Позволь прикоснуться

Арсений добрался до дома только через три часа после расставания с Антоном. Мужчина провёл пятьдесят, а может и все семьдесят процентов этого времени в огромном супермаркете, заехать в который было спонтанным решением. Хоть дома хватало продуктов, он всё равно чувствовал потребность прогуляться среди этого изобилия разнообразной еды. Добрых полчаса он провёл среди полок с алкоголем. Рассматривая разнообразные этикетки, цветные жидкости, витиеватые узоры, Арс чувствовал себя словно в музее. Наконец спокойствие пришло в душу, впервые за длинный день. Нет, он не собирался покупать что-то из спиртного, он не переносит алкоголь, так что смотреть - это максимум, на который способен Попов. Зато в его тележке оказалось около двадцати упаковок различного йогурта: с клубникой, с мятой, с кокосом, с карамелью, с ягодами и с арбузом. Попов любит есть йогурты по утрам и вечерам, часто заменяя ими нормальные приемы пищи. Бывают дни, когда он и питается только ими одними. Ко всему этому он взял целый килограмм красно-зелёных яблок, которые выглядели приличнее остальных, представленных в ассортименте. Также кофе, который у него утром закончился. А ещё выбрал мясо. Сегодня он хотел приготовить что-нибудь нормальное на ужин. Закончив с покупками, Попов наконец-то вернулся домой. Один раз по дороге ему звонил Паша, но разговор не случился, потому что мужчина не любит болтать по телефону за рулём. Что-то написала мама, о чём сообщило пришедшее уведомление. А так было тихо и от этого несколько одиноко. Мысли об Антоне, который тоже наверняка один где-то шатается сейчас не покидали голову Арса. Как он не старался, а неприятная тень беспокойства о мальце залегла между бровей складочкой. Грохот захлопнувшейся двери автомобиля всё ещё стоял в ушах и даже громкое радио не заглушало его. Арсений, кажется, немного больше проникся к парню за время их недолгого общения сегодня. Мужчина не понимал, зачем потащил парня куда-то. Могли бы поговорить и в школе, но стены учебного заведения наводили атмосферу серьёзности и замкнутости, а Арс хотел доверия, хотел, чтобы парню было комфортно. Пусть разговор по душам и не вышел, зато Попов узнал несколько забавных моментов из прошлого Антона и теперь на душе не было так тошно. До этого учитель искренне предполагал, что вся жизнь юноши последние несколько лет была просто невыносимой, наполненной одной лишь тьмой. Сейчас пришло осознание, что было в ней и что-то веселое, от чего и Арсу на душе сделалось легче. В пустой квартире он обнаружил себя одиноким. Тоска по чему-то яркому, радостному начала постепенно выедать изнутри. Раньше такое было редким, потому что Арсений в принципе любил проводить время наедине с самим собой. Но сейчас вполне отчетливо вырисовывалось чувство нежелания находиться в четырёх стенах в совершенном уединении. Хотелось весёлой компании, но ещё больше хотелось забыть этого тощего, как шпала, парня, что сегодня умиротворённо посапывал в его машине, накрывшись курткой Арса и немного улыбаясь в излюбленной атмосфере сна. Попов почему-то сам начал улыбаться в этот момент. Ладно, нужно было что-то срочно придумать, пока этот семнадцатилетний ребёнок окончательно не добился того, что думать мужчина сможет лишь о нём и ни о чем, и ни о ком больше. Одернув себя этой трезвой мыслью, Попов вспомнил, что нужно перезвонить Паше, чем он и занялся в ту же минуту, достав из кармана брюк мобильник. Друг ответил спустя четыре гудка, Арс прямо считал. И всегда веселый голос Павла стал спасительным огоньком в пустой квартире: - Здоров, Паш. Чего звонил? - О! Рад слышать. Ты за рулём был, я так понимаю, – с доброй насмешкой выдали на том конце, явно довольные собой. - Так точно. Слишком уж хорошо ты меня знаешь! – так же в шутку возмутился Попов, почувствовал, как его настроение уже превратилось