Keep calm and trust Snape

Кресло было не самым подходящим местом для чтения служебных писем, но Северус игнорировал собственный дискомфорт. Он уже перечитал половину утренней газеты, сделав вывод, что журналисты, оправившись от грандиозного потрясения, возобновили традицию в равных пропорциях мешать правду и ложь, делая картинку красочной, но бесполезной с точки зрения любой здравой логики. Родители учеников не обладали ни здравой логикой, ни какой-либо точкой зрения, и поэтому всю подобную корреспонденцию он передал Макгонагалл. Несколько часов сна и Восстанавливающее зелье сделали свою работу. Гарри сидел в соседнем кресле, мрачно разглядывая свою тарелку с отбивными. — Перестань себя винить и ешь, — бросил Северус, смотря поверх пергамента на лохматую голову, склонённую над обедом. — Я не виню себя, — негромко проговорил Гарри. — То есть, это же не моя вина, что перчатку невозможно уничтожить... — Не твоя, — подтвердил Северус. — Просто получается, что всё это было зря. И мы ничего не можем сделать, — Гарри воткнул вилку в мясо и потянулся к ножу. — Ты достал меч. — Да, но какой от него прок, если перчатка неуязвима?! — Перчатка, но не крестраж. — Разве есть разница? — Гарри посмотрел на него сердито. — Разумеется, есть, — Северус глазами указал ему на тарелку, и Гарри, вздохнув, принялся отпиливать ножом кусок отбивной. — Когда придёт время, крестраж покинет место хранилища, которым для него служит перчатка. В том случае, если часть души не найдёт нечто более... живое, она будет способна вести самостоятельное существование какое-то время. — Да, я помню это. — Чтобы уменьшить это время, будет разумно использовать меч. Гарри кивнул. Чувство тянущего беспокойства не уходило, но Северус продолжал изучать уже трижды перечитанное послание от Кингсли. — Завтра седьмой день, — Гарри первым прервал молчание. Он отхлебнул из чашки и удивлённо посмотрел на него. — Вишнёвый компот? — С бузиной, — Северус сохранял серьёзное выражение лица. — Персональный рецепт Макгонагалл. Кому-то за ужином предстоит испытать некоторые лишения. — Что это было за место? — Гарри отставил чашку в сторону, и она исчезла вслед за тарелкой. — То, где я был? Почему там не действовала магия? Северус выдержал паузу, обдумывая ответ. — Это достаточно сложные чары, — медленно произнёс он. — Чары, блокирующие магию? — Нет, — Северус посмотрел на Гарри. — Ничто не блокировало твою магию. Места, где ты был, вообще не существует. Всё то, что произошло с тобой — это только отражение мыслей. Твоё сознание. Страхи и надежды. Потребности и разочарования. Чары проникают в твой разум, заставляя видеть то, что ты видел, и чувствовать то, что ты чувствовал. — То есть, на самом деле ничего не было? Почему тогда появился меч? — Ты воспринимал опасность как настоящую угрозу. Северус нахмурился. Объяснение вышло скупым и кратким, но в глазах Гарри не было такого изумления, какое он ожидал там увидеть. Гарри не был удивлён. Интересно. — Там не действовала магия. Что ещё? — Было темно, большей частью — абсолютная темнота. И пустота. Гарри замолчал, отводя взгляд. — В подземной реке была гидра. Мне не удалось... — он снова замолк и поморщился, видимо, припоминая случившееся и осмысливая всё с новой стороны. Выждав достаточно времени, чтобы разговор о произошедшем можно было считать оконченным, Северус поднялся и направился к выходу. — Куда ты? — Гарри вскочил с кресла, смотря на него с каким-то отчаянием. — Мне нужно отправить письмо, — мягко ответил Северус. — Важное письмо, Гарри. Дождись меня здесь. Как-то странно кивнув, Гарри отошёл к окну. Короткий ответ Кингсли, и Северус поручил эльфу доставить письмо в совятню. Несмотря на спешку, он не торопился возвращаться. Возможно, Гарри нужно выговориться, рассказав во всех подробностях о путешествии в собственную голову, но Северус не испытывал ни малейшего желания слушать всё это. Он знал, что Гарри чувствует беспомощность. Этому было одно и очень простое объяснение. Крестраж представлял угрозу, и, несмотря на предпринятые меры, нельзя игнорировать этот факт. Северус снова и снова рассматривал расстановку сил, но по всему выходило, что завтра должно было всё решиться, а пока следовало ждать. Гарри справился, это пугало и обнадёживало одновременно. То