Позволь прикоснуться

Утерев тыльной стороной ладони мокрую дорожку, оставшуюся после одинокой слезинки, Антон резко замер на месте. Его всего трясло от оставшейся ярости, хотя всё уже прошло и он мог спокойно выдохнуть. Он уже минут двадцать шёл неизвестно куда. Его стеклянные глаза, подёрнутые странной пеленой, которая мешала видеть дорогу, только в этот момент прояснились. И всё дело заключалось в том, что Антон осознал одну важную мелочь: рюкзак-то остался в машине Арсения Сергеевича. Он совсем забыл о нём, когда уходил. И возвращаться было уже совсем поздно. Да и парень даже не знал, куда идти, чтобы вернуться. Он оказался в совсем ему незнакомом месте, к тому же совсем один. Благо, в кармане был заряженный мобильник, а значит можно воспользоваться навигатором. Мысль про рюкзак стала временным шлагбаумом, перегородившим путь всему остальному дерьму, коим сейчас была забита голова. Но дело было как раз в том, что временным, а следовательно, через минуту Антон снова погрузился в невесёлые размышления, которые толпились в сознание, словно люди в метро в час-пик. Арсений в это время уже ехал домой, разогнав свою дорогую тачку до ста километров на трассе. Другие автомобилисты старались удерживать его скорость, но в итоге как-то расступались, пропуская Попова вперёд. Он внимательно следил за дорогой, его взгляд то и дело касался заднего зеркала и боковых, отслеживая движение вокруг. Но всё же голова была забита до предела. А ещё Арс когда уже был достаточно далеко заметил на заднем сидении рюкзак парня, про который благополучно все забыли в этой суматохе. Эта находка ни обрадовала, ни расстроила мужчину. Он просто понял, что надо либо найти способ отвезти рюкзак Антону на выходных, либо ждать до понедельника и отдать в школе. Второй вариант лёгкий и более рациональный, хотя первый как-то звучит вернее. Арсений, конечно, попытается раздобыть номер юноши, в чём нет абсолютно никакой сложности, а вот с остальным как быть… Ладно, об этом он подумает чуть позже, может завтра, а может Антон сам с ним свяжется, хотя это казалось совсем нереальным в данных обстоятельствах. Да и как быть с мальчиком, который теперь явно его боится, если уж вовсе не ненавидит. Попов поёжился. В груди воцарилось зябкое предчувствие чего-то ужасного. Неужели Антон действительно возненавидит его после этой неудачной попытки удовлетворения собственного интереса? Арсений сжал руль крепче и чуть сильнее вдавил педаль газа, не видя никого впереди. Возможно, он поймает несколько камер и завтра, а, может, уже сегодня придут штрафы. Но Попов не переживал об этом, думая лишь о будущем и о том, какую роль теперь в нём будет играть Шаст. Уж больно сильно в память въелись эти глаза цвета молодой весенней травы, наполненные теплом, радостью, нежностью и счастьем. Именно такими Арсений запомнил их, когда парень рассказывал истории про девятый и десятый классы. У Антона на экране телефона спустя пару секунд загрузки высветился маршрут от местоположения до его дома. Добираться сравнительно недолго. На метро минут тридцать, а потом пешочком прогуляться можно. Шастун несколько минут изучал нужную информацию и, воткнувши в уши наушники, включил свою любимую на данный момент песню.