в отличное, хотя минуту назад было почти отвратительным. - Арс, это и неудивительно. Мы уже с тобой знакомы чёрт знает сколько. Лет десять, так-то. - Ну да, с десятого класса. Но не об этом, Добровольский, сейчас речь. Ты ответь, чего ты хотел, когда звонил? – не скрывая язвительности, вопросил Арсений и почувствовал, как на том конце смешно зашипели. - Ну просил же не называть меня так. Попов, может хватит уже припоминать мне ту историю? – недовольно пробурчал Паша, наигранно выдавая легкую обиду. - Ой, да ладно тебе. Весело же тогда было! Особенно когда она увидела, как мы ржем, – продолжал гнуть свою линию Арсений, углубляясь куда-то в старинные воспоминания. - Ой, да, особенно весело было мне, а ещё стыдно очень. Ну, кто же знал, что я буду тем другом, с которым она решила тебя познакомить, – уже не сдерживая смеха, ответил Паша, вспоминая тот инцидент семилетний давности. - А мне было очень клёво потом быть свидетелем на вашей свадьбе! Знаешь, со мной у тебя не вышло, так, зато с Ляйсан в правильное русло все пошло, – нагло заявил Попов, переходя уже в откровенно громкий хохот. - Во всём же плюсы надо искать, - ничуть не смутившись, парировал Воля, убавляя обороты их разговора конкретно этой темы. - Ага-ага. Но когда я узнал, что она искренне верила, что твоя фамилия Добровольский… - он не успел закончить, как Паша его перебил. - Ой, да ладно. Я же просто не хотел регистрироваться под собственной фамилией вот и выдумал. Ну чего ты так уцепился за это? – насупившись, поинтересовался Паша, который в этот момент реально немного обиделся и даже не старался скрыть этого. - Ну чего ты. Я же просто шучу. Зато отличный псевдоним, – попытался извиниться Арс, понимая, что лучше больше не действовать на нервы, когда самому тоже глубоко в душе не очень спокойно. - Хорошо. Ты милостиво прощен. Кстати, я-то звонил не просто так. - Да? А зачем? Уже интересно. - То есть до этого было неинтересно? – вцепившись в формулировку вернул Попову его же язвительность. - И до этого было, – невозмутимо отозвался Попов, который в этот момент убирал в холодильник купленные продукты. - О, ну тогда я раскрою тебе причину. Хотя, там нет ничего грандиозного. Я просто хотел тебя завтра на ужин позвать. - Так недавно же вроде виделись. Ты по ресторанам не зачастил случаем? – с подозрением спросил Арс, откладывая в сторону разборку продуктов и теперь просто устроился на диване, закинув ногу на ногу. - Ну и что. Хочу больше времени проводить с лучшим другом. У тебя же никаких планов нет? - Паш, я за, но что-то мне это не нравится. У тебя что-то случилось? С Ляйсан поссорился? – озвучивая свое предположение, интересуется Арсений. - Не, не то, чтобы прям поссорился, просто немного повздорили, – честно признался Воля, не видя причин утаивать это. - И что же послужило причиной нарушения спокойствия в такой идеальной семейной паре? – серьёзно вопросил Арс, понимая, что раз Паша говорит ему всё это, то действительно тому не очень приятно и сладко сейчас. - Ну… мелочи жизни. Завтра её мать приезжает, а я, как ты знаешь, не очень-то люблю эти «визиты вежливости». Ну и я так ей всё прямо и высказал, а она обиделась и вот уже второй день со мной почти не разговаривает, – послышался тяжелый жалобный выдох, ознаменовавший конец скромного рассказа. - Па-а-аш, - протянул Арс. - А ты не думаешь, что тебе бы лучше с ней отношения наладить, а не меня на ужин звать? - Арс, я налажу, но как только её мама уедет. Честно, я тёщу очень уважаю, но официальных ужинов, которые она традиционно устраивает, когда мы с ней встречаемся, вот не переношу. Мне официоза на работе хватает, – устало произносит Паша, потирая переносицу. - Блин, я, конечно, не эксперт, но лучше бы ты жену поддерживал, а не сливался к другу. - Ну спасибо, Арс, – пробурчал Воля, не в силах скрыть отторжения