слабое существо, которое будет представлять собой возродившийся кусок Волдеморта, станет уязвим. Но сам факт того, что Гарри действительно переживал внутри страхи, способные позволить ему использовать зачарованный меч для защиты от них, не предполагал ничего хорошего. Когда Северус вернулся в комнату, она была пуста. Быстро поднявшись в ванную, он обнаружил Гарри плавающим среди мыльной пены и цветных пузырей. Пахло чем-то фруктовым. — Я не знаю, как отключить это, — Гарри махнул в сторону одного из кранов, из которого текла жёлто-зелёная вода. — Малиновый кран — крайний. Выключается двумя поворотами влево и одним вправо. А вот этот — абрикос. Три вправо и два влево. Теперь нужен шифр к зелёному. Он объяснял так серьёзно и сосредоточенно, что Северус не сдержал короткой усмешки. — Выходи оттуда. — Я промок, замёрз и устал, — Гарри нахмурился и покачал головой. — Даже если это было не на самом деле. Северус присел на край бассейна и коснулся рукой пенной груды. — Ты отдаёшь себе отчёт, что будешь пахнуть этим фруктовым безумием? — он поднялся и посмотрел на Гарри. — Это неприемлемо? Гарри усмехнулся, копируя его интонации, но в его взгляде было напряжение. — Спускайся, когда закончишь, — тон вышел, пожалуй, чересчур жёстким, но Северус чувствовал, что ещё немного, и Гарри предложит ему присоединиться к купанию в этом плодово-ягодном ужасе. Вот это действительно было неприемлемо. Согревающие чары на комнату — и пришлось снять мантию, оставшись в одной рубашке. Гарри закончил водные процедуры быстро и не стал затруднять себя одеванием, выйдя из двери прямо в банном халате. Заметив выражение недовольства на его лице, Гарри в оправдание пробормотал что-то о корзине для белья. — Здесь стало теплее, — он, наконец, заметил изменения, зачем-то оглядываясь по сторонам. — Ты сказал, что замёрз. Повисло молчание, и тишина отдавалась странной безотчётной тревогой. — Почему ты это делаешь? — Гарри замер у двери, смотря на него настороженно. — Я имею в виду, почему ты... Почему я здесь? Северус сделал глубокий вдох и подошёл ближе. Трудно было объяснить, по какой причине он ощущал эту холодную дрожь по спине. Первый порыв — отменить Согревающие чары и убрать, наконец, это мордредово окно — он подавил в себе и сделал медленный и глубокий вдох. — Осторожнее с вопросами, — сказал он тихо. — Особенно с теми, ответы на которые ты знаешь сам. — А если я не знаю? — Гарри чуть дёрнулся, но не сдвинулся с места, выдерживая его взгляд. — Если бы ты не знал, тебя бы здесь не было, — зло ответил Северус, стараясь не дать внезапному гневу выйти из-под контроля. Гарри молчал, смотря на него странно, будто желая и не решаясь что-то сказать. Его намерение угадывалось так явно, что Северус сам хотел приблизить момент истины, но что-то не давало ему спросить. Молчание длилось, нагружая комнату напряжённой и тяжёлой тишиной. — Там, в том месте, — наконец, начал Гарри, и его голос звучал сдавленно и решительно одновременно. — В общем... Там я был не один. Северус чуть поднял голову. Молчание возобновилось — он не мог заставить себя спросить, потому что ответ был слишком очевиден. Он следовал своему собственному совету. — Я не знал, что всё это — ненастоящее, а только моё... воображение? Или как это действует? — Гарри опустил руки, и Северус понял, что он жалеет, что вообще начал этот разговор. — Если это страхи, то выходит, я боюсь... одиночества? Но это неверно, не так... То есть, это не тот страх, которого я действительно боюсь... Поморщившись, Гарри сцепил пальцы в замок. — Не знаю, как объяснить. Я чувствовал такую... безысходность, — он сделал глубокий вдох и посмотрел в сторону окна. — И я не знаю, что всё это означает... — Темнота и пустота, — тихо проговорил Северус. — Твои проблемы со зрением. Боязнь перестать видеть. Темнота, которую ты чувствовал в себе. Отсутствие магии — колебания магического фона, о которых ты говорил мне, вероятно, в какой-то момент ты боялся потерять магию, утратить её навсегда. Она сделала твою жизнь совершенно иной, не так ли? Всё, что имеет для тебя значение, всё, что важно — это могут быть и вполне очевидные вещи. И очевидные объяснения. Гарри нахмурился. Этот быстрый монолог, видимо, произвёл гнетущее впечатление на него. И он ждал от Северуса