***
Шли годы, и братья росли, редко вспоминая о происшествии, но если о старом замке на вершине горы все же заходила речь, то Элронд молчал, а Элрос уверял, что бояться там нечего: они же исследовали его от подвала до чердака. Элронд воспринимал увиденное там как причуду разума, и поскольку память милосердно старалась избавить его от пережитого кошмара, он и вовсе забыл про мертвеца, и высокий замок с его шпилями долго был для него не более чем размытым голубоватым силуэтом на линии горизонта. Из любопытного ребенка он превратился в задумчивого подростка, временами скучающего. И старые воспоминания воскресли, но жуткий образ милостиво стёрся из них, зато старая огромная библиотека и старый зал с камином начали казаться манящими и желанными. В этот раз Элронд замыслил идти в замок один. Во-первых, он был старше и смелее; во-вторых, стоял ясный солнечный день, и никаким призракам в нем места не было. К тому же, перед этим он прошёлся по окрестному лесу, подстрелив пару кроликов, в чем тоже состояла определенная цель: вспомнив о случае из детства, он задумался и решил, что если призрак можно отнести на счёт страха, то кости наверняка означали то, что в развалинах жил какой-то хищник, и, если только он ещё жив, его можно приманить запахом свежей добычи. Так он и сделал. За прошедшие годы старый замок не изменился никак, разве что пыли внутри стало ещё больше, да и огонь не разжигали с прошлого их визита. Элронд поднялся по ступенькам, дошел до небольшого мрачного зала с птичьими косточками, бросил на видное место на столе тушки двоих ушастых и, чтобы не спугнуть никого, отправился в библиотеку, где устроил себе удобный наблюдательный пост на высокой лестнице. Пробежавшись мельком по названиям книг, которые почти все были на квенья (но попадались и синдарские), он вытащил наиболее интересный фолиант и погрузился в чтение, не забывая временами отрываться от вязи букв, чтобы бросить быстрый взгляд на свою приманку. Она оставалась нетронутой. Шли часы. Иногда Элронд тихонько позволял себе сменить позу или выбрать книжку поинтереснее. Через его руки прошли сборник любовной лирики, ботанический атлас, история древнего сражения, томик «Мифы и легенды о Валар», и вот этот последний заинтересовал его больше всего, поскольку похождения Мелькора и попытки всех прочих разом его усмирить часто вызывали его смех. Кролики, как он мог видеть, оставались нетронутыми, но вскоре величественные залы окутал сумрак, не дававший увидеть ничего с двадцати шагов. Услышав тревожный птичий крик, Элронд поднялся и, еле слышно ступая, пошел назад. Он решил, что зверь, за которым он следил, или давно умер, или не заинтересовался добычей, а потому в полумрак столовой шагнул быстро… И застал там сидящим за столом своего призрака, впившегося в горло птице, — по подбородку видения стекала птичья кровь. И в этот раз он показался испуган визитом Элронда не меньше, чем тот — им самим. По крайней мере, хозяин замка проворно вскочил, словно смутившись. Элронд же отступил на пару шагов — обратно под арку — и оглядывал незнакомца оттуда. — П-прошу прощения, — несмело начал он. Тот, совладав с собой, учтиво представился. — Граф Канафинвэ Макалаурэ, мой юный лорд. — Элронд полуэльф, — он тоже поклонился. Приблизившись, он разглядел эльфа-нолдо, но выглядел таинственный хозяин замка в этот раз куда менее угрожающе и куда более жизненно: то ли этому способствовали испачканный кровью рот и теплый свет из камина, то ли сам Элронд стал старше и внимательнее. — Раз уж ты принес сюда свою добычу, можешь воспользоваться моим ножом. Огонь я уже развел. Элронд не стал уточнять, что два пристреленных кролика были подношением самому графу Макалаурэ, но все же осведомился: — А вы как же, милорд? Граф вздохнул. Видно стало, что лицо его, несмотря на оранжевые отсветы очага, очень и очень бледно, а иссиня-черные его волосы мерцают синевой. — На мне лежит тень древней клятвы. Я навеки привязан к существованию на этой земле даже после смерти, поскольку должен исполнить его. — Но как же так случилось, что вы… — Мне не нужна еда, чтобы поддерживать жизнь, Элронд… — он бросил взгляд на несчастную распростертую перед ним птицу. — Только их кровь. Но тебе нечего бояться! — быстро добавил он, будто боясь, что юный полуэльф сбежит, и протянул ему руки. Элронд, боясь показаться невежливым, потянул свои, и хозяин взял их; теперь можно было ощутить, как его длинные тонкие пальцы холодны, а ещё разглядеть, что заканчиваются они длинными загнутыми когтями. Спустя полчаса один ел освежеванного и зажаренного кролика, второй допивал птичью кровь, собранную в бокал. Оба весело смеялись.Часть 2
10 ноября 2021 г. в 18:21
Элронд вздрогнул, чувствуя, как его снова затягивает в свои сети липкий ужас, не давая сдвинуться с места.
— Бежим!
Брат казался непонимающим, хотя смотрел ровно туда же, куда и он.
— Ты его видишь? — Элронд в отчаянии обернулся к нему.
Но Элрос недоумевающе пожал плечами.
— Ты кого-то увидел наверху? Я зажег камин, — похвастался он. — Так что? Что там? Что ты так побледнел?
Элронд был в панике. Тень приближалась, медленно подступая. Скоро в отсветах разгоревшегося в камине огня стало видно и бледное лицо, и иссиня-черные волосы. Незнакомец покачал головой, прижимая палец к губам, точно хотел попросить Элронда: «Молчи». «Я не причиню зла», — отчетливо обращался он к Элронду по осанвэ. И мальчик счел за лучшее сделать вид, что не замечает вошедшего, хотя краем глаза неотступно следил за его передвижениями.