этого совета. - Ладно. Раз уж ты приглашаешь, то я согласен на ужин завтра. И давай так, ты платишь, – добавляет Попов, ехидно думая, что это поможет отказаться Паше от вечера в компании друга. - Да, хорошо, – в итоге соглашается он, нисколько не попав в предположение Арса, чем заставляет мужчину немного нервничать. - Ладно. Тогда завтра как обычно? - Ага. Всё, я пошёл. Пока. Спасибо за разговор, – говорит Воля прежде, чем повесить трубку. Ну что ж, хоть тут и выяснилось, что у Паши не всё гладко в семье, и это известие должно как-то огорчать Арса, но он рад, ведь теперь его мысли переключились на что-то другое, не связанное с зеленоглазым школьником. Мужчина ещё немного посидел на диване, обдумывая складывающуюся ситуацию, а потом решил наконец убрать оставшиеся продукты и приготовить ужин. Голос друга, который он слышал чуть ли не каждый день, хотя сообщениями они общались действительно каждый день, поднял его настроение. Теперь, заряженный какой-то положительной энергией, видимо отобранной у Паши, Попов вернулся обратно на кухню, обдумывая ужин. Дальше он, может быть, посмотрит какой-нибудь фильм, если не заснёт. Мужчина испытывал легкую усталость уже сейчас, а после готовки, которая его хоть и немного успокаивала, и вообще была отличным анти-стрессом, но всё же выматывала не меньше, чем проверка тетрадей целого класса с домашним заданием.

***

В дверь настойчиво продолжали названивать. Отвратительная трель звонка разбегалась по всей квартире, кажется, проникая даже в самые отдалённые уголки. Антон вздрогнул и подскочил на месте, оторвав наконец голову от рук, на которых до этого уютно спал. Резкое движение тут же повлекло за собой последствия: импульс отвратительной боли от макушки до самых пяток прошёлся сквозь тело. Парень поёжился, понимая, что похмелье – штука весьма неприятная и очень предсказуемая. Он не помнил, как вчера заснул, а ещё сильнее напрягал тот факт, что кто-то всё продолжал и продолжал названивать в дверь, требуя внимания. Пришлось вставать со стула, неторопливо, очень осторожно, чтобы предупредить боль, он убрал со стола пустую бутылку из-под ликера, кинув её в мусорку, поставил грязный стакан в раковину и только потом пошёл смотреть, кого нелёгкая судьба принесла в… час дня? Ух ты, а уже оказывается день! По пути парень заглянул в гостиную, потому что в сознание промелькнуло что-то напоминающее эпизод, словно он танцевал. Но никакой музыки, а стереосистема выключена. Возможно, этой ночью и было что-то, но вряд ли он вспомнит об этом. Коридор показался бесконечно длинным, а трель звонка громкой до тошноты. Антон с горем пополам наконец доковылял до двери и взглянул в глазок, сердясь на незадачливых гостей, которые оторвали его от такого нужного сна. Но тут вся злость куда-то испарилась, оставляя лишь осознание неизбежного. На пороге, прямо перед его дверь, настойчиво вдавливая кнопку звонка, стояла мама. Женщина уже явно беспокоилась, от чего её лицо выглядело бледным, что было видно даже в искажённом видении. Антон тут же открыл дверь, чуть не оторвав дверную ручку, настолько он был взволновал и нервничал. Мать посмотрела на парня несколько секунд, словно не веря, что ей наконец-то открыли, а потом сделала шаг и, крепко вцепившись к узким антоновским плечам, прижала Шаста к себе, укутывая нежными родительскими объятиями. Антон тут же весь окаменел, застыл мраморным изваянием, вытянув руки по бокам. Прошло добрых пять минут прежде, чем мама наконец оторвалась от сына и прошла в квартиру мимо продолжающего молча стоять парня. Антон отмер, услышав её голос: - Тоша, милый мой, сколько же не виделись. Как ты? Я знаю про Сергея, знаю обо всём. Тоша, милый, как ты сейчас? – начала родительница, не скрывая ни сочившихся из её слов беспокойства, ни волнения, ни тревоги. Она искренне переживала за сына, который