Keep calm and trust Snape

Вдох. Под пальцами — гладкий камень. В голове глухо отдаётся шум воздуха, наполняющего грудь. Выдох. Медленными протяжными рывками, чтобы успокоиться. Чтобы сдержать сухие, бесполезные рыдания. Не нужно подниматься. Незачем. Гарри лежал, крепко зажмурив глаза, и отказывался шевелиться. Где-то раздавался быстрый, частый стук. Может быть, это стучало его собственной сердце. Сжав пальцы в кулак, Гарри в бессилии ударил по гладкой поверхности. Стук повторился — на этот раз он слышал его ещё отчётливее. И, кажется, какие-то голоса. Кто-то кричал. Хотелось заткнуть ладонями уши и не слышать ничего. Ему нет ни до чего дела. Только не сейчас. Лежать было неудобно. Гарри медленно высвободил затёкшую руку и перевернулся на бок. Лоб саднило. Стук не прекращался, и на мгновение показалось, что кто-то его звал. Или не показалось... Гарри открыл глаза и с удивлением увидел прямо перед собой деревянную ножку кровати. Когда он переместился обратно в Хогвартс? Память ни на шаг не приближала Гарри к разгадке, но в желудке всё ныло, как после долгой аппарации. — Гарри! Ты там? Гарри, ты нас слышишь?! — голос, глухо пробивавшийся сквозь стены, явно принадлежал Гермионе. Ничего не соображая, Гарри поплёлся к проёму, открыл его, не без труда пересёк кабинет, и здесь уже звук кулаков, барабанящих по стене, был более отчётливым. — Гарри! — Гермиона застыла перед открывшимся проёмом, и имя повисло в воздухе, впитывая в себя всё её изумление. — Ох, ты всё-таки здесь! — Рон решительно шагнул вперёд и схватил Гарри за плечи раньше, чем тот окончательно осел на пол. — Эй, что случилось? Рон скорчил непонятную гримасу, осматривая его с головы до ног, но дольше всего задерживаясь на лице. — Гарри, у тебя лоб в крови. Снова шрам? — Гермиона осторожно откинула волосы с его лба, разглядывая там что-то. Гарри дёрнул плечами, высвобождаясь из захвата Рона, и, не говоря ни слова, вернулся в комнату. Ноги подкашивались, он чувствовал сильнейшую слабость во всём теле. Трясло, как при лихорадке, но Гарри сам добрался до кровати и забрался на неё, позволяя друзьям занять оба кресла. На самом деле, в голове была такая пустота, что это маленькое собрание не имело никакого смысла. Гарри сидел и молчал, уставившись в одну точку, и не собирался произносить ни слова. Минута или две прошли в полной тишине, но затем Гарри почувствовал, будто внутри что-то оборвалось. Он закрыл лицо ладонями и дёрнулся от слабой боли, когда пальцы коснулись лба. Саднило. — Гарри, расскажи, — тихо сказала Гермиона. — Просто сидеть и молчать — не выход, что бы ни случилось. — Что вы здесь делаете? — Гарри отнял руки ото лба и посмотрел на ладони. Они были влажными, но чистыми. — Вчера ты заявил, что собираешься дать Непреложный обет, — сказал Рон. — А сегодня целый день нигде не появлялся. Мы ждали до ужина, а потом пришли сюда. — Целый день? Прошёл день? — Гарри не верил услышанному. Как мог пройти день, не мог же он просидеть в той пещере столько времени? И как он переместился обратно? В висках ломило от боли, и попытки вспомнить отзывались болезненной пульсацией. Гермиона кивнула, смотря на него настороженным долгим взглядом. — Почему ты в пижаме? — спросила она. Гарри нахмурился и оглядел себя, с удивлением понимая, что он действительно сидит на кровати в пижамных штанах и футболке. Он ещё раз посмотрел на ладони — они были чистыми. На них не было крови. Мысли одна за другой приходили в его голову. Гермиона спросила что-то ещё, но её вопрос не достиг сознания Гарри, лихорадочно вспоминавшего утренние события. Воздух в комнате будто стал легче. Надежда — крохотная, едва ощутимая, но такая спасительная, заполняла рассудок, и Гарри осматривал комнату, подолгу задерживаясь на каждом предмете. Шкаф — можно проверить, на месте ли его мантия и свитер... Но он мог снять их и переодеться, он не помнил, но ведь мог... Кровать — кажется, он не успел убрать её, но сейчас покрывало лежало на полу. Что оно там делало? Стол. Гарри смотрел на стол, не отрывая взгляда от двух крохотных флаконов, стоящих с краю. По спине прошёл озноб, в глазах защипало. Сонные зелья. Он точно помнил, что Северус забрал со стола пустые флаконы, оба. И это были точно они. Они стояли точно так, как Гарри оставил их прошлой ночью. Один он закупорил пробкой, а крышка от второго закатилась под кресло. — Мне нужно... побыть одному, — очень тихо проговорил Гарри, не сводя глаз с флаконов. — Уходите. — Но Гарри, может, ты хотя бы объяснишь... — Потом! — Гарри повысил голос и, нахмурившись, посмотрел на Гермиону. — Я всё объясню, но потом. Сейчас уходите. Пожалуйста... — С тобой точно всё в порядке? — Рон смотрел на него недоверчиво. — Лоб... — Всё нормально, правда. С трудом, но Гарри выпроводил недоумевающих друзей и снова сел на кровать, напряжённо глядя на пустые склянки. Он в пижаме. Руки чистые. Сейчас вечер. Флаконы на месте. Эти нехитрые факты так легко и логично складывались в один единственный вывод, что Гарри закрыл глаза, пытаясь справиться с накатившей паникой. О, как он хотел верить, что всё произошедшее — последствие действия зелий! Что всё это ему попросту приснилось, и он во сне упал, ударившись лбом о каменный пол. Но был уже вечер, ужин прошёл, а Северус, по всей видимости, так и не вернулся. * * * Пустующий кабинет наводил тоску. Портреты дремали в своих золочёных рамах, и Гарри уже около часа сидел, терзаясь соблазном спросить у Дамблдора или у Армандо Диппета о том, что здесь было утром. Или чего не было. Но страх подтвердить опасения превышал надежду их опровергнуть, и Гарри сидел молча и смотрел в тёмное нутро камина. Ничего не происходило. Надвигалась ночь — и как никогда хотелось заставить стрелки часов двигаться медленнее или вовсе остановиться. Гарри вспомнил часы в доме семьи Уизли и подумал, что неплохо было бы иметь такие же — чтобы они показывали, где сейчас обитатели... этих комнат? Их общего дома? Тяжело вздохнув, Гарри отложил эти странные мысли на потом. Но как только он пытался сосредоточиться на том, что же произошло сегодня, самообладание покидало его, а в груди росла огромная тёмная пропасть. Ожидание сводило с ума, поэтому Гарри чуть не подпрыгнул на месте, когда в камине вдруг что-то щёлкнуло, вспыхнуло короткое зелёное пламя, а затем появилась тяжёлая и сгорбленная фигура. Шагнув из камина, Аберфорт распрямился и посмотрел прямо на Гарри. — Его ещё нет? — он обернулся, осматривая кабинет, будто Северус мог притаиться в одном из дальних углов. Гарри покачал головой, поднимаясь с места. Язык будто прилип к горлу, и невозможно было выговорить ни слова. — В таком случае, он просил передать, что задержится, — недовольно проворчал Аберфорт, с непонятной неприязнью глядя на Гарри. — Ну, чего ты тут сидишь? И лицо, будто покойника увидел... — Что... — Гарри кашлянул, чтобы избавиться от хрипотцы и повторил, — что значит «в таком случае»? — Северус просил передать тебе, что задержится, если он не вернётся через два дня, — зло проговорил Аберфорт, впиваясь в него глазами. — Будто я ему почтовая сова! Нашёл мальчика на побегушках! — Почему он не сказал это мне? — Гарри не обращал внимания на последние слова. — А я откуда знаю? — Аберфорт уселся в широкое серое кресло и шумно выдохнул. — Впрочем, думается мне, он меня ещё и нянькой вздумал нанять. Гарри не понимал. Что всё это значило? Видимо, его недоумённый вид был чем-то забавен Аберфорту, и тот кисло усмехнулся. — Плохо выглядишь, парень, — сказал он уже спокойнее. — Бледный весь и лоб вон в грязи какой-то. Когда ты ел в последний раз? — Вчера. Изо рта Аберфорта вырвалось неразборчивое ругательство, и Гарри нахмурился. — Это моё дело, когда мне есть и как выглядеть. — Конечно, твоё, — согласно закивал Аберфорт. — Только если ты загнёшься тут с