Keep calm and trust Snape

Проём открылся, и в комнату зашёл Гарри, таща три огромные книги, каждую из которых Северус видел впервые. Незнакомые книги и незнакомый, отстранённо-сдержанный Гарри. Замкнувшийся. Даже тогда, когда он пришёл сюда после Рождества, он не выглядел таким чужим. Враждебным. Гарри сложил книги на стол и встряхнул руки. — Тяжёлые? — поинтересовался Северус, отметив растерянное выражение на лице Гарри. — Да. — У меня сегодня согласование расписаний, — Северус говорил тихо, стараясь сохранять спокойные интонации. — И встреча новых учеников. Хотелось бы знать и твои планы, — добавил он, отставляя в сторону чашку кофе, которую сжимал в ладонях всё это время. — Книги, библиотека, книги, — Гарри сел в кресло и закрыл лицо руками. — Гермиона ищет что-то о крестражах, переводит руны. С самого утра. — Я хочу, чтобы ты был на ужине в Большом зале. — Северус сделал глубокий вдох. Он старался смягчить интонации, которые переползали в привычно приказные. — И я желаю знать, где ты решишь заночевать на этот раз. Гарри поднял на него глаза, и в них была какая-то странная усталость. Северус совершенно точно не замечал такого раньше. — Ужин и сон — не главное сейчас, — Гарри покачал головой и посмотрел на стену. — Самое большее, что у нас есть — это неделя. Через неделю душа Волдеморта наберёт силу, достаточную для его скорейшего воскрешения. — Откуда такие познания? — осторожно спросил Северус. — Хендрик изучал крестражи. Выдержать паузу — это редкое умение, которое даровано не каждому. Усилием воли подавив приступ раздражения и приняв заранее всеобъемлющее доверие Гарри к людям, Северус замечательно выдерживал эту паузу, дожидаясь момента, когда его голос снова будет принадлежать рассудку, а не эмоциям. — Прекрасно. — Я постараюсь быть на ужине, — тихо сказал Гарри. — Спасибо, что помог ему. Северус снова потянулся к чашке и отпил глоток остывающего кофе. Гарри уткнулся в книгу, читая с явным неудовольствием. Поборов внутреннее сопротивление, Северус снова отставил чашку и поднялся с кресла. Он не хранил запасы зелий в лаборатории, но Восстанавливающее там было. Не разлитое по флаконам, оно сохраняет свои свойства три дня. Лаборатория приветствовала Северуса мрачным холодом подземелий — для лучших условий хранения ингредиентов необходимо было поддерживать прохладу. В дальнем углу стоял ящик с Жидким Огнём. В нём он держал клыки мадагаскарского Птицелова и паутину Костокрыла — два редких ингредиента, требующих особо тёплого климата. Остатки Восстанавливающего были в большой стеклянной колбе. В соседних колбах неразлитыми стояли его экспериментальные образцы зелья Сна без сновидений — основного и катализирующего. Северус осторожно наполнил два флакона Восстанавливающим и, погасив факелы, вернулся в кабинет. Гарри никогда не был в лаборатории — Сигнальные чары не нарушались ни разу. Этот факт был очень важен. Поставив на стол оба флакона, Северус вышел в кабинет. Маккейн не обернулся — он продолжал изучать пергамент с записью слушания дела его отца. Министерство, от которого сейчас оставалось только название — настолько огромный хаос творился там — растратило восьмую часть банковского счёта Маккейнов. И Беллерофонт Маккейн собирался вернуть всё, до последнего кната. Северус занял своё место за столом и молча ждал, пока Хендрик закончит чтение. Он никогда не пересекал своих интересов с Беллерофонтом. Какое-то время тот входил в состав попечительского совета — Северус был в это время начинающим преподавателем и видел его несколько раз в кабинете директора. Беллерофонт был очень красив. Это единственное и всепоглощающее впечатление, которое хранил о нём Северус. У Хендрика эта красота сильно разбавилась посредственной миловидностью матери — актрисы Магической Академии Драмы. Северус читал эту историю в "Ежедневном Пророке" и даже помнил ту огромную колдографию на две трети газетной полосы — супруга самого директора