теперь был выше неё на голову, а то и полторы. Жаль только, что Антон никогда не принимал этой её заботы, напрочь отвергая все попытки восстановить контакт на протяжение вот уже шести лет. - Мама! – резко оборвал он расспросы. - Я отвратительно себя чувствую. Пожалуйста. Голова болит. Давай потише. А ещё у него шея ныла, руки подрагивали и тело немного не слушалось. И всё это от того, что заснул за столом, даже не на диване. А ещё от алкоголя, что он вчера влил в себя на эмоциях. Сейчас-то парень уж отчаянно жалел о содеянном и, кажется, его начало мутить. - Ты заболел? – взволнованно продолжила женщина, аккуратно дотрагиваясь тыльной стороной ладони до лба парня. - Вон и глаза все красные. - Нет, я не заболел. Просто напился вчера, а теперь похмелье, - не став отрицать правды, высказал Антон, направляясь в свою комнату, чтобы переодеться. - Напился? Антон! Как мне это понимать? – вдруг рассерженно вскрикнула женщина, теряя сына из поля зрения. - Как хочешь, – кинул он и закрыл дверь в свою комнату, на ходу снял кофту, а затем и брюки, взял с кровати домашние вещи, оделся и минут через пять снова вышел на поле боя, которое, видимо, образовалось сейчас у него дома. - Ты с ума сошёл, Антон? – всё также рассержено заявила вопросом мама, устроившись в гостиной на диване. Они с мужем прибыли в Питер ещё вчера вечером, так что она была вполне себе отдохнувшей. Андрей сказал, что зайдёт сюда позже, ведь у него была встреча по работе, а она предоставлена себе на ближайший день. Зная Антона, Майя не решилась приносить с собой какие-либо подарки, хотя кое-что купила и привезла ему из Лондона. Мать не редко мирилась с тем, что её сын отвергал все эти проявления родительской любви, но с этим приездом она вознамерилась предпринять всё, что только сможет, чтобы вывести отношения с сыном на какой-нибудь более высокий уровень. Да и Андрей хотел дружить с парнем, а не быть для него злейшим врагом, которым Антон, видимо, окрестил отчима. - Мам, ты же вроде сказала, что знаешь про Серегу, так что должна понять моё состояние. Я не алкоголик и не бухаю дни напролет, но это неплохой способ расслабиться, а вчера у меня был черти какой день, если мягко выражаться, – встав в штыки, объявил Шаст, не намереваясь отказывать матери в новом поводе для, как минимум, раздражения. - Тоша, - только и успела ответить встревоженная женщина, прежде чем Шаст снова ушёл, на этот раз на кухню за бутылкой воды, ведь в горле наступила, по ощущениям, десятилетняя засуха. Там, в свободном от нежданного внимания, пространстве парень смог сделать передышку, ощущая смертельную нехватку свободы. И чего мама так не вовремя приехала, когда и физическое, и моральное состояние полностью соответствуют погоде за окном, то есть, откровенно говоря, отвратительные. Вот-вот начнётся дождь, судя по тяжёлым серым тучам на небе. - Кстати, откуда ты про Серегу знаешь? И что тебе ещё известно об этой темной истории? – с подозрением поинтересовался Антон, вернувшись в гостиную с бутылкой воды и стойким ощущением всей скользкости этой темы. - Так он Андрею давно о вас рассказал, как только вы встречаться начали. Мы, конечно, сначала не поверили, ну, а потом как-то сжились с этой мыслью. Он периодически делился вашей жизнью, ты ведь со мной совсем не разговариваешь, - возмущённо закончила женщина, пристально разглядывая парня, усевшегося в кресло и устало откинувшего голову на спинку. - Отлично! То есть вы были в курсе о наших отношениях, а я об этом даже не знал. Браво! – чуть ли не выплёвывая яд, прошипел Антон, зло сжимая пластиковую бутылку. - Я думала, что ты знаешь, - искренне ответила Майя, удивлённо глядя на сына. - Ну вот, теперь знаешь, что я ни сном, ни духом об этом. Так, а что он вам ещё рассказывал? – с недоверием вопросил Антон, поднимая голову и подозрительно всматриваясь в