« Thought I couldn't breathe without you I'm inhaling You thought I couldn't see without you Perfect vision You thought I couldn't last without you But I'm lastin' You thought that I would die without you But I'm livin'»

Женский голос с придыханием возник в голове, смешиваясь с ненавязчивым мотивом. Антон знал перевод этой композиции, даже нашёл кавер на русском, но от чего-то оригинал запал в душу в разы сильнее, так что он слушал именно английский вариант. Солнце постепенно клонилось к горизонту, нагоняя на город пелену сумерек. Антон вышел из метро, наконец вырвавшись из оглушающей реальности. Он не любил подземку именно за то, что там всегда шумно, причем настолько, что иногда не слышно песни в наушниках. Парень не мог справиться с чувством, словно все вокруг таращатся на него, изучают, проникают сквозь одежду своими липкими взглядами. Может он не любит людей, может боится, но задумываться об этом не хотелось, да и причин пока тоже не было. Всё-таки сейчас, оказавшись на просторной улице, он снова почувствовал себя комфортно и уже позабыл о недолгом путешествии под землёй. Прогулка до пустующей квартиры, которую он с натяжкой считал своим домом, выдалась спокойной и невыносимо короткой. Шаст мог бы прогуляться по району, но желание спать, что возникло где-то между станциями, которые он проезжал, заставило следовать прямо. Парень был бледен, словно живой мертвец. Его угрюмый взгляд видел исключительно асфальт под ногами, а в сознании лишь отражались строки звучащей песни. Ничего другого, одна опустошенность. Парень перестал думать о произошедшем с Арсением Сергеевичем, пытался запретить себе вспоминать прошлое, что у него вполне успешно получалось, а потом он и вовсе отключил какие-либо мысли, делая всё на автомате. По дороге он зашёл в небольшой магазинчик, купил сигареты. Другая пачка осталась в забытом рюкзаке, а курить хотелось просто до изнеможения. Зажигалка нашлась в кармане джинсов, так что Антон опалил кончик сигареты и вдохнул, делая глубокую затяжку. Сигарета закончилась уже через пару минут, а вторую он взял только когда наконец пришёл домой. Развалившись на кровати прямо в одежде, он молча глядел в потолок, затягивался и выдыхал дым. Так его нервы хоть немного приходили в порядок. В голове проскочила шальная мысль: может напиться? Но Тоха откинул её, не имея ни малейшего желания притрагиваться к алкоголю. Какое-то отвращение, что ли. Словно он уже перепил его настолько, что тошно. Да это и неудивительно. Вся первая половина августа превратился в один сплошной запой. Ссоры – крики – алкоголь – головная боль на утро, а потом снова по кругу. Когда всё это наконец закончилось, он сломался. Антон не выдержал всего произошедшего и погас, как гаснет лампочка с щелчком выключателя. Мысли снова уводили куда-то не туда и юноша одернул себя, вырывая из нарастающего гула прошлого. Нет, сегодня он не будет терроризировать себя, а спокойно подумает о том, как провести завтрашний день, да и выходные в целом. Никаких планов не было, так что фантазия могла разгуляться по полной. Жаль только, что фантазии на построение планов никогда не хватало и данный случай не стал исключением. Антон тяжело поднялся с кровати, бросил бычок в окно, особо не задумываясь об этом действии, а потом отправился в душ. Дорожка вещей протянулась от спальни до входа в ванную. Уже там, оказавшись под теплыми струями воды, Антон понял, что завтра проведёт весь день дома, потому что возникло огромное желание очень долго валяться в кровати. Выйдя из душа, Шаст поплелся на кухню. Была надежда обнаружить в холодильнике что-то аппетитное. Но взглянув на белоснежную дверцу и увидев на ней среди изобилия разнообразных магнитиков, наклеенный стикер желтого цвета, настроение что-либо есть тут же исчезло. Антон совсем позабыл о том, что наклеил его неделю назад. Небольшая записка содержала в себе такие слова: «Мать и отчим приезжают в Москву 6 и 7 