Академии бросается к ногам Беллерофонта, устало смотрящего поверх неё на собравшуюся вокруг толпу. Впоследствии, насколько помнил Северус, его самого же и обвинили в соблазнении чужой жены, что стоило ему увольнения из Главной Магической библиотеки Лондона, где он возглавлял отдел Древних рукописей персидских чародеев. Впоследствии Антейя умерла, а директор Академии отправил Беллерофонту её новорождённого сына. Хендрика. Было удивительно, насколько можно быть похожим и не похожим на собственного отца. Хендрик казался пародией, насмешкой над гордым и всегда отрешённым Беллерофонтом. Он был слаб, и эта слабость злила Северуса. Его злило и то, что он не мог не думать о произошедшем в Выручай-комнате. Он видел реакцию Гарри на этого мальчишку — и знал, что беспокойная и слабая кровь матери всегда может взять верх над принципами невмешательства в чужие дела, какими руководствовался отец Хендрика. Северус вспоминал утро. Он был слишком резок с Гарри — непозволительно резок. Если он желает... Если он хочет осуществить свои намерения, нужно быть сдержаннее. Иначе он всё потеряет... — Я закончил, профессор, — Хендрик протянул ему пергамент. — Инсендио, — пергамент вспыхнул на мгновение, и уже через секунду от него осталась кучка пепла. — Действия Министерства полностью незаконны, — ровно сказал Хендрик. — Имущество не подлежит конфискации до оглашения приговора и в течение пятнадцати часов после. Предварительный приговор не берётся в расчёт. Я должен написать отцу. — На вашем месте я бы этого не делал, — холодно ответил Северус. — А что бы вы сделали? На лице Хендрика снова появилось доверительное выражение, полностью искажающее впечатление от правильных черт лица, надменного вида и общей строгости. Северус скривился в презрительной усмешке. — Подождите, пока Министерство восстановится, мистер Маккейн. Пусть ваш отец снимет арест со своего сейфа в Гринготтсе и изменит механизм охраны. После восстановления он сможет вернуть всё, что у него забрали. — Если только все долги не амнистируют, — Хендрик нахмурился. — Не беспокойтесь об этом. * * * Оба флакона выглядели одинаково. Идеально одинаковое количество зелья, ровные полоски на левой стороне, пробка задвинута на две трети. Северус был аккуратен и точен во всём, что требует этих качеств — Гарри не сомневался. Потратив на раздумья с десяток минут, каждая из которых тревожным звонком напоминала ему о времени, растрачиваемом понапрасну, он опустошил один из флаконов. Второй он бы отнёс самому Северусу, который выглядел едва ли не хуже, чем за всё время, что Гарри его помнил — но раз тот оставил зелье здесь, значит, были причины. Гарри убрал флакон в сумку. Восстанавливающее действовало быстро, имело общеукрепляющие свойства и при разовом применении вполне могло заменить отдых, сон и так далее. Он помнил это из курса зелий и помнил также, что у него ограниченный по времени срок влияния на организм, но точное время не помнил. Из соседней комнаты слышались голоса, но слов было не разобрать. Гарри почувствовал, как начинает действовать зелье — возвращалась бодрость, настроение улучшалось. Но внутренняя пустота никуда не делась — он всё так же почти физически ощущал тревогу, сомнения на грани паники — семь дней, чтобы найти и уничтожить крестраж. Он мысленно сократил срок до шести. Чтобы наверняка. Шесть дней — а сейчас шёл второй. Гарри очень надеялся, что сведения, которые удастся раздобыть Гермионе из этих рун, хоть немного объяснят то, как крестраж восстанавливается в полноценного мага. Довольно сомнительно было, что крестраж сможет восстановить тело из ничего — никакая трансфигурационная магия на это не способна. Хотя Гарри не ручался за то, что он знает всё обо всех сферах действия магии. Он снова вернулся к книгам. Огромные массивы трудночитаемого текста — и ничего, абсолютно ничего о перчатке. Гарри старался читать быстрее, проглядывая строчки, ища малейшее