Keep calm and trust Snape

— Гарри, Гарри, — сквозь полотно сознания доносился смутно знакомый голос. Болел затылок, всё тело тряслось. Или кто-то тряс его? Гарри окончательно пришёл в себя и понял, что его пытается привести в чувство не кто иной, как... — Рон! Испуганное выражение на лице друга потеряло свою остроту — но было видно, что он действительно испугался. — Где ты был? — Ты лежал здесь, головой на камне, что случилось? — друг явно спешил разобраться в ситуации. Действительно, это было важнее. Гарри понял, что всё ещё неудобно полулежит на земле, а Рон судорожно и крепко сжимает его руки. Он осторожно освободился и поднялся на ноги. — Я увидел лань. И пошёл за ней следом. Ну, не настоящую лань, а чей-то патронус. — Да, я видел, но думал, это твой, — Рон выглядел озадаченным, он мял в руках невидимые комки и оглядывался по сторонам, явно чувствуя себя неуютно. — Я не разглядел. Думал, олень, ну и пошёл на свет. Гарри посмотрел на озеро. Лёд был только на дальнем крае, ближе вместо него темнела водяная гладь. На берегу, в паре шагов от него, лежал меч Гриффиндора. Он машинально засунул руку в карман, нащупывая сжавшийся и бешено колотящийся медальон. — Наверно, я вытащил из озера меч, — неуверенно проговорил Гарри, оглядываясь на Рона. — Так это же здорово! Теперь у нас есть чем убить эту гадость! Гарри вгляделся в лицо друга, но не нашёл там и тени неискренности. Это был всё тот же Рон, он вернулся. Оставив беседу до встречи с Гермионой, он предложил приступить от слова к делу. * * * Утро встретило Гарри усилившимся туманом. Миновав хмурые взгляды друзей, он вышел из палатки и присел на так и лежащую неподалёку диванную подушку. Уничтожение крестража добавило очередной балл в их пользу в деле борьбы с Волдемортом. Но впереди оставались нерешённые вопросы. Гарри волновало, что он не помнит, как на берегу озера появился меч Гриффиндора. Он прекрасно помнил, как бежал за ускользавшей серебристой ланью, но затем воспоминания рвались, образовывали бессвязную путаницу и вовсе затухли, вернувшись лишь с появлением Рона. Обида Гермионы и чувство вины Рона мешало ему обсудить это всё с друзьями — они были слишком заняты своими отношениями. «Но это хорошо, это и к лучшему», — думал Гарри. — «Я и так втянул их в это, в мою битву, в моё дело». Требовать от них забыть обо всём ради его дел означало лишить их возможности жить нормальной жизнью. Лань снова и снова возвращалась в мысли Гарри. Он вспомнил события третьего года, когда принял своего патронуса за заклинание, посланное отцом. Мог ли он или кто-то другой из будущего или из прошлого послать ему помощь? Гарри сам себе покачал головой — это невозможно. Маховики времени уничтожены, а способа послать что-то из прошлого в заведомо известное будущее он не знал. - Так ничего и не вспомнил? — из палатки вышел Рон и опустил свою широкую ладонь ему на плечо. Гарри рассеянно покачал головой. «Как Гермиона?», — спросил он тихо. Рон скривил неясного назначения гримасу и тяжело вздохнул. — Я пойду, попробую поговорить, — также негромко ответил он и снова шагнул в палатку. Чтобы не выслушивать то, за что другу может стать стыдно перед ним, Гарри решил немного прогуляться. Холодный воздух совсем не прогрелся с ночи, было зябко. Гарри вновь и вновь концентрировался на том моменте, когда нить воспоминаний оборвалась. Серебряная лань, ощущение доверия и защищённости. Он вспомнил её грустный взгляд. В какую сторону он бежал ночью? Трудно было определить точно, но Гарри и не собирался вновь посещать озеро. Он попытался сосредоточиться, но что-то будто ускользало от него — мелкая деталь, что-то неуловимое. Гермиона игнорировала Рона весь день. Гарри чувствовал себя ребёнком рассорившейся пары — ему доставалось втрое больше внимания, но он знал, что всё это напускное. Сейчас его друзьям важнее разобраться в своих чувствах друг к другу. — Я не знаю никого, у кого был бы патронус в виде лани, — без колебаний заявила Гермиона. — Его не мог послать никто из наших. Либо кто-то неизвестный, либо вообще враг! — Не думаю, что пожиратели смерти могут вызывать патронусов, — возразил Гарри, и Гермиона нетерпеливо кивнула. — Но это необязательно кто-то из пожирателей. Возможно, сторонники среди волшебников, которые только недавно присоединились к Во.. — Гермиона! Рон вскочил на ноги. В его взгляде не было раздражения — только беспокойство, подбородок Гермионы, поднявшийся в знак того, что последует гневная реплика, опустился. Гарри выдохнул. - К Тому-Кого-Нельзя-Называть, — кивнув себе, продолжила она. — Возможно, они хотят выслужиться перед ним и так проявить себя. Ты должен был разбудить меня, Гарри, а не рисковать так! — Нет же, — Гарри нахмурился. Доводы казались ему абсолютно абсурдными, но он сам осознавал, что руководствуется больше своими ощущениями, чем логическими доводами. — Зачем его сторонникам приводить меня к мечу Гриффиндора? Гермиона закусила губу. — Ты же не помнишь, что случилось. На тебя могли напасть, и по чистой случайности, повторяю, именно по случайности, с моей палочкой, ты