вопроса. Необходимо было сделать очередную уступку, и Северус сделал её. — Кто был с тобой? — Хендрик, — бесцветным голосом ответил Гарри. Внутренности ожидаемо скрутились в один тяжёлый ком, и Северус сжал ладони в кулаки. — Хорошо провели время? — спросил он, стараясь говорить спокойно. — Без его помощи я бы не справился. — Ты слишком рассчитываешь на чью-либо помощь, — реплика была слишком нейтральной, по всему выходило, что нужно было задать следующий вопрос, но Северус действительно не желал знать подробности произошедшего. — Я понимаю, но разве это не нормально — рассчитывать на кого-то, кроме себя? — Гарри повернулся к нему, и Северус сделал над собой усилие, подавляя неведомо откуда взявшуюся злость. — Не в той мере, чтобы это позволяло тебе чувствовать собственную несостоятельность, — жёстко ответил он. Гарри посмотрел ему прямо в глаза, и в его взгляде был слишком явный протест. Несколько минут нового тягостного молчания, прерывать которое Гарри был явно не намерен. — Я думаю, ты справился бы и один, — Северус приблизился, кладя руку на его плечо. Гарри замер, недоверчиво глядя на него. — Я не справился. — В таком случае, я думаю, что ты не справился бы и один, — Северус скользнул взглядом по влажным растрёпанным волосам. — Если ты предпочитаешь идеализировать свои поражения. — Я не идеализирую, — Гарри снова замолчал, разглядывая что-то за его плечом. — Знаешь, я не думал о тебе там. Совсем. Северус почувствовал, как напряглись его собственные плечи, и постарался расслабиться, видя, как Гарри продолжает рассуждать о чём-то, смотря в пространство позади него. — Если там — место моих страхов и сомнений. Получается, что ты... Что я не сомневаюсь в тебе. Ни насколько. И я не боюсь. Гарри снова смотрел ему в глаза — взгляд был спокойным и сосредоточенным. — Я рад, что ты делаешь такие выводы. Напряжение никуда не уходило, будто что-то важное осталось невысказанным, но чем дольше Северус ждал, тем яснее он понимал, что пора избавляться от засевшей глубоко в груди тревоги. Гарри был здесь. Он по-прежнему был здесь, и он только что сказал, что не сомневается в нём. Даже с учётом последних двадцати часов, проведённых в компании вымышленного Маккейна. Северус осознал, что по-прежнему сжимает его плечо. Судя по лицу Гарри, тот снова собирался сказать ещё что-то, выслушивание чего не доставит удовольствие никому из них. — Ты должен успокоиться, — рука непослушно дрогнула, но Северусу всё же удалось придвинуть Гарри ближе, опустив ладонь с плеча на его спину и притягивая к себе. — Извини, — Гарри сглотнул и осторожно обнял его, будто ожидал, что его могут оттолкнуть в любой момент. — Я не хотел говорить... Извини. И он больше ничего не говорил. Несмотря на неприятную сцену, которая стала итогом того состояния, в котором пребывал Гарри сейчас, Северус почувствовал, как давившая на грудь всё это время тяжесть постепенно исчезает. Сообразив, что ещё немного, и Гарри начнёт расспрашивать его о своих друзьях или, чего хуже, пожелает нанести им немедленный визит, Северус запустил пальцы в его волосы и отодвинул его голову от своего плеча. Гарри, нахмурившись, несколько мгновений смотрел в его глаза, а затем приблизился и сам поцеловал его. Пожалуй, после достаточно длительной разлуки и после этого разговора Северус ждал чего-то более... воодушевлённого. Поцелуй был настолько размеренным и неспешным, что это было даже странно. Но Северус не старался что-то изменить, перенимая чувственные и медленные движения и продолжая поглаживать затылок Гарри. Мысли постепенно растворялись, перетекая в медленно, плавно растущее удовольствие. Не разрывая поцелуй, Гарри вытащил из брюк его рубашку и принялся расстёгивать пуговицы. Спустя несколько долгих и медлительных минут Гарри уже яростно целовал его шею и ключицы, чуть втягивая кожу и сильно проводя языком, его ладони спускались всё ниже, забираясь под пояс брюк, проводя по горячей коже. Северус почувствовал, что слишком быстро поддаётся на всё это. На мгновение Северус замер, пытаясь вернуть контроль над своими реакциями, но руки Гарри уже торопливо и смело расстёгивали ремень на его брюках. Поцелуй снова стал медленным и чувственным, контрастируя с жарким возбуждением, требовавшим более решительных действий. Самоконтроль