упоминание. Через две сотни страниц он понял, что биография Годрика Гриффиндора — один сплошной миф, книга наполнена домыслами и разнотолками, мнениями неизвестных ему людей, а также выдержками из маггловских летописей, в которых упоминался кто-то, хотя бы отдалённо похожий на Гриффиндора. Его меч упоминался множество раз, как и Распределяющая шляпа, которую именно он заколдовал для отбора. Шляпа никак не могла быть крестражем — Гарри сразу отмёл эту мысль. Целая глава была посвящена распрям между магами и гоблинами из-за меча, который они считали своим. Гарри благополучно пролистал этот раздел. Шляпа описывалась только вскользь, но были приведены ранние песни, которые она пела в начале каждого учебного года. В каждой из песен упоминались основатели — но Гарри не нашёл там ничего нового и нужного. Глава, посвящённая родословной, оказалась короткой и совершенно бестолковой — даже создатели книги сомневались в достоверности сведений, которые им удалось найти. Гриффиндор не был женат и не оставил никакого потомства — если не считать двух десятков «тайных браков», так или иначе приписываемых ему разными летописцами. Если в их летописях вообще говорилось именно о нём. Гарри со вздохом отложил книгу и взял другую — «Магические обряды и суеверия Старой Англии». Ещё в библиотеке он увидел раздел «Артефакты» — двести страниц увлекательного чтения. Как и многие книги того периода, эта содержала иллюстрации, которые давались практически к каждому предмету. Это было удобно. Уже через полчаса Гарри нашёл пять самых разнообразных перчаток — но ни одна из них не подходила под его описание, а две вообще были женскими. В «Жизнеописаниях основателей» Салазар Слизерин как маг, практиковавший самые «тайные и тёмные» магические заклинания, значительно потеснил своих товарищей, заняв больше половины книги. О Гриффиндоре же снова не было ничего стоящего. Странно, но Гарри всегда думал, что именно он оставил после себя значительное наследие, как самый сильный и могущественный чародей тех времён. Очередные мифы гостиной факультета Гриффиндор? Гарри отложил книги и решил вернуться в библиотеку. Конечно, он сказал, что идёт на обед, но не предупредил, что задержится. Стоп, обед. Гарри вытащил из карманов мантии тыквенные лепёшки и наколдовал кубок воды, заметив, что заклинание даётся ему гораздо хуже, чем несколько дней назад. Да что там, даже утром он без труда справлялся с такими элементарными вещами! Северус сидел в своём основном кабинете, грозно возвышаясь над кипой пергаментов. Гарри подошёл ближе и, отложив свои книги, взял крайний, узнав почерк Макгонагалл. Увидев, что Северус отложил перо и посмотрел на него, Гарри вернул пергамент на место, но тот, плавно скользнув, полетел на пол. Поймав его перед самым приземлением, Гарри водрузил его поверх кипы других. — Удалось что-то найти? — Северус сделал вид, что не заметил манипуляций Гарри. — Судя по твоему виду, сомневаюсь. Он взял перо и продолжил делать пометки на крупном листе, расчерченном на ровные квадраты. — Ничего, — Гарри замолчал, смотря на размеренные ровные движения пера по пергаменту. — Что-то ещё? — Не знаю, — Гарри сделал вдох. Что с ним происходит? Нужно ли говорить? Впрочем, Северус уже смотрел на него своими тёмными мертвенно-холодными глазами. — Гарри, ты можешь сказать мне, — лицо Северуса расслабилось, приобретая спокойный вид, но выражение глаз не поменялось. Похоже было, что он старается, специально старается быть с ним сдержаннее. Это было так заметно, что Гарри отвёл взгляд. — Я трачу больше сил на заклинания, — сказал он, наконец. — Даже на самые простые. — После уничтожения крестража его магия покинула тебя, — сухо ответил Северус. — Знаю, но она продолжает меня покидать. Я чувствую себя слабее, чем утром. Что происходит? Северус поджал губы. — Возможно, ты расходуешь лишнюю, накопленную из-за взаимодействия с крестражем, магическую силу. Нужно время, чтобы она