лицо женщины. - О вашем болезненном для тебя расставании, – ответила она, словно знала о чём он конкретно спросил. Вот тут вся дерьмовая сторона ситуации вылезла наружу. Болезненном? Серьезно? Серега так назвал этот разрыв? Вот же мудак! Сука! Сука!! Сука!!! Антон, кажется, снова начал заводиться. По венам начало течь не кровь, а раскаленное масло. Болезненным?! Шаст бы сказал, что это был выстрел на поражение, смертельный удар ножом в горло. Сука!!! - Кажется, я недостаточно выпил вчера, – ответил юноша, а потом уже собрался подняться, как услышал достаточно грубое высказывание. - Никакого алкоголя, по крайней мере, при мне! – металлические нотки, которые парень очень давно не слышал от этой женщины. Всё тело вдруг онемело, перестало слушаться, а в голове эхом продолжали гудеть произнесенные слова. И так сильно они кололи его итак израненную душу, что исполнить своё желание – напиться повторно – он не сможет осуществить ещё достаточно долгое время. - Лучше поговорим об этом, Тоша. Расскажи мне и я постараюсь помочь тебе справиться с этим. Это лучше, чем бездумно и на эмоциях напиваться. Проблемы-то от этого никуда не денутся, – вновь вернувшись к мягкому тону попросила Майя, отчетливо давая понять парню серьезность своих намерений. - Нет! – вдруг не сдержав грубости в голосе, ответил Антон, вставая с кресла. - Я уже пережил это и не хочу заново вспоминать. Ты опоздала со своей заботой, как минимум, на месяц. Так что, изволь уж не лезть ко мне в душу. Если ты пришла чтобы косточки мне перемывать, то лучше уходи. Я не против, если ты будешь тут, но не трогай меня. Я прекрасно справляюсь сам, хоть порой и выбираю более лёгкие способы, как алкоголь, например, – выпалив своё недовольство, парень скрылся в коридоре, оставив женщину в одиночестве переживать всё случившееся. В голове продолжало набатом звучать: «Болезненное для тебя расставание». В каком, сука, месте это можно даже издалека назвать расставание?! Антон продолжал недоумевать, если выражаться без мата. Парень даже нормально не смог поставить опустошенную бутылку на стол, от чего та упала на пол с неприятным и громким звуком. Он не сразу поднял её, потребовалось некоторое время, чтобы привести тело в движение. Потом быстро взяв из холодильника какой-то сладкий батончик с ягодным бисквитом, Антон стремительно ушёл в свою комнату. Фактически, это была лишь спальня, потому что всё в квартире принадлежало, по сути, ему, но в данной ситуации находиться на «поле боя» было почти физически болезненно. Мать сумела задеть его нервные струны, хотя до этого он очень умело отражал все попытки. Сейчас Шаст не мог не признать, что хоть чуть-чуть, где-то в самом далеком угле своей чёрной душонки, где-то во льдах сломанного сердца, но он почувствовал огонёк то ли благодарности, то ли ответной любви к человеку, что так и продолжал сейчас сидеть в гостиной. Как бы он этого не отрицал, как бы не пытался убежать, но маму он любил. Просто слишком слепа была обида за прошлое, слишком стойка была злость. Антон подсознательно понимал, что нельзя так поступать, понимал это уже несколько лет, но признать не мог. Не был он еще готов, чтобы пустить кого-то в свою жизнь. Да и вообще, чего они все сговорились что ли? То Арсений Сергеевич пытается залезть куда-то, куда ему точно уж нельзя. Теперь мама с этим визитом откровенности, хочет в десять раз сильнее, чем прежде, наладить с ним мосты. Антон точно не удивится, если и Андрей, будь он неладен, заявится сюда с воплем: «Тоха, я забираю тебя в Лондон и отказов не принимается!». Ведь отчим и раньше делал попытки подружиться, просто Антон… Ну конечно, во всём виноват один Шаст. Всегда и во всех известных миру случаях! Парень, кажется, начал выдумывать что-то уже совсем больное. И это было не очень положительным признаком его психологического состояния.