— Я? Д-да, видел. Там, наверху, лежит рыцарь с мечом.
— Живой? Или статуя?
— Живой.
— Он за тобой гнался?
— Да, — жалобно вымолвил Элронд.
— Но ведь его здесь нет, — с сомнением в голосе протянул Элрос. — Иначе он давно бы тебя поймал.
Оставалось пожать плечами и покоситься на незнакомца, который так и стоял поодаль, не замеченный братом.
— Мне тут не нравится, — протянул Элронд. — Уйдем отсюда. Я тебя умоляю.
Конечно, это могло показаться проявлением трусости с его стороны, но, пожалуй, любой испугался бы, преследуй его незнакомец, видимый одному преследуемому. Вот и Элрос взглянул на брата с недоумением, приподняв брови.
— Но ведь тут… Хорошо. Гораздо лучше, чем в нашей пещере. За окном дождь, наконец! И холодно. И сыро.
По понятным причинам он чувствовал себя раздраженным: едва успели ввязаться в мало-мальское приключение, так теперь брат просит повернуть вспять.
— Мы могли бы начать исследовать комнаты! — с жаром начал Элрос, взявшись за дверь, которая вела в темный коридор.
— Умоляю, — Элронд перехватил его руку. — Не думаю, что ему это понравится.
— Кому «ему»? Этому твоему мёртвому рыцарю, что лежит наверху? — и брат решительно отверг все попытки Элронда вновь прикрыть дверь. — Нет уж, я хочу его видеть. Готов поспорить, тень от деревьев упала ему на лицо, вот тебе и показалось…
Продолжая это призванное успокоить брата суждение, он прошел вперёд почти на ощупь. Элронд вздохнул тихонько и — нечего делать! — последовал за ним; понемногу их глаза привыкали к темноте, и стало видно, что это низенький черный ход, ведущий из бокового флигеля, и, очевидно, предназначенный для слуг. По бокам виднелись другие запертые дверцы — видимо, в кладовки. Они прошли ещё немного и упёрлись в арку, за которой ход поворачивал: впереди было чуть светлее из-за окна в углу, и виднелись все те же ровные ряды дверок.
— Нет, так мы лестницы наверх не найдем, — Элрос покачал головой. — И рыцаря твоего не разыщем. А нам надо подняться, чтобы разведать все и убедиться…
Он все что-то говорил, а Элронд, обернувшись, видел, что идти за мертвецом наверх смысла нет, потому что он следовал за ними, и даже длинный кончик его меча в ножнах иногда царапал плиты пола — только они сами этот звук до сих пор принимали за скрип дверных петель или за свист ветра за окном. И хотя по спине у Элронда снова прошёл холод при виде мертвого безжизненного лика, он уже понял, что пытаться обратить внимание Элроса на их преследователя бессмысленно: вот брат повернулся, прошел чуть ли не сквозь него и через минуту вновь поднимался наверх, как ни в чем не бывало.
— Элрос, он же тут, — сделал Элронд последнюю отчаянную попытку.
— Да тут сотни лет никого не было, посмотри, сколько пыли! — И Элрос громко чихнул. Серые облачка взметнулись со всех ближайших горизонтальных поверхностей. — Ничего себе, ну и постель!
Высокий черный балдахин своей завесой и пышными складками отвлёк Элроса от страхов брата, и он взобрался на постель, чтобы задернуть полог и проверить, будет ли темно. Элронд обернулся в ужасе: сильнее всего он опасался, что из-за покушения на свое ложе незнакомец придет в настоящую ярость и поразит его легкомысленного брата мечом, тем более, что клинок был вовсе не призрачный, но этого не случилось, и с четверть часа они провели в этом месте, которое одному казалось склепом, а второму отличным местом для игр.
— Идём уже, — умоляюще вымолвил Элронд снова, и Элрос дал увести себя, но не наружу, естественно, а в следующие залы.
— Ты говорил, что я пожалею, но я не…
Новый зал был украшен пышно и величественно, но размерами оказался меньше нижнего. Здесь у стены тоже выложен был камин, посреди стоял стол, высились на нем бутыли с высохшим сотни лет назад вином, стояли чаши и кубки… А вот пол и подоконник хранили остатки трапезы совсем недавней и куда менее изысканной: там лежали кости, крылья и птичья голова — все, что осталось от лесного голубя. Будь он один, его можно было списать на завтрак какого-нибудь кота, но подобные птичьи и звериные кости, а иногда и почти нетронутые тушки со свернутыми головами лежали здесь во множестве, и вот тут-то беспокойство овладело и вторым братом.
— Ты прав, тут действительно как-то неуютно. Спустимся. Тем более, что впереди смотреть больше нечего, — и Элрос повернул назад.
Он немного кривил душой, поскольку впереди за следующей высокой аркой виднелись уходящие в высь стеллажи и позолоченные корешки множества томов — иными словами, там была библиотека, но изучать книги там, где за стеной кто-то, возможно, хрустит костями животных, не хотелось.
Зато внизу камин встретил детей теплом и оранжевым ярким светом, и братья недолго посидели там, отогреваясь. Элронд изредка бросал опасливый взгляд в дальний темный угол: мертвый рыцарь сидел там, очевидно, скучая, и чертил остриём меча какие-то знаки в пыли на полу. К утру они собрались и вышли обратно, и он не мог не оглядываться — но незнакомец так и остался стоять в дверях, а вскоре его бледное лицо слилось с темнотой в дверном проёме.