пришла в равновесие с твоими собственными возможностями. Насколько я помню, они не были выдающимися. Гарри нахмурился, но Северус не думал продолжать, развивая эту тему. — Ученикам перестали выдавать разрешения на посещение Запретной секции, — Северус достал из ящика чистый пергамент. — Но, насколько я понимаю, ваша подруга, мисс Грейнджер, сейчас находится именно там. Северус написал несколько строчек и, растопив сургуч, поставил печать. — Иди, — холодно бросил он. — Спасибо, — тихо сказал Гарри и забрал свои книги. Разрешение на посещение Запретной секции он аккуратно заложил между страниц «Жизнеописаний основателей». В коридорах было шумно, но на него почти не обращали внимания. Только раз Гарри свернул с пути, завидев в конце коридора Макгонагалл — встреча с ней никак не входила в его планы. Добравшись до библиотеки, он сложил книги на место и сразу направился в кабинет мадам Пинс. Она осмотрела его цепким взглядом, выискивающим запрятанные во внутренние карманы книги, и только потом взяла протянутый пергамент. Гарри терпеливо ждал, пока мадам Пинс проверит разрешение на использование запрещённой магии, чтобы убедиться в его достоверности. Покачав головой, будто всё ещё сомневаясь в подлинности пергамента, подписи и печати, она пометила что-то в своей книге и раздражённо закрыла дверь офиса прямо перед носом Гарри. — В чём дело? — Рон казался встревоженным. — Ты без мантии. — У нас есть разрешение на использование Запретной секции, и мне удалось согласовать его с мадам Пинс, — Гарри слегка улыбнулся, видя ошарашенное выражение лица Рона. — Отлично, Гарри, — из дверей секции вышла Гермиона. — Но боюсь, у нас будет не так много времени, чтобы им воспользоваться. — Что ты нашла? — Гарри понизил голос, и Гермиона сделала знак следовать за ней. В дальнем углу, где на трансфигурированном столе громоздилась гора книг всех мастей, Гермиона вытащила из-под завала свои записи. — Здесь мало информации, и она очень разрозненная, — тихо начала Гермиона. — Иногда сведения противоречат друг другу. Но вот здесь указано, что срок восстановления магической части души из предмета занимает семь дней. Она указала на небольшую книгу, страницы которой были обёрнуты тканью — Гарри впервые видел такое. — Но как это происходит? — спросил он. — Нигде это не описывается, но можно предположить, что душа из крестража захватывает тело другого человека. Этому нет прямых доказательств, — Гермиона просмотрела свои записи. — Но было несколько случаев, когда одни и те же силы и способности проявлялись у разных людей. Вот. Когда Герпо Омерзительный умер, через неделю у его брата проявились необыкновенно сильные магические способности, хотя до того он был сквибом. Правда, его схватили и сожгли на костре... — Дневник Тома Риддла пытался захватить Джинни, — Рон побледнел. — Он мог воскреснуть тогда? — Нет, Рон, это другое, — заявила Гермиона. — Хотя принцип тот же. Крестраж как бы вторгается в разум другого человека, со временем замещая его душу той, что заложена в него. — Том Риддл из дневника имел собственное тело, — сказал Гарри. — Я видел, как оно становилось всё реальнее, в то время как Джинни исчезала. Рон снова одарил его странным взглядом. — Может быть, это происходит именно так, — Гермиона пожала плечами. — Но в любом случае нужно, чтобы рядом с крестражем находился кто-то. Только тогда душа сможет возродиться. Гарри, ты нашёл что-нибудь? — Почти ничего. О перчатке ни слова. О Гриффиндоре вообще ничего не известно, самое близкое к перчатке, что я нашёл — это то, что он был отличным дуэлянтом и славился победами без кровопролитий. Волдеморт был хорошим дуэлянтом в школе. Насколько я помню... — Думаешь, это может быть важно? Ты говорил, что в «Истории Хогвартса» упоминался случай, когда Годрик Гриффиндор отказался сражаться на дуэли с Салазаром Слизерином, — Гермиона на минуту задумалась. — Зачем ему было отказываться от того, что удавалось