сентября. Зайдут домой». Антон сжал кулаки. В голове возникли воспоминания о том, как родительница звонила ему на прошлых выходных, как сказала об этом визите, сославшись на запланированную командировку, как предупредила Антона, что хочет его увидеть. Разговор у них был односторонним, вовсе не был похож на нормальный диалог. Она говорила, а он молчал, лишь изредка что-то говоря в ответ односложными фразами. Она молила о прощении, а он не смог погасить обиду, не смог позволить ей быть частью его жизни. Антон понимал, что живет уже несколько лет в замкнутом круге, построенном на эгоизме и слепой злости, но никак не мог избавиться от этого, продолжая и продолжая крутиться. Его жизнь стала одной сплошной ночью, просветов в которой уже не было совсем. Раньше хотя бы Серёжа спасал положение: поддерживал, освещал, заботился… любил. А сейчас один, совсем один. Антон так и уселся на пол, поджав колени и уткнувшись в них носом. Опять воспоминания о Серёже, об августе, обо всём, что он так старательно запивал алкоголем на протяжении нескольких недель, а потом пытался выкарабкаться из этой ямы. Ему удалось, а может просто показалось. И вот снова. Снова сиганул в обрыв прошлого. - Привет. Меня зовут Серёжа, – представился довольно низкого роста мужчина, со смешным пучком на голове, в который были затянуты угольно-чёрные волосы. Карие глаза и смугловатое лицо – первое, на что Антон обратил внимание при знакомстве с этой незаурядной личностью. Мужчина был одет как-то небрежно, словно шмотки, что он в спешке нацепил, были отобраны у бомжа в драке. Весь вид человека не говорил ничего приятного, хотя, странная улыбка, играющая на губах в те мгновения как-то завораживала и привлекала слишком много антоновского интереса. Наверное, впервые за долгое время кто-то улыбался Антону вот так тепло и просто. Они познакомились в аэропорту. Родители Антона вот-вот готовились улететь в Англию, как запланировали. Зачем тут парень, это вопрос не праздный. Просто притащили, почти силой, к слову, аргументировав это все тем, что Тохе необходимо перед их отъездом познакомится с временным опекуном, который будет присматривать за ним. Опекуном стал дядя Антона, но не родной, это был брат отчима. От чего Сережа в то время согласился на эту авантюру для Антон остаётся загадкой, ведь до этого они ни разу не виделись. Сзади Шаста возникли две фигуры. Женщина чуть выше среднего и мужчина, нежно обнимающий её за плечи, как бы ограждая от всего вокруг, показывая, что готов защищать. Антону не нужно оборачиваться, чтобы понять, что это родители. Он лишь молча отходит в сторону, давая им поговорить с Сергеем, на которого продолжает пристально смотреть, всё ещё решая: доверять или нет. Тоха не мог сказать, противен ему этот человек или наоборот нравится, он знал лишь одно: характерами они не сойдутся. А потом так и вышло. Мать на прощание обняла сына, чего не делала годы, а отчим мужественно положил руку на плечо и сказал напутственные слова, словно так и было нужно, словно это было правильно. Антон молча вытерпел издевательство над своей психикой, потом сухо произнес прощальные слова и с наслаждением смотрел за тем, как две спины удаляются, чтобы навсегда исчезнуть из его жизни. Хотя, всё же контактировать придется, но по минимуму, что Антона вполне устраивает. Он чувствует нарастающее ощущение раскрепощённости, эту свободу, которая начинает просачиваться в кровь, бежать по венам, наполняя организм. Подобные ощущения Шаст испытывал от алкоголя. - Тоха, поехали? – вдруг обращается к нему мужчина, которого Антон как-то упустил из виду, подумав, что он уже уехал. - Ты меня ждал? – немного растерянно спросил Шаст, приподняв брови. - Ну да, я же с этого дня должен за тобой присматривать, – как-то непонимающе ответил тот, словно это было очевидной вещью. Антон еще несколько секунд молча постоял, рассматривая лицо Сережи, а потом кивнул. Они вместе направились прочь