поджав под себя ноги. — В общем! Джин начал подозревать Тэхена в том, что он на самом деле приторговывает копиями, выдавая их за подлинники. Когда увидел, как тот приобрел ради него дорогущий набор встроенной техники для кухни. Потому что Тэхен хочет, чтобы они жили вместе и заботится о том, чтобы Джину было приятно и комфортно. — А ему вкусно. Кушать то, что Джин на этой кухне приготовит. — Юнги улыбнулся, и Айонг тут же кивнула. — Так вот! Он не сказал Джину, откуда взял деньги, и Джин, зная, что у Тэхена теперь не было источника заработка, потому что он только недавно вышел из тюрьмы, начал сомневаться, потому что до этого Тэхен пытался скрыть от него какую-то картину, и… Ну в общем! Они не общались две недели, и Тэхен попросил меня, чтобы я привела Джина на выставку, где будет выставляться его картина! Ну, чтобы Джин пообщался с его другом, который помог Тэхену продать его первое полотно, и уверился, что Тэхен совершенно чист. Потому что он на самом деле никогда не делал ничего преступного. — Ого! — Юнги восхищенно округлил глаза. — И давно они воссоединились? — Оказывается, Тэхен пришел к Джину до того, как прийти к тебе в участок. Он с ним поделился своим планом, как вывести на чистую воду этого мошенника, и Джин взялся ему немного помочь. Совсем чуть-чуть. — А ты когда об этом узнала? — Юнги до сих пор был спокоен и даже захвачен повествованием, потому Айонг не могла заподозрить подвох. — Ну, я узнала пару недель спустя, когда приехала к Джину и застала его в обществе Тэхена. И они всё мне рассказали! А потом сказали, что… — Айонг вдруг растерянно посмотрела на Юнги, который спокойно улыбался. — Что… — Что они тебе сказали, милая? — Он сказал это почти на распев, почти промурлыкав, и девушка вдруг осознала, что натворила. — Подай мне, пожалуйста, вон ту подушку. Айонг теперь слишком усиленно думала о том, как будет исправлять положение и как потом будет оправдываться за нарушенное ею обещание, потому без всяких опасений встала на колени, перевесилась через Юнги, и когда она уперлась руками в диван по другую сторону от его бедер, Юнги мягко надавил ей на спину, заставив опуститься грудью на диван, а затем… — Ай! Он быстро задрал ее юбку и звонко шлепнул прямо по оголившейся заднице. И потом снова. — Юнги, перестань! — Девушка запротестовала и попыталась сначала подняться, но следователь Мин ловко остановил этот порыв, а затем одной рукой, которой не упиралась в диван, попыталась прикрыть свои находящиеся в опасности ягодицы, но Юнги быстро завел эту руку ей за спину, локтем аккуратно придавив её к дивану. — Не больно? — Он звучал неподходяще заботливо, для сложившейся ситуации. — Больно! Больно, Юнги! — Девушка пыталась сопротивляться, но ей ничего не удавалось. — Я про руку. Не больно сжал? — На этот раз в его голосе было серьезное беспокойство, и девушка тут же сверилась с ощущениями, затем повернув к молодому человеку голову. — Нет, руку не больно… Ай! Черт, Юнги! И вновь звонкий шлепок, и Айонг почувствовала, что кожа на ягодицах начинала гореть, в страдающих от наказания местах не прикрытая даже бельем. — Значит, ты всё знала и скрывала от меня? — Он говорил тихо и очень даже мягко, теперь ладонью мягко массируя то место, которое до этого подверглось чувствительному, неприятному, но всё же не болезненному удару. — Ну я пообещала им, потому что… Эй, ну перестань! — И вновь шлепок, и Айонг попыталась дернуться, но сильная рука очень крепко ухватилась за ее ягодицу, тут же погасив сопротивление. — Им ты обещала, а мне что? М, Айонг? А что если я начну что-то от тебя скрывать? — Это что, шантаж? — Девушка очень натурально возмутилась, и рука вновь чувствительно ударилась о раскрасневшуюся кожу. — Ну прости, прости, Юнги! Они скрывали всё только потому, что боялись тебя подставить. Ну, мол, если ты будешь знаком с Тэхеном, а он подозреваемый… Ну ты понимаешь же! — Понимаю. Но вопрос не в этом. — Юнги вновь мягко гладил Айонг. — А