ему лучше других, если в то время они уже враждовали? У тебя книга с собой? Гарри достал «Историю Хогвартса» и среди закладок нашёл нужную. — Салазар Слизерин в порыве страшного гнева высказал своё дерзкое мнение о храбрейшем Годрике Гриффиндоре, и тот снял свою перчатку и бросил её в оскорбившего его мага, долгие годы бывшего ему другом и помощником. И он в знак своего пренебрежения запустил огненный луч в перчатку, но тот не спалил её дотла, а будто впитался в её нутро, — прочитал Гарри вслух. — Ну конечно, — Гермиона хлопнула себя ладонью по лбу. — Чары Запрета. Она бросила быстрый взгляд на книжные полки, словно ожидая, что нужная книга будет где-то поблизости. — Слизерин заколдовал перчатку? — спросил Рон. — Да! Перчатка в то время означала вызов на дуэль. Я читала об этом в «Традициях и жизни магов Средневековой Европы». Слизерин сделал так, что Гриффиндор никого больше не мог вызвать на дуэль. Предположим, что запрет распространялся только с помощью перчатки. Значит, Гриффиндор не мог использовать другую перчатку и вынужден был ходить с этой. — Так. Значит, перчатка оставалась частью его постоянного гардероба. Он был воином, — сказал Гарри. — Где-то должны храниться его доспехи. — И среди них может быть перчатка. Гарри улыбнулся. По сравнению с тем, что он нашёл за всё это время, новые сведения были очень ценными. Задача вдруг перестала казаться неразрешимой, хотя ничего толкового они не выяснили. — Осталось понять, где могут быть эти доспехи, — Рон тоскливо посмотрел на окно под потолком. — У Гриффиндора есть какая-то могила, семейный склеп? Где хранятся его останки? — Мы были на кладбище в Годриковой впадине, — сказала Гермиона. — Там нет его могилы, хотя, судя по всему, именно там он и жил. — Мне кажется, это должно быть где-то здесь, — Гарри засунул замёрзшие руки в карманы. — По крайней мере, на поиски его захоронения по всей Англии у нас просто нет времени. Из коридора послышались тихие шаги, и Гарри заметил, как напрягся Рон. Гермиона вернулась к записям, просматривая что-то в самом низу пергамента. Шаги приближались, и в дверях появился Хендрик. Немного постояв на пороге под враждебным взглядом Рона, он заметил стол с кипой книг и направился к нему. — Что тебе нужно? — Рон остановил Хендрика, положив ладонь ему на плечо, но тот легко стряхнул её. — Это Хендрик, я говорил о нём. Он может помочь, — Гарри предупреждающе посмотрел на Рона, презрительно фыркнувшего в ответ. Хендрик в воцарившейся тишине спокойно разглядывал книги, выбранные Гермионой. — Мы думаем, на территории Хогвартса может быть захоронение или склеп с останками Годрика Гриффиндора, — сказал Гарри. — И перчатка может быть там. — Гарри, ты уверен, что мы можем ему доверять? — Гермиона внимательно посмотрела на него. — У нас четыре дня, — Гарри повысил голос. — Четыре дня, за это время Визенгамот даже не успеет вынести приговор его сторонникам! Через четыре дня всё начнётся заново. Вы вообще это понимаете? Он раздражённо отвернулся. — Мы понимаем, Гарри, — примирительно сказала Гермиона. — Недалеко от Гремучей ивы есть странное место, — голос Хендрика звучал отстранённо, но Гарри понимал, что вся его отрешённость показная. — Что значит странное? — спросил Рон. — Я применял некоторые виды древних чар... Сейчас они считаются устаревшими. И магический фон сильно менялся. Можно проверить это. — После ужина, — Гарри вспомнил о просьбе Северуса быть в Большом зале вечером. — Мы могли бы пойти сейчас, чтобы не терять время. Потом заскочим на кухню... — Рон посмотрел на Гермиону. — Ну что, я же сказал — потом? Хендрик покачал головой. — Такие чары накладываются после захода солнца. Встретимся после ужина у центрального выхода на квиддичное поле. Он покинул Запретную секцию, мельком взглянув на Гарри, отчего тому стало не по себе. Или в последнее время у него катастрофически усилилась подозрительность, или Хендрик... знает больше, чем говорит.