стремительно покидал его. Реакция была необратима, в ладонях и плечах появилась странная слабость, и Северус ощутил, как по бёдрам разливается жар. Уже в кровати он понял, что вся медлительность и спокойствие — лишь тщательно скрываемое желание. Гарри старался не торопиться, но потемневший взгляд, рваные движения, граничащие с укусами поцелуи — всё это выдавало его нетерпение. Забравшись сверху, он влажно и горячо целовал его горло, возвращаясь обратно к губам, и Северус чувствовал, как сбивается дыхание самого Гарри, хотя он ничего не делал с ним. Гарри возбуждали прикосновения к нему. Чувство власти над ним. От этих мыслей жаркая волна поднялась с новой силой, и Северус провёл руками по спине Гарри, притягивая его к себе. Гарри делал плавные движения бёдрами, задевая его член, и каждый раз от ощущения давления темнело перед глазами, стоны застревали в горле, и он двигался навстречу, подстраиваясь под темп. Это продолжалось какое-то время, но затем Гарри вдруг резко отстранился и замер. Он посмотрел на Северуса, наклонился, целуя его коротко и чересчур нежно, и потянулся куда-то за подушки. Осознание пришло тогда, когда Северус увидел в его руках волшебную палочку. Короткое заклинание — и между ягодиц стало влажно и расслабленно. Он был слишком возбуждён, чтобы удивляться, и слишком хотел, чтобы возражать. Вместо этого Северус откинулся на спину, поднимая и чуть сгибая в коленях ноги. Сердце стучало слишком гулко. Гарри склонился к нему и поцеловал, жадно захватывая зубами губы, врываясь в его рот так, что Северус не сдержал короткий стон. Он чувствовал, что почти задыхается, по коже пошёл жар, мысли путались, и это было великолепно. Ощущения захватывали его, заполняли его тело так же плотно, как член Гарри заполнял его изнутри. Не дожидаясь его первого движения, Северус сам толкнулся навстречу, чувствуя, как по всему телу проходит дрожь. Гарри горячо выдохнул ему в плечо и коротко поцеловал шею. Подчиняясь ритму Гарри, Северус поднял ноги выше, увеличивая угол проникновения, и низко застонал, ощущая, как желание новой волной обжигает кожу, жжёт затылок и отзывается в каждой части его тела. Гарри входил глубоко и сильно, и каждый раз сбивался с темпа, наклоняясь за поцелуем. Иногда он принимался шептать что-то, закрыв глаза, но Северус не мог, да и не пытался разобрать слов. — Быстрее, — прозвучало чуть хрипло, но достаточно отчётливо, так что Гарри действительно задвигался быстрее, приподнявшись над ним на руках. Глухие стоны, которые слышал Северус, были его собственными — он подавался навстречу, выгибая спину и с силой притягивая бёдра Гарри. Ощущения переходили за грань, и он упал обратно на покрывало, замерев и чувствуя, как тело бьёт крупная дрожь, а член напрягается. Гарри ускорил темп ещё больше, и Северус чувствовал, что задыхается, но не мог вдохнуть воздуха. Сердце стучало в его висках, пальцах, животе. Издав низкий протяжный стон, он обхватил ладонь Гарри на своём члене, замедляя движения. Тело расслабилось почти мгновенно, и он абсолютно не мог пошевелиться, воспринимая самым краешком сознания, как в теле ещё отдаётся дрожь от толчков Гарри внутри, пока тот не упал на него столь же обессиленно. Вскоре лежать стало неудобно, и Северус чуть подвинулся, переворачиваясь на бок и позволяя Гарри сползти с него на кровать. Способность мыслить возвращалась, но тело ещё не было готово к тому, чтобы предпринять попытку встать. Гарри восстановил силы раньше. Приподнявшись на локте, он разглядывал его и водил пальцами по руке, груди и животу. Время от времени на лице Гарри появлялось такое выражение, будто он хотел что-то сказать. Но он молчал, и Северус был благодарен ему за это. Ни восхваления его сомнительных достоинств, ни прочей сентиментальной чепухи слышать не хотелось. Вместо этого последовало несколько неспешных поцелуев, доставивших Северусу больше удовольствия, чем любые словесные излияния. Когда он пошевелился, по телу эхом прокатилась горячая волна. Несмотря на слабую дрожь в руках и затёкшие мышцы ног, Северус чувствовал необычайное спокойствие. Ни один мускул не дрогнул бы на его лице, даже если бы сюда зашёл сам воскресший Волдеморт. Смертельное заклинание полетело бы быстрее, чем тот успел бы произнести первые слова своей