голоду, Северус рад не будет. А ну поднимайся и за мной! — Я никуда не пойду, — Гарри чувствовал липкое, холодное негодование. — Думаешь, у меня есть желание и время, чтобы уговаривать тебя, как добрая мамаша? — Аберфорт поднялся с кресла и в три больших шага достиг его, хватая за руку выше локтя. В его ладони была такая сила, какую удивительно было бы ожидать у старика. — Марш в камин. Поешь и расскажешь мне, что с твоим лбом и откуда у тебя пустые склянки от Зелья ночных кошмаров. Выхватив оба флакона у него из рук, Аберфорт убрал их куда-то, всыпал ему в ладонь горсть Летучего пороха и подтолкнул Гарри к камину. * * * Горячий суп с огромными кусками плавающего лука не выглядел ни аппетитно, ни хоть сколько-нибудь приятно. Гарри внимательно рассматривал утонувшие в буро-жёлтом бульоне овощи и не решался поднять голову. Аберфорт сидел напротив, тяжело облокотившись на стол. — Ешь, — вот и всё, что он ответил на его краткий и бестолковый рассказ. Гарри и сам не знал, отчего вдруг начал говорить — но будто что-то вытолкнуло из него эту историю. И Аберфорт выслушал её, сохраняя гнетущее молчание, а вот теперь приказал есть. И Гарри вдруг понял, что выполнить приказ гораздо проще, чем самому решиться поднять, наконец, с пыльного стола ложку и погрузить её в блюдо с неаппетитного вида супом. Он съел почти всё, совсем не различая вкуса. Аберфорт больше не произносил ни слова. Он смотрел на Гарри, тяжёлым взглядом провожая каждую ложку, отправляющуюся в его рот, с таким видом, будто только и ждал случая, когда Гарри замешкается, чтобы самому впихнуть в него остаток супа. Аберфорт был зол, но его гнев был необычно тихим и оттого особенно пугающим. Гарри не мог понять причину этой молчаливой злобы. Но он доел суп и даже выпил горький и чересчур крепкий чай из на редкость чистой для этого дома чашки. Очень тихо горел камин. Аберфорт сам разжигал его, уложив в ему одному известном порядке дрова на металлическую решётку и так резко отправив заклинание в сухую древесину, что пламя вспыхнуло небольшим красным заревом. Разжигал и слушал, как Гарри тихим бесцветным голосом рассказывал всё с самого начала — с появления Хендрика, возрастающей тревоги и выпитого зелья. Дослушав до конца, Аберфорт оставил камин в покое и на несколько минут покинул гостиную, гремя посудой на кухне, а потом поставил перед Гарри тарелку с супом и чай. Теперь чай был выпит, суп — съеден, а Гарри так и не услышал от Аберфорта ни подтверждения того, что он — последний идиот, ни опровержения его кошмара. — Я пойду... Мне нужно возвращаться, — Гарри осторожно посмотрел на старика, но не двигался с места. Слушать молчание было невыносимо, и он просто пытался предпринять хоть что-то, что бы заставило Аберфорта говорить. — Сиди. Короткий, грубый ответ — вот и всё, что получил Гарри. В камине горел огонь, и он словно бы говорил — дороги назад нет. Гарри хмуро смотрел на тёмную поверхность стола. Он не мог не признать, что начинает чувствовать себя лучше. Туман из головы ушёл окончательно, слабость в теле исчезла, прибавилось сил. В комнате стало совсем тепло, и Гарри ощущал это тепло во всём теле. Ему было лучше. Намного лучше, чем полчаса назад, но на душе по-прежнему лежал тяжёлый камень сомнений. — Мне действительно нужно идти, — повторил Гарри. — И какие же срочные дела зовут тебя вернуться? — Аберфорт смотрел на него прямо и резко. Казалось, он прятал в этом взгляде какие-то особые мысли, но их содержание Гарри не мог уловить. — Снова будешь сидеть и ждать его, изводя себя голодом и дурными мыслями? Или там остались зелья, которые ты ещё не попробовал? А? Аберфорт говорил своими обычными интонациями, будто нарочно издеваясь над Гарри, но не повышал голос. — Я... я должен заниматься, — это было единственное, что пришло Гарри в голову. — Врёшь, — спокойно ответил Аберфорт, зло глядя на него. — Бестолковый мальчишка! Северуса нет