из аэропорта, отыскали машину, которую Матвиенко оставил на парковке. Хотя, Антон не знал, что у этого мужчины есть машина и искренне удивился факту наличия иной, на что получил язвительную шутку. Они быстро домчались от аэропорта до дома. Серёжа был не особо разговорчив, как и Антон, так что лишь радио скрашивало эту молчаливую атмосферу. Матвиенко был на семь лет старше Шаста. Он учился на пятом курсе университета и готовился к защите диплома. Антон узнал это за завтраком, когда они вернулись домой. Родители улетали ранним утренним рейсом, так что Шаст был действительно голоден. Антон с благодарностью наблюдал, как новый друг жарил яичницу с беконом, как разливал по стаканам свежевыжатый апельсиновый сок. За всеми этими продуктами они заехали в магазин, да и ещё много чего накупили. Всё попало в квартиру Антону, где они и завтракали. Завязалась сначала ненавязчивая беседа, в которую Сережа предупредил, что будет следить за успеваемостью подопечного, что позаботится о том, чтобы парень нормально питался и, что будет заезжать к нему чуть ли не каждый день. Антону этот расклад событий поначалу совсем не нравился. За ним не велся контроль года три, а тут в его жизнь врывается человек, который сознательно загоняет тебя куда-то под ограничения. Шаст тут же почувствовал, как его сковали цепями. Но он не высказывал ничего против, предпочитая молчать и делать свои выводы. В тот день Матвиенко провёл у парня в квартире часов пять, проводя то ли допрос, то ли допрос с пристрастием, ведь мужчина заставил рассказать почти всё, что так или иначе касалось парня. Он узнавал об его делах в учебе, о друзьях, о жизни в целом. Единственную тему, которую они не затронули – это семья. Видимо, мать или отчим предупредили об этом. Матвиенко постоянно пил кофе, кайфуя от каждой кружки, хотя на четвертой Антону начало казаться, что мужчине должен был надоесть этот напиток. После отъезда Сережи Антон наконец смог спокойно выдохнуть. Разговор порядком измотал его в моральном плане, хотя на дворе был только день. И вот, всё сначала. И виноват Антон в этом сам. Позволил чувствам и эмоциям управлять логикой. Сорвался, потерял контроль, впервые с августа. На столе перед ним стояла на четверть выпитая бутылка с мутноватой желтовато-белой жидкостью. Кремовый ликёр – один из самых любимых алкогольных напитков Шаста. Парень не пил его, чтобы напиться, как тот же самый коньяк или, в крайнем случае, водку, он пил его, чтобы расслабиться, избавиться от эмоционального давления. Быстрый и проверенный способ, всегда в трудную минуту рядом. Огранённый стакан предназначенный под виски, на котором Антону нравился незамысловатый золотой узор, обрамляющий край. Что ж, на часах девять, за окном темнеет, в голове тоже как-то сгущается беспросветная мгла. Тело уже порядком не слушается, ликёра всё меньше и меньше, а состояние кайфовое. Серьёзно! Антон чувствует прилив какой-то жизненной энергии, кровь начинает бурлить, закипать, чего уже давно не было. Это ощущение раскрепощённости, словно с каждым глотком мир вокруг становится больше и прутья клетки рассыпаются. Наступает тот момент, когда кремовая жидкость в бутылке заканчивается, а Шасту хочется танцевать и петь. Хоть уже время, когда детей укладывают спать, а парень отчетливо знал, что среди его соседей есть семья с маленьким ребёнком, сейчас Антона это не останавливало. Он доковылял до гостиной, то и дело приваливаясь к чему-то, пытаясь держаться на ногах, пытаясь хоть как-то стабилизировать мир вокруг. А потом, почти наощупь, включил стереосистему. Несколько секунд и заиграла песня с флешки, неизменно вставленной в предназначенный для этого разъём. Антон нашёл забавным факт, что всё вокруг крутилось в такт мелодии. Хотя парню сейчас всё казалось забавным. Он пытался как-то уловить ритм, но тело отказывалось подчиняться, так что Шаст точно не знал, насколько чётко попадает, но хотя бы пытался двигаться, как