в том, что ты меня обманывала, когда я спрашивал тебя об их отношениях. — Ну я же обещала им… — Девушка, уже почти не чувствуя одну половинку, готовилась захныкать, и удар пришелся на другую половинку, которая пока была белой, по сравнению со своей соседкой. — Юнги! — Будешь еще меня обманывать? — Он наклонился к ее уху. — Нет! Не буду! — А скрывать что-то будешь от меня? Особенно, такое существенное? — Он мягко гладил горячую, раскрасневшуюся кожу. — Не буду! Я раскаиваюсь! Девушка звучала достаточно убедительно, и Юнги, довольный собой, отпустил ее руку, побудив Айонг подняться, а затем легко усадив на свои бедра. — Изверг. — Девушка надулась, скрестив руки на груди, и Юнги притянул ее к себе, мягко взяв за талию, а затем спустив ладони чуть ниже. — Мне вообще-то… У меня задница горит теперь! — Очень болит? — Юнги не улыбался, теперь выглядя очень серьезным, и девушка немного сдула щеки. — Немного. — Повторяй за мной. — Он быстро расправил ее руки, положив себе на плечи, затем вновь вернувшись к ее талии. — Я, Лин Айонг. — Я, Лин Айонг. — В голосе девушки слышалась капризная обида. — Обещаю тебе, Мин Юнги. — Обещаю тебе, Мин Юнги. — Никогда больше тебя не обманывать… — Никогда больше тебя не обманывать… — И ничего от тебя не скрывать. — И ничего от тебя не скрывать. — Потому что… — Потому что… — Айонг повторяла явно на автомате. — Я люблю тебя. — Я люблю тебя. — Она сказала это, теперь смотря Юнги на подбородок, пальцами копошась в его волосах на затылке, а потом, когда к ней пришло осознание того, что именно она сказала, тут же подняла испуганный взгляд. — И я люблю тебя, Лин Айонг. — Теперь голос Юнги звучал по-тихому мягко и нежно, и таким же был устремленный на девушку взгляд. — И тоже обещаю, что не буду тебя обманывать и ничего не буду от тебя скрывать. — Ты… Правда любишь меня? — Она смотрела на Юнги широко раскрытыми глазами, и он бережно обрамил своими большими ладонями ее окончательно сдувшиеся щечки. — Правда, люблю. Как тебя можно не любить… — Юнги улыбнулся, и девушка тут же улыбнулась в ответ, лбом уткнувшись в его лоб. — И я, правда, тебя люблю. И скрывала только потому, что не хотела подводить друзей. И все равно проболталась. — Она надула губы, и Юнги не стал отказывать себе в удовольствии оставить на них поцелуй. — Я не скажу им, что ты их выдала. Сато в любом случае уже подписал признательные показания, а, значит, я могу себе позволить знакомство с человеком, который был свидетелем, даже не подозреваемым по этому делу. — Юнги вновь взял девушку за талию, прижав к себе, пока она положила ему голову на плечо, крепко обняв за шею. — Неожиданное знакомство, потому что я хочу посмотреть, как Джин будет оправдываться. Заговорщик, мать твою… И ты мне поможешь. Обещаю, я не буду сильно ругаться. Ругаться буду, но не сильно. Девушка тяжело вздохнула, затем подняв голову и посмотрев Юнги в глаза. — Точно не будешь сильно ругаться? — Точно. Я просто прочитаю им небольшое нравоучение по поводу того, что нельзя обманывать следствие. Точнее, вводить в заблуждение. Точнее, не следствие, а следователя Мина. То есть, меня. Вот и все. — И их ты наверняка не будешь шлепать на коленке. — Девушка вновь обиженно надула губы. — Нет, если ты настаиваешь… — Юнги как будто всерьез задумался, и Айонг рассмеялась. — Давай я поцелую, где болит? — У меня всё болит, Мин Юнги. — Девушка, вернув себе серьезность, прямо смотрела Юнги в глаза. — Значит, придется целовать всё. — Он задумался, а затем ловко опрокинул Айонг на спину, устроившись сверху, ощутив, как она тут же обхватила его ногами. — Буду целовать тебя всю, пока не устанешь. — А потом я тебя. — Девушка гордо подняла подбородок. — А потом мы друг друга. — Юнги запустил пальцы в темные волосы, заметив, как Айонг, прикрыв глаза, подалась за его рукой. — Моя… любовь. И на губах девушки тут же появилась улыбка, которая пропала ровно в тот момент, когда она потянулась за заслуженным поцелуем.