приветственно-обличительной речи. С сожалением Северус понял, что пора подниматься. В кабинете был посетитель. — Куда ты? — Гарри тоже сел на постели. — Люпин, — Северус поднял с пола рубашку. — Решил нанести мне визит. — А, — Гарри убрал с лица прилипшие волосы. — Как ты узнаёшь об этом? — Сигнальные чары. Гарри кивнул и поднялся, отправившись к шкафу. Задержав взгляд на его узких бёдрах и бледных ягодицах, Северус принялся одеваться. * * * — Я хотел извиниться, — Люпин выглядел всё так же плохо. Болезненный вид никуда не пропал, только усилившись. — Ты знаешь, я был не в себе. — Несомненно, — холодно ответил Северус, закрывая проём. — Рад, что ты поговорил с Кингсли. Люпин подошёл ближе, и Северус поджал губы — он бы предпочёл, чтобы тот не проходил дальше порога. — Есть какие-то новости? — Есть, — Люпин помолчал, внимательно глядя на него. — Приговор Лестрейнджам вынесен сегодня днём. Вечером им уже будет уготована встреча с дементором. — Откладывание дел действительно сменилось панической спешкой, — протянул Северус, вкладывая в интонации скуку и раздражение. — Что ж, это ожидаемо. — Ещё два приговора будут приведены в исполнение утром. Думаю, ты знаешь, о ком идёт речь. Северус кивнул. — Это не инициатива Кингсли, — заметил он. — Да, он не может противостоять один такому напору. Все хотят разделаться с наследием Волдеморта как можно быстрее. Это из-за газет, — Люпин посмотрел на стол, где лежал утренний выпуск «Пророка». — Если даже в Хогвартс приходит столько писем, представляю, что творится в Министерстве. — Мнение толпы обычно слишком поверхностно, чтобы считаться с ним, — заметил Северус. — Но в этом начинании я склонен поддержать инициативу. — Просто хотел, чтобы ты был в курсе. Люпин прошёл мимо него и взял газету со стола. Раскрыв её на середине, он повернулся к нему и замер, шумно сглотнув. Его ноздри чуть шевелились, а зрачки снова расширились, закрывая половину радужки. — В чём дело? — холодно спросил Северус, хотя вопрос был сам по себе нелепым. Обострённый нюх оборотня оставался таковым и спустя несколько часов после полнолуния. В тишине шаги в соседнем помещении прозвучали особенно громко, и Северус мысленно усмехнулся. Пожалуй, для Люпина эта новость всё-таки будет серьёзным потрясением. — Привет, — Гарри вышел из проёма и забрал у него газету. — Что-то случилось? Люпин сделал быстрый шаг назад, тяжело смотря на Северуса. Гарри уткнулся в газету и ещё не замечал его реакции, но Северус прекрасно видел, как бледнеет Люпин и на его лице, обычно спокойном и усталом, проступают резкие и жёсткие черты. — Северус, на пару слов, — отрывисто сказал он, кивнув на стену, за которой располагался второй кабинет. Только сейчас Гарри поднял глаза сначала на самого Северуса, а затем и на Люпина. Часы сделали один тихий удар и замолкли, словно осознав неуместность своего выступления сейчас. — Говори, — ровно сказал Северус. — Ты можешь сказать всё здесь. Думаю, Гарри тоже будет интересно послушать. Гарри нахмурился и подошёл к нему. Теперь они вдвоём стояли напротив разозлённого оборотня. — Я не предполагал, что необходимость Гарри жить отдельно от факультета обусловлена... этим, — в голосе Люпина явно слышался с трудом сдерживаемый гнев, он говорил будто сквозь зубы. Глубоко вдохнув, он продолжил, понизив тон. — Северус, как тебе в голову могло прийти такое?! Он ребёнок, он сын Джеймса! Если это способ отомстить, то... — Подожди, — Гарри прервал его и получил взгляд, в котором мешалась какая-то жалость и ненависть. — Всё в порядке, это мой выбор. — Ты ещё ничего не знаешь о выборе, — процедил Люпин. — Думаю, ты ошибаешься, мой мальчик, — Дамблдор заговорил с портрета так неожиданно, что Люпин вздрогнул. — Гарри знает о выборе больше, чем многие из нас. Северус усмехнулся — привычка бывшего директора вмешиваться во все дела была в полной степени унаследована его портретом. Его больше поразил тот спокойный и уверенный тон, которым Гарри возразил Люпину. Хотя, возможно, он чувствовал сейчас то же спокойствие и равновесие, что и сам Северус. — Тебе нужно время, чтобы принять это, я понимаю, — Гарри внимательно смотрел на Люпина. — Не делай выводов сейчас. Это был зрелый совет. Немного хмурясь, Люпин молча обошёл их. Пройдя через весь кабинет, он вышел за дверь.