ему казалось, верно. Мужской голос пел на английском. В один момент Тоха решил, что песня играет недостаточно громко и немного подкрутил, наполняя, кажется, весь дом своим тусовочным настроением. Никто пока не пришел жаловаться, так что ситуация просто заебись. Шаст крутился, дёргал руками, пытался как-то управлять телом, которое безудержно неслось в пляс, утопая в песне, полностью подчиняясь ей. Шаст понял, что этот вечер будет весёлой пятницей, какой её рисуют в голливудских фильмах. Не хватало только парочки друзей-собутыльников и бассейна за окном. Хотя, Антону и так было вполне сносно. Когда несколько композиций, проигравших одна за одной, сменились чем-то более грустным, более меланхоличным, в голове возникла мысль, что надо позвонить Арсению Сергеевичу. С чего вдруг такое желание, непонятно, но факт остаётся фактом. Тело горело, разум плавился от накатывающих волн эндорфина. Но в телефонной книжке не было записано такого контакта, как «Арсений». А это значит, что сегодня Антон не сможет исполнить своё желание и, кто знает, возможно это даже к лучшему. Не стоит преподавателю математики, который с чего-то решил побыть личным психиатром Шаста, знать такую сторону личности парня. Часам к одиннадцати, так и не дождавшись какого-нибудь соседа с возмущениями насчёт громкой музыки, Антон разочарованно плюхнулся на диван, больше не в силах даже стоять на ногах. От энергичных телодвижений силы его покинули окончательно. Гениальная мысль в голове Шаста возникла в тот момент, когда он уже почувствовал нежные объятия Морфея. Дрема уже помутнила сознание, но это не помешало разгулявшимся мыслям и заведённому воображению подкинуть интересную альтернативу звонку Арсению, который он не имел возможности совершить из-за отсутствия номера учителя. Антон сейчас подумал, что социальные сети никто не отменял и, возможно, стоит там искать связь с мужчиной, который упорно не желал исчезать из мыслей. Телефон, как назло, остался на кухне и парню пришлось поднять свое опустошенное тело, почти волоком дотащить себя туда, где ещё витал ненавязчивый аромат кремового ликёра. Плюхнувшись на стул, он положил подбородок на стол и вытянул вперёд руки с зажатым мобильником. Размышления о рациональности поисков Арсения в сети не поднимались, да и Шаст даже не думал, что сделает, если сможет найти Попова. Он просто хотел что-то, что казалось досягаемым, но на деле было слишком нереальным. Пальцы не с первого раза ввели правильный пароль. Пришлось постараться, чтобы с третьей попытки попасть по нужным циферкам. Но наконец добравшись до Вконтакте, Антон зашел в поиск и вбил, снова не с первой попытки, «Арсений Попов». Тут же высветились сотни, если не тысячи результатов. Но уже через пятнадцать минут, листая список одинаковых имен с разными аватарами, Антон определил, что это бесполезное занятие. Его учителя математики не было. Надежда ещё теплилась глубоко в душе, так что он немного пролистал вниз, а потом снова просмотрел все доверху. Ну, а вдруг пропустил? Следующим шагом было всплывшее в осознание, что тут была вроде официальная группа школы и стоило, наверное, посмотреть там. Шаст немедля нашёл её и заглянул в список подписчиков. Ничего. Никого даже похожего. Несколько Арсениев, целых семь Поповых и ни одного Арсения Попова. Значит, реально нет. На этом моменте Антохе стало немного грустно. Поиски провалились. Но русские не сдаются! Так что он перешел в Инстаграм. Тут уже сложнее. Если во Вконтакте было сотни одинаковых имен, тот тут их нашлись тысячи. И на русском, и на английском. Глаза разбегались в прямом смысле слова. Шаст листал всё ниже и ниже, уже ничего не видя на экране. Текст реально начал размываться и двоиться. Все дальнейшие поиски были заочно обречены на провал, потому что голова медленно, но верно пришла к финалу. И уже через минуту, успев нажать на кнопку блокировки мобильника, Шастун вырубился, забыв про музыку в гостиной.