всего два дня, и посмотри, до какого состояния ты себя довёл! Аберфорт ругал его и, ударив кулаком по столу, разразился упрёками и угрозами, но Гарри уже не слушал. В желудке всё сжалось, и он прервал громогласные разглагольствования старика вопросом, мучавшим его весь вечер. — Это был сон, так? Северус жив? Аберфорт замолчал, схватил посуду со стола и развернулся, направляясь на кухню. — Жив или мёртв — я откуда знаю? Как видишь, я здесь, как и ты, и никаких вестей от него не получал. С чего я должен знать? С чего ты взял, что он хотя бы удосужился сказать мне, куда отправился?! Гарри застыл, глядя на дверь, за которой скрылся Аберфорт. Ясно было одно — старик переживает не меньше, чем он сам. Похоже, Аберфорт действительно ничего не знает и не на шутку волнуется. Эти два открытия поразили Гарри, потому что он до последнего надеялся, что Аберфорт развеет его страхи и сможет дать те ответы, какие он хотел бы услышать больше всего. Гарри думал, что тот злится на него, но, видимо, он злился на всех — и на Северуса, и на себя самого. Злился, переживал и беспокоился. Аберфорт появился внезапно и шумно поставил на пол огромное ржавое ведро. Вода из него плеснулась на пол, и Гарри несколько секунд наблюдал, как расползается лужа. — Вот что, парень, — негромко сказал Аберфорт. — Слышал, ты был большим специалистом по чистке котлов. У меня здесь грязновато, как видишь, а тебе всё равно нечем заняться. Тряпка у порога, а палочку давай сюда. Если бы не вывод, который Гарри сделал пять минут назад, он возразил бы. Но сейчас возражать не хотелось. Поэтому Гарри вытащил палочку и положил её на стол, а сам поплёлся к входной двери — пожалуй, уборка должна была освежить не столько дом Аберфорта, сколько голову самого Гарри. * * * Камин погас несколько часов назад. В комнате пахло мокрой пылью, а из-за стены раздавался храп — не слишком громкий, но размеренный и грозный. Гарри остановился на минуту полюбоваться плодами своих усилий, а затем забрал со стола палочку и, позаимствовав у Аберфорта горсть Летучего пороха, шагнул в камин. Сердце замерло на мгновение, пока он оглядывал кабинет. Ничего не изменилось. Никаких признаков того, что Северус вернулся, не было. Забрав из комнаты карту и мантию-невидимку, Гарри направился к озеру. Ночная прогулка должна завершить начатое уборкой. Гарри планировал устать, устать настолько, чтобы заснуть самостоятельно без каких-либо подозрительных зелий. Холодный воздух заставлял идти быстрее, чтобы согреться, поэтому Гарри почти бежал к озеру. Остановившись у того места, где он встретил Хендрика, Гарри, наконец, остановился, пытаясь отдышаться. Тёмные воды ровной гладью простирались впереди, и где-то на дне сидел кальмар. Гарри смотрел на ровную поверхность озера. Мысль встретить анимага и задать ему давно назревшие вопросы казалась совсем неуместной — странно было бы полагать, что кальмар решит подняться на поверхность именно сейчас. Гарри ждал около часа, но ничего не потревожило чёрную гладь. В холодном небе прогалинами виднелись звёзды. Спокойствие и тишина успокаивали, и можно было хотя бы на это короткое время оставить тяжёлые размышления. Гарри осознавал, насколько глупо было пить зелья, потому что всё, что произошло во сне, до сих пор стояло перед глазами и казалось гораздо реалистичнее даже настоящих событий, например, вчерашнего разговора с Хендриком. Гарри втянул в лёгкие побольше воздуха и закрыл глаза, пытаясь успокоиться и наконец-то осознать, что ничего, по сути, не случилось. Помня об опасениях Аберфорта, Гарри подумал, что паниковать рано. Хендрик нашёл бы способ ему сообщить, если Терри был бы как-то замешан в отсутствии Северуса. Решив, что обязательно поговорит утром с Роном и Гермионой и объяснит им всё, Гарри в последний раз окинул взглядом озеро и направился к замку. Он чувствовал себя абсолютно вымотанным и отчаянно нуждающимся в отдыхе.