мог победить. Но враг оглушил тебя и скрылся, а меч — он же появляется в момент, когда особенно нужен. — Это можно проверить, — продолжила Гермиона. Но, протестировав собственную волшебную палочку, она не нашла ни единого заклинания для сражения. Рон хмыкнул, чем заслужил резкий взгляд. Гарри вызвался нести дежурство первым, сославшись на то, что всё равно не сможет уснуть. Слова Гермионы, не нашедшие подтверждения, не давали ему покоя. Мог ли кто-то оглушить его заклинанием и затем положить рядом меч? Может, это и правда кто-то из сторонников Тёмного Лорда, но не тот, кто недавно перешёл к нему, а тот, кто решил переметнуться на их сторону. «На мою сторону», — усмехнулся про себя Гарри. Итак, зачем его возможному союзнику нападать на него? Если он не захотел раскрывать себя, то мог ли надеяться, что от удара о землю у Гарри вылетят из головы события ночи? «Обливиэйт», — словно со стороны он услышал не то шепот, не то шорох. Его могли заставить забыть! Теперь он был уверен в этом, и эта иррациональная уверенность, не подкреплённая ничем, росла с каждой минутой. Он чувствовал, как его рассудок сопротивляется наложенным чарам, как гудит в голове и стучит в висках. Он вспомнил, какое разочарование испытал, когда не смог догнать лань. Он снова хватал ртом воздух, всплыв в первый раз на поверхность, и снова чувствовал, как кто-то вытаскивает его из воды. Ещё немного, и он поймёт, кем был тот, кто заставил его забыть. Тёмный силуэт словно нехотя выплывал из воспоминаний. Свободно и испуганно лежащий на ладони крестраж, направленная на него палочка. Снейп. Напряжённое лицо выдавало его тревогу. «Обливиэйт!», — заклинание понеслось к Гарри, и он, не желая снова забыть такие важные факты, отчаянно замотал головой. — Нет, нет! — хотел произнести он, но что-то мешало, что-то сковывало, перед глазами стояла темнота. Снова, как и сутки назад, он почувствовал, как его трясут, пытаясь заставить очнуться. Он услышал голос Рона. - Гарри! — Нет, — теперь он смог сказать. — Рон. — Всё нормально. Всё хорошо, Гарри, это был просто сон, — он увидел склонившихся над ним друзей. Гермиона без тени укора продолжала — Ты уснул. Всё ещё не совсем владея ситуацией, Гарри оглянулся по сторонам. Всё верно, он у палатки, а не на берегу озера. Хотя он бы поспорил на что угодно, что увиденное им не было сном. — Что случилось? — Рон нахмурился, больше не изображая пристыженное смирение перед Гермионой, как вчера. — У тебя такой вид, будто ты дементора увидел. — Я всё вспомнил, — ответил Гарри и тут же пожалел о своей поспешной реакции. Хотелось всё обдумать самому, прежде чем делиться с кем-то информацией, не ясной до конца для него самого. — Пойдём в палатку, — безапелляционно заявила Гермиона. — И ты нам всё расскажешь. Гарри почувствовал, как замёрз. Внутри было ненамного, но теплее, и он тянул время, кутаясь в плед и обдумывая, что именно сказать друзьям. В итоге они узнали о его первой попытке нырнуть с крестражем на шее, о том, что крестраж был снят и оставлен на берегу и о том, как он всё-таки достал меч. — Если меч сам светился этим серебристым светом, — Гермиона, едва дослушав, высказывала свою версию, — а затем перестал сиять, может, это он послал лань? Я не слышала, чтобы волшебные артефакты могли творить заклинания, но что, если это был не патронус, а что-то ещё? Воплощение того, что ты хотел увидеть. — Что он хотел увидеть? — Рон выглядел озадаченным. — Зачем ему лань? — Ты не понимаешь, — Гермиона посмотрела на него своим обычным взглядом, и Гарри заметил, что узел между ними если не развязан полностью, то близок к этому. — Гарри караулил у палатки, ночью, с крестражем, который усиливал его страхи. Быть может, он хотел защиты и безопасности. Гарри подумал, что Гермиона как никогда права, хоть и ошибается в главном. Чувство, возникшее у него при появлении патронуса, сдерживало натиск страхов, исходивших из медальона, он будто бы был защищён. — Но причём здесь лань? — Рон озвучил тот вопрос, который вертелся на языке у Гарри, но не мог прозвучать: сказать — означает, солгать. — Вспомни патронус Гарри. Олень, — Гермиона заговорила быстрее, будто торопясь высказаться, пока мысль не покинула её или не перестала казаться правильной. — Это же его отец, сохатый. Отец для него поддержка. Тогда лань — его мама. Защита. Именно она встала на его защиту тогда, когда Сами-Знаете-Кто пытался убить его. Быть может, меч послал ему что-то, что приобрело форму матери в глазах Гарри. Гермиона распахнула огромную толстую книгу, лежавшую на её кровати, и погрузилась в чтение. Она сразу стала как-то меньше, будто озвученная идея стоила ей огромных сил. Какое-то время все молчали. Гарри чувствовал, как мысли наливаются свинцом и совершенно не желают шевелиться. Причём здесь его мама? Почему слова Гермионы так подходят к той ситуации, которая, как он теперь точно знал, никогда не имела место. Он встал и пошёл к своей кровати — утро вечера мудренее. Рон с Гермионой очень тихо переговаривались, точнее, говорил Рон, изредка получая короткие ответы. Гарри уснул.